Папаша Кураж и его дети

ПАПАША КУРАЖ и ЕГО ДЕТИ
Пьеса для богатых и не очень.
Действующие лица:
Кураж - парень из посёлка Култук
Маман - мать Куража
Ильга - дочь шамана
Эльдар - шаман с острова Ольхон
Вася - рыбак с Байкала
Туристки и туристы из Москвы
Валя - Ше-хере-зада, работница ЖЭХа
Вася - дворник-поэт
Тася - бригадирша изолировщиков
Геологини и прочие научные работники


Первая глава
Домик на окраине посёлка Култук на южном берегу Байкала.
Слышно Транcсибирку.

Маман: Куда это ты собрался? Зачем ружье взял?
Кураж: В тайгу вестимо. Может рябчики попадутся, а то давно мяса не ели. А если дичи не будет, то может курицу соседскую подстрелю или лазурита насобираю и обменяю у туристов на консервы .
Маман: Знаем мы твои ходки, напьёшься с туристами водки и будешь по тайге болтаться, стишки сочинять и туристкам песни петь, типа того: "Турист туристку повёл в лес за редиской! Подозрительно!"
Кураж: Нет маман, я им другие песни пою: "Всё пересуды, да перекаты послать бы их по адресу..." и сбегаю с ними в лесок.
Маман: А не боишься, что тебя туристы  поймают и слегка попинают.
Кураж: Нас не догонишь, а догонишь не возмёшь. Пусть побробуют и вмиг окажутся за решёткой. У меня товарищи в слюдянской милиции, я их с туристками периодически знакомлю.
Маман: Доиграешься, свои же тебе козью морду сделают. Поди когда вернёшься, опять побежишь на улицу наших девок в кустах зажимать.
Кураж: Да они сами ко мне липнут, никак не могу отвязаться и потому ухожу от них в тайгу к туристкам.
Маман: Своими стихами и песнями всем девицам голову задурил. Соседи на тебя жаловались, что мол куражишься над ними!
Кураж: Да я давно им песен не пою, всё это пройденный этап.
Маман: Вот направят они тебя по этапу или заставят платить за грехи молодости.
Кураж: Да какие там грехи, одни лишь девичьи слёзы.
Маман: Жениться тебе надо, детей завести и хозяйством заняться. Вон забор совсем завалился и дров на зиму надо наколоть.
Кураж: Вернусь из тайги, поколю, а забор сейчас подопру. Всего и делов то!
Маман: Когда вернёшься?
Кураж: Прогуляюсь на два-три дня, вверх по речке Слюдянке.
Маман: К дяде зайди, пирожков передай. Да не жадничай, чай и тебе хватит.

2 действие.

Берег речки Слюдянки. Горит костёр, около него, меж двух деревьев походный балаган - большой кусок брезента, накинутый на три жерди, одна поперёк привязана к деревьям, а две с одной стороны привязаны к ней, а с другой на землю.
Дочь шамана Ильга варит похлёбку.

Кураж: (подходит) Здорово таёжники!
Ильга: (помешивая варево) Здравствуй коли не шутишь. Чего пялишься, не задерживайся.
Кураж: Что ж ты такая неласковая? Может я на твою красоту загляделся.
Ильга: На котелок ты загляделся, сейчас позову отца, он быстро возьмёт тебя за шиворот на выворот и направит на путь истинный. Много тут всяких туристов шляется. Всю тайгу испоганили.
Кураж: Да я их и сам не люблю, всю дичь распугали. Да ты не бойся, я местный с Байкала, да и дед был наполовину бурят с Хамар-Дабана. Но тебя не знаю, откуда такая красавица?
Ильга: Мы с Ольхона, сейчас подойдёт отец, он с тобой разберётся какой ты местный.
Кураж: (присаживается) А чего к нам на Слюдянку пожаловали.
Ильга: Да хотели пособирать немного лазурита для сувениров, но на этот раз после взрывов добытчиков мало хороших осколков от лазуритовой жилы осталось. В основном белесые.
Кураж: Да это я лучшие образцы собрал, если меня покормишь и приласкаешь, то я с тобой поделюсь.
Ильга: (замахивается поварёшкой) Я так тебя приласкаю, что век помнить будешь.
Кураж: Я ж с серьёзными намерениями. Очень мне бурятки нравятся, чувствую родную кровь.
Ильга: Ну если серьёзно, то покормлю. Показывай свои камушки.
Кураж: Давай лучше стихи почитаю: «Слушай!
Наши сошлись дороги,
оба мы одиноки,
с судьбой разберёмся сами.
Давай поженимся, лошадь!
Будем рожать, хорошая,
лошадушек, малых крошек».
И лошадь прядёт ушами."
Ильга: Ещё не взнуздал, а уже погоняешь. Девкам в своём посёлке вешай лапшу на уши.
Кураж: (вкрадчиво) "Не зови меня домой,
ввечеру не жди, родимая.
Улетаю в край иной,
заплываю в небо дивное
вместе с девой молодой,
с юной, чувственной красой.
Мир земной нам в радость дан,
а грехи – не меряны!"
Ильга: Совсем смутил меня окаянный, аж сердце забилось! Ой, папа идёт.
Эльдар: Нельзя на полчаса оставить, как вокруг тебя какие-то козлики скачут.
Ильга: Говорит, что он серьёзный, стихи мне читал, жениться предлагал. В качестве подарка мешок лазурита обещал подарить.
Кураж: (в сторону) Только успел слово сказать, а уже в ласковые сети попал.
Эльдар: (усмехаясь) Ну показывай свои камушки. Хорошо беру их и дочь готов в жёны отдать, но только не здесь, а в святилище на Ольхоне у Шаман-камня. Ждать будем год, но если обманешь, то никогда не успокоишься, будешь бегать за бабами по свету, а счастья не будет. Клянись! (бросает какие-то травы и пыль лазурита в костёр, поднимается зелёный дым)
Кураж: (как завороженный) Клянусь!
Эльдар: Теперь можешь обнять невесту, но не увлекайся! (грозит пальцем)

3 действие.

Зима не ждёт,
вот-вот морозом обожжёт,
оденет в смертные обновы.

Куда же бомж опять бредёт,
из этой – нашей – жизни прочь.
Напрасно он чего-то ждёт,
есть только воля и покой,
а счастья не было и нет!

Дай Бог тебе, невольник воли,
зимовки сытой – и весной
увидеть клейкие листочки,
вздохнув об участи иной.
Жить без любви нам не впервой, –
пока есть стихов - звучащий рой.

Юрта шамана в посёлке Хужир на острове Ольхон.
Дочь шамана склонила голову и держит ребёнка на коленях.

Эльдар: Недолго же ты погуляла. Хватило одной ночи на Слюдянке.
Ильга: Судьба моя такая горькая: либо одна ночь любви, либо всю жизнь в стойбище старого шамана. Но ты же сам меня отдал за мешок лазурита.
Эльдар: Ну что ты болтаешь. Я только разрешил ему тебя обнять, а ты сразу отдалась первому встречному-поперечному. Словно неопытная козочка горному козлу.
Ильга: Зато теперь у тебя внук растёт и он твой потомок, а не старого шамана.
Эльдар: Я его тоже шаманом сделаю. Только твой Кураж этому делу мешает: либо он сам должен стать шаманом и передать это почётное звание моему внуку, либо я должен выбросить слабое звено и принести его жертву нашему дракону, сбросив в Воронку Байкала.
Ильга: Где же ты найдёшь его, он меня забыл, наверно гуляет по иркутским кабакам.
Эльдар: Всё я про него узнал. Его прадед поляк сбежал с царской каторги и спрятался в стойбище шамана на Хамар-Дабане. У него родился сын, который нанялся на строительство Транссибирки и поселился в Култуке, но в революцию куда-то исчез. Бабка вышла замуж за богатого нэпмана, но его разорила советская власть и он пропал с золотишком. Её дочь с мужем прожили всю жизнь в маленьком домике и родили сына, которого в Култуке прозвали Куражом, за то, что он с малых лет за девками бегал, а потом куражился.
Ильга: Ну и зачем мне такой муж, лучше я буду с отцом жить и сына растить.
Эльдар: Это правильно, но ритуал должен быть соблюдён и потому я нашим людям в Иркутске дал задание найти Куража, напоить, связать и сюда принести. Да вон его несут!
Ильга: Что вы ним с делали? Он живой?
Эльдар: Да чего ним будет, уж вторые сутки непросыхает. Сыт, пьян и нос в табаке. (выплёскивает кружку воды в лицо).
Ильга: Да он весь мокрый, как будто всю дорогу девичьими слёзами умывался.
Кураж: (очухался) Где я?
Эльдар: Ты в стойбище на Ольхоне. Давно ждем. Заплутался ты в Иркутске и забыл, что обещал приехать к нам в гости. Пора клятву исполнить.
Ильга: Ты обещал меня за муж взять. У нас с тобой сын растёт.
Кураж: (окончательно протрезвев) Обещать не значит жениться! Откуда у меня сын и вас я не помню. Да и мой ли это сын.
Эльдар: Да ты мне клятву давал на Слюдянке, что женишься на моей дочери!
Ильга: Вспомни, как мне стихи про лошадок читал, а потом предложил поиграть в них в лесочке.
Кураж: Что-то припоминаю про лесок, но я же лазуритом расплатился. Клятву не помню, какое то наваждение шаманское было.
Эльдар: Было не было это уже неважно. Всё вспомнишь на том свете. Неужели ты думаешь, что я за мешок лазурита под тебя свою дочь подложил. За это оскорбление ты живым с Ольхона не уйдёшь: либо сменщиком моим станешь,т.е. шаманом как прапрадед, либо придётся тебя в жертву хозяину Байкала великому духу Хан Хутэ-баабая или отдать на съедение дракону Шаман-камня. Выбирай!
Ильга: Зачем же так жестоко. Я ему всё прощаю. Он же отец твоего внука.
Кураж: Нет жениться я не буду и на Ольхоне не останусь, уж лучше я себя принесу добровольно в жертву Байкалу, как Садко.
Эльдар: Можешь не геройствовать, сбросим в воронку как грешника и поминай как звали. Довольно ты над девушками покуражился.
Ильга: Перед жертвой посмотри на сына, может опомнишься и на Земле останешься.
Кураж: Нет насильно мил не будешь. Прощай Ильга. Но жертва должна быть добровольная и потому развяжите меня.
Эльдар: Развяжем тебя перед тем как отправить к духам Байкала и сбросить в Большую Воронку. Молись!
Ильга: Прощай моя любовь! Я бы вместе с тобой бросилась в Байкал, но должна твоего сына вырастить.
Кураж: Прощай Ильга, не поминай лихом! Напиши матери, расскажи сыну как я погиб.

Кураж с шаманом на лодке. Ильга на берегу.

Эльдар: А как же обязательно расскажем. Вот и Воронка показалась. Я попросил Духов Байкала помочь тебе принести в жертву самого  себя. Они ждут тебя! (разрезает верёвки)

Кураж выскальзывает из объятий шамана и просит спасти его туристов, проплывающих  мимо катере. Шаман сталкивает его воду и Кураж круг за кругом приближается к центру большой воронки у острова Ольхон. Быстроходный катер направляется к утопающему и туристы вытаскивают Куража из вод Байкала.

Ильга: (на берегу) Прощай любимый, никому больше ничего не обещай...ай...ай...

 Вторая глава

1 ДЕЙСТВИЕ

После того как туристы затащили Куража в небольшой катер, он газанув и  быстро  помчался  от острова  к западном берегу Байкала.  За рулём Вася, подрабатывающтий на своём катере, катая туристов. Рядом с ним хмурый Коля вытирает фотоаппарат, который замочил вытягивая утопленника из воды. На сиденьях три весёлые туристки: крупная титястая Лёля, высокая худая  Оля, молоденькая  маленькая Поля. Спасательницы возбуждены и поддерживают Куража на коленях у Лёли вниз головой, стараясь вылить воду из лёгких.

Оля:  Надо искусственное дыхание сделать, рот в рот. (смотрит на Полю)
Поля: Вот и делай его сама. Ты ж любишь целоваться.
Оля:  Ничего ты не умеешь, даже целоваться. Лёлька переворачивай парня.
Лёля: Вася жми на всю железку, а то мужик окончательно простудится и загнётся раньше времени. Надо скорее отвезти его к нашему костру.
Вася: Нужо утопленника растереть водкой. У меня припасена бутылочка, каждому по глоточку, а остальное утопленнику.
Лёля: Надо снять с него мокрую одежду, да и  джинсы мои тоже промокли.

     Лёля и Оля стаскивают куртку, свитер, майку и растёгивают брюки.
     Поля стаскивает кроссовки и брюки.

Поля: Трусы тоже снимать?
Оля:  А как же, снимай тебе говорят, свои можешь пока оставить.
Лёля: Кладите мне его на ляжки, Олька держи голову и продолжай свои упражнения. Полька много не пей, лей водку парню на живот и бёдра. И не отварачивайся, растирай всё! И этот крючок тоже!
Поля: (берёт двумя пальцами смёрзшийся крючок Куража) Какой-то он маленький, чего тут тереть? Фу!
Лёля: Ничего ты с мужиками делать не можешь, нужно практику проходить в походах. Три пятки, остальное я сама разотру. Гляди-ка как ег о естик ожил, зашевелился и стал расти.
Оля:  Этот  утопленник после моих поцелуев, ожил и теперь руками начал шарить, норовит  засунуть их ко мне под кофточку.
Поля: Наверно они замёрзли. Я ноги накрыла подолом свитера, они согрелись и теперь рагирует на щикотку, постоянно мне в животик пятками тычит. Хи-хи-хи!
Лёля: Смотри как бы он свои тычинки в твою ступку не затолкал. Девки  смотрите какой я пестик разогрела и подняла. Вот где корень жизни! Красавец! Ой ля-ля!
Оля:  Неужели больше, чем у Коли?
Коля: (повернушись показывает кулак)
Вы ещё кастинг проведите на роль первого любовника.
Вася: (тоже поворачивается и катер накренившись черпает немного воды)
Готов принять участие!
Лёля: Не опрокинь катер, а то станем русалками и тебя к себе навсегд заберём. Тогда люби сколько сможешь, а пока твоя участь плыть в деревню к жене и детям.
Поля: Эй, секс-хулиганки, к берегу подплываем. Серж увидет и больше к вам не прикоснётся.
Оля:  Тогда Полька придётся тебе и Сержика, и Кольку утешать, а я утопленником займусь.
Лёля: Успокойся мы Сержу ничего не скажем, я не могу вам доверить жизнь спасённого человека, он ещё не отошёл и  весьма прохладен.
Кураж: Кто это холоден, да я в благодарность, за спасение моей почти загубленной жизни,  готов провести кастинг с каждой из вас,  хоть по пять раз!
Поля: Нам такой благодарности не надо! У нас свои парни есть.
Оля:  Лёль смотри, что это делается, у Польки свой парень завёлся среди наших. Кто ж это, мой Сержик или твой Колька?
Поля: Нужен мне твой полудохлый Серж, ты его окончательно заездила. Вчерась в палатке вы меня так лягнули, что разбудили, гляжу, а ты Олька голая с   распущенными волосами скачешь у Сержа на животе, словно ведьма.
Оля:  Подсматриваешь! Молодец опыта набирашься! Значит всё таки Колька.
Коля: Врешь ты всё, не было у нас ничего! Мы даже не целовались!
Лёля: Как это не было? А помнишь  в Серебрянном бору, когда мы на пляже ночью голыми купались, а вы с Сержем выскочили из-за кустов и на нас набросились. Так ты не меня, Полю на руки взял, а она тебе леща влепила.
Коля: Да как бы я тебя такую  тяжёлую поднял бы?
Лёля: Ах я жирная, я толстая, а раньше говорил что аппетитная! Больше ко мне не прикасайся. Я видела как ты со мной лежишь в палатке, а сам на спящую Полечку поглядываешь. Она что тебя больше возбуждает, чем я? Вот и иди к ней обниматься, посмотрим как она от тебя руками и ногами отбрыкается.
Коля: А ты теперь только с утопленником будешь обниматься?
Оля:  Стоп Лёль, ты что его хочешь к нам в палатку пристроить, а  вдруг он грабитель?
Вася: Не бойтесь, я узнал его.  Он с южного берега, приезжал к нам на праздник в Лиственичное, стихи о Байкале читал. Вроде как его Куражом кличут.
Поля: Вот Лёлечке повезло, поэта за пестик ухватила.
Лёля: А ты не завидуй, нечего было отказываться греть его. Кольку ты отшила, от Сержа тебя тоже отошьёт,  опять останешься одинокой и грустной. А  казалось счастье к тебе прямо из вод Байкала на колени запрыгнуло. Как эолотой омуль.
Вася: А может я её развлеку?
Поля: Это как же, шутом нарядишься? Хи-Хи-хи
Лёля: Он же рыбак, предлагает  тебе искусству гребли обучить. Гы-гы-гы. Рассказывай какие способы и позы знаешь, может кто-нибудь из нас заинтересуется.
Вася: Я это как вам сказать по-простому. Да ну вас лучше к жене поеду, её мои позы вполне устраивают.
Лёля: Добавлю тебе ещё денег за поездку, но об утопленнике пока молчи, неизвестно какие дела у него с бурятами. Может какая-нибудь бурятка бросилась в Байкал из-за несчастной любви и его хотели туда же спровадить.
Оля:  Покуражились и хватит. Давайте на спасённого  натянем   мои джинсы и лёлькину куртку, а то в мокром он ещё воспаление лёгких схватит.

2 ДЕЙСТВИЕ
 
Катер шурша утыкается галечный пляж, на берегу горит костёр, далее среди  сосен стоит жёлтая палатка. Серж наклонился к костру, помешал варево в котелке и идёт к катеру помочь туристкам выбраться на берег и удивлённо смотрит на Ольгу.

Вася: ( с завистью) Весело у вас, но как вы в такой маленькой палатке размещаетесь.
Оля: В пятером только бочком можно, а так две пары могут нормально любовью заняться, но лучше втроём, пока другая пара у костра обнимается. Поля правда иногда подсматривает, но мы не обижаемся, должны же быть и у неё какие-то развлечения в походе.
Серж: Оль где это ты штаны потеряла. Ещё какого-то мужика привезли с собой.
Оля:  Сержик, мы утопающего  спасли, вытащили из Воронки.
Серж: (восхищенно) Вот вам повезло, видели редкое явление Воронку  Байкала, 1-2 раза в год бывает. Я вот два раза был на  Ольхоне, но такого не было. Видел только каменного Дракона, который навечно привязан к Шаман-камню.
Оля:  Я замёрзла без штанов, пойдем в палатку и подберём что-нибудь для утопленника. Пусть пока девки сушат его вещички.
Серж: Надо  тебя  саму растереть водкой как следует. У нас был где-то НЗ.
Лёля: Только по глотку, а то нам тоже надо чем-то согреться. Нечего сачковать, грей свою Олечку руками, телом и ещё кое-чем.
Серж: Смотри сама не замёрзни  со своим утопленником, а то приходи в палатку мы и тебя разотрём кое-чем.
Лёля: Надо вешички развесить и просушить.

 Стемнело. Холодает. На небе выступили звёзды, всходит Луна и её дорожка пробежала по Байкалу прямо к костру.

Поля: Ольку теперь не дождешься, а я бы супчику похлебала. Есть очень хочется.
Коля: Сначала всем по глоточку. (разливает водку по кружкам. Поля морщится, но пьет.Выпив все  быстро застучали ложками.)
Лёля: Вы пока посидите у костра, а мне надо Куражика согреть.
(поднимает полог палатки, а там любовь в самом разгаре, Серж активно греет подружку.)
Куря не обращай внимания, ныряй в палатку, мы их сейчас выселим к костру.
Поля: Что-то меня в сон потянуло.
Коля: Подстели мою куртку, своей накройся и клади голову на мои колени.
Поля: Какие яркие звезды. Коль найди мне созвездие Стрельца.
Коля: (запускает руку под свитер и легонько гладит полины соски)
А вот он над водой справа.
Поля: А я думала ты его на моей груди ищешь. Убери руку.
Коля: Твои глаза словно звёзды, груди как две луны,  а животик лунная долина ведущая в дивный лес. (медленно скользит рукой по обнажённому животу к лобку)
Серж:  (выходит из палатки) Ах вот вы тут чем занимаетесь. Звёзды считате?
Коля: (отдёргивает руку)  Да тихо ты, она спит.
Оля:  Ах хитрец! Тебе Поля живой не дала, так ты её подпоил и теперь сонную щупаешь. Смелее в бой, бери её на руки и тащи в палатку!
Серж: Подожди немного, там сейчас Лёлька утопленника на себя натягивает.
Оля:  Нет он вполне живой и сам с неё бельё начал стаскивать.
Коля: А ты всё, за всеми замечаешь. Серж закрой её рот поцелуем. (и сам целует Полю,  продолжая свои поползновения под свитерком).
Оля:  Эх травушка-муравушка зелёная! Эй молодёжь, вы нам выпить и закусить оставили? Серж наливай всем. Поля чего притихла, вставай (ловит колину руку на полином лобке), а то и не заметишь как он тебя девственности лишит.

3 ДЕЙСТВИЕ

В палатке.

Лёля: Какой ты прыткий не успел девушку раздеть, так сразу и залез на неё. (легко скидывает Куража) А стихи почитать. Говорили, что ты поэт.
Кураж: (продолжая свои неторопливые движения рукой по лёлькиному животу и ногам)
"Не лечит время… Верный пёс –
не чуя ног, слепой от слёз –
который раз приполз чуть жив
в глазастый мир дворов чужих,
в чужой уют, где свет в окне…
Зачем приник к чужой жене?"
Лёля: Почему же ты решил, что я замужем?
Кураж: Потому что не хочешь сразу безоглядно мне отдаться.( разглядывает лёлькины прелести и припадает губами к её груди)
"Просил спасти. Молил помочь.
Один лишь день, одну лишь ночь,
всего лишь жизнь побудь со мной!
В прохладу рук и в алый зной
внутри тебя – меня впусти…
Просил помочь. Молил спасти."
Лёля: Так я же тебя уже спасала, когда твой замёрзший крючок подняла, а теперь ты ещё хочешь толочь своим пестиком в моей ступке. (берёт в руки пестик, раздвигает ноги и направляет его в себя, слегка подбрасывает Куража мощными бёдрами)
Кураж: (обессиленный сползает с Лёли и ложится на спину)
Могла спасти – и не спасла.
Теперь прощай. Не помни зла.
Не поминай… Рассвет бескрыл.
Не помню зла. Я всё забыл.
Могла помочь… я всё простил.
Как я люблю тебя… любил.
Лёля: Куда ты торопишься, а поговорить. Откуда ты, чем занимаешься.
Кураж: Да в общем-то ничем, гуляю в Иркутске по кабакам, свадьбам и юбилеям,  пою песенки, читаю стихи и поздравления.
Лёля: И много зарабатываешь?
Кураж: Еле концы с концами свожу, все норовят только бутылку коньяка сунуть, а о деньгах что обещали забыть. Правда пенсионеры на юбилее дают водку зато и денег доьавят на закуску, но я чего-нибудь со стола тяпну. Своей квартиры нет и потому ночую у одиноких баб, которых тут же на свадьбах и охмуряюу, но они  хотят меня женить на себе и на работу пристроить. Потому я вскоре сбегаю. Вот так и кочую от одной бабы к другой.
Лёля: Нашёл бы молоденькую и женился.
Кураж: Так её кормить надо, а затем дети пойдут.
Лёля: И много уже наплодил.
Кураж: Да есть немного. Прямо таки, карма какая-то, как не пересплю, так с одного раза ребёнок получается, если не предохраняться.
Лёля: (спохватившись, смотрит на свой живот) Ой и  я могу забеременеть, мы ж с обой тоже не предохранялись. Заморочил меня стихами и разложил по середине палатки.
Кураж: Очень уж Вы соблазнительная и невозможно удержаться. У меня опять поднимается, теперь уж поздно предохраняться, согни коленки и радвинь ножки, а теперь выпрями и сожми сильнее, чтобы подольше продлить радость бытия.
Лёля: Пожалуйста по-медленней доводи меня до оргазма. А-ай-ой-уй. Теперь глубже и чаще суй. Их-ох-хор-ошо-ещё!
Кураж: Нет я больше не могу. Наверно питаться нужно лучше, а я  только  три дня  на последней свадьбе наелся до отвала.
Леля: (приподнявшись на локте осматривает любовника) Да не мешало бы тебя подкормить, а то ты при такой жизни скоро в тираж выйдешь. А перебирайся ко мне в Москву.
Кураж: Голому собраться только подпоясаться. У тебя и отдельная квартира есть?
Лёля: Есть двухкомнатная  и муж-зайка-прозаик, но мы вместе не живём. Он хочет жениться на Рахиль, чтобы вид на жительство получить сначала  в Израиле, а затем в США перебраться. Он говорит, что еврейка это не жена, а средство передвижения.
Кураж: Он что к тебе и не прикасается?
Лля: Я сплю только с патриотами нашей страны и потому хожу в походы. Не на митингах же со старичками знакомиться.
Кураж: А что я буду в той Москве делать без знакомств и связей.
Лёля: Да тоже, что и в Иркутске, стишки сочинять и песенки петь. А для того чтобы оброс связями и завёл знакомства с издателями пристрою тебя в Литинститут.
Кураж: Нет не возьмут, я уже пробовал, стихи посылал,, всё бесполезно.
Лёля: Не с того края заходишь. Я возьму своего Прозаика за одно место и поверну его ключик, т.е. не дам развод, так он в лепёшку расшибётся, но всё сделает как мне надо.

Полог палатки распахивается показывается Коля с Полей на руках.

Коля: Полечка спит, подвиньтесь я её рядом положу. А ваша одежда просохла.
Лёля: Клади её рядом со мной, ой-ё-ёй да ты специально подпоил неопытную девушку. Принеси куражину одежду и сам ложись спать.
Кураж: Не буду вам мешать, пойду спать к костру по-таёжному.
Лёля: В палатке тепло,  давай разденем Полю, ливчик и трусы тоже снимай. Ну ладно я сама с неё сниму. Сам раздевайся до гола, ложись по середине и выбирай кто тебе больше нравится, полненькая или худенькая.
Коля: (увидев снова пышную лёлину грудь, было взялся за неё  рукой и начал массировать, но ничего в нём даже не зашевелилось) Нет больше не смогу с тобой заниматься любовью, от тебя курей пахнет. 
Лёля: Так я и думала, что между нами всё, завяли помидоры. Как же ты Полю будешь удовлетворять, девушка давно тебя хочет и  подсматривала за нами. Не такая уж она скромница.
Коля: Шла бы ты тоже к костру.
Лёля: Да у тебя без меня  и на Полю  не встанет.  Давай я  помогу (берет  в руку колин пистон) А ты целуй её везде, везде: в шею, губы, животик, лобок, бёдра и изнутри тоже. Чувствую  твой снаряд готов, раздвинь Полечке ножки  и вставляй свой снаряд. (хлопает Колю по заднице) Так, так, первый пошёл; чаще, чаще;  сильней, сильней дави, хлоп получилось ... Да я и сама кончила тут с вами.
Поля: (встрепенулась и стала отталкивать Колю, увидела ухмыляющуюся Лёлю, зашмыгала) Что вы со мной сделали, как я потом всё мужу расскажу.
Лёля: Всё дело  сделано, поздравляю ты стала женщиной, женой, вот твой муж, он выбрал тебя. (смахивает слезу) Для себя берегла, но для тебя ничего не жалко. Пользуйся! Да не хнычь, а то придёт какой-нибудь Иван Кузмич и трахнет тебя. Ну идите оба к мамочке, я вас обниму и благославлю. Пойдёмте к костру и объявим, что вы муж и жена!

Все трое выходят к костру.

4 ДЕЙСТВИЕ

Москва. Поздняя осень где-то на дальнем Юго-Западе. Кураж с букетиком  с соседней клумбы и двумя пакетами, с омулем и кедровыми  орешками, поднимается на второй этаж. Звонок!!! В дверном проёме нарисовалась Лёля с ребёнком на руках.

Кураж: Здравствуй дорогая! Приполз к тебе как обещал. Прими скорей меня в свои объятия.
Лёля: Пакеты поставь у двери, а цветы убери, спрячь под куртку. Не дай бог муж увидит. Он и так подозревает, что я нагуляла ребёнка в походе.
Кураж: Вы же вроде как разводится собирались, вроде как он с еврейкой эмигрировать собирался.
Лёля: Вот теперь у него еврейка, я и ребёнок. Вот на этом и помирились.
Кураж: Но это же мой ребёнок, и как похож чертёнок! Дайка получше рассмотрю.

 Кураж нагло продвигатся по коридору. Лёля относит ребёнка в кроватку  и грудью встаёт на защиту жилплощади.

Леля: Да кто теперь разберёт твой, колькин или Сержа. Он тоже как-то ночью спросонья перепутал и на меня залез. Не успела опомниться, а он уже вставил свой ствол. Лежу молчу, чтобы Олька не проснулась, я скандалов не люблю. Очень уж он старался, но потом понял на ком лежит, прости говорит, чёрт попутал,  а я ему, ну чего уж там, считай что ещё раз познакомились.
Кураж: (распахивает халат и хватает левую грудь) Давай тоже ещё раз познакомимся, а то я соскучился по твоему пышному телу. Веь год только и вспоминал о нашей встрече на Байкале. А теперь очень хочу с тобой  в Москве продолжить нашу любовь.
Лёля: (бьет по руке и запахивает халат) Ко мне нельзя, мой прозаик ревнивым стал, приходится выполнять супружеские обязанности. Сейчас он у своей Рахиль  дрыхнет, но скоро ко мне придёт обедать. Так что  уходи по-добру, по-здорову.
Кураж: Ты меня не запугивай, я его сам с лестницы скину и скажу, что это мой ребёнок и без тебя жить не могу.
Лёля: Охотно верю, но кто меня  и ребёнка кормить будет? Ты? Сильно сомневаюсь!
Кураж: Да когда же он на Запад отвалит и квартирку освободит?
Лёля: Даже не мечтай! Ему любовь де-труа-иль-ля-ля так понравилась, что и про свою великую американскую мечту забыл. Романы пишет. Говорит, что только на Родине его поймут.
Кураж: Кстати ты обещала, что он меня в Литинститут пристроит.
Лёля: Так это запросто, раньше в него было не попасть,  а сейчас пару стишков накарябал и на те пожалуйста, поэт! Но чтобы стать не нищим письменником, а авантажным песенником нужны связи, а у моего прозаика их в музыкальных кругах нет. Так что сам, сам!
Кураж: Если примут в Литинститут, то всё равно дадут общагу только через год, а где я жить буду и связи налаживать?
Лёля: У меня подружка в ЖЭХе есть, я ей позвоню, она тебя дворником пристроит и каморку даст. Она вообще то добрая, готова всю себя отдать, но и ты её не обижай.
(звонит)
- Валь, ко мне один козлик с Байкала прискакал, ты его не могла бы его пригреть на полгодика. Будет поступать в Литинститут.
- Говоришь место дворника зимой всегда есть. Хорошо!
- Да нет же крепкий такой, таёжник. В походе познакомились.
- Ничего, когда снег сойдёт, уйдёт в лес и перейдёт на подножный корм.
- Ха-ха-ха! Считай договорились.

 Через Вальку много разных поэтов прошло и почти все в люди вышли, но и её не забывают. Заодно связи через них наладишь, когда у тебя в каморке будут пьянствовать. Запомни адресок. Всё, аудиенция закончена.
Кураж: Но я не прощаюсь. Пока!
Лёля: Чао!

Комнатка в полуподвальном помещении. На шнуре висит голая лампочка. В углу на кровати, облокотившись на тумбочку сидит и курит пьяный мужик. Заходят Валя и Кураж.

Валя: Всё сидишь бездельник. Выметайся немедленно.
- Куда пойдёшь меня не касается.
- Куда, куда ты меня посылаешь? Сейчас позвоню в милицию и будешь ночевать в вытрезвителе, а ещё раз оскорбишь при исполненнии служебных обязанностей  и при свидетелях оформлю на 15 суток.
- Выведи его на улицу, а я сейчас вещички соберу и вынесу.
(Кураж берёт мужичка в охапку и буквально выносит на улицу, следом Валька с сумкой и вещами.)
- После обеда приходи за расчётом. Не волнуйся и выпить, и похмелиться хватит.
- А ты молодец! Силён! (щупает мускулы Куража)  Вот тебе ключи от комнаты, метла, лопаты и скребки.  Сразу начинай убираться, а то я из-за этого алкаша уже нагоняй получила. Приходи на обед в контору, там тебя оформим и аванс получишь.
Кураж: Быстро всё получилось, а я утром даже не знал где ночевать буду.
Валя: Да я шустрая и в работе, и в постели. Скоро сам убедишься. Девок к себе не водить, вечером приду проверю, помогу прибраться.

День прошёл в трудах и заботах. Усталый Кураж прямо в одежде завалился на грязную постель. Ровно в шесть дверь  комнатки распахивается и вваливается Валя с кучей пакетов и комплектом белья.

Валя: Всё проверила молодец убрал хорошо и вот тебе премия новый комплект. Вставай я его постелю, а затем пол помою. (подтыкает повыше подол, обнажая стройные ноги и быстро ширкает шваброй, активно вертя задом)
Кураж: Я тут в пакете шторы вижу, куда их.
Валя: Повесь, нет лучше я сама, подвинь стол и поддержи меня, чтоб не упала.
(Кураж держит её за голые ляжки. Повесив шторы, Валька  разворачивается в куражиных руках, приседает, ловко хватает его за шею и  сползает к нему на руки)
- Держи меня! (Кураж несёт её к постели) Нет ещё рано, поставь стол на место, разбери пакеты, выставь закусь на стол и вынеси пустые бутылки, окурки и корки.
(протирает стол, поправляет юбку и причёску)
Кураж: Ловко, 20 минут и комната стала вполне приличной и здесь уже принимать гостей можно.
Валя: Предупреждаю комната эта моя и все гости только с моего разрешения. Я сейчас живу в большой квартире, за одним профессором ухаживаю. Обещал её мне оставить, если буду аккуратной и послушной.  Так что живи пока, но тоже будь послушным. Налей профессорского коньячка, ученики весь буфет заполнили, а он не пьёт и каждый вечер меня угощает. Так что давай по быстрому, по рюмочке и в койку, а то он меня уже заждался бедный.
Кураж: Быстро, так быстро (скидывает одежду) Я всегда готов удовлетворить любую вашу прихоть мадам.
Валя: Мадмуазель.
КУраж: (читает стихи Есенина)....
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты....
Валя: Недосуг мне до утра валяться с тобой.  А давай так, я как бы мою пол, а ты подходишь сзади, задираешь юбку,  и вставляешь свой ствол. Держи презерватив.
Кураж: Это профессор в такие игры играет. Признавайся
Валя: Верно. Мою как-то пол, профессор сидит в кресле и  на мои ноги любуется, но тут видать вспомнил молодость, встаёт, закидывает на спину мне  юбку, пристраивается, но у него ничего не получилось и пришлось утешитьстаричка.
Кураж: Слёзы ему вытерла.
Валя: Ручками подняла настроение и ты мне подними. (наклоняется к полу)
Кураж: (поднимает юбку, опускает трусы и тут же вставлет) Упрись в кровать, шире, шире ноги раздвигай, подправь немного. Так,  так активнее попой двигай. Мне помогать не надо, я тебя по всякому  могу завертеть.
Валя: Кончай скорей, мне уже пора.
Кураж: А ты ему тоже о нас расскажешь (одевает брюки)
Вадя: (одевает трусы) Обязательно, но скажу что это было до него. Мы друг другу всё расказываем: я про поэтов-дворников, он о студентках и аспирантках.
Кураж: Да о вас с ним можно написать роман Декамерон, там  во время чумы тоже всё друг другу рассказывали. Похоже твой профессор перед смертью тоже ударился в воспоминания.
Валя: А я не хочу чтобы он умирал. Мне с ним хорошо. Иногда мне кажется, что он мой старый муж и мы с ним прожили долгую жизнь. Он сморщился, постаред, а я осталась молодой и красивой. Хочу чтобы так было вечно.
Кураж: Ловко устроилась, у тебя любовь с профессором, а секс с  молодыми поэтами, но и это скоро пройдёт.   Только стихи, поэмы и пьесы вечны.
Валя: Вот ты и сделаешь нашу любовь вечной и напишешь о ней, а я буду к тебе приходить, кормить, поить и всё рассказывать про него в этой постели. Так что у нас будет не секс, а творческий союз. (открывает дверь)
Кураж: С нетерпением жду тебя моя Ше-хере-зада! (посылает воздушный поцелуй)

Третья глава

1 ДЕЙСТВИЕ

Перекидав с утра тонны снега, Кураж после обеда, немного выпив и хорошо закусив яичницей с колбасой, завалился на кровать. Дверь распахивается и вваливается Валя, как всегда с пакетами.

Кураж: Я уж думал тебя снегом занесло, давно не приходила. Где пропадала.
Валя:  Арабским танцам обучалась.
Кураж: Опять в Ебипет ездила, смотри хургады и шармошейхи тебя до добра не доведут.
Валя:  Какая там Хургада, не могу же я моего старичка одного оставить. Потому ходила на курсы в подвал в соседнем ЖЭХе, но обучал там настоящий араб, хотя врал что он шейх и одна подружка клюнула, а я плюнула на него, когда он стал руки распускать.
Кураж: Ну и зачем тебе эти танцы?
Валя:  Ты уже забыл про наш творческий союз. Держи ноутбук будешь записывать дозволенные речи за своей Шехерезадой. У Лёльки выпросила на время, мол тебе надо стихи писать для поступления в Литинститут.

Валя быстренько скидывает одежду и бельё, одевает цветную полупрозрачную юбку и лиф с крупными цветами на грудях. Наматывает синий тюрбан  любовнику, врубает маг  и танцует танец живота.

Кураж: (смотрит в зеркало и поправляет) Ну что, похож я на Синдбада-морехода?
Валя:  Нет, сегодня ты мой халиф! Разденься, накинь мою куртку, садись по середине кровати и облокотись на подушку. Да  убери ты свой пулемёт. (продолжает танцевать)
Кураж:  Куда ж я его дену, он сейчас сам начнёт стрелять. (хватает её за руку и тащит к себе. Валя грудью бросается на амбразуру. Пулемёт выбрасывает свои пульки меж двух грудей и обливает лиф) Ну вот отстрелялся раньше времени, а всё танцы.
Валя: (снимает лиф и вытирает грудь) Время ещё не наступило, сначала позволь вести дозволенные речи. (садится к спинке кровати) Садись и ты напротив (пальцами правой ноги водит по его павшему стволу.)
Кураж: О чём ты хочешь мне рассказать? (сгибает ноги, ставит правую ступню ей между нлг и открывает ноутбук)
Валя: Твоя скорострельность напомнила мне рассказ моего профессора.
Был он ещё молоденьким аспирантом из провинции и пытался ухаживать за профессорской дочкой, цветы носил, стихи читал. Ну в общем типичный ботаник. Только её эти робкие ухаживания давно уже не интересовали. Аспирантура заканчивается, дело  движется к защите диссертации, его руководитель-профессор доволен, всё идёт чин чинарём, но тут вдруг всё повалилось набок и он меняет позицию: мол ничего нового, публикации слабые, результаты недостоверные и  надо ещё упорно работать над экспериментами.
Кураж: Представляю себя на его месте: из общаги скоро выкинут, надо идти в дворники, а все планы  и мечты  отодвигается на далёкую перспективу.
Валя: Ты сейчас халиф на час и проблемы простого народа тебя не должны волновать. Короче аспирант приуныл, ходит понурый, перестал стараться, оброс и ему уже не до профессорских дочек, тогда его руководитель чувствует, что переборщил и приглашает к себе на дачу в Фирсановку, обсудить новую публикацию. За столом на открытой веранде подсаживает поближе к нему свою дочку и просит поухаживать за робким юношей, которому профессорские куски в рот не лезут, а сам поковылял  на прогулку в поля за дачей. Дочка проводив папашу, никак  не может развеселить аспиранта светскими разговорами, который  не обращает на её глубокое декольте. Тогда она берёт заварочный чайник, подходит к нему сзади,  наклоняется, задевая его плечо левой грудью, и обливает брюки чаем.
- Ой, ой, надо скорее замыть, идите в летний душ, я покажу. Снимает с вешалки полотенце, мочит его, встаёт на колени  и трёт ему брюки. У него естественно встаёт.
- Как же я выйду, все увидят, скажут описался.
- На даче никого нет, а на соседей не обращайте внимания, они всегда подсматривают когда я принимаю солнечные анны. Снимайте брюки и вешайте на крючок. Да и трусы тоже промокли!
 Опускает их и продолжает, плотоядно облизывась, натирать его ствол. Он конечно не выдерживает и извергает семя на её лицо, плечи, платье  и попадает в декольте.  - Как Вы не осторожны. Теперь придётся и мне встать под душ.
Снимает платье и тоже вешает на крючок. Стоя под душем, позволяет себя лапать везде куда достают шаловливые ручонки аспиранта, но его шланг отводит в сторону.
- Только не это! Мне нельзя, только после свадьбы!
С тех пор он все выходные на профессорской даче, обнимаются как невеста с женихом и  каждый раз заходят в душ, он снова и снова пытается ввести свой шланг  в неё, она же позволяет  себя тискать,  даже предлагает минет сделать если парню невмоготу, но также раз за разом отводит его шланг. Совсем парня замучила,  тот встал на колении, просит стать женой, целует её грудь живот и ниже и уже почти добрался до своей цели, как вдруг замечает, что её живот стал  много больше и пошёл на попятную.
- Ты меня обманываешь! У тебя есть другой любовник, а я лишь для прикрытия и потому ничего у нас нет и не будет.
- Я тебе верна и  ни с кем, и никогда у меня ничего не было. Ты меня соблазнил и хочешь теперь бросить.
На её крик прибежал отец, возмутился для виду , затем говорит:
- Женись, а иначе кандидатской не видать, как своих ушей.
Так и женили парня, не прошло и полгода как родилась дочь и только спустя несколько лет, жена призналась, что ребёнок у неё от  женатого друга отца - старшего преподавателя с кафедры, который  знал её с детства, сначала дарил мягкие игрушки, когда была тинэйджерицей подсовывал  любовные романы, а уж  стала студенткой подбрасывал иностранные журнальчики и потихоньку  развращал её, показывая картинки, норовил прикоснуться  орудием соблазна практически ко всем частям её неопытного тела. Поначалу она стеснялась, но затем, как только они оставались наедине, сама начинала шаловливо извлекать его орудие и за несколько уроков  препод обучил её разным способам любви, да и ему самому казалось, что он любит милую шалунью. Её мать, как перехолящий приз, давно ушла к другому профессору и  посоветоваться было не с кем. Скоро поняв, что эти шалости для неё становятся большими проблемами, решила склонить соблазнителя к женитьбе на себе. Но тот отнекивается:
- Я не могу бросить жену и двух детей.
- А я не могу рожать неизвестно от кого! Что я потом скажу всем моим знакомым?
- Сделай аборт, я дам денег.
- Я люблю  и  хочу от тебя детей.
Крыша у неё поехала и однажды при  отце бросилась на шею к своему старому соблазнителю и  повисла на нём, обхватив  ногами его бёдра.
- Он мой самый любимый человек и я отравлюсь, если он не женится на мне.
Отец перепугался и стал склонять препода к женитьбе, обещая в дальнейшем передать ему кафедру. Тот уже почти согласился и стал предлагать жене отступные и раздел детей, но она пожаловалась в партком, обещая рассказать газетчикам. В итоге ст. преподу пришлось уйти в другой институт, а отец стал лихорадочно искать ему замену, вспомнил об своём аспиранте, который раньше безуспешно пытался ухаживать за дочкой, жульнически женил его на ней, но слово своё сдержал и сделал доцентом, а через десять лет передал ему кафедру и стал мой старичок самым молодым профессором.

Курж: Да, грустная история, что-то у меня даже желание упало.
Валя: Сейчас я подниму. Берёт в руку его согнувшийся сучок и интенсивно водит ею вверх- вниз, валит Куража на спину, садится ему на ноги,  вставляет всташий ствол в себя, забыв надеть презерватив, а затем  скачет на нём как на жеребце. Вскоре курин пулемёт извергает в неё остатки  семени и успокаивается.
Кураж: А ты Шехерезада не забыла, что тебя старичок ждёт. Время уже позднее, пора идти у своему источнику знаний, а то он отрубит тебе субсидии.
Валя: Слушаюсь и повинуюсь мой повелитель.  До скорой встречи!

2 ДЕЙСТВИЕ

 На улице сильный мороз, но в дворницкой комнатке даже жарко. После обеда вваливается Валя и выставляет армянский коньяк, лимоны, закусь, Терафлю и перцовый пластырь.

Валя: Мне в диспетчерской сказали, что ты простудился и взял больничный. Будем лечиться.
Кураж: Я сам налью, а ты скорее переодевайся и танцуй свои горячие арабские танцы. Они меня скорее вылечат, чем поддельный Терафлю (встаёт и включает магнитофон "Весна").
Валя: Слушаюсь и повинуюсь мой повелитель.
Кураж: (закутанный в шарф и одеяло, хлопает в ладоши и кричит на неё, как на загнанную лошадь.)
- Не останавливайся и танцуй ещё и ещё.
Валя: (трясёт животом и танцует всё быстрее и быстрее, а затем, как подкошенная, падает на кровать)  Изнемогаю! Хватит этих дурацких танцев!.
Кураж: Да я  и сам аж вспотел! Чувствую, что простуда покидает меня! (отрывает пластырь, надевает тюрбан и милостливо говорит) Теперь можешь вести дозволенные речи, но только самые жаркие истории.
Валя:  И так слушай. Давным-давно наступило лето, но только во второй его половине начались вступительные экзамены. Раньше ЕГЭ не было и все, даже какая-нибудь  привилегированная баба-яга, должны сдавать вступительные экзамены в натуре.
Кураж: Это интересно, мне тоже надо скоро подавать документы в Литинститут.
Валя:  Не встревай! Абитуриенты на этот раз попались довольно бестолковые и затянули экзамены до вечера. Наконец стемнело и те кто сдал, и кто не смог выкатились из аудитории,  но одна  абитуриентка, похожая на кикимору, по-прежнему ни с места. Не то что бы она была на лицо совсем страшная, но весьма своеобразна: лохматая и плоская в драной кофте, губки бантиком, глазки размалёваны,   вздёрнутый нос и кривые ноги. Мой профессор, но тогда ещё доцент, подходит к ней:
- Гражданка экзамены закончились, оставьте аудиторию, я должен её закрыть. В советские времена охранников не было, лишь вахтёр на входе в институт, да сторож  на воротах. Поэтому доценту пришлось самому выпроваживать  нахалку, но не тут то было, она так вцепилась в стул, что захочешь её не отдерёшь. Да  не больно о и хотелось ему. Тогда он решил вынести её в коридор вместе со стулом,  взял подмышки и начал поднимать помогая себе коленом, но она извернулась, встала на колени, цепко обняла его левую ногу и уткнулась лицом в ширинку.
Глупейшее положение и наш   доцент пошёл на попятную:

- Хорошо я поставлю тройку,  если Вы отпустите мою ногу.
- Но с тройкой я не поступлю в институт.
- Вы больше не заслужили!
- Я заслужу, заслужу прямо здесь и сейчас. (расстёгивает ширинку,  извлекает достоинство будущего профессора и держит его рукой с острыми коготками)
-  Не старайтесь у меня на Вас всё равно мой пенис не поднимется, а если всё же встанет, то я его на пятаки изрублю.
- Вы хотите, чтобы  я сделала вам приятно? Если мой секс-экзамен Вам понравится, то поставите ту оценку, которую заслужу.
- Мне эта история становится крайне неприятной и потому я ничего от Вас не хочу.
- Что же это Вы со мной делаете, то подходите неожиданно сзади, пока я готовлю ответы по билету, хватаете за груди и тащите к себе со стулом, свой пенис мне чуть ли не в лицо суёте (хватает мошонку когтями и крутит доценту яйца), а теперь смыться хотите, бросить бедную девушку, возбудили и тикать.
- Хорошо я поставлю четвёрку, но только скорей это заканчивайте и одевайтесь. Кики набрасывается на его  пенис, как голодная собачка  на сардельку: то треплет зубами, то выпускает изо рта, то сосёт, то жует. Профессор взмолился, отпусти я сделаю, что скажешь.
- Посмотрите на мой экзаменационный лист, мне все экзаменаторы поставили только пятёрки. Так что Вы у меня не первый.
- Хорошо я согласен на медаль, ставлю пятёрку, кто больше.
Закончить из-за стресса ему не удается и она разжимает  зубы.
- А теперь ставь оценку и жми на педали, пока мои друзья не догнали  и по морде  не дали.
Доцент торопливо прячет своё ущемлённое достоинство в брюки, наклоняется над столом, ставит тройку и сбегает из аудитории. Кики усмотрела подвох и в при-прыжку побежала за ним по коридору  и громко кричит.
- Неужели Вам не понравилось, я так старалась, что чуть зубы не выпали.
Но куда ей состязаться с перепуганным спортсменом. Каково же было удивление доцента, когда он узнал,  что её всё же приняли на первый курс. В октябре, после картошки, она подходит к нему и намекает на незаконченный сеанс.
- Я всегда плачу по счетам. Теперь ты мой ухажёр навеки.
Доцент перепугался - туча черная
Уж не в радость и степень ученая.
У декана лицо также скукоженное,
Значит братья они молочные.

Провели они вместе собрание,
Обсудив её достоинства и шалости
Поставили вопрос об отчислении,
За сомнительное, так сказать, поведение.

Мой профессор-доцент  организовал следствие по подделке экзаменационного листа:
Вдруг откуда хвосты и задолжности,
А ведь с ней кувыркались все должности.
Кике выговор вдули с заключением
За хвосты ее к отчислению.
Слишком мягкие экзаменаторы получили по строгачу, боком им вышло это удовольствие, а он устную благодарность от ректора, повышение по службе и стал зам.-зав.-шкафа. Но наша Кики тоже не промах, подала в суд и дело выиграла, восстановили и пошла она дальше по Кругу, а наш доцент старается на глаза не попадаться.
Ректору сам  судья позвонил и сказал,
Что он всю её проверил, дело чистое.
И Кикимору опять приняли,
И все пятерки снова поставили.

Кураж: Надо иногда менять диспозицию (набросился на Валю, как Тузик на грелку,
покусывая её за шею, грудь и бёдра)
Валя: (хохочет и отбивается) Ты хочешь меня съесть? Я не дамся! (свалилась с кровати)
Кураж: (ставит свою дамку на четыре лапы и вставляет ей свой ствол сзади) Сегодня мы будем по-собачьи!
Валя:  Ой, ой больно! (вертит задом) Осторожно ты мне всё разворотил, я сейчас тебе мой пёсик отгрызу твой ствол  наполовину.
Кураж: (продолжает активно продвигать свой поршень) А ты не брыкайся моя лапочка, спокойней надо быть, ласковей ...
Валя: Сейчас найду твой башмак и так приласкаю. (ползёт к двери)
Кураж: (не отпускает и продолжагт возвратно-поступательные движения)
Перестань дёргаться и волноваться, срочно замри, кончаю ...
Валя: После таких собачьих танцев в пору самой лечиться. Побегу лучше к моему папуле-лапуле. Он уж точно не будет меня так мучить!



3 ДЕЙСТВИЕ

Прошёл месяц. Вновь в урочный час Валя, переодевшись в Шезерезаду и исполнив танец живота, завалилась в курину койку.

Валя: Что ты хочешь на этот раз услышать мой повелитель
Кураж: Ты же говорила, что твой доцент-профессор  о шашнях со студентками рассказывал, а мне тоже надо опыта набираться для общения с ними.
Валя: После случая с абитуриенткой, доцент поначалу к студенткам и не прикасался, да и они, зная что он на Кики в суд подавал, тоже обходили его  стороной. Разве,  что какая-нибудь заочница, не зная эту историю, останется наедине с ним и  начнёт раздеваться под видом того, что жарко. Заканчивалась летняя сессия и доцент утомился, обрезая хвосты студентам. Последней жертвой в этот день у него  была аппетитная толстушка-украинка, которая ничего не знала и знать не хотела и потому держалась до последнего, уже  расстегнула кофточку, но доцент не реагирует,  затем сняла юбку - ноль эмоций, тогда она хватает  за галстук и привлекает к себе, он падает на неё и его нос втыкается меж её грудей. Она ловко оголяет нижнюю часть доцента, активно двигая мощными ягодицами ловит своей ловушкой его фаллос и в порыве страсти отдаётся два раза, до и после  экзамена, очень уж ей мой доцент понравился. Он с нетерпением ждал, что его любовница появится через полгода, но ему передали, что она бросила учёбу и ушла в декретный отпуск.
А тут ещё первая  жена сошлась со своим старым возлюбленным преподом и выставила за порог его книги и вещи. Он не то чтобы очень жалел, поскольку она и дочери всё рассказала, кто её настоящий отец, но всё же при разводе ему досталась лишь дача в Фирсановке и потому пришлось снимать квартиру и копить деньги на кооператив.
Только он остался один, как словно из рога изобилия, посыпались предложения о совместной жизни от молодых сотрудниц и одиноких преподавательниц с других кафедр. Он никому не отказывал, предлагал проверить совместимость характера в постели, но вскоре все поняли, что он вообще не собирается жениться, все ночи напролёт пишет докторскую диссертацию и поток претенденток на его тело иссяк. Попытался искать молодых бабёнок на стороне, даже было начал ухаживать за одной, но времени на дисер катастрофически не хватало и он переключился на студенток.
Кураж: Вот про технику соблазнения студенток по-подробнее. 
Валя: Студенткой не была, но мой профессор рассказывал, что они самый удобный объект вожделения, ему нравилось довести жертву до безысходности, чтобы  ей секс с ним казался спасительным кругом. Обычно ставит двойку и назначает переэкзаменовку. Если начинают жаловаться на тяжёлую жизнь, он проникается сочувствием и предлагает помочь подготовиться к экзамену. Как зам.-зав-кафу ему полагался маленький кабинетик в лаборатории за шкафом. Там садился со студенткой  за стол, объяснял сложности своего предмета и непроизвольно обнимал за плечи, далее опускался по спине на талию, затем клал руку на бедро, поглаживал прижимая его всё сильней и  начинал задирать юбку, продолжая говорить и говорить. Когда студентка возбуждалась и переставала что-нибудь понимать, он предлагал сделать небольшой перерывчик, пересаживал девицу на обшарпаный диван и тут же начинал раздевать её и вскоре она сама отдавалась ему.
Кураж: Ты его не спрашивала, что никто даже не пыталась сопротивляться, так сразу раздвигала ноги на диване.
Валя: Тем кто сопротивлялся, он предлагал снова садиться за стол учить уроки, а сам продолжал лапать. Так два-три раза туда обратно и почти любая понимала, что лучше быстрый секс, чем длительная учёба.
Кураж: Понял лень-матушка раньше их родилась. Он драл двоечниц без всяких церемоний, потому как презирал нерадивых девок, а тебя любит за то, что ты труженица.
Валя: Да ты и сам не сачкуй и  начинай свою атаку.
Кураж: Так ты теперь меня погонять будешь, а может я не хочу или не смогу.
Валя:  Тогда иди к столу и начинай готовится к экзаменам. (садится рядом и начинает гладить плечи, спину, бёдра и шарить  в брюках.
Кураж: Бери дело в свои руки, туда-сюда обратно, тебе  мне приятно.
Валя: (легла на спину и задрала юбку) Вот и ты сделай мне приятно...
Кураж: (отвалившись через пять минут на спину) А что ещё он тебе поведал.
Валя: Так доцент кувыркался со студентками несколько лет, защитил докторскую и стал молодым профессором. К этому времени историю с абитуриенткой никто не вспоминал и он забыл о подводных камнях. Как-то на экзамен приходит длинногая девица в короткой юбке и лёгкой полупрозрачной блузке. Никаких шпаргалок и отвечает довольно бойко,  но не точно. Явно тянет на четыре, а хочет пять. Мой профессор и так и эдак, но оснований продолжить знакомство в кабинете нет. Совсем голову потерял, думает: не догоню, хоть согреюсь. Скинул под столом туфлю и пальцами правой ноги начал водить по внутренней стороне её бедра. Девица вскакивает и даёт ему при остальных студентах подщёчину. Он вскакивает и кричит: - Как вы себя ведёте, ходите на экзамен почти в трусах, голую грудь в прозрачной блузке на всеобщее обозрение выставляете, если Вас  не интересует мой предмет, можете идти. 
Ставит тройку в зачётку. Девица вся в  слёзах бежит  в деканат. Но декан мужик не промах успокаивает её и гладит, плечи, спину и грудь. Она и ему даёт по морде. Бежит к ректору, а там посетитель, провинившися студент  её не пускает, отталкивает от двери и норовит  блузку растегнуть,  она  ему  по лицу когтями. На шум выходит ректор со стаканом воды и прыскает на неё, предлагает выпить и но та отталкивает стакан, обливает брюки ректору и свою блузку. Груди стали  рельефнее под мокрой тканью. Он просит её успокоиться, выпить кофе и зайти одной в его кабинет и высушить там блузку. Выгоняет посетителя, а сам остаётся со старой мымрой секретаршей. Звонит себе на внутренний телефон от секретарши  и  заходит в кабинет и  не глядя на студентку, велит ей прикрыться журнальчиком, очень  долго разговаривает по телефону, посматривая на длинные ноги. Затем подал ещё не до конца высохшую блузку и помог одеться. Вызвал моего профессора, заставил исправить тройку на пятёрку. Видит что длинногая студентка  дрожит, предложил кофе и коньячку для согрева, а затем, сразу после учёбы, стать его аспиранткой. И пошла она к нему, как в тюрьму и больше к ней никто никогда кроме него не прикасался.
Кураж: Хочу тоже быть ректором,  кофий или  коньячок со студентками пить, а затем их любить?
Валя: (ревниво сверкая глазами) Мечтать не вредно, но чувствую так ты и останешься дворником-поэтом. Некогда мне тут кофии с коньяком  распивать и лясы точить с тобой, меня ждёт мой профессор.


4 ДЕЙСТВИЕ

Началась весенняя капель и выросли сосульки. После того как весь день сгребал снег с крыши  и сбивал сосульки, прилёг Кураж на койку подремать. А тут как назло  громкий стук в дверь его дворницкой конурки.

Кураж: (быстро вскочил с мыслью вслух) Кто же это обо мне вспомнил? У Вальки ключи есть от комнатки и она обычно сама дверь распахивает настежь. Наверно милиция с проверкой паспортов.  Может на алименты кто-нибудь подал?
(открывает и с облегчением вздохнул, а дверном проёме нарисовалась Валя в строгом тёмном костюмчике с портфельчиком.)
Валя: (строго) Вы почему у пятого подъезда сосульку не сбили, жители жалуются.
Кураж: Сейчас слётаю на метле на крышу и собью им на голову. Сбивать сосульки в темноте не положено по технике безопасности.
ВАля: Думаешь весна и всё само растает. По прогнозу завтра ожидается похолодание и сильный снегопад. Ладно, выходи на работу в пять утра, пока жители спят.
Кураж: Слушаюсь и повинюсь моя Шехерезадочка! Но сначала ты должна отогреть мою сосульку, скорее переодевайся.
Валя: Стойте студент, берите ноутбук и садитесь за стол.
Кураж: А где же твоя одежда.
Валя: Старичок заревновал и спрятал. Говорит: "Будешь танцевать только для Меня". Велел купить этот костюм и рассказал про свою последнюю любовь. Записывай.
Кураж: Слушаю и повинуюсь.
Валя: Пришла к ним на кафедру молодая выпускница из универа. Говорили, что дочка большого начальника, но она на такие вопросы не отвечала, а лишь поджимала и без того тонкие губки. Молодые аспиранты и преподы отвалили в первые же месяцы, получив ноль внимания и фунт презрения. Это ещё больше раззадорило разведённого профессора. На Октябьскую отмечали праздник, как всегда, всей кафедрой. Он был в ударе, наливал, говорил тосты, отметил успехи в науке и хорошую работу и старых, и молодых работников и преподов. Вскоре невостребованные старые тётки ушли домой, а остальные сотрудники  разошлись по кружкам своих интересов,  т. е. вспомнили старую любовь. Остались у стола на кафедре только  мой проффи и молодая недотрога. Он всё больше говорил о перспективе своих исследований и предложил писать кандидатскую под его руководством. Затем помог одеть пальто и вызвался  проводить до метро. Только вышли  коридор, он неожиданно открывает соседнюю  незапертую дверь, заталкивает спутницу в какую-то аудиторию и закрывает дверь на ключ изнутри.
- Здесь нам никто не помешает.
- Немедленно откройте, я пожалуюсь папе.
- А где здесь папа? Пожалуй только я и потому разрешаю себе обнять тебя.
Тянет  к ней руки, задевает её груди, но она отбивается и сумкой сильно бьёт по рукам. Профессор   тоже разозлился, терять нечего всё равно заложит папе и пошёл в наступление, вырвал сумку и схватил её сзади. Она поворачивается в его руках и бьёт ему коленкой между ног. Он заваливает её на столик и начинает ласкать её грудь, но  она не сдаётся и кусает руку до крови, подходит   к окну и распахивает его. Врывается шум улицы, кричи не кричи с девятого этажа не услышат. Профессор взял себя в руки, справился с волнением и говорит:
- Мне теперь дороги назад нет, будем вместе прыгать.
 Хватает недотрогу за ноги  и кладёт на широкий подоконник. Она отвечает:
- Что Вы от меня хотите.
- Только любви.
- Но какая же это любовь, это африканская страсть какая-то
- Пусть страсть, я влюбился с первого раза и давно хочу обнять твоё тело,  без тебя мне и жизнь не мила. Да и хода назад уже нет. 
Наклоняет её тело на улицу. Она визжит:
- Вы сумасшедший.
- Это моя любовь к тебе сделала таким. Придерживая партнёршу левой рукой, правой расстёгивает ей пальто, строгий костюм, задирает бельё и начинает волить рукой по грудям. Недотрога немного успокаивается и перестаёт сопротивляться, боясь, что он уронит её. А рука тем временем  пробралаь в голготки и возбужлает ей клитор.  Она уже тихо стонет и просит:
- Снимите меня с подоконника и никому о вашей сумасшедшей страсти не скажу. Я не буду сопротивляться, только снимите.
- Хорошо, сейчас сниму.
Помогает ей сесть на подоконник и снимает с неё юбку и колготки, расстегивает ширинку выставляет свой сучок и сажает на него неопытную девицу. Она плачет:
- Что теперь со мной будет.
- Ты станешь моей женой.
Через два месяца они поженились, через девять родился сын и счастливо прожили тридцать лет с юмором вспоминая секс на окне. А своего сына он так в шутку и называл:  "сын подоконника". Два года назад её не стало и он уже чуть было почти не ушел за ней. Ни сын, ни его жена  не хотели ухаживать за отцом и потому наняли меня убираться и присматривать  за ним. В расчёте на то, что скоро уйдёт на тот свет и им достанется большое наследство, хорошо мне платили, но дураков нет и  я назло им всеми доступными средствами: лекартствами, уходом и своим телом вернула старичка к жизни. Он передумал умирать и теперь платит мне за всё сам, а его сын пытался меня выставить из квартиры, но я его так толкнула, что он споткнулся и ударился носом о подоконник. А тут ещё сын с Украины прорезался, ну тот что  от абитуриентки, она перед смертью рассказала ему, кто его отец и теперь он спасаясь от нацистов прибежал с детьми и женой в Москву. Профессор отправил его на дачу в Фирсановку.
Кураж: Мне бы кто-нибудь дачку оставил, то я бы зажил на широкую ногу и баб туда таскал.
Валя: Вялый ты какой-то, с участком не справляешься, а с профессорской дачей и подавно не сладишь.
Кураж: Ах ты егоза, вот сейчас тебя закину на стол и всажу свой ствол.
Валя: Меня трогать нельзя!
Кураж: Это ещё почему, вроде как критические дни ещё не скоро. (продолжает снимать костюмчик с Вали и обнаруживает, что у неё большой живот.)
Ты что беременна?
Валя: Но это временно, а пока чтобы не вызывать подозрения, от кого я забеременела, ты должен покинуть меня и мою комнатку.
Кураж: Но это же мой будет ребёнок, мы распишемся и  будем вместе жить, а нам потом дадут служебную квартирку.
Валя: Меня эта перспектива не очень то устраивает, я скоро окончательно переберусь в профессорскую квартиру и буду в ней рожать. Да и не знаю я, от кого будет ребёнок: от тебя, дежурного слесаря или "сына подоконника".
Кураж: Что ты и с ним трахалась?
Валя: Когда я его оттолкнула и он разбил нос о подоконник, потекла кровь, пришлось ему обработать ссадину, а он в это время меня обрабатывал, задрав подол. Потом повадился ходить и приставать ко мне даже при отце, а тот уговорил меня не сильно сопротивляться и сам подсматривал за нами. А когда узнал, что я беременна мой старичок обрадовался и сказал, что подпишет квартиру на меня тоже, а  "сын подоконника" получит большую квартиру целиком только если женится на мне и усыновит ребёнка. Сам понимаешь от такого подарка не отказываются и я уже почти член семьи. Так что прощай мой Куражик навеки, вспоминай обо мне только хорошее. Кстати Лёлька тебе подарит этот ноутбук, если ты пару стишков о вашей встрече на Байкале сочинишь.
Кураж: Но я не прощаюсь мы обязательно стретимся. Аривидерчи Валя!

Сунулся было Кураж под крыло к Лёле, а у неё у самой проблем выше крыши! Её прозаик, давний адепт вольной любви, начал вдруг претензии к ней предъявлять: и разжирела слишком, и одета как уборщица, и спать с ней ему уже не хочется, и загадочно боморчет, что мышонок не  лягушка, а байкальская зверушка, похожая на бурундука, и потому алименты с дивидендов платить отказывается. Совсем у него крыша поехала, запил и снова в загранку намылился. Не стала она слушать куражины стишки, погнала его и говорит чтобы три года не возвращался.

Куда же бомж опять бредёт,
из этой – нашей – жизни прочь.
Напрасно он чего-то ждёт,
есть только воля и покой,
а счастья не было и нет!

Дай Бог тебе, невольник воли,
зимовки сытой – и весной
увидеть клейкие листочки,
вздохнув об участи иной.
Жить без любви нам не впервой, –
пока есть стихов - звучащий рой.


Четвёртая глава

1 действие
 
      За зиму Кураж всё же кое-какими знакомствами обзавёлся и решил навестить дядю Васю из соседнего ЖЭХа, которому как-то помог разгрести снег, когда тот, получив  "в тяпницу зряплату", запил на радостях до вторника, но тут уж и самые смиренные в мире жители не выдержали и накатили телегу в район, а его чуть было не лишили жилья и временной аккредитации в Москве. Пришлось бы дяде Васе возвращаться в свою деревню  Пирово городище близ Вязников на Клязьме. А там жена Светка-Светочка-Светана вставила бы ему такую клизму, что вег бы ему рюмки водки не видать. Так что теперь он обязан Куражику по гроб жизни.
        Дворницкая каморка в полуподвале. Под низеньким окном стоит топчан и если лечь на него то видно ножки студенток, спешащих на метро "Юго-Западная". А чего так спешить могли бы и зайти, но нет на дядю Васю они смотрят как на пустое место, да и местные бабы тоже. Забредёт на огонёк пожалуй лишь какая-нибудь уборщица - бышая подруга жены, возвращаясь с вечерней службы. Но в этом случае даже топчан не помогает.
 
Кураж: Здравствуй дядя Вася! Поди заждался меня?
Вася: Привет от наших штиблет! А я так и думал, что ты не долго полетаешь на воле. Слишком низкий уровень взял, вот тебе крылышки и подрезали в Москве.
Кураж: Ничего страшного, одна меня прогнала, так я скоро другую москвичку найду.
Вася: Вот и я говорю московские бабы дело не надёжное, а я свою владимирку в деревню отправил, пусть там дом ремонтирует, а в помощь ей москвича направил, чтобы тот не спился окончательно. А то забомжевал он малость.
Кураж: Не боишься, что они там споются, сойдутся и поженятся.
Вася:  А чего бояться, дом мой родительский и никуда не денется. Я им посылаю с попутками мебель и вещички, которые москвичи на помойки выбрасывают. Моя жена их почистит, постирает и на базар в Вязники. Так что теперь у неё свой бизнес, "Секонс херст" называется.
Кураж: Таким образом не разбогатеешь, только штаны чуток подтянешь.
Вася:  Ну а ты чего зашёл то? Учить меня вздумал? Тогда наливай!
Кураж: Перебиться надо пару дней, пока работу найду.
Вася:  Это можно. Завтра я отпрошусь на недельку за твой счёт  в деревню, а то ты взволновал меня своими намёками, дом надо навестить и проверить  как ремонт продвигается. Заодно секонд-хенд с московских помоек отвезу на продажу.
(загадочно улыбается) Нагряну без предупреждения и если застану московского бомжа в моей постели, то выгоню и тебя вместо него направлю в Пирово городище.
Кураж: Ну спасибо выручил, век не забуду.
Вася:  Завтра бери мою метлу и выходи на работу. Половина заработка мне за аренду жилплощади.

     Вернулся дядя Вася через две недели довольный собой и женой, поправился
     на домашних харчах, так ещё и рябиновую наливку с собой прихватил..

Кураж: А я уж сам заждался тебя, мне тут недалеко работу предложили  изолировщиком на строительстве паропровода от ТЭЦ к заводу и место в вагончике дают и прописку не  спрашивают. Ну и как застал жену в объятиях бомжа?
Вася:  А ты не ехидничай, тебе это не идёт. Как бы самому на его месте не оказаться.
Кураж: Да все там будем. Как говорится от сумы и от жены не зарекайся.
Вася:  Моя умница пристроила московского бомжика к соседке и теперь он ходит к ней как работу. Так что ему от наших деревенских баб отбоя нет, называется муж на полдня, но боюсь опять сопьётся. А может и тебя туда послать  вместе вы как-нибудь сдюжите, он ведь тоже поэт? Послушай какие этой весной он моей Светке стихи накрапал:
Юность, юность... Пропахшие дымом ладони,
пятачок фонаря, окружённый ночными тенями,
проходные дворы, – хорошо, что я вовремя понял:
иногда не ближе спрямлять расстояния между нами.
Кураж: Вот ведь гад, это же Серый мои стихи ей читал, сам-то деревенщик-прозаик и пишет только про заек. Он забомжевал, когда  из Литинститута выперли за пьянство, и я его к тебе подослал, чтобы ты помог ему в дворники пристроиться, а ты этого облезлого кота в деревню заслал к Светочке, к Светане. Вот послушай продолжение этих стихов:
Ты прости меня, слышишь? Не дай вспоминаться упрёком
за бездумность твою, что осознана мною раскаянно.
Ты тесна для меня. Я надолго уйду и далёко.
Я прощаюсь с тобой, городская окраина.
Вася:  Нет не похоже, совсем разные стихи. Там он девку зажимает в проходном дворе, а тут ты хочешь убежать в центр из тесной каморки на окраине, но никак не можешь. А он всё же съехал из центра в деревню.  Я понял вас вместе нельзя в одну деревню посылать, вы даже на разных концах поля не усидите, сойдётесь, переругаетесь, а потом запьёте. Вот я завязал и больше стихов не пишу.
Кураж: Вася, ты что тоже поэт?
Вася: А то как же, с какого бы бодуна я бы в Москву подался? Ошибочка была в том, что Светку из нашей деревни с собой прихватил. Думали, что вместе легче будет пробиться в жизни, но вместо длинного и прямого, как ручка ухвата, Ленинского проспекта с Гагаринской площадью, попали в кривой и короткий Никулинский тупик, сначала на стройку, а потом в ЖЭХ. Денежки скопили и сейчас по-немногу, по частям, возвращаемся в зад обратно, домой. Вот послушай о доме:
Утром проснёшься – белым-бело.
Плывёт в морозном тумане дом.
Птица-синица клюёт стекло,
требует птица-синица корм.
Прибыло свету, короче тень,
воздух бодрит и без хмеля пьяный ...
Кураж: Не знал, ты ж не говорил! (протяжно) Так... ты... поэт..? (быстро) А ну-ка почитай!
Вася:  Почекай, сначала надо выпить за мою музку Светку! (дёрнули по рюмашке) Слабая настойка, давай ещё по одной. Теперь слушай дальше:
Не буди этот вечный и страшный покой,
где немые могильные камни застыли,
где сожжённых усадеб забытые были, –
над великой рекой, под уездной звездой.
И дыханию ночи с порога дивясь,
слушай шорох и шёпот дождя торопливый,
слушай кроткого ветра сквозные мотивы,
как чужого наречья неясную вязь.
 
Та земля, что когда-то здесь жизнью звалась,
та земля, за которую кровь пролилась,
обернулась большой и мертвящей пустыней,
никому не нужна, – и деревни пустые
в ней с земли исчезают, землёй становясь,
в ней поля не рожают и вечная грязь
непроезжих дорог...
Кураж: Вот оно какое твоё Пирово городище. Словно пир во время чумы, как в Декамероне, одни лишь вороны и поэты бродят по вашим полям.
Вася:  И не говори, тоска, да и на окраине Москвы не лучше. Твой дружок из Москвы сбежал, и от нас сбежит, говорит, что в деревне целиком библию прочёл и теперь его в ближнее село Клечино, общество местных старух приглашает их окормлять, только он сам не знает как это делается и у меня спрашивает. А я откуда знаю? А ты знаешь?
Кураж: Я то знаю как с баб окормлять, но боюсь с деревенскими старухами даже у Меня ничего не получится. И они не справится, только старичков разозлит и сожгут они моего Серёгу.
Вася: Не пугай, он ушлый и старичков будет окроплять по праздников. Слушай какие он мне стишки прочёл на прощание.
День Рождества Христова, день
жданный, намоленный и желанный!
Глядя на пламя свечи своей,
вздрогнешь: и ты всем живым причастен.
Сколько их будет, таких вот дней, –
вспомнишь о них – и пронзает счастье!..
Кураж: Вот ведь гад Серый, опять мои стихи читает, потому он только в деревне, у русских баб и получил признние, а в Москве кроме старых евреек никто на него внимания не обращал.
Вася:  А ты что в тоже в попы податься собираешься?
Кураж: Нет я не могу, каюсь грешен, мне больше молодые поэтески по нраву.
Вася:  Но это временно, пока не станут беременны.
Кураж: Вот потому и не могу остановиться и мне всегда новый предмет воздыханий нужен. Вот и сейчас в поиске, как в развелке!
Вася:  Ну коли так, приезжай к нам в Пирово, там есть ещё одна молодая соседка, для себя берёг, но если сойдётесь мешать не буду.
Кураж: Я как волк, люблю охотиться в одиночку.
Вася:  В тайгу подашься, на туристок охотиться?
Кураж: Нет, я на стройку пойду, мне в Литинституте сказали, что для поступления желательно иметь рабочий стаж
Вася: Смотри на стройке высоко не забирайся, долго падать придётся.
Кураж: Действительно в Москве у меня голова совсем  закружилась и потому я поступил в бригаду, которая  тянет паропровод от ТЭЦ к заводу по земле, в бетонном желобе.
Вася: Хитёр бобёр!
Кураж: Как только дадут бобровую хатку или хотя бы маленькую комнатку, то тут же пойду искать местечко посытнее.
Вася: Эк хватил! До комнатки в Москве, это как до Луны и всё время на карачках. Не каждый выдержит. Ну как знаешь,  давай рябиновки накатим на дорожку.
Кураж: Не боись, пока наш паровод под землёй к заводу приползёт,  у меня в коммуналке будет уже обстановка. Там меня уже бригадирша изолировщиков приметила и к себе в пару берёт. Говорит, что на отводе под трубопроводом она мягкую постель приготовила.
Вася: Из чего же она её сделала, если у неё ничего кроме шлаковаты и жести нет.
Кураж: Жесть, шлак, труба! Это для Меня новые слова,  новые ощущения и впечатления! Ну что ещё поэту надо?
Вася:  Как бы от этих слов тебе долго чесаться не пришлось! Ну вольному воля, а тебе досталась злая доля!
Кураж: Ну ты наговоришь, не понравится постель, сбегу как всегда! Покедова!
Вася: Прощевай, вспомнишь ещё мои слова через полгода!

2 действие

       Поздняя осень, жители ликвидированного подмосковного посёлка Красный луч уже улетели в новые квартиры и не то, что ни одного домика не осталось, но даже маленькой сарайки. Строители снесли всё подчистую и ушли, осталась  лишь труба паропровода с загогулинами компенсаторов в бетонном желобе,  который был проложен от ТЭЦ к заводу бытовой химии прямо через сады. Вдоль трассы торчат яблони и вишни, кусты малины и смородины, кругом валяются никому ненужные антоновка и китайка. Под большой грушей  среди брошенных садов стоит одинокий вагончик изолировщиков, внутри почти полностью заполненый дефицитными листами белой жести,  жёлтыми пластиковыми листами и белыми рулонами стеклоткани. Осталось также немного  места для печурки, топчана и сохнущих над ним ватников с ватными штанами.
       Вдоль трассы трубопровода то тут, то там видны небольшие горки серой шлаковаты и не души. Только ветер несёт позёмку и заваливает желоб ранним снегом. Работы ещё непочатый край. Аврал! А начальник смурного сварного СМУ всю осень врал, мол всё давно готово.
       Провалялись изолировщики в кустах под навесами всё  лето, пока одни  строители копали траншею, другие кое-как собрали  желоб из бетонных блоков, затем крановщики сгрузили трубы, трактористы растащили их по трассе, сварщики сварили трубу, слесаря опрессовали и начальники акт подписали. Выпили, закусили спелыми яблоками и наконец дали отмашку бригадирше изолировщиков. Начинай!

Тася:(тормошит) Куря вставай! Хватит валяться лежебока! Нам надо переодеться.
Кураж: (после вчерашней работы и таськиных медвежьих объятий в общагу не пошёл, так и заночевал в вагончике, свернувшись калачиком, на топчане около печурки).
Чего ты вдруг меня стесняться стала? Я ещё чуток посплю, поставь чайник.
Тася: Нам в бригаду новых баб прислали, с какого-то НИИ, якобы  помогать
Кураж: А куда наши тётки делись?
Тася:  Уехали к себе в Подольск. Всё лето и почти всю осень пробездельничали, а как только началась работа тут же свалили.
Кураж: Да от этих хабалок всё равно толку бы не было, то и дело по больницам шарились. А я ешё придавлю пару минут. (поворачивается к стенке)
Тася: Девки не обращайте на него внимания, он мой, а вы надевайте ватные штаны чтобы свои попки не отморозить.
Гео 1: За нас не переживайте, мы в экспедиции и в большие холода в палатках жили!
Тася: Одевайтесь по-теплее, тут вам не с горячими мужиками жить, а ползать придётся под трубой, по снегу.

       Неожиданно запел чайник со свистком! Куря резко поворачивается, садится на топчан и видит двух молодых стройных баб в трусах, примеряющих ватные штаны.

Кураж: О це боже, каких нам красавиц прислали! Даже не верится, может я ещё дремлю? (щиплет молодую за ляжку).
Гео2: (бьёт Курю по щеке) Теперь уж точно проснёшься! Смотрите-ка у него-самого в трусах Ванька-Встанька давно уже проснулся. Наверно подглядывал, гад ползучий!
Тася: Выйди и не мешай нам переодеваться. Да умойся снегом! (брызгает водой Куре между ног, берёт подмышки, рывком его ставит на ноги  и мощной коленкой подгоняет его к двери.)
     Уронили Ваньку на пол,
     Оторвали  длинную лапу,
     Чтобы девок не щипал,
     И больше не приставал.
       (Немного погодя выбрасывает ватник и штаны за дверь)
     Всё равно его не брошу,
     Потому-что он хороший!   
Кураж: (открывает дверь и заглядывает осторожно. Девки пьют чай) Можно с...?
Тася:  Чего так заробел, заходи, но не забывай, что вы все тут у Меня в гостях. (наливает чай и подаёт бутерброд с любительской колбасой)
Кураж: (насыпает песок в кружку и размешивает его столовой ложкой) А вы как к нам попали. Наверно провинились перед начальством?
Гео1: Мы сами напросились! Вот уж больше месяца как вернулись с полевых работ, написали отчёты и всю зиму теперь свободны до нового полевого сезона. В Москве полевых нам не платят, зарплата маленькая, вот нас и посылают на  овощебазы и стройки по разнарядке райкома. На одну зарплату не проживешь, а здесь, что заработаем всё наше и на круг получается не меньше чем в экспедиции.
Тася: На время обучения разойдёмся по парам, а потом обратно поменяемся.  А ты, Куря, им под ватник свои руки не суй и не старайся чего-нибудь поправлять. И вы деки тоже ему поддавайтесь, а то потом всю ночь чесаться будете от шлаковаты. 
Кураж: Так это ты чешешься, пока муж дрыхнет? А эти девицы привычные  в экспедиции ко всяким  жучкам-паучкам и на такие мелочи не обращают внимания.
Гео2: Не знаешь, не болтай, в лесах приходится жить, а там  и комары летают и разные мондавошки ползают. Как то раз наш начальник партии завалил Меня  голым задом  на траву и пока мы на берегу елозили,  из травы муравьи выскочили и впились в мои ягодицы и в его член. Мы прыгнули в воду, а затем из волос у друг друга ещё долго выбирали  муравьв и всю ночь чесались в палатке.
Тася: Не рассказывайте ерунду, я сама член партии и такого, чтобы наши руководители ползали с голым задом по берегу никогда не слышала.
Кураж: Тася они из другой партии: то ли экологической, то ли геологической.
Тася: Ах из другой? Десидентки значит, вот их и драли начальники в хвост и гриву, где попало. Хватит трепаться, пора за работу.

Прошло две недели и курин топчан испробовали на себе обе геологини, но что им не понравился удушливый запах пота, когда они с Курей закрывались в  вагончике изнутри. Ватники окончательно перепачкались и не успевали за ночь высыхать, но изоляционные работы уже заканчивались и наконец изолировщики добрались до заветного таськиного компенсатора. На завод от ТЭЦ начали пробную подачу пара, трубу периодически  сотрясали гидроудары,  в желобе потеплело и местами снег совсем растаял. Под трубой колена дальнего компенсатора у Таськи   была собрана  широкая постель из изоляционных плит, аккуратно застеленная стеклотканью, полиэтиленовой пленкой и брезентом, а сверху на трубу наброшен ещё брезент. Получилось что-то  наподобие палатки с паровым отоплением. Все четверо разделись, бросили ватники сушиться на трубу и прилегли отдохнуть.
Гео1: Завтра  у нас последний день и надо отметить его здесь, как на пляжу. Мы прихватили термос с чаем и настойкой боярышника и краковскую колбаску. Она вам ничего не напоминает?
Гео2: Похожа на курин крючок после работы. Как не пытается он куда-нибудь его запихнуть, но ничего у него не получается.
Кураж: Это с вами ничего не получается, а с Тасенькой у нас всё в ажуре, сейчас дёрнем по кружке и покажем вам мастер-класс. Наливайте.
Тася: Чой-то ты Меня позоришь перед девками. Это было  ещё летом и прошло, а сейчас сама посмотрю как ты с двумя "экспедиторшами" справишься.
Кураж: Да хоть с тремя и будет у нас "ля амур де труа" или нет "мур-мур-квартет". 
Тася: Нет не справишься с тремя, ты хоть бы одну геологиню завалил здесь. Ну что слабо?
Гео2: (запустила руку в курины трусы) Напрасно вы его хулите, чувствую как его крючок выпрямляется. Чур я буду первая.
Гео1: Нет отдаваться надо по старшинству, боюсь, что ты его раньше уморишь и он до Меня не доберётся, а я бы ему отдалась, как в последний раз.
Кураж: Девочки не ссорьтесь, пусть мать-наставница скажет кого первой ублажать.
Тася: Конечно, старшим у нас почёт и пусть он ей первой  вставит. Гейка руку отодвинь пусть на неё заползёт, как змей соблазнитель. Да высоко ноги не задирай, а то о трубу обожжёшься. Как бы и Курьке жопу не обжечь, набрось ватник сверху.
Гео2: Придётся придерживать ватник  сверху рукой, чтобы не свалился. Так, так  жми в неё и сильней, глубже, а ты старая ширше, ширше ноги. Фу ты и я с вами кончила.
Кураж: (отвалился на спину и  держит одной рукой за ляшку старшей, а другой залез в трусики младшей подруги) Чувствую как мои силы возвращаются ко мне и полон желания вставить следующей. Тася какую позу посоветуешь принять, у тебя большой опыт на трассе трахаться.
Тася: Гейка, снимай свои  трусы, давай помогу, забрасывай ногу на Курчонка, а ты повернись к ней и потихонечку бочком вставляй свою колбаску. Не попадаешь? Я помогу.  Ой, а вы, пока Курю делили, забыли предохраняться!
Кураж: Наконец-то я освободился, а то сперма на уши давит.
Тася: Я следующая и жду тебя мой петушок. А-а-у.
Кураж: А я уже не могу, ты слишком усиленно помогала, что я не удержался и всё слил. Надо подождать пока встанет.
Тася: Некогда ждать, скоро смена закончится. Вы девки можете собираться и идти домой, а завтра за расчётом в контору. Не бойтесь я Вас не обижу и уже выписала деньги по самому высокому зимнему тарифу. Мы сами здесь всё доделаем, а термосок оставьте в вагончике. Я его верну завтра в конторе.
Кураж: (снимая голицы в вагончике) Вот и закончился наш паропровод, пора расставаться. Не журись у меня свой путанный-перепутанный путь и сам не знаю куда риведёт моя кривая дорожка. Геологини прилашали в своё НИИИ устроиться работником на все случаи жизни, ходить вместо их сотрудников на овощные базы и стройки, а летом возьмут меня в экспедицию, но только общежития не предлагают.
Тася: И из нашей общаги выгонят. Куда пойдёшь?
Кураж: Как всегда в ЖЭХ,  видно такова судьба молодых российских поэтов зимой снег разгребать или уголь в топку бросать, а летом по лесам болтаться и берёзки обнимать. Прощай! Ничего не обещай! (хлопнула дверь)
Тася: (вздохнула) Ушёл и стало без моего Курёнка тихо и скучно...

         Вышла из вагончика и, как-то сразу сгорбившись, заперла дверь
         на замок,словно средневековый пояс верности, какие в наше время
         москвичи вешают на железные деревья на Болотной набережной.



Действие 3
             Яварская стужа! Уверенный стук в дверь.

Вася:  Заходи! Это ты Курёнок, а я говорил,  что зимой снова явишься. Принёс?
Кураж: Конечно принёс, с утра получил расчёт и свалил. Хотел бы у тебя перекантоваться пару недель(выкладывает бутылку и закусь)
Вася: Живи хоть месяц, хоть два, но на прежних условиях.  Снега много выпало и мне предложили взять ещё один участок, но силы уже не те, а вместе мы и три участка пропашем. Наливай. (Нарезает курину колбаску.) А чегой-то у тебя  рука дрожит, лей по стопкам, гранёный уже не осиливаю. Гляжу и у тебя прежнего задору нет. Рассказывай!
Кураж: После стройки устроился в ГеоНИИ, думал там полегче будет. Заездили Меня там, по овощебазам, фабрикам  и заводам загоняли, как бы вместо ученых и аспирантов, якобы у них на времени  на науку не хватает. Они анализы делают, бумажки пишут, развлекаются с девками в лабораториях,  опыты по ночам ставят, а я отдувайся за них.
Вася: Это нам знакомо: приятную работу и заботу только москвичам предлагают, а нам метлу и разводной ключ. Разводят лохов по полной. Жениться тебе надо было на москвичке.
Кураж: Я так и хотел. Были там  две геологини по-старше и по-моложе, как в койку и та, и эта всегда пожалуйста, а то и обе сразу Меня, как дурака, в карты разыгрывют: с кем я первым должен лечь. Я стараюсь подыгрывать молодой, но старая хитрющая почти всегда выигрывала, но замуж  за Меня идти не захотела, боялась что пропишусь, а затем и площадь поделю. А сама до старости принца с квартирой ждать будет! Молодая с родителями жила и тоже о том, чтобы прописаться даже не заикайся. Так что полный облом получился.
Вася: А чо фабриках и заводах делал?
Кураж: Да то же самоё. Пристают ко мне всякие однокоечные лимитчицы, а что с ними делать? Они такие же бездомные, как и я. 
Вася:  Все лимитчицы к сорока годам либо квартирку служебную, либо комнатку в Москве получают и к ним можно присоседиться.
Кураж: Была у такая на хлебозаводе в Хамовниках, но уж больно ненасытная, всех мужиков прошла: пекарей и слесарей, грузчиков и шоферов хлебовозок. За глаза её звали Люба-бетомешалка. Работала она на тестомешалке, из которой тесто автоматически подаётся в формы кольцевой печи, а я на другом конце собираю буханки с конвеера и раскладываю по поддонам. Кручусь как в белка в колесе! Когда с  непривычки  не успеваю хлеб с конвеера собрать и он на бетонный пол валится, особенно если какая-нибуль буханка в форме задержится, а их 20 штук разом из печи приходит каждую минуту. Если хлеб останется в форме, то проблемы возникают у тестомучительницы и она приходит ко мне ругаться. Потом сама становится к конвееру и ловко рассовывают буханки по поддонам и ещё меня успевает хватать, когда я нагибаюсь чтобы поднять буханки с пола.
Вася: Ну не сочиняй, во время такой работы нет ни секунды свободного времени.
Кураж: Это у меня нет, а у неё всегда находится время. Как то раз, когда я задержался на пересменке, подымая хлеб с пола, вся наша бригада ушла домой. Заходит эта Любочка в мужской душ и говорит: потри мне спинку. И впрямь она столько хлеба на заводе съела и располнела, что до спины достать не может. Пришлось ублажить её и потереть и сзади, и спереди, и руки, и ноги, и всё что между ними. А она ещё и задом вертит, как бетономешалка, так и пришлось её стоя удовлетворять. И вот так каждый день, я уже не могу, а она только разохотилась на Меня. Но вскоре моя каторга на хлебозаводе закончилась и я туда больше не ногой.
Вася:
Кураж:
Вася:

Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:




Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:
Кураж:
Вася:

Следующие 5-6 глав посвящены жёнам, любовницам и детям Куража.
Русский Декамерон о приключениях Куража на грани тысячелетий.




 
Юность, юность моя! Отшумела, отпела,
отзвенела в застольях весёлых с друзьями.
Ты как поезд, что ночью – теряясь в туманных пределах –
всё мелькает ещё хвостовыми огнями.
 
И уже не догнать его. Нет, не догонишь!..
Торопясь в эту вольную жизнь заглянуть поскорее,
лишь последние светлые слёзы уронишь:
мы так глупо и непоправимо стареем.
 

 
 
1981;
 из рукописи книги «Городская окраина»
 

Четвёртое измерение

…И ОТЦУ ВОЗВРАТИТЬ ПОТАЁННУЮ РЕЧЬ
 

 
* * *
 
Юность, юность моя! Отшумела, отпела,
отзвенела в застольях весёлых с друзьями.
Ты как поезд, что ночью – теряясь в туманных пределах –
всё мелькает ещё хвостовыми огнями.
 
И уже не догнать его. Нет, не догонишь!..
Торопясь в эту вольную жизнь заглянуть поскорее,
лишь последние светлые слёзы уронишь:
мы так глупо и непоправимо стареем.
 
Юность, юность... Пропахшие дымом ладони,
пятачок фонаря, окружённый ночными тенями,
проходные дворы, – хорошо, что я вовремя понял:
иногда не прямее спрямлять расстояния вами.
 
Ты прости меня, слышишь? Не дай вспоминаться упрёком
за бездумность твою, что осознана мною раскаянно.
Ты тесна для меня. Я надолго уйду и далёко.
Я прощаюсь с тобой, городская окраина.
 
1981;
 из рукописи книги «Городская окраина»
 
* * *

* * *
 
…Кто мне глаза закроет
жалостливой рукой,
кто мне лицо покроет
смертною пеленой?..
Жил на земле, летящей
в бездне времён сквозной,
рядом с любимой спящей,
женщиной и Женой.
Кто мне лицо покроет
скорбною пеленой,
кто мне глаза закроет
трепетною рукой?..
Их было много, отважно
связавших судьбу с судьбой.
 
И почему-то важно,
кого назовут вдовой…





Из деревни – бывшим
 
Чего добились вы? Блестящего расчёта:
Губ шевелящихся отнять вы не могли.
 
Здесь по ночам светло. На щёлк и посвист птичий
струят созвездья свет, неясный до поры.
Здесь сутки напролёт плотину-невеличку
городят на реке усердники-бобры.
 
(Всё нужное – в душе, всё прочее – излишки.)
Здесь по утрам в окно накат и плеск листвы,
а ввечеру огонь в печи и шелест книжки.
…Чего добились вы, лишив меня Москвы?
 





Все имена вымышленные. За случайные совпадения автор ответственности не несёт.
Стихи - вольная выборка из http://amkob113.narod.ru/abgt/bgt-6.html
http://vk.com/id237785901?w=wall237785901_22