Пабло дель Борро
Возлюби ближнего …
Семейная трагикомедия в 8 частях.
Персоны (пенсионеры за 70 лет):
Ник Кручан – военный строитель и архитектор в прошлом, художник и адепт нумерологии в настоящем, мужчина представительный, глуховат, но не только поэтому не слышит других;
Гэл Кручан – жена Ника, конторская служащая в прошлом, домохозяйка в настоящем, субтильная женщина с визгливым голосом;
Рэн Квин Кручан – младшая сестра Ника, университетский преподаватель английского языка в прошлом, любительница живописи в настоящем;
Боб Резон – муж Рэн, инженер в прошлом, всю жизнь начинающий литератор.
Персонажи:
Элен – старшая дочь Ника и Гэл, около 50 лет;
Агата – младшая дочь Ника и Гэл, уверенная в себе дама, менее 40 лет;
Алекс – муж Элен, человек простодушный;
Том – муж Агаты, человек военный;
Бэсс Торрентон – глава муниципалитета;
1-я сотрудница муниципалитета;
2-я сотрудница муниципалитета;
Кейт Вокер – соседка в Форфилде, около 70 лет;
Судья – дама, около 45 лет;
Секретарь суда – девушка;
Дэвид Пайк – друг Ника, бизнесмен, старше 60 лет;
Пол Барракуда – молодой предприниматель;
Медсестра в больнице;
Родители Ника;
Корреспондент ТВ.
Дивертисмент:
Шут;
Хор (маски и костюмы участников дивертисмента – в соответствии с произносимым ими текстом и фантазией постановщиков).
Действие происходит в северном мегаполисе и загородном посёлке Форфилд экзотической страны – Рашню.
Время действия – начало XXI века от Р.Х.
Вступительный дивертисмент.
Шут – Почтеннейшая публика!
Сейчас мы вам покажем
семейную комедию,
и драку, и трагедию,
в одном коктейле смешанном,
ужасную, потешную!
Хор (поёт) – Ах, эта братская любовь!
Она священна!
Бьёт испокон родная кровь
ключом надежды!
Нет счастья больше, чем семья,
ведь, в ней опора
для государства и себя,
коль нету споров! (занавес открывается)
Часть 1.
Вечер. Ранняя весна. Гостиная в квартире дома массовой застройки 60-70 годов XX века. Интерьер того же времени с полированными буфетом, шкафом, столом и тумбами. На стенах много картин с пейзажами и видами церквей. За окнами просматриваются дома той же застройки и деревья. Рэн пьёт кофе в кресле и смотрит телевизор. Рядом – торшер и журнальный столик с раскрытой книгой и телефоном. Звонок.
Рэн – Алло!… Это я, Ник. Здравствуй, дорогой!
Ник (голос; или Ник на авансцене с мольбертом) – Как поживаешь, сестрёнка?
Рэн – Всё в порядке, Ник. Давление, правда, вчера прыгнуло вверх, но я справилась. А сегодня уже...
Ник – На днях наша РОЖА открывает выставку в галерее Кентавров. Такие глыбы собрались: сам президент нашей Академии Джозеф Стил, патриарх, мэтр, выставился! и его сподвижники. Я вам о них рассказывал. Недавно после собрания Стил отвёл меня в сторону и предложил: «Ник! Ты можешь, как и все, дать свои акварели, они у тебя не хуже. Но мой тебе совет – покажи графику. Она у тебя великолепна, да и соперников не будет!» Сильный ход, сестрёнка, - я так и сделал. Несколько стеллажей занял и шкаф!
Рэн – Ник, чья выставка? Ты сказал – рожи? Я правильно поняла?
Ник – В пику Союзу художников недавно назвали. Рашнюйское общество живописцев-акварелистов. По первым буквам получается – РОЖА. У меня там всё святые места представлены, но есть и портреты. Приходите с Бобом.
Рэн – Рада за тебя! А где эта галерея?
Ник – На набережной Фонтанривы, напротив цирка. Рэн, как у тебя с живописью? Двигается дело? Скоро будем вместе выставляться?
Рэн – Ну, что ты, Ник?! Где уж мне!…
Ник – Ты по-мокрому работаешь?
Рэн – Нет. Мы тут с Бобом на выставке Андре Яки были. Никогда не думала, что акварели могут быть такими большими и сочными. Ты видел его работы?…
Ник – Надо смелей, по-мокрому! Я за полчаса делаю картину. Главное: не останавливаться! Быстрота и натиск!
Рэн – А я просто получаю радость, когда беру кисть. Отвлекаюсь от будней. Как с работы на пенсию ушла, так…
Ник – У меня к тебе, сестрёнка, есть маленькая просьба!
Рэн – Слушаю, Ник.
Ник – Ты знаешь, что у Элен сожгли дом в Гринтауне? Наехали ньюраши, сначала предлагали деньги, - она отказалась продавать, хотя я предупреждал её. Ну, и спалили. Полиция, конечно, никого не нашла.
Рэн – Да, ты рассказывал. Sorry to hear this! Просто ужас кругом творится!
Ник – Вы с Бобом поедете летом в Форфилд?
Рэн – Да, как обычно.
Ник – Ей теперь, бедной доченьке, негде отдохнуть, воздухом подышать, ведь, у неё астма… Сестрёнка, не могла бы ты выделить ей грядочку? Она так любит копаться в земле!
Рэн – О чём ты просишь!? Конечно, пусть приезжает и сажает, что хочет. Ведь, Форфилд – наша родина!
Ник – Да, да! И старики рядом похоронены! Спасибо, сестрёнка!.. Скажи, Боб далеко? Я тут нашёл гениальное решение!
Рэн – Сейчас. Боб! Ник зовёт! (Из соседней комнаты выходит Боб, берёт трубку)
Боб – Привет, старина!
Ник – Привет, Боб! Как дела?
Боб – Да вот нацелился, понимаешь, на роман, но со скрипом идёт. Фабула какая-то сырая, герои упрямятся…
Ник – Ты – гигант! А Я, наконец, нащупал смыслочисловую связь между Тонким Миром Вселенского Сознания и нашей земной явью. Причём, в жизни каждого человека, и в целом, человечества, - Любовь, Добро, Сострадание, Прощение – главные созидательные силы. Как сказано в Нагорной проповеди: «…блаженны милостивые, ибо они помилованы будут!» И ещё: «И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду!…» (голос стихает, поток речи Ника льётся неслышно, Боб бродит по квартире, изредка поддакивая или отрицая, затем голос усиливается)… Итак, с помощью выражения букв через полярные координаты комплексных чисел я создал Смысларь, которым можно просчитать всё вещественное и духовное в мире! И Я вывел формулу Бытия, в которой оказались, на удивление, все буквы нашего алфавита по одной! Кжды-рюйс-хамъ-цэля-шиг-вещь-бёт-ноч-фпуз!… Как-нибудь заеду и покажу. До встречи, будь здоров!
Боб – Счастливо! (вешает трубку) Уф! Как говорит сейчас молодёжь – нагрузил!… Но что-то притягательное в этих его каббалистических построениях есть…
Рэн – Скажи, пожалуйста, Боб, почему ты постоянно ходишь в разных носках? Сегодня у тебя на левой ноге – чёрный, а на правой – серый. Может, тебе проверить зрение?
Боб – Зачем? Так проще запомнить.
Рэн – But why? Зачем это запоминать?
Боб – Видишь ли, носки принимают форму стопы, а они у меня больные. Если перепутать носки, то испытываешь неудобство. Поэтому на левую я теперь всегда одеваю тёмный. А в театр и в гости подбираю одинаковые.
Рэн – Стирать носки чаще надо!… Всё-таки у мужчин мозги – набекрень!
(Свет гаснет, а затем вспыхивает снова. В той же гостиной за столом сидят, пьют чай и беседуют предыдущие персоны. Боб что-то пишет на листе бумаги).
Ник - … таким образом, комплексные числа 8 и 9 – это вечный двигатель, аналог материи и волны, созидающих Вселенную!
Рэн – Как это всё сложно, Ник! I don’t understand!
Ник – Ещё Пифагор утверждал, что числа правят миром. А Я на основе торсионного контраста букв создал числовой код алфавита и добавил в последовательность мнимого арифметического ряда ноль, как символ космической пустоты и источника всего сущего! (с пафосом) Кжды-рюйс-хамъ-целя-шиг-вещь-бёт-ноч-фпуз!
Боб – Посчитал по твоей методе понятия «бог» и «дьявол». Получилось 1 и 6…
Ник (радостно) – Ну, конечно! Бог един и потому ему законно принадлежит единица, а дьявола всегда сопровождает шестёрка. Вспомни бесовское число 666!
Боб – Стоп, Ник! Но другие ипостаси дьявола, - бес, чёрт, сатана, - сводятся к разным числам. Правда, свет и совесть – дают единицы.
Ник – Вот видишь!
Боб – К единице сводятся и другие слова. Вот - брат, есмь, пёс, блуд, червь…
Ник – Сейчас разберёмся, Боб. Я уже 13 тетрадей по 96 листов исписал расчётами и построениями! Там Я и посложнее задачки щёлкал!… Только у меня сначала к Рэн маленькая просьба!
Рэн – Слушаю тебя, Ник.
Ник – Помнишь, сестрёнка, отец перед смертью оставил завещание?
Рэн – Да, на нас всех, троих детей. Но Мари почти сразу отказалась от своей доли. Кстати, ты собирался, как и мы, выслать деньги на похороны Мари. Наш перевод получили, а твоего до сих пор нет…
Ник – Вечно с нашей почтой нелады! Так вот, по этому завещанию мне и тебе принадлежит дом в Форфилде и земля. Но я что-то не нашёл у себя никаких документов. У тебя что-нибудь осталось?
Рэн – На дом экземпляр завещания у меня точно был. Я за него ещё нотариусу платила, что-то около тогдашних 400 дурлей. А землю в собственность, насколько я помню, оформляли позже. Уже после смерти папы, в девяностые годы.
Ник – Можешь дать мне документы на некоторое время? Хочу взглянуть.
Рэн – Вы пейте чай, я поищу. Столько лет не доставала! (уходит)
Ник – Пойдём к окошку… Видишь, вишнёвое авто? Мой новый конь-красавец!… А ты всё ещё на нашей отечественной кобыле ковыляешь?… Отстаёшь от жизни!
Боб – Не обижай старушку. Она меня с 91 года не подводит и делит превратности жизни.
Ник – А Я уже четвёртого иноходца меняю. Кстати, Боб, какая у тебя пенсия? Со всеми компенсациями по здоровью за твоё героическое прошлое?
Боб – Около 20 килодурлей.
Ник – Ого! А у меня меньше! Набегает с надбавками, преподавательскими и другими, всего где-то около 18.
Боб – Ты же рассказывал, что за проекты и прорабство у ньюрашей ты получаешь больше ста в месяц.
Ник – Да, я уже полтора месяца у них не работаю. Решил сосредоточиться на духовном. Ведь, оно для нас гораздо важнее! Ибо Дух есть пронзительная основа сущего! А Душа – вибрирующая субстанция!
Боб – Конечно, конечно. Чем ближе видится погост, тем привлекательнее пост!
Ник – Как?… Да, да – твоя правда! Гэл, вот, меня пилит, - всё денег ей мало! Ну, да ладно! Не в них счастье! Покажи-ка, что там у тебя получилось! (берёт бумагу, на которой Боб писал) Ты учитывал количество свёрток? (Боб кивает, Ник углубляется в расчёт, сцена темнеет)
Дивертисмент.
Шут – Как говорится, жизнь – игра!
И где найдёшь, где потеряешь,
никто не знает никогда!
А все гаданья – ерунда! Хоть век потратишь!
Хор (поёт) – Вчера был мир,
цвели мимозы.
Сегодня – дым,
война и слёзы!
Увы! Увы! Не миновать
судьбы суровой!
Вчера ты мог сурком дремать,
сегодня – грозы!
Часть 2.
Форфилд. Лето. Позднее утро. Периодически слышны крики петухов, тарахтенье трактора, где-то у соседей работает радио. Веранда загородного дома, за стёклами цветущий жасмин, освещённый солнцем. Двери – в сад и старый дом. У стола хлопочет Рэн. Входит Боб в рабочем комбинезоне.
Боб (плюхается на стул) – Уф! Притомился! Да и косилке нужно остыть.
Рэн – После зимы всегда тяжело. Трава вон уже какая вымахала! Пояс одевал?
Боб – Обижаешь, начальник! Берегу поясницу, как ока зеницу!
Рэн - Какую синицу? Что ты мелешь?
Боб – Я не мельник, а косец! Комару пришёл конец! (хлопает себя по щеке) Есть!
Рэн – Что-то ты развеселился?… К чему бы?
Боб – Не к добру, видимо. Вон тучка серая ползёт и наше солнышко слизнёт.
Рэн – All right, пей кофе!… На днях звонил Ник. Я тебе говорила?
Боб – Вроде нет. Раз, на дворе уж не мороз, так, значит, мой цветёт склероз!
Рэн – Да,… похоже, перегрелся!… Так вот, Ник предлагает разделить дом и землю пополам, чтобы у наших детей в будущем не было проблем. Недавно принято новое законодательство по земле.
Боб – С этой грядочкой Элен будет много перемен!
Рэн – Пожалуйста, оставь свои шуточки! Я, конечно, сказала ему, что согласна.
Боб – Не у каждой дамы брат, что с сестрой делиться рад! (пьёт кофе) Извини за рифм напасть, скоро я закрою пасть.
Рэн – Да уж, будь любезен, диплодок стихотворный! О,… кажется, кто-то приехал? (слышен хлопок автомобильной двери)
Боб – Подумал, Ник! И он возник! (через веранду входят Ник и Гэл)
Ник (решительно) – Здравствуй, сестра! Привет, Боб!
Боб – Привет!
Гэл – Здравствуйте!
Рэн (чуть растерянно) – Добрый день! Вы что же не позвонили, Гэл? Мы бы самовар…
Гэл – У нас всё с собой! И термос тоже!
Ник – Почему мы должны звонить? Мы что не в свой дом едем?
Рэн – Well, I’m sorry,… вы так редко здесь бываете. Раньше ты предупреждал.
Ник – Теперь будем чаще! Это земля и кров наших предков! Сюда меня всегда влекло неотвратимо! Зов крови!
Рэн – Понимаю, Ник. Я рада, что вы приехали.
Ник – Разговор есть! Время у вас с Бобом найдётся?
Рэн – Конечно. Кофе хотите?
Гэл – Я кофе вообще не пью! (Нику) И тебе вредно!
Ник – Маленькую чашечку только!
Гэл – Смотри! Потом будешь за печёнку хвататься!…
Боб – Так о чём разговор, Ник? Уж больно ты грозен явился, под стол я едва не свалился.
Рэн – Боб! (наливает кофе Нику)
Боб – Всё, всё, всё! Дал зарок – закрой роток!
Ник – Я посмотрел все бумаги, которые взял у вас. Кстати, я нашёл свой экземпляр завещания отца 89 года.
Рэн – Very well.
Ник – По завещанию дом между нами должен делиться поровну!
Рэн – Да, конечно.
Ник – … и земля тоже! Потому что дом всегда должен быть с участком. Это по закону! (кладёт бумаги на стол)
Гэл – Да, да! Мы строители и все правила знаем!
Рэн – Хорошо, Ник. Я же тебе сказала, что согласна!
Ник – Но в 93-м ты оформила всю землю на себя! Только теперь я узнаю, что весь участок твой, и значит, все мои пристройки: холл с верандой, вторая кухня, гараж, - стоят на твоей земле!
Гэл – Это беззаконие!
Рэн – Но ты…
Ник – Это просто обман!
Рэн – Ник! Ник! Что ты говоришь!?
Боб – Дело было шито-крыто, угодил старик в корыто!
Ник – Что?… Какое корыто?
Боб – Шутка! Надеюсь, и ты пошутил.
Ник – Мне не до шуток! Почему вы мне ничего не говорили? То, что вы сотворили не просто обман, а подлость и подлог, подсудное дело!
Рэн – Ник! Ты сам, после смерти папы, сказал, что земля тебе здесь не нужна.
Ник – Ничего я такого не говорил! Всё ты выдумываешь!
Рэн - Если бы жива была Мари! Она летом в тот год здесь отдыхала с Сандрой и могла бы подтвердить.
Боб – А я это своими ушами слышал. Ещё ты добавил, чтобы без тебя дом не продавали, если надумаем.
Гэл – Ничего он не говорил! И не мог говорить!
Рэн – Ты-то, откуда знаешь? Была здесь всего пару раз за эти двадцать лет!
Боб – Да и Ник заезжал, в основном, проведать могилу родителей.
Ник – И каждый раз видел, что могила в безобразном состоянии!
Рэн – Как тебе не стыдно! (резко уходит в дом)
Гэл (вслед) – Какие мы нежные!
Боб – Что-то я не понимаю, какая вас муха укусила!?
Гэл – А тут и понимать нечего: двадцать лет нас водили за нос!
Боб – Во-первых, вы тогда уже получили большой участок и строились в Ханноле, а, во-вторых, Рэн, ведь, не возражает сейчас. Чего ж вы взъелись? Тогда земля была государственной и вам не нужна…
Ник – Я исполняю волю отца и действую по закону! Вы обязаны были разделить землю и сообщить мне!
Боб – Может, под козырёк взять? Что-то за эти годы ты не слишком интересовался Форфилдом и наследством родителей! Ни разу…(сцена идёт с нарастающим напряжением, превращаясь в хоровую перебранку)
Ник – Я разрешил пользоваться и только! Скрыли, что платите мои налоги!
Боб – Другой бы спасибо сказал!
Гэл – И адрес проживания в бланках неверно указывали!
Боб – Так ты тогда ещё не выписался от Марго! Может, думал вернуться к ней?
Гэл – Не ваше дело!
Ник – Я тебе это припомню!
Гэл – Пользовались нашими комнатами!
Ник – Возьму ещё плату с них!
Гэл – И за землю тоже!
Боб – С процентами? Небось, посчитали?…
Ник – Камин в холле развалили, который Я складывал!
Боб – Так, он дымил, как паровоз. А после первой снежной зимы расползся, как квашня. Каков печник, такова и печка!…
Ник – Всё ты врёшь! Двадцать лет обманывают!
Боб – Да ну вас! Спятили что ли? Чума да холера – дама с кавалером! (уходит)
Комната старого дома рядом с верандой. Круглый стол, диваны и другая обстановка загородного дома. В дальнем углу русская печь. За столом сидит Рэн, подперев голову руками. Боб стряхивает из пузырька в рюмку капли, наливает в чашку воду.
Боб – Сейчас, сейчас! Ещё секунду!
Рэн – Ничего не понимаю. Ведь, он тогда отказался…
Боб – Ну, может, забыл. У всех у нас склерозы, как розы иль мимозы.
Рэн – И слова какие! Обман, подлог, подлость.… Ох, как колет!
Боб – Вот, пей! (подаёт рюмку) Пей до дна, пей до дна! (подаёт чашку)
Рэн – Какая гадость!
Боб – Зато потом от сердца – радость!
Рэн – Please, оставь свои шутки! Не до того.… Немного полежу…
Боб – Конечно, конечно! (помогает ей лечь на диван, подкладывает подушку)
Рэн – Как бьётся! Кажется, сейчас выскочит!… (Боб подсаживается, берёт её кисть, посматривает на часы) Так бы и умереть – в один миг, без мучений!… Каждый раз мы его встречали с радостью и любовью! Помнишь прошлый год, вы с ним чуть не целый день просидели на веранде, обсуждая его теории… Может, Гэл его настроила? Она всегда была особняком в семье… Особенно после его бегства к Марго, и потом, после возвращения…
Боб – 128! Многовато… Дай мизинец!…Левой руки… (массирует)
Рэн – Сейчас капли подействуют.… Ох, и колет! Никогда так не было…
Боб – Может, врача вызвать?
Рэн – Да нет, нам теперь только господь Бог, если смилуется, поможет.… А где Роджик, я его с утра не видела?
Боб – Наш серенький дружок всю ночь мышковал в полях. Утром пришёл, дополнительно подкрепился и, думаю, завалился спать на чердаке, как обычно. А с приездом дорогих гостей, верно, не скоро спустится. (Слышен стук молотка, потом электродрели) Пойду, гляну, что там делается (уходит).
Рэн – Как он может так поступать!?… Такие слова говорить!… Ведь, с детства я восхищалась его выдумкой, энергией, радовалась его успехам, переживала за него. С ним было всегда так интересно… Может, старческий маразм?… Или самовнушение? Он же, когда одержим какой-то идеей, больше ничего не видит и не слышит… Господи, как опоганил всё!… Кажется, чего надо!? Живи, радуйся всему прекрасному, что окружает, твори, коли у тебя от бога дар!… Осталось-то нам не так уж много. А и верно сказал Патриарх: «Где делят, там нет любви!» Вот уж точная формула!… (возвращается Боб) Ну, что там? Пилят дом пополам?
Боб – Навезли кучу тюков и сумок. Гэл снимает с окон твои занавески, вешает свои. Ник требует вывести нашу машину из гаража, сейчас врезает замок в гостевую спальню.
Рэн – Как он смеет? Не спросив меня! Там же наши вещи!
Боб – Попросили освободить все шкафы от книг…
Рэн – Как, зачем!?
Боб – Видно, некуда раскладывать привезённое. А книги? Разве впервые их выбрасывают, жгут?… Всё это было, было.… И долго ещё будет. Грустно, господа-товарищи, братья и сёстры!
Рэн – Нет, я пойду и выскажу ему face to face, глаза в глаза, всё, что я о нём думаю!
Боб – И что дальше? Разругаетесь вдрызг и больше ничего! Лучше я вечерком покалякаю ладком.
Рэн – Мне получше. Можешь идти работать.
Боб – Вот достану только боты! Или лучше сапоги я одену на ноги.
Рэн – Ай-я-яй! Нескладно, неладно…
Боб – Зато хоть забавно! Теперь вижу, что ты пришла в себя. (Уходит, напевая «Прощание славянки») Прощай, отчий край, ты нас вспоминай! Прощай, милый взгляд! Прости - прощай, прости – прощай!…
Вечернее солнце освещает стену сарая с дверью в старый дом. Перпендикулярно примыкает стена холла-пристройки с окном. На скамейке у сарая сидят Боб и Ник.
Ник (продолжая) – … Я действую по закону и по совести! Нам родители завещали жить здесь и беречь дом и землю!
Боб – Полагаю, что и друг друга беречь!
Ник – Само собой! Никто не спорит!
Боб – У Рэн больное сердце и сильная тахикардия. Ей нельзя волноваться!
Ник – Я не знал. Она никогда не жаловалась!
Боб – Прошу тебя, будь с ней помягче, понежней, - ты же её старший брат!
Ник – Хорошо!
Боб – И ещё – все эти демонстрации с удалением наших вещей, книг, врезание замков, всё это, неделикатно, грубо. Это обижает Рэн!
Ник – Здесь мой дом! А это (показывая на пристройку) Я своими руками собирал, доделывал, крыл крышу! И гараж, и обе веранды.
Боб – Это было задолго до смерти ваших родителей, ты собирался здесь обосноваться с Марго и городил пристройки. Между прочим, мы тоже участвовали в этом.
Ник – Не отрицаю! Но это я всё делал на свои деньги!
Боб – Насколько я помню, ты тогда вёл научно-исследовательскую работу по сборно-разборным зданиям. И все твои пристройки из уже отработанных конструкций, то есть, списанных, не так ли?
Ник – Ну, и что? А транспортировка? А шифер на крышу? А дополнительные стройматериалы и крепёж? У меня все квитанции сохранились! Кстати, ты хотел частично возместить мне расходы!
Боб – Разве? Что-то не припоминаю.
Ник – Когда отец завещание написал.
Боб – Тогда Рэн, вроде, всё оплатила. Ты же большие деньги зарабатывал в то время!… А сколько бы ты хотел, к примеру?
Ник – Ну, все пристройки обошлись мне в тысячу сто современных килодурлей. Половину я у тебя не прошу, поскольку ты действительно помогал, и я ценю твою работу. Но четверть суммы я бы хотел получить.
Боб – Недурно. Это – около 270 килодурлей. Если сложить наши с Рэн пенсии, то не пимши – не емши 9 месяцев.
Ник – Можно, частями. Я не возражаю.
Боб – А скажи, Ник, - то, что 20 лет мы с Рэн здесь горбатились, сохранили дом с пристройками, участок обихаживали – это ничего не стоит?
Ник – Так это вы для себя делали!
Боб – М-да.… Поскольку Рэн не против раздела, давай съездим в муниципалитет и выясним, как это оформить. Но ещё раз напоминаю, будь с ней мягче. (Закуривает)
Ник – Дай сигаретку, пожалуйста!
Боб – Прошу! (протягивает пачку) Да, как ты мыслишь поделить дом?
Ник (затягиваясь) – По справедливости, конечно. Примерно пополам. Здесь же наша семейная вотчина! Если вы будете согласны, то нам все северные пристройки, а вам – южные со старым домом. Землю можно разделить тоже на юг и север, а можно на восток и запад, как скажете… Я тут Друнвало Мельхиседека поглубже копнул. Ты же знаешь его «Древнюю тайну цветка жизни»? Капитальные идеи! Так вот Я, воспользовавшись его методой, пришёл к сногсшибательным …
Гэл (открыв окно) – Куришь? Забыл, как катался в январе и молил помочь!?
Ник – Мамочка, только одну, на сон грядущий! Вот мы тут…
Гэл – В постель не пущу! Спать будешь на полу! (захлопывает окно)
Ник – Каждый раз попадаюсь! Ищейка, а не баба!… Завтра приедут Элен с Алексом, я им дал задание: покрасить холл изнутри и снаружи. Ты, ведь, не красил?
Боб – Снаружи собирался, а внутри краска нормально лежит, не трескается, не пузырится. Подумай, стоит ли тратить силы и время.
Ник – Мы с Гэл привыкли каждые семь лет делать косметический ремонт.
Боб – Вольному воля!
Ник – В муниципалитет съездим в конце недели, завтра мне нужно на заседании академии быть, - новых членов принимаем. Будь здоров! (уходит)
Боб – Спокойной ночи! (Сцена темнеет)
Дивертисмент.
Шут – Вот говорят, мир лучше драки,
а мне сдаётся, это – враки!
Иначе, рай давно бы был,
а о войне весь свет забыл!
Хор – Худого мира нам не надо,
и даже с мёдом, шоколадом!
На что позарились – возьмём!
А если не дадут – убъём!
И не взираем мы на лица,
и не боимся мы полиций!
Коль на кону здоровый куш,
не жалко нам мильона душ!
Часть 3.
Помещение муниципалитета. Напротив входной двери за столом – глава муниципалитета, Бэсс Торрентон, что-то пишет. У окон за столами с компьютерами две сотрудницы. Входят Ник и Боб.
Ник – Здравствуйте, уважаемая Бэсс! Здравствуйте, дорогие дамы! Уже трудитесь, не покладая рук? (те негромко отвечают) Разрешите представиться: Ник Кручан – архитектор, профессор, академик, художник и лауреат многих премий и выставок, и по совместительству – поклонник прекрасной половины человечества! А это – Боб Резон, в прошлом конструктор космической техники…
Бэсс – Мы его знаем. А вас что к нам привело?
Ник – Дело в том, что моя младшая сестра, Рэн, в 93-м году оформила в свою собственность земельный участок, хотя по завещанию отца я владею половиной дома и соответственно должен владеть половиной земли.
Бэсс – Сейчас посмотрим. (Ищет и достаёт со стеллажа папку с документами)
Ник – Теперь Рэн осознала свою ошибку и готова её исправить, т.е. разделить участок между нами поровну.
Бэсс – Вот, (открыв нужные страницы) – ни в 89-м, ни в 93-м вы не претендовали на свою долю участка, поэтому мы и оформили весь участок в собственность Вашей сестры. Почему она сама не приехала?
Боб – Неважно себя чувствует, сердце...
Бэсс – Да, погода меняется. К сожалению, я вам ничем не смогу помочь, если вы хотите делить землю. Теперь все вопросы решает Земельная палата нашего округа. Кроме того, вам нужно будет обратиться к окружному архитектору для обмера участка и в Кадастровый регистр для получения земельного паспорта. Вы хотите оформить участок в общую долевую собственность или в раздельную?
Ник – Хотелось бы, в раздельную.
Бэсс – Тогда Вам придётся обратиться ещё и в суд, так как кроме него никто не может отменить прежнее решение муниципалитета.
Ник – Даже Вы?
Бэсс – Даже я и совет муниципалитета. Сейчас установлены такие правила.
Ник – Какой-то, извините, абсурд!
Бэсс – Что ж Вы раньше-то думали? Двадцать лет отсутствовали, а нынче спохватились.
Ник – Я часто наведывался в Форфилд.
1 сотрудница – Я там живу, - только Рэн и Боба встречала на участке.
Ник – Да Я здесь всё детство провёл! Каждое лето! Помню, мальчишкой по озеру в Форфилде на самодельных плотах плавали. А по протокам, тогда вода стояла значительно выше, и по другим озёрцам путешествовали. Отталкивались шестами от дна и берегов, в воде барахтались – весело было!… Хулиганили немножко, не без этого, - в чужие сады за яблоками лазили. Ведь, у соседей всегда вкуснее! Верно?
Бэсс – Вам виднее. Сейчас многие, опомнившись или проснувшись, не знаю, начинают тяжбы со своими родственниками. До рукопашной доходит, больше десятка таких историй уже есть. И трупы, да, даже трупы…
Ник – Что Вы! У нас всё по-доброму, по-родственному.
Бэсс – Ну, ну! Дай-то Бог!
Ник – Хочу Вам презентовать мой последний труд на память о нашей встрече (вынимает из портфеля и передаёт иллюстрированную книгу). Здесь святые места нашего Северо-Запада: храмы, дворцы, монастыри, усадьбы. Приникаешь к ним, душа наполняется светом и благостью!
Бэсс – Большое спасибо!
Ник - А сейчас выходит из печати сборник членов ПАНИ с моим участием. Я Вам обязательно подарю.
Бэсс – Буду признательна!
2 сотрудница (хихикнув) – А какие члены пани там показаны?
Ник – Милая барышня! ПАНИ – это не женщина, а Первая Академия наук и искусств!… Ну, мы пойдём. Всем успехов и радости в трудовой и, так сказать, в личной жизни! Будьте здоровы и счастливы!
Боб – До свидания! (Ник с Бобом уходят)
Бэсс – До свидания!
1 сотрудница – Обходительный кавалер!
2 сотрудница – Да бабник он просто! И глаза блудливые! Так, кажется, всю тебя и ощупал, тьфу! Да и мягко стелет…
1 сотрудница – Мужики такие: ежель смолоду повадились по клубничку, так до могилы будут хаживать, не отвадишь!
2 сотрудница – А гонору, гонору сколько! Гусак недожаренный! Я – академик, профессор, лауреат! Будто мы, дуры, не понимаем, - у родной сестры землю и дом хочет оттяпать! Лясы точит да людей морочит!
Бэсс – На половину дома у него завещание.
2 сотрудница – Ну и что? Он же сюда носа не казал все года, а сейчас заявился и стал права качать! Сестра, мол, его обманула!
Бэсс – По закону он тогда, в 93-м, имел право на раздел участка.
2 сотрудница – Ну и оформлял бы тогда! А то – его сестра с мужем пахали двадцать лет, каждый год с весны до поздней осени, теперь – отдай ни за понюх табаку! Я бы сказала ему: накось, братец, выкуси!
1 сотрудница – Она – овца! Отступится!
Бэсс – На это он и рассчитывает. Пошли-ка, девочки, обедать. Время подошло. (Уходят, свет на сцене гаснет)
Дивертисмент.
Шут – Зовёт труба к последней сече!
Долой напыщенные речи,
и шашку наголо, вперёд!
Нас дело правое зовёт!
Хор – Мы – с клыками, мы – с зубами!
Раскидаем всех ногами –
по печёнке и в поддых!
Хваткой смертной за кадык!
Люба нам борьба без правил,
хруст костей, бросок на гравий,
чтоб из треснувшей башки
лезли мозги и стишки!
Часть 4.
Форфилд. Позднее лето. По веранде нервно ходит Рэн, за стёклами мелькающие фигуры Ника, Гэл, Алекса, Элен. Слышны звуки пилы, стук топора. Из сада входит Элен.
Элен – Доброе утро, тётушка!
Рэн – Доброе! Скажи, Элен, почему вы мои посадки убираете?
Элен – Это всё папа. Вы же знаете, если он чего задумал, то всем надо исполнять немедленно и быстрей!… Тётушка, можно Алекс возьмёт тачку?
Рэн – Пожалуйста, она в амбаре наверно, - спросите у Боба. (Смотрит в сад, открывает дверь и кричит) – Ник! Ник! Зачем ты жасмин рубишь?
Ник (подходя) – Чего тебе?
Рэн – Это же мамин жасмин! Сколько времени она за ним ухаживала, пестовала, а ты…
Ник – Мне дорогу здесь нужно проложить! Чтобы заезжать!
Рэн – Но с другой стороны дома есть же новые ворота и въезд!
Ник (заходит на веранду) – Меня они не устраивают!
Рэн – Почему ты не спрашиваешь меня? Выкорчевал весь мой папоротник, спилил рябину, теперь за мамин жасмин принялся…
Ник – Я старший брат! Как решу, так и будет! Понятно?
Рэн – Как ты разговариваешь?!
Ник – А как с тобой разговаривать, если ты двадцать лет мне лгала!
Рэн – Тебе не совестно?!
Ник – Это ты потеряла совесть! Столько лет пользовалась моей землёй и даже баночкой варенья не угостила!
Рэн – Какая баночка? У вас же в Ханноле участок с садом и огородом? Не стыдно?
Ник – Это ты должна стыдиться, что всё скрывала от меня, обманывала…
Рэн – Ты отказывался…
Ник – Лгунья и лицемерка!
Рэн – Have mercy on me! Пощадите меня! Я больше так не могу! (уходит в дом)
Элен – Пап! Когда будете делить землю, не бери юг, - там много глины.
Ник – Не спеши, дочка, ещё не вечер!
Гэл (входит из сада) – Вот бумаги, которые ты просил. Будете подписывать?
Ник – Пока подождём, Гэл. Пусть созреет!
Боб (появляется из дома) – Ник! Я просил тебя! Ты же брат!… (Элен уходит)
Гэл – Подумаешь, принцесса! Слова сказать нельзя!
Боб – Вы доведёте её до инфаркта!
Гэл – Не надо песен! У меня тоже бывают приступы, - и ничего, жива до сих пор. А у Ника вообще – и голова, и сердце, и колит, и геморрой! Вот!
Боб – Тем более, надо беречь внутренности! И свои, и чужие!
Ник – Я всё делаю по закону и по совести! Воля отца для меня священна! Ради неё я десяти сестёр не пожалею!
Боб – У тебя только одна осталась!… (входит Рэн)
Ник – Старший в семье теперь Я! Моё слово и решение - закон! Поэтому дом будем делить так: все пристройки, которые Я делал, - мои! Делим только старый дом. Его площадь 70 квадратных метров. По закону – 35 квадратов мне, 35 тебе. Но ты мне сестра! Поэтому я тебе выделяю 45 квадратов, а себе оставляю 25.
Боб – Но общая площадь дома и пристроек – около двухсот метров!
Ник – Слушай меня! Ты здесь – никто! А пользовался всем!
Гэл – И ни разу ремонта не делали!
Ник – Всё прогнило! Я смотрел! Теперь о помещениях: у вас спальня, гостиная и кухня в старом доме. Вполне достаточно! Всё остальное отходит мне!
Рэн – Это грабёж!
Ник – Вы грабили нас двадцать лет! Я ещё выставлю вам счёт за мои пристройки, у меня все квитанции сохранились.
Боб – Ты же себе забираешь пристройки! Где логика?
Ник – А за использование? А разобранный камин?
Боб – Я ж говорил тебе, что он развалился на следующий год!
Ник – Ерунда! Я строитель и делал всё правильно! Ещё в суд подам за самоуправство!
Рэн – Как же, правильно?! Когда вы с Бобом крыли шифером крышу дома, отец просил оставить старую дранку и рубероид. Но ты не послушал! Довёл отца до белого каления, так что он за топор схватился. Мы с Мари едва его удержали. А потом несколько лет мы с мамой затыкали тряпками и глиной волны шиферных листов, чтобы снег и холод не проникали на чердак и не выстужали дом!
Ник – Всё ты выдумываешь!
Рэн - Если бы была жива Мари!
Ник – Так вы и довели её до ручки!
Рэн – Как у тебя язык поворачивается говорить такое?! Да, мы специально ездили к ней в Кроусити, чтобы поддержать её после инсульта, ухаживали, заботились… (пока Рэн говорит, входит Гэл с бумагами и передаёт их Нику)
Ник – Вы не только Мари, но и родителей загубили!
Рэн – Что ты!?…
Ник – Они же с вами жили!
Боб – Им было, между прочим, за восемьдесят…
Ник – А могли бы и до ста прожить…
Гэл – Другие и больше живут!
Ник – Если бы им создали условия!
Боб – В 19 веке за такие обвинения на дуэль вызывали!
Гэл – Благородные какие! Руки коротки!
Рэн – Если бы мама с папой могли это слышать!
Ник – И они бы всё подтвердили, потому что ты вероломная обманщица!
Рэн – Нет, нет, нет! Нет у меня больше брата! Ты всё опоганил! Не надо мне ничего! Мне всё здесь опротивело!
Ник – Ты отказываешься от наследования? От завещания?
Рэн – Видеть тебя не могу! (хочет уйти)
Ник – Очень хорошо! Только подпиши сначала бумагу!
Рэн – Ты … (машет безнадёжно рукой и уходит в дом, за ней Боб)
Гэл (тихо) – Сорвалась с крючка! (уходит в сад)
Ник – Ничего, ничего, ещё чуть-чуть и…! Всё – по справедливости: было ваше, станет нашим! (в окно веранды стучит Кейт Вокер)
Кейт – Можно к вам? (входит)
Ник – Пожалуйста, пожалуйста, Кейт! Мы ж соседи!
Кейт – Здравствуйте! Я к Рэн. Где она?
Ник – Как Ваше здоровье? Как поживаете?
Кейт – Спасибо! Скриплю потихоньку, как старая телега.
Ник – Ну, что Вы! Ещё молодым дадите фору!
Кейт – Какое уж там!… Смотрю, у вас какая-то перестройка идёт? Деревья, кусты вырубаете, стены красите.
Ник – Видите ли, дом весь сгнил, совершенно весь!
Кейт – Конечно, ему уж больше ста лет.
Ник – Дело в другом. Я Вас уверяю, за ним просто плохо смотрели!
Кейт – Вы знаете, я по-соседски часто захожу к Рэн. Не раз видела, что Боб чинит что-то, поправляет. А крыши он каждую весну ремонтирует, с улицы видно. В подполе, Рэн говорила, он не одну балку поменял…
Ник – Я – архитектор, профессор! Преподавал больше тридцати лет, знаю, что и как нужно делать…
Кейт – Так Вы бы подсказали!
Ник – Не хотят ничего слушать!
Кейт – Что Вы говорите?
Ник – Врут на каждом шагу!
Кейт – Не может быть!
Ник - Да, да! Сестра двадцать лет назад приватизировала всю землю и ничего мне не сказала! Вот так!
Кейт – Неужели?!
Ник – Да! Недавно всё открылось. Она обманывала меня все эти двадцать лет!
Кейт – Ну что Вы, Ник!? Все в Форфилде знают Рэн, как человека в высшей степени порядочного и отзывчивого!
Ник – Я и сам так раньше думал, пока не познакомился с бумагами. Всё скрывают! Камин разобрали и тоже не сообщили.
Кейт – Но Вы же приезжали и…
Ник – Утаивали, что налоги платили за меня.
Кейт – Мне бы такие благодетели! Только бы…
Ник – А могила родителей? Как ни приеду, - заброшена, бурьяном поросла!
Кейт – Ну это Вы напрасно, Ник! Я постоянно хожу на кладбище к своему мужу и часто там встречаю Рэн и Боба.
Ник – Электросчётчик мой сняли! Ключи от дома не давали!
Кейт – Ушам своим не верю, Ник! (входит Боб) Добрый день, Боб! А где Рэн?
Боб – Здравствуйте, Кейт! В доме. Отлёживается, - сердце прихватило.
Кейт – Я тоже что-то сегодня себя неважно чувствую. Зайду на минуточку?
Боб – Пожалуйста! (открывает дверь в гостиную старого дома, проходит за ней, Ник – тоже; за занавесью видна спальня)
Кейт – Рэн! Добрый день! Как себя чувствуете?
Рэн (из спальни, слабо) – Спасибо, Кейт! Приняла вот корвалол. Сейчас встану.
Кейт – Лежите, лежите, не беспокойтесь. Я тут на диванчике посижу, поговорю с Вами.… У вас здесь тихо, машин почти не слышно.
Боб – Окна закрыты. А откроешь – так и шум, и пыль.
Кейт – Сенечка у меня страсть как не любит автомобили. Так и рвётся, так и рвётся, того и гляди под машину попадёт! (Нику) Сеня – это мой пёсик. Мы с ним вдвоём свой век здесь и мыкаем.
Ник – Понимаю.
Кейт – И приголубим друг друга, и поцелуем. А то, знаете, бывает, куснёт, если ему что не по нраву. Но не больно, острастки ради, чтоб я его поняла. Вот бы все люди жили так, как мы с Сенечкой!
Ник – Да. Если бы не врали и не обманывали. Я вот всегда говорю правду и только правду. Потому, что так устроен, так меня мать с отцом воспитали. Но не все исполняют наказы родителей!
Кейт – Да, да. Сколько на земле вражды, злобы, ненависти!…
Ник – Далеко ходить не надо. Родная сестра…
Боб – Ник! Остановись!
Ник – Что правда глаза колет? Стыдно перед людьми?! Я всё рассказал Кейт!
Боб – Ты всегда был горазд на выдумки. Лжёшь, что блины печёшь!
Ник (кричит) – Я ничего не выдумываю! Это вы всё врёте! (Рэн стонет)
Кейт – Ник, что Вы? Успокойтесь!
Боб – Будь любезен, - выйди!
Ник – Ты гонишь меня?
Боб – Прошу тебя выйти!
Ник – Ты гонишь меня из моего дома? (Боб подходит к нему) Только без рук! Пусть она подпишет, и я уйду.
Боб – Рэн – плохо! Неужели ты не понимаешь?
Рэн (слабо) – Что подписать? (зажигает свет)
Ник (подходит к Рэн) – Вот этот акт.
Рэн – Где подписывать? Покажи.
Ник – Вот здесь. (Рэн подписывает)
Боб – Ты бы прочла сначала!
Ник – И здесь.
Рэн (подписывает) – Мне теперь всё равно. Сюда только на могилу родителей буду приезжать. Здесь всё отравлено!
Ник – Ну вот и славно! Всего-то дел! (уходит, свет гаснет)
Снова вечернее солнце освещает стену сарая, как во 2 части. Боб сидит на скамье, курит. Из двери выходит Ник с гвоздями и молотком, плотно закрывает дверь и приноравливается, чтобы её заколотить.
Боб – Что ты делаешь?
Ник – Мне этот выход не нужен!
Боб – Но он нужен нам, чтоб выйти в огород.
Ник – Вам он уже не принадлежит! Рэн подписала дарственную!
Боб – А тебе не терпится. Всё, ведь, надо оформить у нотариуса или через суд, а пока – будь любезен! (встаёт спиной к двери)
Ник – Отойди! Я – здесь хозяин!
Боб – Пока ещё нет!
Ник – Лучше отойди! Не доводи до греха!
Боб – Да ты уже и так столько напакостил!…
Ник (хватает Боба за рукав) – Уйди!
Боб – Не дам закрыть дверь!
Ник (замахивается молотком) – Уйди, покалечу!
Боб – Сам убирайся, провокатор! (на их крики и шум подходят Элен и Алекс)
Ник – Я тебя угроблю! (Боб перехватывает молоток, борются)
Элен – Папа!
Алекс – Ник! (одновременно вскрикивают, из дома выходит Рэн)
Ник – Раздавлю, как козявку!
Боб – Дерьмо! Собачье дерьмо! (продолжают бороться)
Рэн (бросается к ним) – Боб! Оставь его! Он же зверь!
Ник – Отвали! (толкает её в грудь, Рэн вскрикивает, Боб озирается, видит садовый нож на столе)
Свет на сцене мигает, Боб хватает нож и бросается к Нику.
Боб (кричит) – Гад! Получай! (наносит удар ножом, Ник вопит и падает)
Боб застыл над Ником, все в оцепенении. Свет на сцене гаснет и зажигается опять. Последнее действие, оказывается, произошло только в воображении Боба.
Рэн (обнимая Боба) – Не связывайся!
Боб – Ты говорил, что я для тебя никто, так знай, ты для меня ничто…жество!
Рэн - Уедем! Уедем сегодня же!
Ник – Скатертью дорога!
Рэн (Бобу) – Успокойся! Пойдём! (обнявшись, уходят, свет на сцене гаснет)
Дивертисмент.
Шут – Равны пред Богом мы и Властью,
но сунешь где с умом и сластью,
любое дело повернёшь, как дышло,
сумей управиться, - чтоб вышло!
Хор – Славься, славься, рашнюйский закон!
Кто здесь с деньгами, тот и барон!
Двери любые он растворит
и что захочет, то натворит!
Бедных ограбит, детей – на панель,
сам на курорте, вдыхая шанель!
Хамскую харю он не таит, -
ведь, Сатана за спиною стоит!
Часть 5.
Коридор районного федерального суда. На скамье перед залом заседаний Ник и Гэл.
Гэл – Как думаешь, не сорвётся?
Ник – Не должно вроде.
Гэл – А где же ответчики?
Ник – Вон, Боб идёт. (Боб садится на дальнюю скамейку)
Гэл – Не здоровается.
Ник – Да пусть его! Наше дело правое! Странно, что нет Рэн… Пойду, узнаю. (Подходит к Бобу) Здравствуй, Боб!
Боб – М-м!
Ник – Ты один? А где Рэн?
Боб – Рэн не приедет. Ты сломал ей два ребра.
Ник – Да, ладно! Не выдумывай! Какие рёбра!?
Боб – Грудные. У меня есть справка из травматологического пункта.
Ник – Какая справка? Я до Рэн и пальцем не дотронулся!
Гэл – Ещё чего? Сама где-нибудь споткнулась и упала! Сочиняют, невесть что!
Боб – Так я и думал. Трус ты! Не мужик! Нашкодил и в кусты. Сгинь, падло!
Ник – Я припомню тебе это! (отходит; входит Бэсс Торрентон, садится рядом с Бобом)
Боб – Здравствуйте, Бэсс!
Бэсс – Добрый день!
Боб – Вот этого бы не сказал! (тихо разговаривают друг с другом)
Ник – Чорт побери! Это может осложнить дело!
Гэл – Не паникуй! У тебя же есть её согласие.
Ник – Так то так, но как судья посмотрит?! Он, ведь, эту справку предъявит!
Гэл – А как докажет, что ты виноват? Где свидетели? Ничего у него не получится! К тому же Дэвид судью подготовил.
Ник – Будем надеяться! (из зала заседаний выходит секретарь суда)
Секретарь – Истец и ответчики по делу №506-г здесь?
Ник – Да!
Боб – Здесь.
Бэсс – Да, здесь.
Секретарь – Заходите в зал! (Все идут за ней)
Зал судебного заседания в 2-3 окна. На возвышении столы судьи и секретаря, стена с дверью в совещательную комнату. Несколько рядов скамей. Стороны садятся отдельно. Из двери выходит судья в форменном облачении. Все встают.
Судья – В открытом судебном заседании рассматривается гражданское дело №506-г по иску Ника Кручана к Рэн Квин Кручан и к муниципалитету Форфилда о признании недействительным свидетельства о праве собственности на землю. Суд в составе… (свет гаснет, затем вспыхивает вновь, обозначая промежуток времени)… Переходим к обсуждению дела по существу! Ник Кручан, поддерживаете ли Вы свои исковые требования?
Ник (встаёт) – Ваша честь! Я – академик архитектуры, профессор, заслуженный строитель, лауреат государственной премии, член правления объединения художников «РОЖА», не хотел обращаться в суд с иском против родной сестры. Но, к сожалению, обстоятельства заставили. После смерти нашего отца сестра оформила на себя право собственности на весь земельный участок и не сообщала об этом до сего года. Таким образом, она обманывала меня почти двадцать лет. Но сейчас, Ваша честь, Я рад сообщить, что сестра опомнилась и отказалась от своей доли собственности в Форфилде…
Судья – Полностью?
Ник – Да, полностью. И на землю, и на дом. Вот подписанный ею и заверенный у нотариуса документ. (Передаёт ей бумаги)
Судья – Хорошо. Интересы ответчицы по доверенности представляет её муж, Боб Резон. Слушаю Вас!
Боб (встаёт) – Ваша честь! Истец не прав, утверждая, что Рэн обманывала его. Тогда он заявлял, что земля ему не нужна, поскольку он в Ханноле…
Гэл (с места) – Ну и что?!
Боб - … обустраивал усадьбу на выделенном ему государством участке…
Ник – Вы лгали мне всё время, пользовались моей землёй и домом, не сообщали, что платите налоги, запустили дом, развалили камин, не пускали…
Боб – Ох, ты несчастный, обиженный, обездоленный! Нюни ещё распусти!
Гэл – Он издевается!
Судья – Стоп, стоп! Рассматривается дело только о земельном участке! Семейные отношения выясняйте между собой и, по возможности, доброжелательно. Боб Резон! Ваша жена отказалась от своей доли наследства!?
Боб – Да, под сильным психологическим давлением!…
Гэл – Не хотела бы, - не подписывала!
Боб - Ваша честь! Истец сломал Рэн два ребра, вот справка из травматологического пункта. Прошу приобщить к делу!
Судья – Это не имеет отношения к сути разбираемого вопроса. Вы можете подать заявление о причинении ответчице телесных повреждений, и суд его рассмотрит.
Боб – Они её довели!
Ник – Это вы меня довели!
Боб – Она же больна!
Гэл – Все мы больны!
Судья (стучит молотком) – Следующий ответчик! Бэсс Торрентон!
Бэсс (встаёт) – Ваша честь! В связи с тем, что истец, Ник Кручан, в устной форме отказался от своей земельной доли в пользу сестры, муниципалитет оформил на неё в 1993 году право собственности. В течение всего времени Рэн Кручан добросовестно обрабатывала земельный участок, содержала дом в надлежащем порядке и уплачивала все налоги и сборы, в том числе, за брата. Истец все эти годы не выказывал никакого интереса ни к дому, ни к участку в Форфилде. А в этом году спохватился: земля приобрела цену! И предъявил претензии сестре. По справедливости и по моему мнению, ему следовало бы выделить только небольшой участок земли для подхода к его половине дома…
Ник (тихо Гэл) – А я ей ещё книгу свою подарил!
Гэл (Нику) – Вот и делай добро людям!
Бэсс – Сожалею лишь об ошибке, допущенной муниципалитетом. Нужно было тогда письменно засвидетельствовать отказ истца от земли. Возможно, теперь и не понадобилось бы этого суда.
Судья – Принимаю Ваши слова к сведению. Но на сегодня ответчица отказалась от своей доли собственности в Форфилде в пользу брата.
Бэсс – Это её право. Но я остаюсь при своём мнении.
Судья – Суд удаляется на совещание. (Все встают, судья и секретарь удаляются в совещательную комнату, свет гаснет)
Дивертисмент.
Шут – Я – честный парень и всегда
всю правду режу в глаз!
И потому передо мной
любой противник – пас!
Хор – За словом не полезем мы в карман,
тем более что там лежит наган!
Распорядится каждый им сумеет,
а совесть «чистеньких» пусть греет!
Рубашка наша ближе всего к телу,
которое холёно, грузно, бело;
за ту рубашку мы казним любого:
любимого, родного, дорогого!
Да, жадные мы, жадные!
И даже кровожадные!
Не остановит нас и кровь,
честь, дружба, верная любовь!
Часть 6.
Форфилд. Ранняя осень. Веранда. Накрытый стол. Гэл суетится, что-то переставляя, уточняя. За столом Ник, Элен, Агата, Алекс, Том и Дэвид Пайк.
Ник (встаёт с рюмкой в руке) – Дорогие мои! Сегодня мы празднуем победу! Победу полную и безоговорочную! Победу, которую мы ковали несколько месяцев! Вот решение суда, которое уже никто не оспорит! (потрясает бумагой с печатями) В первую очередь я воздаю должное и благодарю моего старого друга Дэвида Пайка! Его содействие сыграло определяющую роль в позиции суда!
Дэвид – Ты, Ник, и сам не промах!
Ник – Да, мы тоже старались! Психологическая стратегия, предложенная Гэл, дала великолепные результаты! Противник был сбит с толку и капитулировал!
Гэл – Я тебе только поддакивала!
Ник – Правда восторжествовала! Захватчики ушли, как побитые собаки! (Все пьют и закусывают)
Том – Вот это по-нашему, по-армейски!
Алекс (Элен) – О ком это он?
Элен (Алексу) – О Рэн и Бобе, неразумное дитё!
Алекс – Значит, все эти вырубки, замки, переносы вещей, скандалы…?
Элен – Были только игрой, причём, умной и расчётливой, недогадливый отрок!
Алекс – И все разговоры о справедливом разделе – лишь тень на плетень?
Элен – Ну, наконец-то, понятливый мой! Да,… папа велел, если приедут Рэн с Бобом, не давать им никаких вещей и не разговаривать с ними вообще.
Алекс – Сурово! Я – что ж, последняя сволочь, что ли?
Элен – Папа, ведь, ещё ничего не оформил на нас, ты помнишь?
Алекс – Помню, помню. Но от всего этого тошнит.
Ник (продолжая) – Теперь нам предстоят большие дела! Перестроим старый дом, сделаем зимнюю оранжерею, выроем бассейн… Дэвид! Надеюсь, ты и тут нам поможешь?
Дэвид – О чём речь? Конечно! (Нику) Отойдём на минутку. (Отходят в сторону) Ты не забыл мою просьбу?
Ник – Нет вопроса! Решено. Твой внук вычеркнут из списка призывников.
Дэвид – Спасибо, Ник! Обрадовал! Конечно, я бы его пристроил в тёплое местечко, но сам знаешь, армия есть армия! Ещё пошлют участвовать в какой-нибудь антитеррористической акции… Ты действительно собираешься в Форфилде осесть?
Ник – В наши годы тяжко на два дома жить. Думаю, подлатать кое-что, музей матушке соорудить, а остальное Элен с Алексом будут доводить.
Дэвид – Они говорили, что им долго и неудобно, даже по КАДу, добираться.
Ник – Это верно. Но я рассуждаю так: выйдут на пенсию, - будут всё лето здесь проводить. А не понравится – продадут и купят что-то поближе к городской квартире.
Дэвид – Тут мой давний партнёр, Пол Барракуда, предлагает хорошую сделку. Можно взять на круг, как минимум, семьдесят миллионов баксов. Парень он ловкий и надёжный, держит риэлторскую контору по обороту недвижимости. Такие дела проворачивает!… Если хочешь, можешь поучаствовать тоже.
Ник – Говоришь, семьдесят лимонов на команду?
Дэвид – И больше возможно!
Ник – Не кинет?
Дэвид - Я с ним десять лет работаю. Всё нормально было.
Ник - Чего он себе всё не загребёт?
Дэвид - Налички нужно три-четыре лимона! У деловых людей, как ты понимаешь, деньги в обороте. Вот и приходится собирать кооператив.
Ник – А в чём суть?
Дэвид – Через надёжных людей Пол получил конфиденциальную информацию о намерении правительства проложить федеральную трассу через наши малонаселённые места. И если подсуетиться, купить землю по трассе…
Ник – Понял. Заманчиво…
Дэвид – Сам можешь с ним все вкусные косточки обсосать.
Ник – Пожалуй…
Дэвид – Я его на тебя выведу, а там решай. А сейчас, извини, улизну по-английски. Дела. Без обиды, лады?
Ник – Какие вопросы? Будь здоров! (Жмут руки, и Дэвид уходит. Ник возвра-щается к пирующему обществу. Шум отъезжающего автомобиля)
Гэл – Пол уехал?
Ник – Да, у него дела.
Гэл – Какая у него машина!
Ник – Ну, мой Лексус, думаю, не хуже!
Гэл – Староват уже твой конь. А Пол загребает, верно, кучу денег?
Ник – Да уж не мало! Он помимо бизнеса ещё в региональном парламенте заседает и метит в министры! Тогда уж развернётся на всю катушку!
Гэл – Раньше, помнится, к тебе на Вы обращался. Ник, помогите сделать то, поспособствуйте в этом, а нынче…
Ник – Да, всё перевернулось… Ничего, догоним и перегоним, даст бог.
Том (продолжая беседу) - … можно ещё гольф устроить. (Далее идёт общая беседа, в которой все друг друга перебивают и перекрикивают)
Алекс – Площадь маловата, Том!
Том – Тогда тир можно соорудить. Я всё оборудование и снаряжение могу в своей части достать. Вот было бы здорово, верно, Агата!?
Агата – Может, тебе тут ещё полигон устроить? С пушками?
Элен – Бассейн нужно не меньше двадцати метров в длину и поглубже.
Ник – Его можно оформить в виде древнеримского атриума с комплювием.
Гэл – Плеваться в бассейн не дам!
Ник – Мамочка, комплювий – это просто отверстие для стока дождевой воды в бассейн.
Алекс – Оранжерея, по-моему, не нужна. Мы же не собираемся здесь зимовать!
Элен – Пап, а, правда, зачем нам оранжерея?
Ник – Чтобы в любое время года были цветы в доме и музее!
Том – А что за музей Вы хотите открыть?
Алекс – Архитектуры и строительных конструкций, верно?
Ник – Тоже может иметь место, но сначала в нём будет представлено мамино рукоделье и мои картины.
Том – Кто же будет ходить в него? Тут в округе и людей-то не видно.
Ник – Найдутся, Том…
Том – А это что – икона? (показывает на вышивку)
Ник – Иисус-Пантократор. Мой эскиз, мамина работа.
Том – Красиво!
Ник - Алекс, завтра надо будет покрасить амбар у дороги.
Алекс – Амбар-то зачем?
Ник – Усадьба в Форфилде должна быть, как конфетка!
Алекс – Я и так целый месяц ишачил без продыха! Все пристройки изнутри и снаружи выкрасил! Надышался по завязку! Пожалейте!
Элен – Да, пап, давайте сделаем передышку!
Ник – Надо добить. Агата с Томом помогут… Мне бы ваши годы!
Гэл – Лучше не надо! Достаточно накуролесил!
Агата – Папочка, конечно, мы с Томом поможем! Но я хочу, чтобы у нас была чёткая договорённость на будущее!
Ник – Что ты имеешь в виду, дочка?
Агата – То, что усадьба в Форфилде будет принадлежать нам с Элен на равных основаниях! И лучше, если это будет надлежащим образом оформлено!
Элен – Вот ещё!? Тебе родители и так отписали двухуровневую квартиру в Кингвиллидже и трёхэтажный коттедж с землёй в Ханноле…
Агата – Так это наследство! Когда ещё будет!
Элен – В квартире-то вы с Томом уже живёте!
Агата – Не снимать же у чужих! Тем более, родители всё время в Ханноле.
Элен – Всё тебе и тебе! А я с детских лет в Золушках ходила…
Ник – Не ссорьтесь, девочки! Я ещё ничего не решил окончательно!
Гэл – Мы не решили!
Ник – Да, конечно, мы. Всё образуется, только давайте дружно, вместе, по-семейному…
Элен – Ну, да! Мы с Алексом будем вкалывать, как ломовые, а она будет приезжать отдыхать и загорать!
Агата – Это уж мне решать, чем заниматься! А если всё ей, то ни я, ни Том, и пальцем не пошевелим! Так и знайте!
Гэл – Агата! Ты забыла, что у Элен в Гринтауне дом спалили?
Агата – Ничего я не забыла! Они ж за проданный участок новый БМВ купили.
Гэл – Но теперь у них нет дачи.
Агата – Элен сама виновата! Надо было сторговаться с ньюрашами! И страховку заключать солидную, а не жмотиться!
Элен – Хорошо говорить, когда тебе родители всё время бабки подкидывают, а мне каждый дурль нужно считать!
Ник – Доченька, какие бабки? Мы же пенсионеры!
Элен – Сказок только не надо! Будто, я не знаю, какие ты дела проворачиваешь с издательствами и администрацией округа!
Ник – Агата мне помогает и получает свою долю.
Элен – А нам с Алексом ты предлагаешь с краской возиться да ремонты делать! Мы для вас – рабы! Сами по морским круизам да заграницам шастаете!
Ник – Всё решим, девочки, полюбовно.
Том (с рюмкой в руке) – Полковник наш рождён был хватом, слуга царю, отец солдатам!… Пупу земли рашнюйской – наш всеобщий виват!
Ник (встаёт) – Вольно, майор! Предлагаю выпить за наших милых и любимых подруг! Всем гусарам встать! Делай, как Я! (Закладывает левую руку за спину, мужчины встают) За дам! (Пьют) Кжды-рюйс-хамъ-целя-шиг-вещь-бёт-ноч-фпуз! (Свет гаснет)
Там же через несколько дней. На столе веранды лежат фотографии, картины, вышивки. Кое-что уже развешано на стенах. Ник прохаживается, определяя место нового экспоната.
Гэл (держа в руках картину) – Эту куда?
Ник – Эту?… Церковь Форфилда.… Была цела ещё, когда я писал. Мамочке очень нравилась. Давай сюда!
Гэл – По-моему, веранда маловата для музея.
Ник (прибивая гвоздь) – Хватит пока. Две стены и ещё подоконники. Потолок используем. Надо будет, - расширим за счёт старого дома.
Гэл – Том правильно спрашивал, кого ты собираешься приглашать сюда? Соседей, которым кроме их грядок ничего не нужно?
Ник (вешая картину) – Это будет семейный дом-музей Кручанов. Мамины вышивки, поделки и мои работы. Внук подрастает, тоже лепту внесёт.
Гэл – А зимой придут бомжи из развалюх-двухэтажек и всё вынесут. Тут им не на одну бутылку хватит. (Слышен шум подъехавшего автомобиля) Кто-то приехал. Пойду, посмотрю.
Ник – Родное место!… Душа отдыхает.… И молодость! Вот она – рядом! Руку протяни – и там окажешься!…
Гэл (из дверей в сад) – Ник! Это к тебе! (входит молодой, представительный мужчина с кейсом в руках)
Ник – День добрый! Какими ветрами к нашему берегу?
Пол – Здравствуйте, дорогой Ник! Я – Пол Барракуда. Дэвид Пайк обо мне?…
Ник – Да, да. Очень рад лично познакомиться! (Обмениваются рукопожатием) Как дела? Я вот тут, в деревенской глуши, хочу музей организовать. Освещение направленное соорудим. Пригласим прессу, телевидение.… Можно будет выставки, аукционы проводить! Не удивляетесь?
Пол – Ну, что Вы?! Творец свободен в своих дерзаниях! Не то, что мы, призем-лённые.… Видел Ваши работы на выставке РОЖИ. Классно!… На голову выше остальных.
Ник – А Джозеф Стил?
Пол – Если честно, до Вас много не дотягивает!
Ник – У него, конечно, есть неточности, но…
Пол – Да что Вы! Мазок у него размытый, колорит блёклый, ну, а про чёткость рисунка и перспективу я и не говорю!
Ник – Да, да. Тут Я сильнее.
Пол - Да и вообще он, видимо, исписался.
Ник – Вы, ведь, ко мне по делу?
Пол – Да, Дэвид направил. Такая тема нарисовалась: строительство шестипо-лосной федеральной автомагистрали через Форфилдский лес…
Ник – Я в курсе. Дэвид говорил.
Пол – Так вот: хорошим людям можно взять несколько ярдов, если сообща…
Ник – Ярдов?…
Пол – Йес! Сленг такой у нас, приземлённых. Ярд – это миллиард, в данном случае, в дурлях. Кстати, Вы обращайтесь на «ты» - не обижусь. Я ж мальчишка по сравнению с Вами! А Вы – фигура видная, солидная, к тому же и разница в возрасте.
Ник – А на сколько можно вложиться?
Пол – Это уж как кошелёк и аппетит подскажут! Из потенциальных кооператоров есть такие, кто и на двадцать лимонов вложились. Примерный минимум – один, два лимона.
Ник – Понимаешь, сейчас, как назло, нет свободных средств.
Пол – Понимаю… Блин! Так хочется из своих людей подобрать кооператив! Выигрыш где-то один к 20-25 за вычетом комиссионных нужным людям!… Придётся чужаков искать, а не хотелось бы.
Ник – Дело-то верное?
Пол – Сто пудов! Навар может быть и больше, - как расклад ляжет! А какие люди! (Достаёт из кейса листок) Взгляните!
Ник (просматривая лист) – Да-а, - величины! Даже не думал.
Пол – Ну, так – конфиденциально! С самого верха вести!
Ник – И ты, я смотрю, не поскупился?
Пол – Ну, так - с коновода первый спрос!
Ник – Пожалуй, можно кредит взять под эту усадьбу.… А, может, кое-что ещё присовокупить?… Надо подумать.
Пол – Думайте, Ник, думайте! Но должен сказать, тянуть долго нельзя! Максимум – два-три дня, чтобы всё застолбить, пока никто не пронюхал да лохи чешутся. Как опубликуют решение, срубим по быстрому, и после этого нам всё будет по барабану! Кстати, могу кредит под залог оформить. У меня все бланки есть.
Ник – Это хорошо, время сэкономим. (Кричит) Гэл! Гэл!
Гэл (появляясь) – Что надо, Ник?
Ник – Сделай-ка нам с Полом чайку! И коньячку!
Гэл – Уже готово. Пойдёмте!
Ник (Полу) – Милости прошу! (Все уходят в дом, свет гаснет)
Дивертисмент.
Шут – Коль у тебя в кармане грош,
то кто ты есть? – Простая вошь!
Зелёных в банке миллион, -
ты князь! Почти Наполеон!
И всё позволено тебе -
в воде, на небе, на земле!
Любую прихоть, блажь свою
велеть ты можешь холую!
Хор – Особы мы Особые,
по сути – соль земли!
Всегда на всё готовые, -
народ, словам внемли!
Во все века мы пастухи
над стадом человечьим!
С зарёй пророчат петухи
нам Силу, Власть и Вечность!
Особы мы Особые, -
всегда на всё готовые!
Законы нам не писаны!
А революций виселиц
мы не боимся более, -
генетика судьбою
нам послана во власть!
Да, сытые мы, сытые,
но вечно ненасытные!
Часть 7.
Зимний день за окном. Больничная палата на двоих: две койки, две тумбочки, шкаф, телевизор, журнальный столик. Прихожая с отдельным туалетом. На одной койке лежит Ник, рядом сидит Гэл.
Гэл - Я договорилась, чтобы к тебе пока не подселяли никого. Конечно, пришлось кое-кому сунуть.
Ник (слабым голосом) – Много?
Гэл – Да уж в этой клинике не сэкономишь!
Ник – С соседом-то может веселее.
Гэл – А если храпит? Или бродит по ночам с какой-нибудь аденомой!
Ник – С дамой? С какой дамой?
Гэл – Ишь, встрепенулся! Дам больше не дам! Да и какой из тебя ухарь нынче! Я про аденому, которая у твоего соседа может быть.
Ник – А-а.… У Джорджа нет…
Гэл – Джордж выписался три дня назад. Я про возможного будущего соседа.
Ник – Он тоже – Джордж?
Гэл – Откуда я знаю, как его зовут?
Ник – Ты сказала…
Гэл – Кто его знает: может – Джордж, а может – Джон, Генри, Дик или чорт рогатый!
Ник – Что ты сердишься?… Пожалела бы! Ты, ведь, жена!
Гэл – Это я не жалею?! Да я всю жизнь тебя обихаживала, ублажала, терпела все твои выходки и враньё, когда ты по бабам шлялся!
Ник – Грехи молодости…
Гэл – Ха-ха! Молодости?! Думаешь, я – простофиля, и меня можно всю жизнь водить за нос? Думаешь, не знаю, где лежит твоя потайная книжка, в которой ты со смаком описываешь кого, где и как трахал?! На книжечку твою я случайно наткнулась при уборке, да мне она и не нужна была вовсе! Любая женщина за версту чувствует, когда её благоверный налево пошёл. Но мне плевать на это! Вот, когда ты к Марго на пять лет подался, оставив меня с двумя девочками, тут я завыла! Голову от горя потеряла, кобель ты проклятый! Спасибо, люди как-то помогали, утешали, советовали потерпеть, пока у тебя гон не спадёт. Те же Рэн и Боб, которых ты облапошил!
Ник – С твоей помощью!…
Гэл – А что мне оставалось делать? Говорят же, муж да жена – одна сатана!…
Ник – Чем девочки занимаются?
Гэл – К адвокату поехали, хотят хоть что-нибудь спасти. Ты же всё заложил под эту чёртову федеральную дорогу!
Ник – Дело-то было беспроигрышное! Пол с Дэвидом рекомендовали, и сами участвовали. Я и с тобой советовался!
Гэл – Попробуй-ка тебе возразить! Заговоришь до обморока или с потрохами сожрёшь! А где твои приятели теперь? Ни слуху, ни духу! Аферисты!
Ник – Они тоже пострадали.
Гэл – Как же! Так и поверила! Собрали таких лопухов, как ты, и «окучили». А сами смылись… (входит медсестра)
Медсестра – Больной! Готовьтесь!
Ник – Опять туда же?
Медсестра – Туда, туда! Куда же ещё?!
Ник – Хоть, в другую половину!…
Гэл – Ладно, я пошла. Девочки заедут к тебе. Пока! (целует его и уходит)
Ник – До свиданья! (откидывает одеяло и начинает спускать трусы)
Медсестра – Побыстрее нельзя? (наполняя шприц и пуская струйку из иголки) Мне ещё семь палат обслужить надо!
Ник – Сейчас, сейчас! (разворачивается, оголяя половину зада)
Медсестра (смазывая место укола) – Укол болезненный! Не дёргайтесь, как в прошлый раз! (вводит иглу)
Ник – Ой-ой!
Медсестра – Вы же мужчина! Терпите! (вынимает иглу) Держите вату!
Ник – Поласковее бы…
Медсестра – Ласку им подавай!? За семь килодурлей в месяц! Как же!
Ник – Ну, не сердись, девочка! Возьми вот яблочко, апельсин на тумбочке. Жена только что принесла.
Медсестра – Спасибо! (берёт предложенное и уходит)
Ник (прикрывшись) – Неужели они меня кинули?… А что? Всё может быть нынче.… И, всё-таки, не верю! С Дэвидом, ведь, больше тридцати лет дружим! Ещё в те, доперестроечные, времена, сколько друг другу помогали! Да, и потом, в девяностые, какие дела вместе проворачивали! На одних сборных коттеджах сколько жира набрали! А сколько вместе выпили! Да и с девочками пошалили немало! Эх, было времечко!… Пол, конечно, тёмная лошадка, но Дэвид за него ручался.… А если и вправду они меня?… Такой куш на кону был, - за самого себя не поручишься!… Может, мою бывшую «крышу» мобилизовать? Нет, - жидковаты. Тут нужны крепкие ребята, прошлые спецназы, гэбисты!… А им аванс надо отстёгивать, и не малый! А где его взять? М-да… (входят Агата и Элен) Знать бы, где упадёшь, - соломку бы постелил…
Агата – Здравствуй, папа! О чём ты?
Ник – Здравствуйте, девочки мои дорогие! Какие новости?
Элен – Плохие, па! Всё, что ты заложил, вряд ли удастся удержать. Как считает адвокат, квартиру в Кингвиллидже и усадьбу в Ханноле можно отстоять. А вот участок с домом в Форфилде и три машины, - твою, нашу с Алексом и Агаты, - придётся отдать. И зачем ты ввязался в это дело? Жили бы спокойно с тем, что поимели, а теперь…
Ник – Так я ж для вас старался! Мне-то уж ничего не нужно…
Элен – Как же – для нас!? Мы с Алексом теперь нищие!
Агата – Ну, у вас ещё собственная квартира в Сэндсабёде. А у нас с Томом всё в подвешенном состоянии.
Элен – Муниципальная! В панельной пятиэтажке! Не то, что у тебя!
Агата – Мозгами пораскиньте! Шевелитесь! А то привыкли: отсидели в офисе от сих до сих … Собственное дело заведите! Мух не надо ловить!
Элен – Какое дело, какие мухи?! Нам с Алексом уже за полтинник, забыла?
Агата – Тем более! О старости время подумать.
Ник – Девочки! Всё ещё образуется, мне бы только выбраться отсюда! Пойму всё до точки, накручу хвосты, кому следует и всё вернём!
Элен – Не смеши, папа! Кому ты хвосты накрутишь? Да они сами тебя в бараний рог согнут! А потом и вовсе по миру всех нас пустят!
Ник – Вы мне не верите?! Я в суд на них подам за мошенничество! Они ещё узнают, кто такой – Ник Кручан!
Элен – Нет, папа! Шансов у тебя никаких!… Лучше занимайся своими смысло-числовыми вывертами. Обещай, пожалуйста, что всё, что удастся сохранить, разделишь в будущем между нами по справедливости!…
Агата – Во! Социалистка нашлась! Да ты в мире этой самой справедливости днём с огнём не сыщёшь!
Элен – Папа! У вас с мамой я всегда была нежеланным, нелюбимым ребёнком, как кость в горле торчала!
Ник – Что ты говоришь, дочка?
Элен – А разве не так? Ты смолоду по сторонам рыскал, за каждой юбкой бегал, дома тебя никогда не было…
Ник – Работы было всегда невпроворот…
Элен – Мать тебя жутко ревновала, а я её связывала. На мне срывала свою ярость, а когда ты приходил, у вас начиналось выяснение отношений. Я опять была третьей лишней. А уж когда Агата родилась, вы меня совсем забыли!… А потом ты ушёл к этой проклятой Марго, и снова вам было не до меня! Так хоть сейчас, на склоне лет, пожалейте меня!
Агата – Хочешь опустить меня? Не выйдет!
Ник (слабо) – Попить дайте! Соку.
Агата – Сейчас, папочка! (Наливает)
Элен (передразнивая) – Сейчас, папочка! Правильно бабушка говорила: «Ласковая тёлка двух маток сосёт!» (звонит мобильный телефон, Элен достаёт его) Да, Алекс!… У папы.… Всё плохо.… Нет, не с папой, - потом расскажу.… Подъезжай к главному входу, я сейчас выхожу! (Отключает телефон) Ну, до свиданья, отец! Подумай! Можешь одну дочь совсем потерять! Пока, сестра! (Уходит)
Ник – Никто меня не любит! Только ты, моя лапочка!
Агата – Конечно, папочка!… Я посижу у тебя ещё немного, потом тоже пойду. До дома ехать далеко и дел там невпроворот!
Ник – Спасибо, доченька! (Сцена темнеет)
Та же палата, ночь, лунный свет создаёт сюрреалистическую картину. Ник лежит на той же постели, рассуждает вслух.
Ник – Как же это я?!… Взял и почти всё ухнул!… А, ведь, акулы капитализма всегда твердили: раскладывайте яйца по разным корзинам… Пол меня обаял!… Как котёнка несмышлёного!… А ещё этот приступ! Одно к одному – не понос, так золотуха!… Добыть бы эликсир волшебный!… Говорят, жизнь чуть не вдвое продлевает. Для генсеков разрабатывали. Туфта, верно?! Как всегда дурней вроде меня на крючок ловят… Душу готов запродать!… Да разве найдётся покупатель!? ( возникает светлое пятно, в котором видны две фигуры) Мамочка, папа! Это вы?…
Мать – Да, сынок, это мы. (Родители говорят тихо, но отец твёрже)
Ник – Мамочка, мне так плохо!…
Мать – Знаю. Поэтому мы и пришли.
Ник – Что мне делать, мама?
Мать – Терпеть. Молиться.
Ник – Но я всё потерял!
Отец – Душу свою ещё можешь спасти!
Ник – Как?
Отец – Покайся! Мы тоже каялись. За все грехи, что в жизни совершили.
Ник – С чего же начать?
Отец – Ты сам твердил, что Любовь, Добро, Сострадание и Прощение – главное в мире! Помогай страждущим, попроси прощения у сестры…
Ник – Гэл меня подбила…
Мать – Не ври. Ты сам задумал и рассчитал. Нам оттуда всё видно.
Ник – Рэн меня, старшего брата, такими словами обзывала!
Отец – За дело!
Ник – Мамочка! Я, ведь, семейный музей думал создать: твоих рукоделий и моих работ… Соседям и гостям показывать!
Мать – Это гордыня твоя хотела.
Ник – Наш дом, наше родовое гнездо, Рэн с Бобом совсем запустили. Надо было его привести в порядок.
Отец – Они же были согласны, но ты требовал ещё деньги за то, что досталось тебе почти даром. Потом всё обманом отнял и заложил ради сомнительной сделки.
Мать – Раньше говорили: правдивая душа не берёт барыша.
Ник – Я старался для своих девочек, хотел им обеспечить безбедную жизнь. Вы же не знаете, какие сейчас времена! Ради наживы, денег люди горло друг другу перегрызают! Нет ничего святого! Ничего!… Помогите…
Мать – Помнишь, во время той, Большой войны, когда отец был на фронте, нас эвакуировали в далёкий тыловой город?
Ник – Да, мамочка!
Мать – Я работала на заводе, Мари жила в школе-интернате, а вы с Рэн оставались дома одни. Тебе тогда было шесть лет, а Рэн – два.
Ник – Конечно, мамочка, помню. Мы жили в подвале большого кирпично-деревянного дома. На улице были снежные сугробы, мы там ходили по узким-узким тропочкам.
Мать – Время было тяжёлое. На весь день я вам оставляла маленькую кастрюльку каши, два куска хлеба, по кусочку сахара и кипяток в чайнике.
Ник – Да, ты кастрюлю и чайник закрывала ватником, чтобы они подольше были тёплыми. Мы завтракали, а потом шли гулять или играли дома.
Мать – А когда я приходила домой, Рэн в слезах бросалась ко мне и просила есть. Оказывалось, что ты опять играл с ней в «котика», хотя я строго запретила тебе это.
Ник – Ты просила её развлекать… Она сама мне всё отдавала и ещё повторяла: «Котик хочет кушать, котик открой ротик!» И совала мне ложку в рот.
Мать – Ты выманивал у неё те крохи, что я оставляла вам. Тебе ни тогда не было стыдно, ни сейчас?
Ник – Мне очень хотелось есть!… Ведь, я был ещё ребёнком, мамочка!
Мать – Да.… Но… ты всю жизнь заботился о себе, своих удовольствиях...
Ник – Все люди так устроены!
Мать – За твои таланты, за твой весёлый нрав, за твою ласковость ко мне я тебе там, на земле, всё прощала. Да и другие тоже. Я любила тебя, сынок.… А ты старшей сестре пожалел денег на похороны…
Ник – Но у нас в то время действительно не было ничего на счёте, ей-богу!
Отец – Не поминай всуе! На устройство своей выставки в Кингвиллидже и банкет на пятьдесят приглашённых деньги нашлись.
Мать – Другую сестру ты покалечил и обокрал…
Ник – Мамочка, но она сама от всего отказалась! И после суда не возражала!…
Отец – На фронте я бы с тобой не то, что в разведку не пошёл, но и в одном окопе отказался бы лежать!
Мать – Бог тебе будет судьёй, котик.… Делать лысому пробор, что мести клюкою двор.… Пойдём, отец. (Светлое пятно на сцене тает)
Ник – Мамочка! Папа! Не бросайте меня!… Вы придёте ещё?
Отец – Может быть… (Уходят, взявшись за руки)
Ник – Может быть,… может быть… Кжды-рюйс-хамъ-целя-шиг-вещь-бёт-ноч-фпуз.… Да-да, фпуз!… (Сцена темнеет)
Дивертисмент.
Шут – Коль получил от жизни ты щелчок,
пинок под зад или синяк под глазом,
тихонько в норку спрячься и – молчок!
Зализывай прилежно раны!
И не гори суровым мщеньем,
и сердце злобою не рви!
Ты сам повинен в прегрешеньях, -
тебе ли зло людей корить!
Хор – Обидно если? И болит?
И не спешит к нам Айболит?
Никто нам в горе не поможет, -
кругом неправедные рожи!
Найдётся, может, альтруист,
и тот не доктор, лишь - артист!
А мы страдай! Нам слишком больно, -
так хватит мучить нас, довольно!
Мы люди, ведь, - из плоти, крови,
желаем лучшей божьей доли!
Часть 8.
Обстановка 1 части. За окнами сумрачный зимний день. Рэн и Боб бродят по гостиной, снимая одни картины и вешая другие.
Боб (напевает) – Корабль наш упрямо качает крутая морская волна,
поднимет и снова бросает в кипящую бездну она…
Рэн – Боб! Beg you! Умоляю, пощади мои уши!
Боб – Ежель ты не жаждешь слушать, значит, очень хочешь кушать!
Рэн – Рано ещё.… У тебя опять в пасти рифмы?
Боб (рассматривая картину с обратной стороны) – Угу.… Послушай-ка! «Дорогой сестрёнке, в день юбилея! Живи и здравствуй многие лета!» Как трогательно и по христиански!…
Рэн – Да, недавно было так радостно, так светло… Что с ним случилось?
Боб – Как отметил один русский писатель, жителей его столицы испортил квартирный вопрос. А вот жителей нашей Рашню доконал – земельный… Помнишь, как мы были уверены в предвидении Роберта Бёрнса: «Настанет день и час пробьёт, когда уму и чести на всей Земле придёт черёд стоять на первом месте!»
Рэн – Да, действительно верили (с чувством декламирует):
Then let us pray that come it may
(as come it will for a’ that)
that Sense and Worth, o’er a the earth
shall bear the green, an’a’that!
Боб – Как ни смешно и ни грустно, алчность взыграла, в первую очередь, у власть предержащих. Наш директор раньше на собраниях не упускал случая клясться в верности официальным идеалам, а теперь без стеснения получает доход в сотню раз больший, чем зарплата ведущего конструктора или опытного рабочего, умом и руками которых создаётся всё новое. Свой партийный билет, верно, давно порвал.
Рэн - Ну, пусть он жаден, но откуда эта грубость, даже хамство? Он же всегда был вежлив и предупредителен.
Боб – Вообще-то, я различаю несколько видов хамства. Главное хамство – первородное, от желания всех подчинить себе, коль есть сила и власть. Процветает с библейских времён. Второе – более просвещённое, истоки те же, но присутствует сознание неправоты и отголоски совести. Третье – бытовое, от воспитания, привычки, скуки, когда хочется себя выказать. Но этот хам – трус, поэтому исподтишка пишет гнусности, ломает общественное добро и так далее. Четвёртое, я бы назвал ответным на раздражение от чужого хамства. Нику присуще больше второе, мне, пожалуй, четвёртое. Хотя все виды так или иначе перемешаны.
Рэн – Чувствуется, что ты много лет проработал в научно-исследовательской организации! Мог бы диссертацию на эту тему писать…
Боб – Мог бы, мог бы! Да только вряд ли бы допустили к защите. Профиль у нас, как ты знаешь, был сугубо секретный. Так что, увы!…
Рэн – Скажи, куда этот мой новый опус пристроить?
Боб – Твой шедевр надо на видное место: между окон или вот сюда (показывает). А что ты собираешься потом делать с картинами Ника?
Рэн – Упакую всё вместе и в шкаф поставлю. Вдруг он их потребует вернуть!
Боб – Вряд ли! Дарёное всё-таки.
Рэн – Возможно, теперь я ничему уже не удивлюсь. Но видеть эти картины больше не могу! Всё время всплывает его злобная физиономия. Нет у меня больше брата! Never more! Да, - никогда!
Боб – Не горячись, - пройдёт время, сгладится, забудется. Мы ж тоже позволяли себе…
Рэн – Только на словах.
Боб – Как говорится, брань не смола, а к сердцу липнет. Знаешь, чему я сейчас больше всего рад?
Рэн – Чему?
Боб – Тому, что Бог или случай удержали меня от крови. Ведь, я тогда хотел схватить тот старый садовый нож и…
Рэн – Да, - у тебя было такое лицо!…
Боб – В голове тогда билось: «Враг! Враг!» Даже забыл, что он - твой брат!
Рэн – Нет больше у меня к нему уже ни любви, ни ненависти. Просто хочется всё быстрее забыть! (звонит телефон) Алло!…Алло!…Алло!…Вас не слышно! Перезвоните, пожалуйста! (кладёт трубку, ждёт) Может, это Ник?…
Боб – Может быть, может быть… Кжды-рюйс-хамъ?… (включая телевизор) Время наших новостей. Послушаем?
Корреспондент ТВ – Как вы, уважаемые зрители, знаете, на нашем региональном Олимпе произошли кадровые изменения: новым вице-губернатором назначен Дэвид Пайк. Он любезно согласился ответить на наши вопросы. (Возникает кабинет вице-губернатора. За столом в кресле Дэвид Пайк, рядом корреспондент ТВ и Пол Барракуда).
Дэвид Пайк – Что интересует наше вездесущее телевидение?
Корреспондент ТВ – Как Вы себя чувствуете на новом месте, Дэвид?
Дэвид Пайк – Если по поговорке, то к своей тарелке, то бишь, к креслу, - привыкаю. Но если серьёзно, работы предстоит много. Порученное мне направление деятельности нуждается в глубокой модернизации, в частности, в создании новых экономических стимулов и обновлении менеджмента. Конечно, я буду опираться и на старые, зарекомендовавшие себя кадры, но обязательно привлеку молодёжь. Кстати, рядом с Вами сидит Пол Барракуда, мой помощник. Лет ему не много, но он уже успел себя проявить на предпринимательском поприще. Ну, и самое главное всегда и во всём буду советоваться с нашими дорогими гражданами. Их мнение будет определяющим в моей работе. Уважаемые сограждане, присылайте ваши замечания, предложения на мой сайт в интернете и по почте или приходите лично. Буду рад!
Корреспондент ТВ – Окей! Дэвид, утверждают, что Вы из команды Бреда Шарка. Значит ли это, что Вы можете скоро нас покинуть и перебраться в столицу?
Дэвид Пайк – Совершенно не значит! Я намерен здесь перепахать очень многое, и на это потребуется достаточно времени. Если мне удастся всё и будет приглашение сверху, - вот тогда и пораскинем мозгами.
Корреспондент ТВ – В Вашем ведении транспортные артерии региона. Не секрет, что состояние многих из них плачевно. Что Вы собираетесь сделать в первую очередь?
Дэвид Пайк – Жизненно важна для региона юго-западная автомагистраль с целевым выходом на соседние государства. Предполагалось проложить её через Форфилдский лес, но когда привлекли специалистов: дорожников, экономистов, экологов и других, обмозговали всё до точки, выяснилось, что оптимальный вариант трассы проходит северо-западнее Форфилда и леса. Как раз Пол этим занимается конкретно с нуля.
Корреспондент ТВ – Вокруг этой автомагистрали возник какой-то непонятный ажиотаж. Поясните, пожалуйста, Пол, в чём причина?
Пол – Причина банальна. Определённый круг спекулянтов, узнав о возможной прокладке автомагистрали, скупили участки земли и леса по ней, надеясь втридорога перепродать их и заработать на этом несколько ярдов, то есть, миллиардов из нашего с вами регионального бюджета. Но мы, люди приземлённые, вовремя просекли ситуацию, что и было, кстати, одной из причин изменения маршрута трассы.
Корреспондент ТВ – Спасибо, Пол! Всем бы чиновникам брать с Вас пример! Надеюсь, теперь нашим телезрителям будет легче разобраться во всяких слухах. Удачи вам, Дэвид и Пол, в вашем нелёгком труде! Хотелось бы, чтобы наши встречи приобрели постоянный характер.
Дэвид Пайк – Буду только рад! Ведь, наличие живой он-лайн обратной связи только способствует правильному направлению нашей работы.
Боб (уменьшая звук) – Всё же есть и среди чиновников добросовестные люди!
Рэн – Пожалуй. Лица симпатичные. Хотя кто скажет, что у них за душой?
Заключительный дивертисмент.
Шут – Почтеннейшая публика!
Мораль читать не будем,
но всё же не забудем,
что есть на белом свете
и чёрные места.
К себе мы внутрь заглянем:
увы, совсем не глянец
окажется на дне, -
там гниль, и смрад, и язвы,
что душу разъедают
и рвутся так наружу,
что трудно удержать!
Но вы их удержите
крестом, молитвой, мантрой!
Ребёнку улыбнитесь,
погладьте кошку рядом, -
вам станет легче жить!
Хор – Учёный ты или торговец,
чиновник, воин, слесарь,
поэт, политик, пахарь, горец,
артист, строитель, пекарь, -
мы все из праха рождены
и в прах уйдём бесследно!
И рай, и ад мы унесём
с собой в сырую землю!
Но наши дочери, сыны
Добро наше восславят,
а Зло, что причинили мы,
в сердцах их грязь оставит!
Почтеннейшая публика!
История закончена.
Пора всем по домам.
Вы можете нам хлопать,
ногами громко топать,
и даже освистать!
Смиренно принимаем
любую благодать!
(Занавес)
2010 - 2012 г. Б.Комиссарчук