Хах. У них на юге горы. Скалы. Их голые верхушки хищно-острые. Молодые... Здесь холоднее и местность открытая, больше похожая на мою степь. Ветер гуляет свободно. Вчера он принес с собой мокрый снег с гор. И вода в этих узких изломанных реках по утрам ледяная, и много камней по берегам. Лошадям трудно к ним подходить. И мне тоже. Хотя мои копыта намного тверже и я не порчу себе ноги. Забавно.
А вот труп мужчины, с раскроенной головой в кустах рядом с дорогой — это уже не смешно. Храбр подошел на мой зов и вытащил его на видное место.
— По виду крестьянин. — он обшарил тело, но ничего не нашел. На трупе не было обуви и куртки. Тут явно прохладно для одной рубашки.
— Чист, — сообщил он вслух. — По двое в вперед и назад. Доран, Перт, Влад, Глеб.
— У него лошадь была. И ячмень. Пахнет, — добавил я, разъясняя.
— Ясно.
На нас, естественно, никто не нападал. Через пару дней наткнулись на разоренную деревню. Земля была покрыта какой-то страной засохшей коркой, дома словно источили гигантские древоточцы. Кое-где недоеденные трупы в искаженных позах и несколько пронзенных различным оружием существ непонятного вида. Я неприязненно поежился. Мои раны зарубцевались, кожа наросла, правда шерсть выросла только кое-где, клочками, коротенькая и жесткая. Но все это неприятное для многих зрелище было скрыто попоной и доспехом сверху. Спал я тоже в попоне, на всякий случай.
А через несколько часов мы дошли до городка, в который стекались жители окрестных деревушек. Примечательной деталью было кирпичное, выкрашенное в светлый цвет здание, с колокольней. На всех его стенах, украшенных редко налепленным по краям, обваливающимся узором, и на верхушке был знак в виде галочки. Мы остановились на окраине с другой стороны городка, поэтому рассмотреть это здание мне удалось лишь на следующий день, наконец-то свободный. Храбр пошел со мной.
— Одумайтесь! Бог покарал нас за грехи и отправит всех в преисподнюю! Нет меры алчности человеческой…
Что это еще за завывания? Я свернул за угол и вышел на небольшую площадь перед необычной колокольней. На ступеньках большого крыльца стоял какой-то человек в балахоне и говорил странные речи, а внизу стояли замученные люди и слушали, кто-то с блеском в глазах, кто-то со страхом, иные не смотрели никуда вовсе, молчали или, шевеля губами, бормотали что-то себе под нос.
— Кайтесь за грехи наши, и ниспошлет господь нам свое прощение! — продолжал завывать человек в балахоне.
— Это он о чем? -- поинтересовался я вполголоса у задумчивого Храбра.
— Религия. Он ортодокс.
— А что это?
— Ортодоксы — объединение старых религий, чьи постулаты проповедовали еще в далеком прошлом. Он говорит о том, что это бог прогневался и наслал на нас демонов из ада. Еще есть абстракты и ....
— …Вольнодумство, называемое магией - вот корень всех бед! — громогласно рявкнул человек, перекрывая голос Храбра. — Уподобление себя богу обрушило Кару на наши головы! Порождениям гордыни, — тут он вдруг указал на меня, — не место в жизни, нет над ними ока божьего и путь их — страдания.
Ну отлично. Теперь все на меня пялятся.
— Лучше уйти, — предложил Храбр. Я согласился с ним.
— Бог проклял нас! Кошмар и ненависть поглотят наши души… — продолжал завывать тот тип, когда мы уходили. Блин, больной какой-то.
Люди смотрели на всех угрюмо, испуганно, агрессивно, особенно на нас. Беженцы собирались кучками на улицах, еды не хватало. Многие покидали город, направляясь к столице, и оглядывались на скалы, видневшиеся в легкой дымке с южной черты города. Вскоре городок взамен беженцев заполонили прибывшие солдаты. Войска постепенно стягивались к южной границе. Один раз я увидел парящую в небе огромную звероптицу. Она была похожа на одну из статуй в Смарагде. Корвин и Синелис нигде не появлялись без охраны и по одиночке. Я все время таскался рядом, обеспечивая возможное «антимагическое» прикрытие. К нам еще должны были присоединиться Перон и Касси. В башне она постоянно ворчала про обожженные руки и ноги.
Только Вирман по-прежнему существовал как будто бы сам по себе, присутствуя где-то на заднем фоне. Теперь он завел привычку приходить ко мне в сарай и подолгу болтать о всяком. Я спросил у него про религии. Про ортодоксов я уже слышал. Их эмблемой и был знак, похожий на галочку — расходящиеся под одним углом в стороны две линии. Ну или перевернутый треугольник без дна. Символом абстрактов была спираль. Они вообще не пойми во что верили. Бог, по их мнению, — коллективное бессознательное. Или сознательное. Они еще сами не решили, а суть в том, что они стремились это «бессознательное» направить на пользу себе, в то время как ортодоксы наоборот, «служили богу». Чем только голову себе не забивают, когда заняться нечем. Я вот, когда говорю «господи» или «слава богу», вообще это никоим образом никогда не воспринимал, просто подхватывал у людей. Были еще какие-то течения, но я не стал дальше спрашивать. Не интересно.
Как только дошли вести с гонцом, что Перон и Касси прибыли в какой-то соседний город, наш отряд тут же снялся с места. Передвигались мы отдельно от войсковых частей, но многие дошли до гор задолго до нас, так что эта часть пути была относительно безопасной. Я не особо понял, почему все решили, что эти культисты-фанатики-сектанты, как там их еще, сидят где-то в горах. Но Вирман сказал, что там много открытых плато позади скал и побережье. А тропы труднопроходимы.
Через пару дней мы дошли до тухлой деревеньки у самого подножия гор и должны были свернуть на восток к ближайшему перевалу. Но после ночевки с самого раннего утра я проснулся от чьего-то визга. Высунулся на улицу. По дороге бегала девочка с безумными глазами. Она шарахалась от изгородей и тех немногих, кто пытался ее поймать, остальные испуганно выглядывали из окон. В конце концов, она забилась в какой-то угол и разревелась. Вылез Вирман, подошел к ней, говоря что-то успокаивающее. Девочка продолжала выть, закрывая лицо руками. К ней подошли две женщины и один мужик. Остальные постепенно вылезали из-за околиц.
— Кто она? — поинтересовался я у какой-то тетки, тут же перепугано от меня шарахнувшейся.
— Дочка, дочка пастуха, — поспешно пробормотала она и отошла подальше, искоса на нее глядя, — бес её, бес попутал…
Я отошел от нервной тетки к Вирману, пытавшемуся вытянуть хоть какие-то слова из девочки.
— Оно пришло, — вдруг вырвалось из нее вслед за слезами, — оно…
— Что — оно? — нетерпеливо перебил возникший рядом Синелис.
— Оно пришло снизу. Оно убивало овец, — залепеала девочка, проглатывая слова, — оно позвало много змей, большиииих, — девочка продолжила плакать.
— Папка твой где? — спросил подошедший ранее мужик.
— Нет его! — вскрикнула она и вдруг подскочила. — Оно забрало его, оно здесь!!!
Все со страхом оглянулись на скалы, подернутые туманом, струйками спускавшимся вниз. Нет. Там был не только туман. Люди с искаженными лицами забегали в беспорядке. Уже выстраивающиеся солдаты вдруг поломали строй и попятились назад. Я глянул на остальных — Вирман побелел и прижался к стенке, Синелис судорожно хватал ртом воздух.
— Это иллюзия, — осипшим голосом произнес где-то позади Корвин, — оно лжет.
Страх незаметно просочился сквозь меня тоненькой струйкой. Вот и оно… пришло. Какой-то покрытый черной гадостью шар на подошве. Гигантский слизняк. Меня передернуло от неосязаемого прикосновения — словно выпустил щуп. В углах дворов сгустились тени. На меня оскалилась чья-то морда.
Ложь. Оно лжет.
Я помотал головой и морок прошел, однако люди вокруг сходили с ума, кидаясь на стены и друг на друга. Солдаты ползли назад, а магистры с вымученными лицами пялились на слизистый шар, переливающийся через частокол деревни. У Корвина в руке был зажат кристалл.
Нужно что-то делать.
Слизняк всхлипнул и из него потянулись длинные отростки. От них и Храбр шарахнулся, но успел рубануть по одному мечом. Отросток отвалился и растекся, остальные тут же втянулись обратно.
Я единственный на кого это не действует. Почти не действует. Тени снова начали сгущаться.
Лоооожь.
Слизняк лопнул, и на меня вылилось все содержимое его тела. Какая мерзость! Проткнутая оболочка опала и путалась под ногами, пока я пытался стряхнуть с себя слизь, отваливающаяся вязкими комками.
— Стой на месте!
Мне в морду ударила струя воды, так что я поперхнулся. Отмывали меня долго, слава богу, слизь была просто гадостью, а не заразным дерьмом или кислотой или еще чем. Вокруг деревни выставили посты, пока селяне в спешке собирали вещи и уходили прочь от гор. Девочку забрал тот мужик, который спрашивал про отца.
— Лезут сильные. Теперь, — мрачно заключил Корвин в опустевшей таверне.
— Теперь мы все сдохнем, — огрызнулся Синелис. Вирман нахмурился.
— Сдохнем или нет решится позже. — произнес он, — Тиккерак затянет разломы.
— Если время будет, — хмыкнул Синелис.
— Обеспечим,— отмахнулся Корвин, — а помирать, так с песней. Ну, идем! — он хлопнул кружкой по столу, и мы покинули опустевшую деревню.
Шли очень быстро. С гор два раза за время пути слезали твари. Одна сдохла, не дойдя до нас, вторая пыталась нас поджечь, но маги ее прикончили. Следующий город оказался крупнее предыдущего, с довольно высокой каменной стеной и полупустой. Большая часть населения мигрировала вглубь страны. Здесь мы и встретились с остальными: Перон метал громы и молнии на всех без разбору, Касси же шушукалась вместе с Синелисом.
Позднее устро. Снова пошел мокрый снег. Мне было тяжело от чего-то. Смотрел на горы. Высокие… С них ручейками стекала стужа. Падали колючие, мокрые крупицы снега. Таяли у меня на носу. Приятно холодили глаза. В город ночью зашла какая-то войсковая часть. Значит, уже очень скоро, мы полезем через эти очень холодные скалы.
Внутри что-то надсадно заныло, пропуская холод сквозь шкуру. Распахнула голодную пасть пустота… Я словно во сне наблюдал, как с гор сбегает лавина. Бледное, белое облачко, катится вниз. Вслед за сошедшим снегом показались какие-то черные точки, сбегающие следом, много-много, сливавшихся еще одну волну. Лавина черных тел! Сердце дрогнуло, вместе с сигналом тревоги со стен.
Это была просто свалка под стенами. Тупой страх долбился под коркой сознания, ноги немели. А что я мог сделать? Только наблюдать, как четверо магов стоят на стенах, весте с солдатами и с измученными лицами перехватывают самых крупных отродий, заставляя их бросаться на своих. Впрочем, им было наплевать, кого жрать. Перон поджаривал одного, и его тут же разрывали другие, стремясь получить легкую энергию. Я отправился вместе с другими солдатами охранять подступы к городу с другой стороны, пока бежали жители, благо, город пересекала река, в которую пока что не лез ни один демон. А когда они покинули город, мы сами побежали. Магов пришлось уносить. Многие демоны передохли, но остались самые живучие. Страх измучил всех, так что отступали в беспорядке.
Далекий рев, крик, эхом бегущий с гор. Тот самый. Тело само припало к земле. Не хочу оглядываться, но страх заставляет, заставляет оглянуться и увидеть, как искажаются земля и воздух, крошатся скалы, падают стены.
Плети опутывали красный пульсар, тысячи покорёженных, тысячи жутких, вгрызаются, растворяются. Агония звенит в ушах. Бурый вихрь, рвущийся следом.
Все стало хаосом. Земля ходила ходуном, люди… Люди стали бурлящей кашей. Я оглянулся еще раз и успел увидеть длинное тело, вгрызающееся в землю. Оно выскочило далеко впереди, извиваясь кнутом. Червь… как на картинке. Рев растаял.
Храбр, придурок. Куда ты ломишься.
— Что ты делаешь, придурок! Вы все подохните! Храбр!!!
Шум и крики заглушали мои вопли. Чудовище взрыло землю и скрылось снова, засыпав все обломками. Я долго носился среди разрушений, то убегая в страхе, то пытаясь хоть кого-то найти из магистров. Я снова обжегся. Нашел сначала кристалл, он треснул, а рядом Синелиса и Вирмана. Я оттащил их, как мог дальше от червя. Перону похоже удалось сбить червя с толку, но я не видел его. И Касси тоже. Звать бесполезно, оставалось только искать. И я искал. Много раз бегал вокруг беснующегося червя. Перескакивал через рытвины и трупы, от грохота рядом кровь стыла. Один раз он пронесся прямо надо мной. Я думал, меня раздавит его брюхо. Остатки двух отрядов успели отступить, червь неожиданно развалился. Значит справились.
Я нашел только один треснувший кристалл. Он бесполезен… Выбросил. Мне плохо. Я так хочу пить. Я потерял всех. Не знаю, где они. Быть может, погибли. Мне… Мне нужно есть. И пить. Плохо…
***
Я жутко устал, даже не смотря на то, что шел по дороге. Все бесполезно, бессмысленно. Я почти не мог спать по ночам. В разбитое тело сквозь трещины проникало чужое уныние и бесконечно отстукивало эхом в висках, во всем теле. Мне нужно к Пикам. Нужно назад. Отвали, чертов ублюдок… Куда я иду? Мне не нужно ни в Смар, ни в горы, никуда. Я хочу только, чтобы прекратилось эта тупая пожирающая боль.
Я не выдержал и резко свернул с тропы в поле.
Сдохнуть… все бросить. На все плевать. Идти… Как ты достал меня. Я закрыл веки и снова словно увидел в себе это существо, жемчужным туманом текущее в моем сердце. Говно, теперь ещё и в мозг мне влезло. Въелось как поганка. Засыпаю и просыпаюсь с ним. Жру с ним, сру с ним. Только и думаю что об этой твари ежесекундно, словно одержимый… Ха-ха. Одержимый.
Я бесцельно бродил по земле, постоянно меняя направление. Вода, трава. Деревья. Я несколько дней подряд пролежал в одной роще. Тело иногда сводили судороги от измотанности. Заставил себя много есть — постепенно меня стало отпускать, и я смог думать хоть о чем-то кроме тоски.
Итак, куда? Тартар как плесень расползается к югу отсюда. Возможно, то же самое происходит на востоке, и по ту сторону Хребта. Значит проход обратно в степь скорее всего закрыт. Можно дойти к Тиккераку в обход, пройдя вдоль Хребта на юг, либо пойти на север или запад… Кажется, я не особо помню, где Арта. Или Смар. Отлично блин. Я впервые наверно сознательно, после долгого забытья, оглядел окружающий пейзаж. Трава, земля неровная, холмистая, кое-где рощицы. Где-то далеко темная полоса леса.
Кое-как разобрался, откуда я пришел, и направился в предполагаемом направлении к Арте. К дорогам не подходил, толпы солдат мне ни к чему, в морду меня тут никто не знает. Прибьют еще на всякий случай. Может, стоило послушать Тигра и сидеть себе в Смаре. Или пойти с ним. Навряд ли он успел перебраться через горы. Черт, может лучше в Забугорье пойти…
***
Мягкий туман во сне рассеялся, и показалась темная звездочка. Она бежала по полю, становилась то дальше, то ближе. Мне захотелось рассмотреть, но близость была обманчива. Чужое уныние заглушило этот сон. Снова это тянущее чувство в груди. Во сне. На яву. Так плохо. Так хочется жить. Хочется вцепляться в землю когтями и грызть… Утром я проснулся разбитым.
Чья-то туша набросилась на меня сзади на закате. Я брел, почти не раскрывая глаз, дремля на ходу, как вдруг оказался на земле.
— Куда намылилась, кобылятина? — раздался над ухом бодрый рычащий голос.
— Неееет, — простонал я из последних сил.
— Даааа! — Тигр наподдал мне лапой и отпрыгнул. — Что, уже дезертирка? Ай-я-яй, как стыдно!
— Иди ты. Я отступаю. Там все в мясо!
— Ага, слышали. Жаль, накрылась наша башенка, надо отсюда валить, — задумчиво произнес Тигр, оглядываясь по сторонам.
— В смысле накрылась?
— Учеба накрылась! И твоя, кстати, тоже.
— Почему?
— А где магистры?! Ты с ними была. Небось, сдохли все?
— Я не знаю. Потерял всех, кого нашел.
— Жопа трусливая. — бросил Тигр.
— Да, ну и что! — тут же разозлился я, от просыпающейся совести. — Я не сбежал, я пытался их най…
— Бла-бла-бла. Это не плохо, кобылятина, это в порядке вещей. А теперь поднимай задницу и пошли со мной.
— Никуда я с тобой не пойду. Ты преследуешь меня.
— Это ты за мной таскаешься, — ответил Тигр. — Я твой рок!
— Ты говнюк.
— Ну и что. Как будто ты сахарная. — отмахнулся он.
— Че тебе надо?
— Мне надо в одно место. А потом можешь валить по своим делам. Хотя можешь пойти со мной на север через горы.
— И чего там делать?
— Выживать! Тут не демонов надо бояться, а людей. Мародерствуют все, кому не лень. Можно конечно и пограбить, но мне тут в глуши ловить нечего.
— А я тебе зачем?
— Одному скучно.
Я медленно зашевелил мозгами. Если что, я ведь могу уйти в любой момент. И главное, может быть, мне станет легче, чем будучи одному. Дракон словно пожирает мое тепло изнутри. Я слишком устал от этого морока.
— Ладно. Но сними уже, наконец, с меня эти дурацкие доспехи.
— Все равно придется одевать обратно.
— У меня все чешется, снимай!
— Подожди, сначала дойдем до воды.
Тигр забрал сумку и нашел какой-то ручеек. Перекинулся, оделся. Я с облегчением избавился от кольчуги и вареной кожи.
— Фууу. Тебе только струпьев не хватает. — Тигр сморщил нос и отступил.
— Отвали.
— У тебя зубы хоть на месте? Пасть покажи!
— Давай я тебя укушу, и ты по отпечаткам посмотришь, ммм?
— Нееет, — ухмыльнулся он, закатывая рукава.
От купания я красивее не стал, но хотя бы вони стало меньше.
— Знаешь что, в провинциальные города ты больше заходить не будешь. Люди нервные, на всех чуть что кидаются. И ты страшная. В кустах сиди, короче.
— Да больно надо.
Настроение немного улучшилось. Я понаблюдал, как Тигр готовит себе кашу. Ну вот, мы тут жрем, а где-то может быть магистры на последнем издыхании… Корвин. Вирман. Касси. Синелис. Даже Перон. Я замялся.
— Как думаешь, магистры могли выжить?
— Что за тупизм. Либо выжили, либо нет. Тебя типа совесть мучает?
— Ну да.
— Чушь. Как будто бы они тебя искать стали. Ты не думай, что они такие же двинутые как Храбр. Ты их, говоришь, искал?
— Да. Перона видел мельком. Нашел Вирмана и Синелиса, оттащил подальше.
— Ходить могли?
— Не знаю. Вроде целые, только в обмороке. Когда прибегал на то место, их не было, только кристалл остался треснутый.
— Ну, значит, свалили тоже. Огня там думаю было предостаточно, чтобы набрать энергии и сбежать.
— Да. Много было…
Тигр продолжал помешивать в котелке. От чего-то показалось, что его все-таки магистры волновали больше, чем он показывал, потому что он хмурился. Если все они перемрут, хорошо явно не будет. А вообще вид был у Тигра малость измученный. Снова под глазами тени, хотя и не тощий, как обычно, а просто худой. Я внюхался в привычно-знакомый запах. Немного грязи, немного пота, отдает мокрой кошатиной. И еще что-то, свое собственное.
А изнутри веет холодом.
— Ути какие нежности, — сострил он, когда я лег сзади и положил голову ему на плечо. — Котелок мне не сшиби, башка дурная.
А я приятно расслабился, ощущая рядом живое. Пальцы живого чесали мне нос и пахли кашей. Тепло заглушало холод, вгоняло его обратно в щели и трещины. Успокаивало. А еще я был рад встрече. Мутные сны по ночам отступили. Что хорошего в тиграх — это высокая температура тела.
Не скоро, но мы добрались в Арту, чтобы узнать новости и там разделились. Тигр утек воровать на рынки, а я пошел в башню. Там обнаружились Перон и Вирман. Перон изрядно похудел, а Вирман стал похож на приведение. При виде меня у него на лице появилась призрачная улыбка.
— Вы живы, — произнес он слабым голосом. Я все вены мог под кожей разглядеть. Он привстал в кресле.
— Я знаю, это вы нас вытащили. Простите… Но мы не могли вам помочь. — лицо его приняло виноватое выражение.
— Ничего. Вы делали что могли. А где остальные?
— Остальные… Синелис, Касси. Они остались южнее. И Корвин… У них ведь только один кристалл. Второй лопнул… слабоват для червя. — Вирман вздохнул.
— А Храбр?.. Я тут гвардейцев вообще не видел…
Вирман молча покачал головой.
— Ясно… А что делать мне? Я, конечно, могу остаться, но Тигр сказал…
— Тигр?! — тут же встрепенулся Вирман и соскочил с кресла, зашатавшись.
— Да, мы…
— Вы с ним? То есть он сейчас с вами?
— Да, и мы…
— Как он? Что-то нужно? — Вирман подковылял и вцепился в меня, чтобы не упасть, взволнованно вглядываясь в глаза.
— Все в порядке. Есть не просит. Я как раз хотел спросить, нужно ли мне остаться? Тигр попросил меня пойти с ним в…
— Уходите. — решительно отсек он. — Уходите немедленно. То есть нет, не прямо сейчас, но как можно скорее. Куда-нибудь подальше. На север. И не возвращайтесь.
— Но… в смысле, мне обязательно идти с ним? Я вот это и хочу…
— Вы должны пойти с ним. Пожалуйста, — он схватил меня за голову и впился почти умоляющим взглядом. — Он не… не может быть один. Точнее, ему нельзя быть одному.
— В смысле? — я был малость ошарашен. — Почему? Почему я?
— Вы к нему ближе всех. Он вам доверяет.
Я видимо слишком явно посмотрел на него, как на идиота.
— Уф, — он устало помялся. — В смысле, ему больше не на кого положиться. — снова вздох. — Пожалуйста. Будь другом. Иди с ним. — на меня с надеждой смотрели тревожные бледные глаза.
— Ну. Ладно… А потом можно вернуться-то? Ну, нам. Когда… если все закончится.
— Надеюсь, будет куда возвращаться. Тиккерак начал затягивать новые разломы. — Вирман устало опустился в кресло, повисая как тряпка на ручках.
— Как это?
— Дело тонкое. Нам тоже не сосем понятно… Так вы пойдете с ним? Не оставите? — опять просящие глаза.
— Пойду… ну, не оставлю… наверное. Если он сам не уйдё…
— Тогда идите за ним, — он снова вскочил и вцепился меня.
— Ладно, ладно! Я попробую…
— Я вам соберу припасы. К сожалению, у меня нет здесь денег… Оставлю книги. — он с решительным видом пошел куда-то. — Подождите.
Я час валялся на ковре, пока он таскал всякую всячину. Запихал ее в мешок для картошки, с трудом переложил на меня, хотя я и лежал и даже пытался помочь зубами.
— Теперь идите. И берегите себя, пожалуйста, — он слабо улыбнулся и потрепал меня по шее. — Ох, простите меня. Я ведь даже не спросил как вы… Просто… я… — он виновато поник.
— Да ладно. Не сдох же. — я обнял его копытом на прощание, потрепал за волосы и вышел.
Тигра я нашел на рынке во второй половине дня. Он трескал орехи.
— Ммм, сколько добра, кобылятина. Где нашла?
— Вирман дал.
— Аа, этот бледный соплежуй, — скривился Тигр и сплюнул мне под ноги.
— Не называй его так. — я почувствовал за него обиду.
— Фууу, кобылятина, влюбилась что ли? — скорчился Тигр.
— Он хорошо относится к нам. И с твоей стороны очень по скотски и неблагодарно так о нем отзываться.
— Ой-ой-ой. — он снова скорчил гримасу.
— Знаешь что, я думаю, тебе следует попрощаться.
Прежде чем он сообразил, я схвати его за шкирку и поволок к башне.
— Отвали, кобыла криворогая, — пинался Тигр, — не пойду я к этому уроду!
— У меня прямой рог, — произнес я сквозь зубы, продолжая волочь его. — Тебе не сложно сказать «спасибо» и «до свидания».
Он продолжал всю дорогу трепыхаться, хотя, по пути я уже задумался, а стоит ли это делать. Вдруг устроит какую-нибудь гадость. Или это вовсе лишнее. Но все-таки запихнул его в комнату, когда Вирман открыл дверь.
— Рыба тупая. — успел я услышать, прежде чем она задвинулась.
Тигр вышел минут через десять, встрепанный, и вытираясь рукавом. Прошел мимо, метнув косой взгляд. Выглянул Вирман и шепнул мне «спасибо».
Я догнал Тигра на улице, и мы направились прочь из города, через северные ворота. Он уселся на меня, все еще раздраженный, поэтому я с ним не сразу заговорил.
— А почему именно я?
— Чего — ты?
— Почему ты меня уламываешь, чтобы я шел с тобой?
— А на тебе ездить можно. И лошадей я не люблю. Тупые. Управлять надо. А ты идешь себе и идешь куда надо. Удобно.
— Понятно. А ты мне доверяешь?
— Чего? А ты мне доверяешь?
— Нет.
— Ну вот и я тебе — нет. Что за дурацкие вопросы.
— Значит мы не друзья?
Тигр захрюкал.
— Ты где такой фигни понабралась? Друзей не существует. Даже в песочнице норовят твой кулич обоссать.
— А что тогда существует? Только враги?
— Нет. Есть еще союзники и инструменты.
— А я тебе кто?
— Да ж не знаю. Союзник скорее. Для инструмента ты все-таки много думаешь, хотя и о всякой туфте. Но знаешь. — он обхватил меня за шею и крепко прижался. — Ты мне нравишься, кобылятина.
— Почему? — я сильно удивился.
— Ты — не человек.
— Э. Ну и что?
— То. Людишки — мерзкие и все должны сдохнуть, кроме меня, — промурлыкал он радостно.— Кстати.
— Что?
— Дракон сдох или нет?
— Нет. Но он становится слабее, каждый раз, когда я сплю, то чувствую, как он угасает.
— Отлично. Значит, скоро выздоровеешь. Не хватало, чтоб ты сдохла по дороге, иначе самому придется мешок тащить. Или превратилась в какую-нибудь одержимую монстрятину.
— Не превращусь. А чем ты занимался?
— А тебе какое дело? Книжки доставал нужные, — тут он издал какой-то непонятный звук. — Мне уже даже кажется, что ты по мне соскучилась.
— Нет.
— Дааа.
— Ты сам ко мне липнешь.
— Да ничего подобного. Признайся, тебе с этими занудами скучно.
— А вот и нет.
— А вот и да. Уныло до безобразия. И это типа должно кому-то нравиться. Неудивительно, что учеников-то нет.
— А можно вопрос?
— Какой?
— Вы с Вирманом…
— Никаких мы! Все никаких вопросов больше! — тут же взорвался Тигр.
— Ихихи.
Я получил подзатыльник.