Трахапендра Засулишна Недаманская, вдова отставного майора Пихи Недаманского, дородная сорокалетняя дама, снимала квартиру в доходном доме на первом этаже с окнами, выходящими во двор. Под старым вязом, росшим во дворе, была скамейка, на которой по ночам часто проводили время влюблённые парочки. А попросту местные извозчики таскали на эту скамейку торговок с соседнего рынка. Сначала подобное соседство раздражало Трахапендру Засулишну, но вскоре, её стало очень интересовать происходящее по ночам на этой скамейке. В лунную ночь Трахапендра, выглядывая из-за занавески, могла во всех подробностях созерцать страстный спектакль, разыгрываемый под её окнами. В тёмную ночь она отодвигала занавеску, тихонечко открывала створки окна и, высунувшись, наслаждалась звуками, которые будоражили её воображение. Она раздевалась и, слушая, ласкала себя. Это была маленькая тайна солидной дамы.
В ту тёмную тихую ночь Казик Таранец всё-таки уговорил Марысю Отсосевич посетить укромный уголок во дворе соседнего дома. Она, немного поломавшись для приличия, наконец, согласилась. Марыся оказалась девушкой страстной, и маленький дворик наполнился её стонами.
Трахапендра Засулишна по пояс, высунувшись из окна, затаив дыхание, внимала волшебным звукам, лаская себя между ног пальчиком.
И надо случиться такому совпадению, что в это же самое время сосед мадам Недаманской Михель Мудильсон, выходя из квартиры, обнаружил, что соседская дверь приоткрыта. Природное любопытство неотвратимо повлекло его внутрь. А может просто украсть чего хотел. Увиденное потрясло Михеля. Будучи натурой впечатлительной и пылкой, он не смог справиться с переполнившим его ураганом желаний и сразу устремился к уже готовому к употреблению объекту своего вожделения.
Вдруг, вместо своего пальчика Трахапендра Засулишна почувствовала в себе что-то огромное и твёрдое. От неожиданности, от глубины переполнивших её ощущений,
-А-а-а!!!-
заголосила она во всё горло. Попыталась вырваться. Но сильная рука, надавив сверху, прижала её к подоконнику.
-Трахачка! Прогнитесь. Вам будет удобнее, а мне приятнее,-
Услышала она страстный шёпот над ухом.
-А-а-а!!!-
было ответом коварному Мудильсону.
Бедный Казик, услышав прямо у себя над головой истошные крики, в глубоком приступе внезапной импотенции и с поникшим достоинством слетел с Марыси. И, как это обычно бывает не вовремя, из-за облаков вышла яркая луна, осветив всё вокруг. Страшную картину увидел Казик. Две огромные болтающиеся молочно-белые груди, подлетающие вверх от могучих толчков, растрёпанные волосы, выпученные глаза и широко раскрытый в напряжённом крике рот. Всё это бедный Казик увидел прямо у себя над головой. Перепуганная Марыся бросилась вон со двора, даже не успев одёрнуть подол.
-А-а-а!!!-
Продолжала голосить Трахапендра Засулишна, пока не почувствовала, что её, наконец, оставили.
-Михель! Как вы могли?-
Повернулась она. Но подлого Мудильсона и след простыл. Только хлопнула входная дверь.
P.S.
Думаю, следует всё-таки пояснить, откуда из меня такая пошлятина прёт. Силу печатного слова я понял давно. Мы ещё на ремонт не встали, а мне уже было ясно, что Россия – не Англия, а Питер – не Глазго. Ремонт здесь будет очень отличаться от того, что был в Шотландии. Нового ничего придумывать не стал. Ещё в 1941 году под Москвой политрук Клочков сказал: «Широка Россия, а отступать некуда. Довоевались мать вашу так…» Вот и я так же. Первые дни молча сносил издевательства береговых прохиндеев над моей командой. Потом резко пошёл в атаку. Не сложно понять всю иносказательность ахинеи, которую я, как пулемётную ленту, начал выкладывать в Интернет. Правильно. Мадам Недоманская – это танкер «Балтийская Чайка», моя Птичка, которую насилуют все, кому не лень. Но потому она Недоманская, что в итоге не дастся никому. А имена героев подобрать было не сложно. Они созвучны. И очень легко узнаваемы. Здесь же все друг друга знают. Вот хронология только одного дня. Утром начальница пожарной охраны завода разнесла меня в пух и прах. Перед обедом слышу боцман орёт на заводских сварщиков, чтобы шевелились быстрее. Но те резонно отвечают ему, что так интенсивно варить нельзя. На что боцман выдаёт: «Раз Марыся Отсосевич подписала, значит можно!» Сварщики тут же попадали со смеху на палубу. А к концу рабочего дня Марыся Сбышековна заявилась ко мне в каюту. Вся заплаканная. От прежней спеси и следа не осталось. Вот её слова: «Сергей Александрович, вы через месяц в море уйдёте, а я теперь до пенсии на заводе Марысей Отсосевич останусь». Хорошо, что до людей доходит. Пусть лучше поздно, чем никогда. И, конечно же самый тёмный персонаж этой дурацкой полуповести. Коварный Михель Мудильсон. Уже через час после публикации инженера по технике безопасности завода Михаила Мохонина иначе, как Михелем никто и не называл. Бывают и вовсе анекдотичные случаи. На обеде в кают-компании хохочущий старпом рассказал. Пригласил он начальника ОТК (отдел технического контроля) на танкер чертежи посмотреть. А тот ему, мол сюда неси. К вам не пойду. Вашему капитану на глаза попадёшься и будешь потом по заводу каким-нибудь Герасимом ходить. Ну, дальше объяснять не буду.