В качестве предисловия.
Инга, моя одноклассница, недавно стала бабушкой. Это ничего, это бывает. И мне не было бы до данного факта её биографии никакого дела, если бы она не потребовала написать сказку для её внука. Возможно, это был один из самых опрометчивых поступков в её жизни. Я ведь физически не могу сочинять слезливую муть про фей, добрых волшебников и милых зверюшек. Обязательно всё осмеЮ и испохаблю. Но тут всё же невинный пока ещё младенец, нисколько не виноватый в причудах своей не в меру эксцентричной бабушки. Проблема, блин…
В общем, думал я долго. Хотел уже забыть про заказ. Но тут подвернулась тема, и сказка родилась как бы сама собой. Мне осталось только перенести её на вордовские листы, уведомить заказчицу о публикации и выслушать нелестные слова в свой адрес.
Вот такое предисловие. А теперь – сказка.
Сортирный.
Жил был царь. Как-то раз пошёл он туда, куда даже цари пешком ходят. Заперся в будке, мантию на крючок повесил, штаны спустил и угнездился над очком как орёл на горной вершине. Прицелился, поднатужился и, благословясь, начал.
Довольно быстро его величество свои дела сделал и только потянулся за газетой, чтобы закончить процесс, как почувствовал, что кто-то снизу ухватил его за мудя. Он так испугался, что и обделался бы с испуга, только уже нечем было.
Немного придя в себя, царь первым делом подумал, что под ним засели революционеры. Хотя, если подумать, им-то зачем венценосную особу хватать за причинное место да ещё и снизу? Они бы просто из револьвера в него шмальнули, или бомбу кинули.
Может это заговорщики или иностранные шпионы? А не западло им в очко-то лезть? Нет, это или дурной розыгрыш кого-то из придворных, или что-то другое. Так что царь окончательно успокоился и, как смог, изогнув шею, посмотрел в дырку.
Там хоть и темно было, но разглядел монарх под собой некое тёмное существо, отдалённо напоминавшее человека. Оно как раз и схватило его за мошонку своей поганой лапкой, измазанной нечистотами.
Неприятно, конечно, ну да рука не бомба, а тварь из нужника не революционер, можно попробовать с ней договориться, что царь и сделал.
- Ты кто? – осторожно спросил он.
- Я сортирный. – заявило существо писклявым голосом.
- Какой-какой? – удивился царь.
- Не какой, а кто! Водяного знаешь?
- Кто же его не знает?
- Вот! Он в воде живёт и русалками да утопленниками командует, оттого и водяной. А я сам видишь, где живу, потому и сортирный. Я водяному и лешему дальний родственник, Дерьмону Голгофскому двоюродный брат, а кикиморе болотной - племянник. Ещё вопросы есть?
- Разумеется, есть – кивнул царь, поражённый такой обширной генеалогией своего нового знакомца, и спросил первое, что на ум пришло: - А кем ты, обитатель выгребной ямы, там у себя командуешь?
- То-то и оно, что никем мне командовать. Тут никаких русалок нет. Только мухи с опарышами, да пауки по углам. Они все тупые до опупения, никаких приказов не слушают, а я знаешь, каким начальником могу быть? Ого-го каким, не хуже тебя.
- Понятно, командир. – Вздохнул царь. - Муды-то мои отпусти.
- Ха, чего захотел! Не для того я за них ухватился, чтобы просто так отпускать. У меня требование есть. – Захихикал злодей.
- Ишь ты, требование у него. И чего же тебе, сортирный, от меня надо?
- Обещай мне, царь и самодержец, - пробулькал в ответ дерьмон, - что отдашь мне то, чего у себя во дворце не знаешь.
Тут царь ненадолго задумался. Интересно, чего это он у себя во дворце не знает? Отлучился ведь всего на пятнадцать минут, что за такое короткое время может нового появиться? Это в старой сказке купец полгода путешествовал, прежде чем его водяной за бороду сцапал, оттого бедняга и не знал, что у него сын родился, а тут всего-то четверть часа прошло.
Поразмыслив таким образом, его величество изволил обещать сортирному отдать ему требуемое, чем бы оно ни было - живым существом или неодушевлённым предметом.
- Давно бы так! – Возликовал повелитель нужника и, отпустив то, что сжимал, тут же протянул наружу из очка свою вонючую ручонку: - Давай, царь, скрепим наш договор рукопожатием.
- Э нет, - сказал самодержец, неловко спрыгивая со стульчака и пряча руки за спину. – Ты и так за монаршие муды подержался, будет с тебя. А моё слово и без рукопожатия крепко.
- Ну, бес с тобой, смотри не обмани, а то ведь я тогда не дам тебе спокойно нужду справить. Будешь всю жизнь по полям с газеткой бегать, от меня прятаться. – Пробулькал обидевшийся на такое небрежение сортирный и погрузился в вонючую жижу,
Не успел царь слова в ответ молвить, не стало никого в туалете. В сердцах плюнул он в дырку и, перешагнув через спущенные штаны из испанского бархата, в одних домотканых кальсонах побежал в баню муды отмывать.
***
Примерно через час, намывшись и переодевшись, пришёл царь к царице. А та стоит посреди большого дворцового зала и какую-то довольно большую, со стул размером, блестящую белую фигню рассматривает.
- Это что такое? – Спросил монарх у своей супруги.
- Ах, мон шер, - ответила та, - как Вы отстали от прогресса. Это же новейшее аглицкое изобретение, ватерклозетная фаянсовая чаша, сиречь унитаз.
- Какой такой таз?
- Не таз, а унитаз. Стульчак новомодный с водяным сливом. Тут сверху труба крепится, на неё бачок с цепочкой устанавливается. Сейчас специалисты как раз водопровод делают. Как смонтируют, сами всё увидите. Такая прелесть! И как удобно! Подобной штуки даже у моего папеньки в фатерлянде ещё нет. Это я Вам решила такой сюрприз и подарок сделать.
Царь их этих объяснений понял только одно – штуковина блестящая как раз и есть то, чего он у себя дома не знал. Значит, её-то он и отдаст сортирному. Делов-то!
Однако на всякий случай монарх всё же спросил:
- Ваше величество, драгоценная моя супруга, а Вы, часом, не беременны ли?
- Фи, Алекс, что за вопросы? – Возмутилась царица. – В нашем-то возрасте?
- А, ну да. – Окончательно успокоился и повеселел царь, вспомнив, что им с супругой давно уж за полтинник перевалило и все дети у них взрослые.
Тут как раз в зал английские сантехники пожаловали во главе со своим инженером. Иностранцы с венценосными особами раскланялись, унитаз подхватили и поволокли его устанавливать в комнате, выделенной царицей под дворцовый санузел.
К вечеру заморские специалисты всю работу закончили и, получив положенное вознаграждение, на прощание заверили монаршую чету, что всё функционирует безупречно, а очко с выгребной ямой заказчикам теперь без надобности. После чего раскланялись англичане с хозяевами и поехали модернизировать сортир германского кайзера.
Царь тут же новинку по малой нужде опробовал, за фаянсовую висюльку на цепочке сливного бачка дёрнул, послушал как вода журчит, да и пошёл, довольный, в свой старый сортир. Заперся там, нагнулся над дыркой и сказал в неё:
- Эй, сортирный, моё слово крепко, а уговор дороже денег. Приходи в новый туалет, по коридору направо, вторая дверь, забирай унитаз, - а про себя подумал: «Если сможешь, конечно».
- Уже иду! – Раздались из глубины ямы приглушённые нечистотами слова.
Тут же царь из уборной вышел, чтобы никогда больше туда не возвращаться. Не понравилось ему, когда за муды всякая нечисть хватает.
А сортирный тут же по трубам в ватерклозет наведался. Точнее, хотел наведаться. Только поверху-то ему пройти нельзя, а снизу, через трубу, унитаз не утащить. Да и на что ему это фаянсовое изделие? Оно ведь бездушное, им не покомандуешь.
Сильно тогда обиделся на царя родственник водяного. Хотел его снова схватить за причинное место, но как не пытался, не смог свою лапку через колено сифона унитазного просунуть. Так и ушёл в канализацию несолоно хлебавши. Но водяному всё же пожаловался. Тот до сих пор за родственника мстит, протечки сантехники устраивает.
Сортирный же теперь живёт на очистных сооружениях. Измельчал, зато своей цели добился - микробами руководит. Но иногда он по старой памяти и в привычные люфтклозеты наведывается. Так что вы это, будьте бдительны, когда над дыркой устроитесь. Как заметите под собой движение в выгребной яме, сразу спрыгивайте с очка, иначе может схватить вас злодей как того царя.
А вот на унитаз, детишки, когда вырастете, садитесь смело. Через его сифон сортирный вас не достанет. Лапки у него коротки. Пусть себе шумит в трубах, ну его. Помните, в унитазе вообще никто не живёт, кроме туалетного утёнка из рекламы, а он не опасный.