Смутная тоска продолжала терзать сердце Агаты. Воспоминание незаметно, на цыпочках, удалилось, но щемящая боль и грусть не ушли вместе с ним. Казалось, они навечно поселились в душе, вытеснив из нее былую легкость, наивность и восторженность, а вместе с ними – улыбку и радость…
Нет, не приносит ей подарок дядюшки ни счастья, ни удачи! Испытывая разочарование и какую-то почти детскую обиду, Агата повесила маску кота на гвоздь и, отвернувшись к окну, устремила взгляд на Лагуну.
Сегодня Лагуна была на удивление сонной и задумчивой. То ли устала катить свои волны и бить ими о сваи, то ли замечталась о чем-то…
Под тихий шелест шелковистых вод юная венецианка будто бы перенеслась в прошлое…
Ей вспомнился февраль прошлого года. Воскресенье, как раз в канун Главного Поста. Уже с субботы в Венецию съезжаются гости со всей Италии… А в самый праздник толпы людей, наряженных в сказочные карнавальные костюмы, наполняют виа и виалле, пьяццо и набережные. Толпы народа, точно вдохновенные волны Лагуны, устремляются слиться с морской гладью в блестящем единстве и буйстве красок. Именно с венецианских набережных можно наблюдать удивительное зрелище: снующие по каналу Гранде гондолы, точно причудливые длиннотелые рыбы, изящно выгибающие хвост и шею, перемещают из одного конца Венеции в другой нарядных сеньоров, сеньор, и синьорин; гондольеры, напоминающие ярких экзотических птиц с полосатым тельцем, радуют взгляд гостей ярким «опереньем» и мелодичной, бередящей душу песней; тучи голубей всевозможных расцветок и видов толпятся над пьяццо Сан-Марко и Пьяццоло и разгуливают под ногами у Прекрасных Дам и Докторов Чумы, Гатто и Арлекинов, Пьеро и Коломбин…, смело заглядывая своими глазками-бусинками в глаза, скрытые под мертвенно-белыми масками из папье-маше, и настойчиво выпрашивая внимание и угощение…
В этот день Агата проснулась очень рано. Солнце, весело подмигивающее ей в маленькое оконце, обещало удачный день. Где-то внутри приятно щекотало легким перышком ожидание удивительного приключения. На соседней постели сладко посапывал Бенвенуто. Мальчик еще не знал, что бабушка Лючия согласилась на долгие уговоры внучки отпустить его на карнавал в качестве приятной компании и пригляда, а может и защиты. Бенвенуто, конечно, был еще не слишком велик, еще не достиг возраста свежей юности, однако неплохо владел оружием и в случае непредвиденных проблем вполне мог послужить сестре надежной защитой. Кроме того, он был хорошим другом и приятным компаньоном в разнообразных предприятиях, и Агате было с ним всегда весело и приятно. Да и не любили брат с сестрой расставаться надолго.
Девушка сладко потянулась в уютной постели и быстро нырнула в теплый халат, связанный из шелковистой пряжи любимой бабушкой. Мягкая ткань нежно гладила бархатную кожу Агаты. Волосы золотисто-каштанового оттенка, какой редко встречается у итальянок, легкой пушистой пеной растеклись по плечам и спине наподобие сияющего золотом покрывала. Удивительные глаза цвета воды Лагуны озорно поблескивали из-под пушистых ресниц. Пышные формы не портили облик синьорины, а добавляли ей какого-то удивительного шарма. Они вовсе не делали девушку неуклюжей. Движения ее были проворны и грациозны. Передвигалась Агата быстро, легко и неслышно, точно тень, еще не утяжеленная вечерними сумерками. Она впорхнула в маленькую кухоньку и присела к столу, захватив с собой свежие булочки, которые совсем недавно спекла ее любимая бабушка. Самой бабушки не было уже дома – она отправилась к своей старинной подруге Августине - они тоже сегодня решили получить удовольствие от праздника. А потому, Агате пришлось отвлечься от сдобы и сварить себе ароматный кофе.
На запах кофе и булочек в комнату вошел сонный еще Бенвенуто. Молча присел у стола возле сестры, которая тут же подвинула ему такую же чашку живительного напитка и пару булочек. Первый же глоток привел Бенвенуто в состояние бодрости, и напиток потек по его венам, смешиваясь с кровью в единый энергетический поток. И уже хотелось сорваться с места и бежать, бежать к Лагуне и, смеясь вместе с Солнцем, упиваться эйфорией этого удивительного дня!
Вскоре, брат и сестра, одетые в карнавальные костюмы Гатто, белой и черного, закрыв лицо еще пахнувшими свежей краской масками, отправились навстречу приключениям. Всеобщее веселье закружило их в буйном водовороте безудержного веселья. Все вокруг толкались, но такая толчея не вызывала раздражения, а лишь добавляла остроты ощущениям. Продвигаясь вместе с толпой и ощущая себя с нею единым организмом, Агата и Бенвенуто незаметно для себя оказались на Пьяццо Сан-Марко перед собором Сан Марко – удивительным творением – результатом соперничества Венеции с Пизой.
Эта величественная и вместе с тем поражающая своим сказочным великолепием базилика стала синтезом вдохновения многих поколений венецианцев. В ней переплелись черты разных стилей, и сделали храм совершенно непохожим ни на храмы Запада, ни на храмы Востока. Сочетая в себе европейское изящество и стиль, собор поражал всех гостей Венеции волшебной роскошью восточных сказок, напоминая этим о дворцах халифов. Золотые львы на лазоревом фоне мозаик и лики персонажей Ветхого Завета будто бы выискивали в праздничной толпе кого-то, ведомого лишь им одним. В какой-то момент Агате почудилось, что внимательный взгляд одного из львов устремлен на нее. Девушке почему-то захотелось исчезнуть. Но это было невозможно. А взгляд льва все сверлил и сверлил ее. Вдруг взгляды из встретились. И все, что было вокруг, исчезло. Были только они одни – Лев и Агата. Да на башне Старый и Молодой Мавры отбивали своими молотами очередные склянки. И под удивительную музыку, разливавшуюся над пьяццо Сан-Марко, Пьяццоло и Лагуной, зазвучал бархатный вкрадчиво-глубокий глас Льва, проникавшего в самую глубь души Агаты: «Будь внимательна, юная синьорина, будь очень внимательна. Не пропусти свое счастье! Оно уже совсем близко…совсем близко…»
Очарованная девушка вздрогнула оттого, что кто-то сильно толкнул ее в спину. Застигнутая врасплох, Агата чуть не упала, несмотря на ужасную толчею. Бенвенуто подхватил ее под локоть. С другой стороны Агату поддержала еще одна сильная и заботливая рука. Девушка с удивлением и благодарностью подняла глаза на незнакомца. Сквозь прорези маски Арлекина на нее смотрели горячие глаза, такие черные, что напоминали угольки в печке дядюшки Марио.
- Благодарю Вас, сеньор, - дрожащим от странного волнения голосом произнесла Агата и быстро отвела взгляд, испытывая чувство вдруг возникшей робости и стыдливости. Щеки ее залил пунцовый румянец.
- Что Вы, удивительная Гатта, не стоит благодарности. Было бы очень грустно увидеть в такой светлый день такую белую Кошечку израненной о брусчатку толпою человеческих ног. Кроме того, говорят, будто Гатто приносит удачу и счастье. Быть может наше знакомство угодно самому Святому Мартину?.. И послано мне как знак удачи в задуманном деле?.. В любом случае, знакомство с Вами доставило мне массу удовольствия, а уж если Вы не откажете мне в небольшой просьбе, то оно достигнет наивысшей точки.
- Какой просьбе? - с испугом переспросила Агата.
- О, сущие пустяки, уж поверьте мне на слово. Всего лишь прокатиться на гондоле по Лагуне и посмотреть на праздничное гуляние с воды. И спутник Ваш вполне может составить нам компанию, - попытался уговорить ее новый знакомец.
Слушая бархатный вкрадчивый голос, девушка все больше поддавалась обаянию его хозяина. Глаза, озорно сверкавшие из прорезей маски, завораживали и словно затягивали в черный омут грядущего и уже вполне ощутимого счастья. Агата взглянула на брата. Бенвенуто, слышавший весь разговор, знаками показывал из-за спины какого-то горожанина, что не прочь совершить эту маленькую прогулку. И Агата сдалась.
Втроем они, с трудом пробравшись сквозь толпу веселящихся карнавальных масок, миновали Пьяццоло и отправились в сторону моста Вздохов, где в узеньком поперечном канале на черной воде покачивалась свежелакированная гондола. Гондольер в ожидании находился уже, видимо, давно и успел прикорнуть на мягком сидении. Он дремал, грустно свесив голову на грудь, так, что его круглая шляпка с узенькими аккуратными полями наехала не только на глаза, но почти повисла на впечатляющем носу. Яркая красная лента, обвивавшаяся вкруг тульи, струилась и извивалась подобно декоративным змейкам, то поднимавшим головки к налетающему шаловливому ветерку, то укладываясь отдохнуть на широкую спину. Только руки продолжали свои вечную работу, героически сжимая весло – рабочий инструмент гондольера и ведя непримиримый бой с Морфеем.