Сапёр ошибается дважды… Первая ошибка – это желание стать сапёром, вторая – как любил говорить наш инструктор майор Савенко, - это когда «одна нога здесь, другая – там»…
В Боснии шла настоящая минная война. Самые большие потери у сербов и миротворцев были именно от подрывов на минах, хотя нашими саперами предпринимались все, что ни на есть, меры предосторожности. Шиптары свое дело знали, но и мы были на высоте! Саперов уважали, восхищались ими. Это были смелые и мужественные люди – настоящие асы своего дела, профессионалы. Благодаря их исключительному труду наши заставы и посты были надежно защищены минными постановками от нападения с любой стороны. И такой мысли, как пойти на штурм какой-либо заставы миротворцев, у противника даже и не возникало.
На километры вокруг были установлены различные мины – на «растяжках», выпрыгивающие, направленного действия и мины-ловушки. На больших площадях проводилось сплошное минирование минами-«лепестками», которые представляли собой цветную полиэтиленовую подушечку: убить ее заряд не мог, но кисть руки или ступню отрывал. Правда, шиптары и муслиманы вскоре нашли на них управу: подметали их метлами в кучи, а потом подрывали. Саперы шутили, что имеются и такие мины, которые взрываются от того, что на них не так посмотришь. К слову, были у нас на вооружении мины, которые срабатывали на частоту человеческих шагов.
Не рискуя штурмовать наши заставы, муслиманы обстреливали их минометами или реактивными снарядами – эрэсами. Место, откуда их выпускали, быстро определялось и также обязательно минировалось. По приказу после каждой постановки мин должен был составляться в двух экземплярах формуляр минного поля. Один из них предписывалось отправлять в вышестоящий штаб. Но кто ж занимался такой «бумаготворческой живописью» при почти ежедневных разовых постановках?!
Заставу под городком Олово муслиманы в прямом смысле слова достали. Обстрелы из минометов велись через день с трех разных точек. Снаряды запускались с расстояния в пять – семь километров. И хотя точность огня была минимальная, но и с такой меткостью их минометчики смогли разнести единственную полевую кухню и серьезно повредить цистерну с водой. И пока новую кашеварню и водовозку не подогнали, миротворцы находились на грани выживания.
Вызвали артиллерийскую разведку и по траекториям определили точное место запуска. Места расположения минометов пристреляли. Но муслиманы были хитрые. После первого же залпа нашей артиллерии, они тут же сменили позиции. Разведчики «прокачали» местность и определили наиболее вероятные места новых позиций минометчиков врага.
Вызвали саперов и заминировали все новые вражеские позиции. Но обстрелы все равно продолжались. Мало того, когда саперы снова вышли на минометн6ые позиции муслиман для дополнительного минирования, то были смертельно оскорблены! Мины были сняты, а на их месте минометчики справили большую нужду, причем, извиняюсь за подробности, наложили впечатляющие кучи. Пришлось, снеся праведное негодование, устанавливать комплект мин «Охота» – тех самых, что срабатывали на шаги человека и взрывались, когда он входил в зону сплошного поражения.
Расскажу о принципе действия этих мин, в то время секретных: весь секрет состоял в том, что наши батареи со склада как обычно, были просроченные, а блок питания комплекта мин был устроен так, что при падении напряжения до определенного уровня самоликвидировалась вся система. Чтобы такая хитрая вещь не пропала даром, мы купили японские батареи. Благодаря этому «Охота» была установлена не напрасно. Через пару дней вечером разведчики, вышедшие на ночную охоту на диверсантов, услышали взрыв. Поутру, выйдя на позицию минометчиков, обнаружили два трупа, раненого наводчика и боеприпасы. Обстрелы, наконец, прекратились.
С минами были связаны и нелепые смерти. Зимой 1993 года во время инспектирования одной из застав новый заместитель командира полка отчитал начальника инженерно-саперной службы за отсутствие результатов работы. Результаты, конечно, были – саперы обнаружили и обезвредили несколько закладок. Но вот уже две недели было относительно спокойно, и фугасы не снимались. Начальник ИСС предпринял соответствующие шаги - хитроумно припрятал половину очередного «улова»: будут в очередной раз матюгать, представлю, - мол, нашел и снял. В своей палатке он решил провести занятие по обезвреживанию мин с двумя прапорщиками-тыловиками и лейтенантом-врачом. И вот здесь-то и произошла та ошибка, о которой говорят, что «сапер ошибается только один раз»… Одиннадцать с половиной килограммов тротила разнесли людей на мелкие кусочки. Собирали в простыни то, что от них осталось, не имея возможности определить, от чьего тела та или иная «деталь»…
Но самую большую опасность представляли мины на дорогах. В Боснии были дороги, которые минировались каждую ночь. После их траления тягачами и танками движение колонн осуществлялось строго по колее. Отлично помню нашу наглядную агитацию в тех местах – столбы с плакатами: «Водитель! Съезд с колеи означает смерть!», «Опасная дорога – 39 подрывов!» на русском, сербском и английском языках.
Нехорошие чувства испытывали водители и старшие таких автомобилей, как «ГАЗ-66», «КамАЗ» и «МАЗ». Ведь кабина этих машин находилась прямо на колесах, которые могли наехать на мины. Правда, все зависело от мощности установленного фугаса.
Иногда саперы противника оборачивали контакты взрывателя бумагой, клали доски и присыпали землей. После прохода нескольких машин бумага продавливалась или перетиралась, и раздавался взрыв – в середине колонны. Так погиб старший лейтенант Витя Ткаченко – мой земляк. В инженерно-саперном батальоне он занимался полевым водоснабжением. Взрыв был такой силы, что Витя, который, как и полагалось, был в каске и бронежилете, пробил головой крышу «Урала» и упал в нескольких метрах от машины. Солдат, который первым подбежал к нему, при виде большой лужи крови и обезображенного тела свалился рядом, потеряв сознание.
Самые массовые из вражеских мин – итальянские пластмассовые «тээски» - мины серии «ТS» различных модификаций. Миноискатель их «не брал» – из металла там была только маленькая иголочка во взрывателе. Обнаружить «тээску» было трудно, а если их и находили, то никто не решался рисковать. Мины «ТS» часто ставились на неизвлекаемость. Пошевелишь, даже тронешь – взрыв! Подрывали их накладным зарядом или снимали «кошкой» – веревкой с металлическими захватами на конце.
Хочу добавить, что наши саперы-добровольцы и через три года после окончания боевых действий в бывшей Югославии оставались там, помогая разминировать оставшиеся после войны «сюрпризы»…