Лейтенант Кузнецов смотрел в стереотрубу на позиции немцев. Было видно, как пригибаясь, они бежали по траншеям, изредка строчил пулемёт и опять всё замолкало.
Кузнецов вздохнул, и слегка поёживаясь от утреннего холодка, взглянул на серое, в разорванных облаках, небо: « Похоже, дождик скоро пойдёт», - подумал он, привычно отмечая и эту деталь, его взвод перевели на позиции два дня назад и приказали окопаться. Настораживало то что за холмом слышался рёв танковых моторов.
-Наступать немцы здесь собираются что ли? Пошумливают у себя фрицы, поживём- увидим, что будет, главное нам не надо рот разевать, а быть настороже.
Пойду, проверю посты в отделениях,- сказал он постовому, торопливо натянув каску на голову и слегка пригнувшись, побежал по траншее. В землянке первого отделения царила деловая обстановка, кто чистил оружие, некоторые писали письма а рядовой Мальцев, сидя на табуретке наигрывал на гармошке незнакомую мелодию. Никто из бойцов не заметил, как он вошёл, лишь рядовой Дутов, увидев его вскочил, Кузнецов махнул рукой: «Сиди. Чего уж там», Иван тихонько напевал:
- «Ты сейчас далеко- далеко,
Между нами снега и снега,
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага.
Пой гармоника вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви».
И вспомнился родной дом, тополя под окнами в его далёком отсюда сибирском селе. Мать, чернобровая казачка и русоволосая Настенька. Кузнецову кажется, будто Настя появилась на закопченной стене землянки, кивнула и улыбнулась ему. Сердце ёкнуло, закурив папиросу, вышел на улицу. Над головой с противным визгом пролетела мина и разорвалась чуть дальше.
- Товарищ лейтенант, немцы!- тяжело дыша, закричал, подбегая рядовой Веретельников. Кузнецов, нахмурясь, посмотрел на позиции немцев, было видно, как немецкие танки появились на пригорке, изрыгая из стволов смертельный огонь. Артиллеристы торопливо зарядили орудия и терпеливо поджидали, когда танки подойдут поближе, чтобы стрелять более точно. Несколько танков выехали из лощины.
Первое, второе отделения, орудия огонь!!!- закричал лейтенант хриплым, срывающимся голосом, с удовлетворением увидел, что один из танков придется, передать необходимо в штаб, что у нас на участке немцы предприняли атаку». Радист быстро соединил его с комбатом,
-Кузнецов докладывай, что у вас твориться,- взводный торопливо доложил обстановку,
-В шестом и пятом взводе то же самое, к вам подойдёт подкрепление, но не раньше чем через два часа, так что держитесь и постарайтесь не пропустить танки.
- Слушаюсь, товарищ комбат! – В траншее он увидел, как в первом отделении в расположении расчёта Казаряна попал снаряд, пушку разорвало, и погибли все, кто был возле.
Лейтенант стрелял по бегущим фашистам, стиснув зубы, выкладывая всю свою злость в автоматные очереди. Через ров спрыгнул в траншею комбат.
-Товарищ лейтенант. Пройдемте, посмотрим, что у вас на участке делается,- пригибаясь, по ходу сообщения они побежали к отделениям, пушки которых прицельно били в танки.
- Сержант Мальцев, доложите обстановку!- сержант сумрачно посмотрел в сторону,
- Товарищ майор, нами отбито четыре атаки, три танка подбито.
- Молодцы, буду ходатайствовать о представлении вас к награде.
- Служу Советскому Союзу,- в первом отделении они подошли к пушке, исковерканной взрывом,
- Товарищ майор, раненые отправлены в медсанчасть, погибли сержант Казарян, рядовой Игнатов и рядовой Сваниташвили
- Всех представить к награде товарищ лейтенант.
-Слушаюсь. - Смерть, которая каждый день подстерегает, поэтому становишься равнодушным к ней, как к вредной привычке, будешь жив или нет, но всё равно вновь и вновь потрясает, задевает сердце, оставляя в нём невидимые ссадины. Было жалко молоденького Николая Игнатова, который лежал, присыпанный землёй с вытянутыми руками, как будто собирался бросить гранату и не смог, не успел. Рядом возле него окровавленные Казарян и Сваниташвили.
- Мы отомстим за вас товарищи, за вашу смерть,- погибших бережно положили в укрытие и накрыли плащ- палаткой, - и разбежались к своим расчетам, немцы начали новую атаку. Майор Алексин, считал танки, которые шли на взвод,
-Нелёгкая задача, сейчас я отправлю сообщение в штаб, чтобы помогли вам и поддали огоньку по фрицам, вам всё понятно.
- Да, стоять насмерть и ни шагу назад.
- Ждите подкрепления,- комбат со своими сопровождающими ушли в штаб.- Бой продолжался. Кузнецов встал к орудию, где только что погиб наводчик и стрелял, стрелял. Дымились подбитые танки, падали скошенные пулями люди. Наконец танки противника повернули обратно. Лейтенант отправил рядовых Гантимурова и Сизых за снарядами, а сам присел вытирая пот с лица, на поваленную берёзу. В воздухе витал запах стреляной гильзы, дыма, но рядом журчал ласково и звонко ручей, напоминая о другой мирной жизни.
Ветер шумел в верхушках деревьев, высоко в небе гудели самолёты. Лейтенант смотрел на ручеёк и думал о том, как мало человеку надо для счастья, пусть и минутного, пошёл бой и он жив, и слушает фронтовую тишину.
- Сизых с Гантимуровым долго не идут,- забеспокоился он,
-Пойду я сам за снарядами,- накрапывал мелкий, осенний дождь.
Кузнецов быстро шёл по траншее, когда сзади послышался свист снаряда. Земля закачалась перед глазами и ему показалось, что он упал в глубокую, бездонную, чёрную яму. Онувшись, он увидел,что Гантимуров и Сизых стоят над ним.
- Мы идём, смотрим человек землёй завален, одна спина видна, давай откапывать.
- Спасибо ребята, -только и смог сказать Кузнецов, чувствуя во всём теле ноющую боль, а затем направился в землянку, чтобы сообщить о положении дел во взводе.
Он ещё не знал, что через несколько дней в глухую осеннюю, октябрьскую ночь, его взвод, со всей армией пойдут в наступление и Смоленск будет освобождён. День заканчивался, солнце клонилось к закату, горели ярко- красным светом облака, как будто напоённые кровью, обещая на следующий день ясную погоду и им, небесным странникам - облакам никакого дела не было до того, что творилось на земле.