Мария Филипповна была женщиной видной: высокого роста, полная, с крупными чертами лица, с высокой короной темных волос на голове - ее, пожалуй, нельзя было назвать красивой, но уж незамеченной она не оставалась нигде. Работала Мария Филипповна медсестрой, дело свое знала, с больными и с персоналом была строга, порой даже могла сделать замечание молодому врачу, но с ней считались. Она не вела задушевных бесед с больными, не выслушивала их исповедей, не охала над их недугами, но именно в ее смену больные чувствовали себя спокойнее и лучше. Солидно, неторопливо шла она по коридору отделения, без лишних разговоров выполняла назначения, делала все уверенно и четко. Ее халат всегда был белоснежным, а шапочка – накрахмаленной. Она сердилась, если белую медицинскую шапочку называли «колпак». «Колпак носит повар,- говорила она, - медработник носит шапочку». Мария Филипповна одна растила дочь, поэтому всегда старалась брать побольше смен, чтобы заработать. Не отказывала она и в просьбах соседей и знакомых поделать уколы или поставить банки, но за такие услуги денег никогда не брала.
Дочь Валерия, которую она растила без мужа, пошла в мужнину родню: маленькая, хрупкая, болезненная, первые пять лет жизни она росла как бы только в длину, одежки становились ей коротки, но не узки, и Мария Филипповна надставляла ее крохотную шубку в длину чуть ли не до самой школы. Это было очень удобно, потому что шубку покупали еще до войны, а в первый класс Лера пошла в 1944.
Муж Марии Филипповны, отец Валерии, ушел на фронт в самом начале войны, от него не пришло ни одного письма, только казенная бумага: пропал без вести. Мария Филипповна не поверила – ее Михаил не мог пропасть, она будет его ждать и обязательно дождется. А когда в «Правде» было напечатано горькое и жестокое стихотворение Симонова, обрекающее женщин на бесплодное и безнадежное ожидание, она окончательно уверилась, что дождется. Не знала она стихотворения Гумилева, которое подходило ей гораздо больше: «Жди меня, я не вернусь...». Она ждала.
А Михаил, между тем, в страшной мясорубке первых дней войны попал в окружение, вышел с тяжелыми боями, был ранен, попал в госпиталь, там влюбился в медсестру и, будучи более негоден к военной службе, остался жить у нее.
Мария Филипповна узнала об этом случайно, уже после войны, встретив его далекую родственницу, которую и видела-то всего один раз на своей свадьбе и которую не узнала бы, если бы та не подошла и не поделилась дошедшей до нее новостью. Ни один мускул не дрогнул в лице Марии Филипповны, когда она услышала рассказ родственницы. Придя домой, она убрала все фотографии мужа и сказала дочери: «Твой папа умер». Никогда не рассказывала она дочери, да и никому не рассказывала, как просыпалась по ночам от горячечных сновидений, как гулко билось тогда ее сердце и как больно стучало в висках. Очень ненавидела она мужчин после таких ночей! Ненавидела за то, что так трудно жить без них, за то, что они незваными приходят по ночам и, главное, за то, что даже лучшие из них (а Михаил, конечно, был лучшим: ведь это был ее выбор) оказываются предателями.
Свою дочь Мария Филипповна воспитывала строго: как можно больше занятости и как можно меньше нарядов и развлечений. Валерия, как и мама, носила корону из кос вокруг головы, а на школьные вечера надевала форменное платье с белым фартуком. Впрочем, посещение вечеров мамой не поощрялось: в женскую школу обычно приглашались мальчики из соседней мужской, а это не могло привести ни к чему хорошему. Общение, а тем более дружба с мальчиками, запрещались категорически. Распорядок дня был жестким: школа, уроки, чтение, домашние дела... Дома должен быть идеальный порядок, все на своем месте, нигде ни пылинки. И это было заботой девочки, ведь мама много работала, чтобы дочь жила, не зная ни в чем нужды.
А Лера росла и хорошела. Маленького роста, с мелкими, но выразительными чертами лица, изящная, с легкой летящей походкой, она была полной противоположностью матери. Особенно красивыми у этой девочки были глаза. Большие для ее маленького лица, ярко-синие, в тени темных густых ресниц под ровными темными бровями, они просто приковывали к себе взгляды. Обращали на нее внимание и мальчики из соседней школы, но, смущенные ее гордым и неприступным видом, быстро ретировались. Конечно, как и всем девочкам, ей хотелось красиво одеваться, танцевать на вечерах, дружить с мальчиками, но она была послушной и знала, что мама всего этого не одобряет, а потому делала вид, что это ей неинтересно. Мало общаясь со сверстниками, она росла «книжной девочкой», с идеализированными представлениями о дружбе и любви.
Школу Валерия закончила хорошо и без труда поступила в только что открывшийся тогда медицинский институт. Учеба и комсомольская работа не оставляли времени «для глупостей». К тому же в медицинском тогда учились почти одни девочки, почему-то считалось, что профессия врача – женская. Мальчикам устраивали отдельные конкурсы, принимали их в первую очередь и с более низким проходным баллом – все равно не шли. Девочки-медички бегали на вечера в Училище связи и в Горный институт, там знакомились и потом выходили замуж. Лера ходила на вечера только в том случае, если от комитета комсомола отвечала за их организацию. Но и тогда, отсидев торжественную часть и концерт, спешила домой, а уж бегать куда-то, чтобы познакомиться – это было ниже ее достоинства. Ее мама забыла, что встретила своего мужа на танцплощадке, и старательно внушала дочери, что если уж это так необходимо, то приличные люди знакомятся на работе, в библиотеке или в крайнем случае, у общих знакомых. С этой позиции условия знакомства Леры с Ильей были просто идеальными. Познакомились они в Университете Марксизма – Ленинизма. Но случилось это уже после окончания института.
Мединститут был молодым, преподавателей не хватало, и Валерию после окончания оставили ассистентом на теоретической кафедре. Способная и добросовестная, она успешно занялась работой над диссертацией, со студентами была требовательной и суровой. Годы шли, и, казалось, с ними уходит надежда на личное счастье.
В вечернем Университете Марксизма-Ленинизма должны были проучиться все преподаватели ВУЗов. Занятия проходили один раз в неделю, и преподаватели шли туда охотно: на целый вечер можно было забыть о домашних и рабочих проблемах, послушать интересные лекции, встретиться со знакомыми с других кафедр. Когда пришла очередь Валерии, она записалась на факультет эстетики. Там она и встретила Илью – молодого преподавателя кафедры Истории КПСС. Неудивительно, что Илья сразу потерял голову: он был молод, влюбчив, романтичен, он недавно расстался с девушкой, на которой собирался жениться, и его израненное сердце было открыто для новой любви. А Валерия была так хороша, так царственно строга и недоступна... Илья умел красиво ухаживать и красиво говорить о своих чувствах. Что там скрывать, еще никто не дарил Лере столько цветов, никто не встречал ее утром, идущую на работу, просто для того, чтобы сказать «Здравствуй!Как я рад тебя видеть!». К тому же Илья был хорош собой: среднего роста, сероглазый, с правильными чертами лица и пышной шевелюрой, он просто не мог не понравиться. Впрочем, Марии Филипповне он не понравился.
- Смазливый, наверняка бабник да еще, скорее всего, и глупый, - таков был ее окончательный вердикт.
Но послушная дочь в этот раз проявила удивительное упрямство.
- Я выйду за него замуж, даже если ты будешь против.
Мария Филипповна не унизилась до крика или скандала.
- Воля твоя, но здесь вы с ним жить не будете. И на помощь мою ни в чем не рассчитывай.
- Не волнуйся, мама! У Ильи комната в общежитии, знаешь, в том, где булочная на первом этаже. Там наш институт арендует для преподавателей несколько блоков.Там и будем жить, а потом получим квартиру, дом уже строится.
- Ну-ну!-поджала губы Мария Филипповна.
С поджатыми губами сидела она на немноголюдной свадьбе своей дочери. Ледяной холодностью встретила попытку мамы Ильи, маленькой восторженной старушки, установить с ней родственные отношения. Нина Ильинична была в восторге от выбора сына.Сияющие глаза невестки покорили ее сразу. Но она, к сожалению, жила в другом городе и должна была уехать сразу после свадьбы.
Молодые поселились в общежитии. Та часть, которая была арендована для преподавателей, была относительно благоустроена. Весь этаж делился на блоки по 4 комнаты в каждом. В каждой комнате по семье. На блок – умывальник, душ, туалет. Институт – через дорогу.
Нельзя сказать, что жизнь их сразу складывалась безмятежно. Леру, приученную мамой к идеальному порядку в доме, раздражали разбросанные Ильей вещи, отсутствие у него твердого распорядка жизни и занятий, но особенно угнетала ее проблема еды. Илья хотел есть, как только переступал порог дома, при этом его не устраивал стакан кефира с булочкой – нужен был суп, и мясо, три раза в день мясо. Заботливая и любящая мама Ильи все свободное время проводила на кухне, готовя своему единственному сыну его любимые кушанья.
Кроме того, Лерино пуританское воспитание не допускало многого, что Илья считал вполне естественным в супружеских отношениях. Часто по утрам она вставала растерянная и опустошенная, с неясным чувством вины и с мыслями, очень далекими, от темы очередного занятия или проблем ее научной работы. Но вот к научной работе жены Илья относился очень сочувственно. Помогал ей переводить английские статьи, печатал ее статьи и протоколы, делал к ним рисунки и графики. Последнее получалось у него виртуозно, он вообще прекрасно рисовал, сочинял стихи, был веселым и остроумным.
К Марии Филипповне они ходили редко. Она встречала их поджатыми губами, едкими замечаниями и иногда приглашением за стол: «Голодные, небось? Мужики только и знают, что жрать, им сколько ни дай, все мало». Естественно, что после такого гостеприимства Илья спешил уйти и увести жену. Впрочем, однажды, когда в общежитии почему-то отключили воду, они даже хотели остаться ночевать. Илья просто онемел, услышав от тещи:
-Я тебе постелю на диване в зале, а Валерия ляжет в спальне, со мной.
-Мария Филипповна, вы на минуточку забыли, что мы уже полгода как муж и жена?
-Советую и тебе помнить, что Валерия ждет ребенка, и ей нужен полноценный сон.
Ночевка у тещи не состоялась, после чего Мария Филипповна еще больше возненавидела зятя. Она ненавидела его всем сердцем. Не за что-то, а просто потому, что он есть, что он мужчина, и особенно потому, что он женат на ее дочери.
Через год, в начале зимы, родилась Ланочка. Мария Филипповна в день ее выписки была на работе, Леру с дочкой забирал счастливый отец. Бабушка пришла через неделю, принесла в подарок детское шерстяное одеяльце, убедилась, что девочка точно похожа на Илью и величественно удалилась. Илья как-то сразу стал замечательным отцом, нежным, любящим, заботливым. Он даже мирился с отсутствием горячего обеда, если Лера не успевала его сварить. Дочка стала его страстной любовью, он рисовал в мечтах ее будущее, которое должно быть блестящим, а пока старался сделать удобным ее настоящее. После работы он спешил погулять с дочкой и уже начал сочинять для нее сказку с картинками: «Новогодние приключения Ланочки».
Зима в тот год выдалась морозная, и, как ни утепляли Лера с Ильей свое жилище, изо всех щелей дуло, стекла покрылись толстым слоем инея, маленькая Ланочка простудилась и заболела. А в квартире, где жила мама, было тепло и уютно. И Лера пошла к маме.
-Мы только до тепла,- попросила она,- там везде сквозняки, маленькая болеет. Как морозы закончатся, мы уйдем, а к лету обещали дом сдать, переедем в свою квартиру.
-Приходите, конечно, - великодушно согласилась Мария Филипповна. И тут же, стирая радость с лица дочери, добавила: -Только без него. Он взрослый, не замерзнет.
Зима длилась бесконечно. Морозы не желали сдаваться и, отступив на день-другой, тут же начинались с новой силой. Молодые виделись редко. Гулять с Ланочкой было холодно, а приходить к жене и к дочке тайком, когда тещи не было дома, Илья считал для себя унизительным. Как он обходился без горячего обеда, он жене не рассказывал.
В общежитии жили не только семейные пары, много было также одиноких женщин и мужчин. Совсем недавно в их число входил и Илья. В комнатах было холодно днем, еще холоднее было по ночам. А вдвоем всегда теплее. Что же удивительного, что однажды утром, забежав на минутку к мужу, Лера нашла его в соседней комнате в чужой теплой постели? Ну разве виноват был Илья, что даже дочку не мог он любить на расстоянии? Ему нужен был контакт, он должен был целовать нежные щечки дочери и прекрасные глаза ее матери. Без этого его любовь вяла, как неполитый цветок. Напрасно пытался он объяснить это Лере.
-Пойми, я виноват только в том, что я мужчина. А все остальное сделали ты и твоя мать.
Лера была дочерью своей мамы: она решала раз и навсегда.
- Вот и хорошо, -сказала Мария Филипповна, узнав, что дочь подала на развод. – Зачем он нам нужен? Я тебя вырастила без мужа, и ты Лану вырастишь.
Илья вскоре поступил в Московскую аспирантуру, Лере написал, что три года будет жить на аспирантскую стипендию и помогать дочери не сможет. Лера ответила, что она ни в какой помощи не нуждается, но просит его забыть о том, что у него есть дочь.
***
Прошло двадцать пять лет. Мария Филипповна состарилась, но сохранила такую же величественную походку и по-прежнему носит корону из кос на голове. Валерия работает на той же теоретической кафедре, она давно уже доктор наук, внешне она как-то усохла, стала совсем маленькой, а ее сияющие глаза поблекли и превратились в водянисто-голубые. Она не вышла замуж. Про свои сновидения она не рассказывает ни маме, ни дочке. К студентам она стала еще строже и требовательнее. Студенты ее не любят и боятся. Ланочка выросла настоящей красавицей: у нее бабушкин рост, мамины синие глаза, папины правильные черты лица. Она закончила медицинский институт, как и мама, и поступила в аспирантуру в Москву. Там она разыскала отца. Илья к этому времени расстался с Историей КПСС и работал художником-оформителем в театре. Он жил холостяком, вел богемную жизнь и с удовольствием знакомил красавицу-дочь со своими приятелями. Лана вскоре переселилась к нему, принимала его гостей, убирала в его квартире и чувствовала себя вполне счастливой.