*Рота! Стройся на вечернюю поверку!* - голос дневального у тумбочки заставляет младшего сержанта Журбенкова вытащить вилку телевизора из разетки. Все недовольные, сидящие на своих табуретках, быстро направляются к койкам и становятся в строй, кое -кто заканчивает протирать сапоги, а кто подшивал подворотнички - на ходу одевают гимнастёрки , и вот уж двойная шеренга солдат выстроилась в коридоре, по обе стороны которого расположены койки. Строй застыл в ожидании.
Наконец, в конце длинного коридора открылась дверь коптёрки и из неё вышел старшина Опанас Гарус - высокий рыжий детина с большим, загнутым крючком, носом. Он наш старшина по должности, но звание у него сержант. Очень любит, когда к нему обращаются *Товарищ старшина*.Родом он из Западной Украины, бывший колхозник, тракторист, с восьмиклассным образованием, но успевший понравиться командирам и за год дослужиться до сержанта. Физически сильный и хорошо освоил работу всех сборочных работ в своём отделе. Солдаты его побаиваются - может ни за что объявить наряд на кухню или драить туалет. Не очень любит тех, кто много читает. За это я частенько попадаюсь ему на глаза, и он находит мне какую-нибудь работу. Дело в том, что я не люблю смотреть со всеми телевизор – разговоры, обсуждения, хождения и другое отвлекают от просмотра. Особенно не люблю смотреть разные матчи – шум моих сослуживцев стоит неимоверный, и я предпочитаю посидеть с книгой из нашей солдатской , не очень богатой библиотеки. Чтобы не попадаться на глаза Гарусу, я предпочитаю сидеть за стендом в ленкомнате, или иду на второй этаж, где находится хозвзвод и мой лучший друг Сенька Локшин, влюблённый в дочку командира части, которая работает в офицерском здании. К нему я иду и спокойно читаю, что порой забываю о вечерней поверке.
Старшина Гарус идёт медленно, важно. В казарме тишина. Подходит к середине строя, останавливается. К нему подходит мл.сержант Журбенков и докладывает, что рота к вечерней поверке построена и становится в строй впереди Сашки Гуськова, или *гусака*, как мы его ласково зовём – спокойного, хорошего под два метра рядового, всегда голодного, хотя ему к двойной порции ребята на кухне ещё подбрасывают еду. С ним был такой комический случай:
Однажды после обеда из жидкой картофельной каши с селёдкой и чаем с двумя кусочками сахара все побежали в буфет, который был здесь же в столовой. Кто-то предложил ему спор – что он не съест сразу шесть нарезных батонов и выпьет три бутылки кефира. Гусёк подумал и принял условия спора. Глядя, как он уминает батоны один за другим и хорошо запивает их кефиром, мы приуныли, думая, что проиграли спор. Остался последний батон и на дне капля кефира, которую он выпил.
Мы все с волнением ожидали финал спора. Вот Гусёк с большим трудам съел половину батна, откусил и стал медленно жевать. Видно было, что ему уже трудно было глотать сухой батон, а кефира уже не было Он сделал ещё один укус, долго жевал и вдруг выплюнул. *Всё, больше не могу, сил нет!* Мы захлопали, простили его проигрыш, и те маленькие солдатские деньги, которые потратили на батоны и кефир. Силы он был неимоверной, но подтянуться не мог и его не заставляли подтягиватся на перекладине на физподготовке.
Я стою во второй шеренге самый последний по росту.
Гарус зачитывает по тетради фамилии, каждый отвечает *Я!*. Я тоже отвечаю как все, когда звучит моя фамилия, и на мне заканчивается поверка. Гарус берёт тетрадь под руку, и качаясь на носках перед строем. говорит: *Ну а сейчас мы сделаем краматорий!* Эту фразу он всегда произносит после окончания поверки, когда его поставили старшиной роты . Фраза эта ему , как видно, доставляет особое удовольствие почувствовать свою власть над солдатами, забывая или не понимая, что после его слов я, например, сразу представляю крематорий, где фашисты сжигали тысячи людей.
Он медлено обходит первую шеренгу, оглядывая каждого солдата. Указывая пальцем, он вывел из первой шеренги трёх солдат, вторая шеренга сделала шаг назад,чтобы он мог пройти вдоль неё. Вот он подходит ко мне, долго осматривает, как я заправил гимнастёрку, смотрит на блестящие сапоги, беленький подворотничок из простыни, думает, наверно, что не к чему придраться, но вызывает меня из строя. Ещё двое солдат выходят со строя, второй шеренги вместе со мной.
Шеренги смыкаются, вечерняя поверка заканчивается командой *Разойтись!* Отобранные шесть *краматорщиков* - кто-то плохо начистил сапоги, кто-то не подшил подворотничок или не понравился, как я - идём гуськом за Гарусом в умывальную комнату в конце длинного коридора, где за открытым без дверей проёмом находится и солдатский туалет. Нам, провинившимся, предстоит грязная работа, а вся казарма затихает, все ложатся спать, и дневальный тушит свет, оставляя две тусклые лампочки в коридоре для работы двух *краматорщиков* по натиранию пола коридора жёлтой мастикой.
Гарус ведёт нас в умавальную комнату, разбивает на двойки – каждой предстоит своя работа Первая двойка чистит умывальники и натирает краники да зеркального блеска. Каждый из них натирает свою часть умывалников, т.е. свой ряд, так как умывальники расположены в два примыкающих друг к другу тыльными сторонами. Вторая двойка разбита так – один натирает кафельный пол умывальной комнаты, а я – Гарус всегда даёт мне эту работу – натираю пол из чёрной плитки туалета и надраиваю напольые унитазы и водосток – наверно считает это Гарус *почётным* занятием для меня. Последняя двойка *краматорщиков* получает задание натирать мастикой пол длинного коридора.
Гарус открывает замок встроенного шкафа и выдаёт ветошь, мыло, соду, мастику, швабры, резиновые перчатки, закрывает шкаф и уходит к себе в коптёрку, а мы разбираем предметы труда и приступаем к работе.
Мы знаем, что он придёт через полчаса, дверь умывальной комнаты закрыта, так что наш шум не дойдёт до спящих и Гаруса, и говорим громко, не боясь обо всём, спорим и шутим, продолжая свою работу. Конечно , разговор заходит и о девушках, которые пришли впервые в нашу часть служить по набору. Среди них есть и красивые девчонки, есть со средним и высшим образованием. Они получили работу в столовой, в секретной части, у связистов. Служить им по контракту два года, получают зарплату, восьмичасовой рабочий день и комната в домах офицерского состава на двоих. Обмундирование и питание бесплатное, так что за два года можно поднакопить деньжат.
Некоторые солдаты уже познакомились с ними, а Генка Милованов, водитель пожарной машины, даже официально женился, и мы над ним подшучивали, когда он шёл в общежитие к своей любимой. Единствнное условие для девчат- если только заберемениют – сразу демобилизуют. И, конечно, разговоры об Аннушке –шестидесятилетней швее в ремонтной мастерской, которая чинит или перешивает солдатское обмундирование , и по слухам оказывает некоторым солдатам интимные услуги, как нам рассказал Егор Баранов, столярная мастерская которого примыкает к пошивочной, а дверь, соединяющая эти две мастерские, была закрыта на внутренний замок, но имелась замочная скважина, из которой он добывал эти сведения.
Мы знаем непременное условие Гаруса – оставлять всю грязь, не убирать её, поэтому ходим по грязному полу, и все остальное выглядит очень непривлекательно.
Ровно через тридцать минут приходит Гарус, осматривает довольным взглядом *поле битвы*, и отпускает нас спать, разрешив сложить отработанные предметы труда в ящик шкафа и немножко помыть руки. После этой работы, быстро раздеваешься и ныряешь на матрац, набитый бумагой, который под тобой становится плоским, как лепёшка, укрываешься тонким одеялом и проваливаешься в сон.
Натиральщики мастики также освобождаются от работы и все идём спать с *осознанием честно выполненного солдатского долга*!
А что же с неубранной грязью в умывальной и туалетной комнатах?
Вот тут начинается главное действие *краматория*, героем которого становится сам Гарус!
Достав резиновый шланг, он надевает один конец на сосок краника, открывает воду и начинает смывать грязь сначала с начищенных до блеска краников и беленьких умывальников, затем смывает грязь с кафельного пола, вода ручьём течёт в сливные отверстия в полу. Картина преображается - краники блестят, умывальники со стерильной белизной, а пол кафельный такой чистый, как будто на него никогда не ступала нога человека! Второй этап этого чудодействования повторяется в туалетной комнате, после чего Гарус сматывает шланг, запирает шкаф и идёт к себе в коптёрку. Об этой процедуре рассказал один дневальный, который наблюдал эту картину, после чего Гарус запретил заходить в туалет, когда там идёт уборка.
Наверно, *краматорий* доставлял ему большое удовольствие – видеть сияющий кафель, который выходил из-под его рук – это было блаженство, которое он не мог получить в своей деревне.
Нам эта ночная ежедневная работа очень не нравится –это всё можно было бы делать днём, но для Гаруса это интересно и заодно хочется показать власть и поиздеваться над солдатами. Но в один день всё это закончилось, и *краматорий* прекратил свою работу.
Дело в том, что Гарус любил распускать руки над слабыми и очень послушными солдатами, которые боялись и стеснялись об этом говорить. Он вызывал в свою коптёрку солдата, когда там не было солдата- коптёра, и бил умело, что никаких следов не оставалось.
Однажды под такую *раздачу* попал наш секретарь комсомольской организации, хороший и спокойный парнишка из Слонима, который в чём-то поспорил с Гарусом. Он его вызвал в коптёрку, ему там дал и думал, что он будет молчать, как и все, конечно, но Сашка рассказал всем ребятам, которые доложили об этом командиру части. Гаруса сразу разжаловали, посадили на гауптвахту, а после перевели рядовым в другую роту, куда он забрал из коптёрки свой чемодан..
Солдаты не забыли его *краматорий* и битьё неугодных, и перед его демобилизацией жестоко отомстили.
Будучи старшиной, он приготовил себе на дембель новенькое обмундирование, купил у офицера яловые сапоги вместо кирзовых, сделал себе твёрдые новые погоны с нашивками сержанта и всякое другое. Ребята договорились с коптёром той роты, где теперь служил Гарус, и перед самой его демобилизацией прокололи его чемодан иглой шприца и впрыснули туда кислоты. Конечно это было жестоко, но он это заслужил, и домой он поехал в том, в чём служил, потому что разъеденное пришлось выбросить, а жаловаться он не стал.
Мы представляли, как он приехал домой и как его встретили, а ведь на Украине очень любят выпедриваться и угождать начальству, а в армии за лычки готовы совершить любую пакость.
Вот такая история из моей трёх годичной с думя месяцами службы, где я прослужил в ремонтном отделе рядовым на должности *кузнец- электро-газосварщик*.
Будет возможность – ещё напишу о своей службе, правда рассказчик я не очень хороший.
Пётр Кантарович.