Приключения Пантелея Гребешка ч. 3 гл. 1, 2, 3

Татьяна Шашлакова
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

КОНЧИНА «ЦАРСТВЕННОГО ЗМЕЯ»

Глава первая
КРАТКИЙ ЭКСКУРС

В 1881 году египтолог русского происхождения господин Голенищев  отыскал папирус, на котором ещё  до нашей эры была записана сказка «Потерпевший кораблекрушение», некая предыстория произведений Свифта, Стивенсона, Дефо.
Из высшей знати чиновник фараона, путешествующий по важным делам, оказывается единственным выжившим после кораблекрушения.
Судьба забрасывает этого человека на неизвестный таинственный остров, который ни что иное, как край благодати.
Чего только здесь нет!
Источники с пресной холодной и горячей водой. Птицы и животные для украшения окружающего мира и для еды, сочные плоды деревьев и кустарников, дары моря.
Но он был совсем один. И тоска напала на египтянина.
Только через три дня перед ним является огромный Царственный Змей в драгоценных одеяниях, и сама кожа его из чистого золота.
Чиновник пал ниц и стал трястись от страха. Но хозяин острова успокоил его в самых любезных словах, примерно таких:
- Не бойся, смертный. Я не обижу тебя, ведь сам Бог привёл тебя ко мне, дав выжить в бурю. Ты пробудешь здесь всего несколько месяцев, наслаждаясь превосходными вещами и чудесами. В моём государстве есть всё, желанное для человека…
Змей пообещал, что за потерпевшим  приплывёт корабль и увезёт его в родной город, где тот доживёт до глубокой старости и будет счастлив рассказывать о том, что он испытал, что видел и чем пользовался на острове.
- А я дам тебе с собой столько благовоний, яств, диковинных зверей и птиц, что все будут удивляться твоему богатству.
Всё так и случилось.   
Это был короткий рассказ и в художественном плане он никак не выигрывал  против «Робинзона Крузо» и «Таинственного острова».
Но некий американский господин, имеющий русские корни, однако чаще всего проживающий в Каире, как и Голенищев, был страстным и очень богатым египтологом. Был он знаком с находкой коллеги. И ставил сие произведение выше тех, что были написаны тысячелетия спустя.
В 2005 году этот Виктор Вильям Бергмайстер, который никогда не был в России, по неизвестной никому прихоти, заказал на верфях Голландии огромное судно с наворотами, удивившее видавших виды мастеров кораблестроительства.
Строили его долго, хотя девяностолетний заказчик и торопил, будучи уверенным в скорой кончине.
Окружающие, знавшие о его причуде, всё гадали: зачем ему это? Он уже остался один во всём мире, ни наследников, ни друзей.
И вот грандиозное судно, на борту которого находились и лес, и озеро, и стадионы со всевозможными  снарядами и площадками, кинозалы и залы театральные, да много и чего другого, сошло с верфи.
Щедрость хозяина была велика, мастера остались довольны.
Последовал новый каприз.
Команда и обслуживающий персонал набирались из трёх стран: США, Египта и России. Причём очень быстро все должны научиться разговаривать на трёх языках.
Господин Бергмайстер велел своим секретарям, не стесняясь в средствах, нанять лучших учителей. Процесс постоянного общения живущих в это время на корабле ускорял обучение.
А на борту и в нужных бумагах засияло его название «Остров Царственного Змея».
Завещание Виктора Вильяма Бергмайстера выражало следующую волю: превратить судно в детско-юношеский спортивный лагерь и передать его в распоряжение США, Египта и России. Пользоваться - по очереди, бросив жребий на первенство, по четыре месяца в году с учётом переброски судна в воды государств.
Очередь России была третьей, но зато начиналась с мая и выпадала на лето.
После вышедшей о восторгах первых смен статьи в ведущих детских и молодежных изданиях страны тысячи подростков возмечтали попасть на «Остров» в лагерь, который в русском варианте был почему-то назван «Возрождение».
Но состоятельные родители опасались подвоха и предпочитали отправлять отпрысков в сухопутные места отдыха без всякой спортивной ориентации, туда, где преобладали комфорт и изысканное питание. Для семей со средним достатком путёвки были не то, чтобы заоблачной, но недоступной  цены.
Так что нынешним летом посчастливилось тем, кто в свои 11-16 лет чем-то отличился (или отличились их мамочки и папочки), и получили дорогой подарок. В их числе оказались Панька Гребешок и его товарищи.
Счастливые, преисполненные надежд на новые приключения, провожаемые толпой взрослых и ровесников, по- всякому им завидующих, ребята сели в поезд и отправились навстречу…
Но это уже в следующих главах.

Глава вторая
 ЦАРСТВЕННЫЙ, НЕ ЦАРСТВЕННЫЙ,
                А ЗМЕЙ ОН ЗМЕЙ И ЕСТЬ

Величие корабля, к которому сформированные на берегу отряды подплывали на больших катерах, просто убивало наповал.
Надпись, зелёная с золотом, и изображение бьющегося в собственных кольцах золотого змея в короне, на ребят произвели  самое разное впечатление.
- Это ж надо такое придумать! – восхитился Лис и шепнул Веронике: - Давай останемся здесь навсегда? Спрячемся после смены, а потом, раз, и вынырнем.
- Точно, - кивнула головой снисходительно взирающая на явный  к ней интерес Лиса девочка. – Вынырнем! В Африке. И нас съедят либо людоеды-человеки, либо людоеды-акулы. Проснись, Ванька!
Самой ей увиденное не понравилось, казалось, мрачным.
И сразу же её мысли воплотились в слова Крохи:
- Мрачновато, братцы…
Старшина был с ней не согласен, но промолчал.
Канатоходцевы почему-то захотели домой.
Данька восхищалась, как и Лис.
Панька нашёл ладошку Дины и легонько сжал её.
А Генька произнёс нарочито зловещим голосом:
- Чувствую, здесь предстоит схватка похлеще, чем с «Костиком». По сути-то царственный, не царственный, а змей, он и есть змей!
Но как только ребята оказались на палубе-вестибюле, все былые мысли и чувства отлетели.
Их усадили в колесницы, запряженные осликами с бубенчиками и повезли по аллее с настоящими магнолиями и банановыми пальмами. Сверху на их головы сыпались мелкие плоды, незамедлительно съедаемые внезапно появляющимися обезьянками и зверьками, похожими одновременно и на кошек, и на собак. Справа из-за деревьев их приветствовал хоботом слонёнок. Слева – хорошенький жирафчик…
Много чудес встретилось им по пути в каюты-палаты. И, пожалуй, слишком много. Дина была очень рада оказаться в уютном комфортабельном помещении на шесть мест.
Их было пятеро. Шестая же постель оставалась свободной недолго.
Через пять-семь минут вошла высокая белокурая девушка в сопровождении пожилой темнокожей горничной.
Едва кивнув и буркнув: «Привет», блондинка брезгливо скривилась и заговорила по-английски:
- Я хочу одноместную каюту. Это же просто общежитие, Сават.
- Мисс Вэл, эти две недели мы должны быть, как все. Вы – в средней, шестиместной каюте, по путёвке. Я – среди обслуги. Сколько можно напоминать? Мне придётся позвонить и сообщить о ваших капризах.
- Нет-нет, Сават, не звони, всё будет нормально, я потерплю даже это общество и эти условия.
Дине претило подслушивание с самого раннего возраста. Она всегда и громко уличала домашних в желании узнать тайны друг друга. И очень смешно было услышать от трёхлетнего ребёнка нечто вроде:
- Мамочка, у папы с дядей Димой собственный разговор. А тебе прямо всё интересно, что ты у дверей стоишь.
Мама убегала прочь, устыдившись. Папа и его друг долго хохотали.
На этот раз Дина резко сказала вновь вошедшим тоже по-английски.
- В качестве предупреждения… Если у вас есть секреты, лучше говорите по-китайски, на хинди или на японском, что ли. По-английски две из нас нормально говорят, а понимают ещё лучше. Разберут кое-что и по-немецки.
Она указала на себя и на Кроху.
- Остальные разумеют французскую речь.
Блондинка по-иному, с некоторым уважением, посмотрела на Дину и сказала по-русски:
- Никаких секретов у нас нет. Мы просто тренируемся в разговорной речи при всяком удобном случае.
Мулатка-шоколадка усердно закивала головой. А красотка продолжала:
- Давайте познакомимся. Меня зовут Валентиной. Мне пятнадцать лет. Я просто растерялась, что меня поселили с младшими девочками.
Вале было не меньше восемнадцати, ясно как Божий день.
Страдивариус усмехнулась:
- Ну, если тебе пятнадцать, то мне семь с половиной. Впрочем, неважно. Я – Женя.
- Нам по двенадцать или почти, - сгладила резкость подруга. – Я -  Дина.
- Вероника. Можно просто Ника.
- Даниела. Даня.
- Екатерина, - наклонила милую головку Кроха.
Во время знакомства Сават исчезла, через минуту появилась снова. Поставив два баула возле незанятой кровати, снова испарилась.
Валентина отбросила показушное высокомерие. Выражение брезгливости больше ни разу не появилось на её лице. Она попыталась улыбнуться, но вместо этого чуть не заплакала.
Присела на постель и постаралась успокоиться.
Дина подошла и присела рядом:
- Что с тобой? Тебе плохо? Если мы можем помочь…
Валя покачала головой:
- Вы мне ничем помочь не можете… Впрочем, нет. Можете. Не оставляйте меня одну, примите меня в свою компанию. Мне на самом деле шестнадцать. Это мой папа, вернее, отчим… Он любит меня, как родную, но желает мне счастья по-своему. Пытается сделать из меня светскую даму… А рост и фигура…
Валя оценивающе оглядела статную Веронику и продолжила:
- Ты вот в мои годы будешь на все девятнадцать-двадцать тянуть.
- Ну-ну, не загадывай.
- Точно, точно.
Неожиданно девушка решилась:
- Вы мне кажетесь честными, откровенными…
- С первого взгляда? – удивилась Кроха.
Валя ответила:
- С первых минут общения, с первых слов.
 Дина одёрнула ехидную подружку:
- Не всегда уместно выступаешь. Думай, когда что говорить… Если начала, Валя, продолжай. Но хочешь, замнём.
- Нет-нет, я не могу быть одна. Сават обругает и позвонит матери, если узнает о том, что я снова разболталась, но в  первый раз я ошиблась в человеке… А в вас почему-то верю. Меня сюда мама спрятала. Она хочет для меня другого счастья. Дело в том, что у них с отцом, я его иначе и не называю, потому что уважаю и люблю, но послушаться не могу, разногласия…
И девочки услышали странную для их ушей, чисто книжную, историю.
Мама Валентины русская. Стажировалась по политологии в Лондоне. Там уж чуть ли не десятая часть населения её соотечественники. Познакомилась с музыкантом Александром Курчавским. Вышла замуж. Осталась в Англии, родила Валю. Была счастлива и любовью мужа, и красотой малютки, и достатком. Через пять лет брака Саша погиб в авиакатастрофе.
Марина не работала и быстро осталась на мели. К счастью, в неё безумно влюбился русский магнат, выходец из старинного дворянского рода Николай Просвирнин. Он приехал, чтобы заключить сделку, зашёл в магазин за какой-то внезапно понадобившейся мелочью, увидел Марину и потерял голову.
В Россию женщина с малолетней дочкой вернулась госпожой Просвирниной.
Это так, предыстория.
В настоящее время, получившая хорошее образование и воспитание юная леди, по настоянию отчима – невеста сына Роланда Олеговича, его партнёра по бизнесу.
Гавриил Роландович молод, ему всего 26 лет, но он нагл, толст, брюзглив, вечно соплив, и Валентине отвратителен. Но зато уже сейчас его личный капитал достигает нескольких миллионов долларов.
Валю прячут второй месяц в таких местах, которые просто недоступны пониманию её папеньки. Мама оказалась куда хитроумнее.
Отчим и жених с родителем ищут её, ищут, а найти не могут. Но вдруг выйдут на след. Этого  упускать из виду нельзя.
- И долго же ты будешь прятаться? Не всю же жизнь?
Валя пожала плечами:
- Наверное, до восемнадцати лет. По договору с родителями в день совершеннолетия я могу сама начать сама собой распоряжаться, получив приличное содержание. Отец свои обещания всегда выполнял чётко.
- Морская сказка, - не выдержала Кроха.
Девчонки верили и не верили новой знакомой.
Но в этот момент без стука и совсем не тихой поступью ворвалась Сават.
Глаза её были безумны.
- Что случилось?
- Вэл, я только что видела…
Она задыхалась.
- Кого ты видела?! Говори!
- Гаврилкину сестру.
- Мавру?! Что она здесь делает?!
- Она в отряде «Ловцы жемчуга». Веселится, страшно довольна. Меня она не заметила.
Валя без чувств рухнула на пол. Скорее для того, чтобы её нынешние наперсницы убедились в том, что она говорит правду.

Глава третья

ГЕНЬКА БЫЛ ПРАВ            

Мальчиков было ровно шестеро, но их поместили в «низшую» по цене каюту-палату – восьмиместную.
Им-то всё равно, главное, они вместе.
Но ни через пять минут, ни через полчаса, данные на обустройство и смену одежды на скаутскую, выданную по размеру при встрече на палубе-вестибюле, никто в их менее уютном, но также комфортабельном помещении не появился.
Пацаны облачились в короткие шорты и рубашки с короткими рукавами цвета хаки и повязали под воротник  яркие косынки. Заглянувший на мгновение стюард, темнокожий, как и Сават, посоветовал перевязать их на голову, как бандану.
Построение будет на площадке, открытой солнцу и всем морским ветрам.
Парни хмыкнули, но последовали совету. А стюард попросил их подсуетиться и быстро предоставить поимённый список: кому и что из продуктов врачами есть запрещено, у кого какая диета и болезни.
- Это что такое? – Пантелей.
- Без проблем, - Старшина.
- Всё годится, - Лис.
- И мне, - Канат.
- А то! – Генька.
- Терпеть не могу манную кашу, - Огурец.
Стюард ухмыльнулся и нагловато поинтересовался:
- Манная каша? Не уверен, что знаком с ней.
- И классно, больше вопросов нет? – Старшине очень не понравился мулат-шоколад.
- О, кей, мужики. Люблю таких крутых. Меня зовут Пьер, но я не тот, который Нарцисс, - захохотал «Не шоколадный Заяц». – На мне пять кают. Одна из них ваша. Обращайтесь. Вон штучка с кнопочками, - он указал на нечто, подобное домофону, - 3-05.
- Интересно, время истекло. Куда нам выдвигаться? – философски заметил Лис.
Генька незамедлительно юркнул головой в коридор.
Там уже выстроились возле своих кают все их обитатели.
- Дисциплинка! – поразился Драповец и махнул рукой: на выход.
Если бы здесь были отцы и деды подростков, они бы сказали, что скаутские линейки очень похожи на пионерские, но совмещённые с празднованием Дня Нептуна.
Был экскурс в древность – прочитан рассказ «Потерпевший кораблекрушение». Воздана хвала цивилизации Египта и щедрости Виктора Вильяма Бергмайстера, и самому судну, и лагерю в российском варианте.
Были также рапорты от народа, похожего на пионервожатых советских времён, были задания от  «Хозяина Острова Царственного Змея», которые озвучивал лоснящийся от улыбок дядька в нелепом для него скаутском костюме с банданой на голове.
Задания оказались простыми: придумать согласно названию отряда девиз, боевую и праздничную песни, выбрать командира.
При этом уже знакомые всем обезьянки бегали между «скаутами» и кидали им в головы и под ноги бананы, абрикосы, персики.
Уставом разрешалось поднимать фрукты и лопать до отвала, если позволял организм.
Царственный Змей должен был появиться через три дня, как в древнем египетском сказании.
- А пока наслаждайтесь всеми благами нашего волшебного острова, - велел в конец измученный красноречием и необходимостью расточать сияющие улыбки дядька по имени Аркадий Маркович, он же директор лагеря. – Но помните, что вас ждут великие дела на полях спортивных сражений. И главный приз лучшей команде  и лучшему спортсмену смены.
Всё было предельно просто: отряд – 12 человек, команда в играх – 6 человек.
Соревнования для мальчиков и для девочек – отдельно…
Но это – впереди.
До встречи с Горынычем египетской мифологии надлежало лишь выполнять щадящие личное время распоряжения «вожатых», гулять на свежем воздухе, купаться в озере с пресной и в бассейнах с морской водой, играть в настольные и прочие игры, посещать зоопарк, кинозал, видеозал, по желанию устраивать представления на театральной сцене. А главное, вволю питаться вкусной и здоровой пищей на завтрак, ланч, обед и ужин.
Еды – вдосталь и ещё больше, но, если есть на «Острове» обжоры, кои имеют право на существование по воле Господа Бога, то за наличный расчёт в безалкогольных барах можно приобрести сколько угодно сладостей, напитков, чипсов, солёных орешков и прочей ерунды, столь любимой детьми.
Обжоры явно были.
Мальчишки не могли не обратить внимания на одного колобка женского рода, свою ровесницу.
Она - ниже любой из подруг, в вышину была почти такой же, как в ширину.
Глаза несчастной девочки различались с большим трудом: щёки её закрывали почти все остальные детали личика.
Тройной подбородок упирался в грудь колесом, а та плавно переплывала в нависающий над коленками животик. Ручки и ножки выглядели гигантскими сардельками.
Хороши были только её волосы: каштановые с медным отливом, заплетённые в толстенную косищу.
Девчонка, которую пацаны пожалели от души, несчастной почему-то не казалась.
Она была очень довольна происходящим, весело перекликалась с новыми знакомыми девочками, а те смотрели на неё странно подобострастно. Вскоре и это было уяснено. Ушки и пальчики-сосиски украшали маленькие бриллиантики, а на шее висел телефончик, которому могла бы позавидовать и иная бизнес-леди.
Девчонки веселились от души и закидывали толстушку вопросами:
- Мавра!
- Да?
- Почему у тебя такое странное имя?
- Ничего не странное. Обычное русское, только в начале прошлого века оно ушло из моды. А мой папа русофоб… Нет, русофил. Ну, короче, он старину русскую очень уважает, Брата старшего назвал Гавриилом, а меня Маврой.
- Тебе нравится?
- Не ширпотреб, а индпошив, как сказал один персонаж фильма «Влюблён по собственному желанию».
- Ты смотришь такую доисторическую дребень. Мне не понравился фильм, ерунда.
Мавра рассмеялась:
- Раз не понравился, значит, ты его тоже смотрела?
Девочка смутилась и отошла от Мавры.
А Мавра вдруг радостно закричала:
- Вэл, Вэл!!!
И бросилась к девчонкам из команды Гребешка, которые выглядывали своих ребят.
- Ещё одно действующее лицо! – произнёс Огурец. – Любопытно…
Среди их подруг, возвышаясь на голову,  стояла белокурая красотка с синими глазами и  с совершенно женской фигурой.
- Воспитательница, наверное, - сказал Генька. – Красивая…
- Да нет, здесь отрядные все старше 25. Этой лет 18-19.
- Малышка просто выросла, а так она «пионерка», - засмеялся Лис и обиженно подумал, что прекрасная Вероника полностью теряется на фоне блондинистой феи.
Мальчики и девочки сошлись у ананасного куста, под которым желающих ожидал фотограф в костюме дервиша с питоном вокруг шеи.
- Мавра? Вот интересно! Как ты здесь оказалась?
Колобок кулачком легонько стукнула в плоский животик девушки.
- Я-то ясно, путёвку у папаши выпросила, очень хотелось на «Остров» из душной Москвы. Я больше тебя удивлена, ведь…
Валентина прижала палец  к губам и прошептала её на ушко:
- Молчи, не выдавай меня. Мне тоже жутко захотелось посмотреть на это чудо.
- А Гаврик?..
- Потом поговорим. Познакомься, это мои новые подруги: Дина, Катя, Женя, Ника и Даня.
- Здорово! А я – Мавра.
Мавра девочкам понравилась гораздо больше Вали. Может, потому что была им ближе по возрасту.
И Дина взяла на себя представление обеих друзьям.
Познакомились.
Кроха, почему-то постоянно настороженная с момента внедрения в их каюту богатенькой наследницы московского магната, пыталась разобраться в своих мыслях и эмоциях и озиралась по сторонам, словно пыталась найти ответ где-то рядом.
Ответ не нашла, но заметила, что стоявшая за ананасным кустом Сават  разговаривала с разносчиком сладостей.
Она поглядывала в сторону своей госпожи, разносчик делал вид, что просто любопытствует, кто есть кто.             
Позвали на обед.
Заранее каждому выдали карточку с названием столовой, номером столика и места.
Официанты помогали подросткам найти свои столы. Действовали расторопно, да и дети проголодались, так что освоились быстро.
- Вот это да! – ахнул Генька, увидев перед собой набор столовых предметов. – Поди, разберись.
- А зачем разбираться? – удивился Лис, который один из компании оказался с ним за столом. – Ложку, вилку знаешь? Ну и дерзай.
Дерзнули.
Суп-консоме, овощной и рыбный салаты, «мясо по-французски», блинчик с грибами в сметанном соусе исчезли в мгновенье ока.
Принесли десерт: печёные ананасные половинки, фаршированные малиной, виноградный сок.
Команду разбросали по разным столам, но хорошо, хоть в одном зале. Эта столовая называлась «Перламутровой раковиной».
Дина оказалась за столиком вместе с Женькой и Маврой. Остальные три девочки усиленно ели и к знакомству не стремились.
За соседним столиком рядышком сидели, словно специально подобранные «по симпатии», язвительная Кроха и вызывающая её неприязнь Валя.
Обе ели как-то вяло.
Валя – девица избалованная, а Крохе не давало насладиться превосходнейшими блюдами состояние души.
Внезапно Валя резко качнулась, стала бледной-бледной и грохнулась со стула, сбив на пол несколько тарелок и с соседнего стула невесомую малышку…
Официантка, находившаяся поблизости, бросилась на помощь, но вскочила на ноги и громко воскликнула:
- Она мертва!   
 Кроха перестала дышать.
В её голове была одна мысль:
- Я – дура! А Генька был прав: змей есть змей.