Двуликим Янусом судьба
К нам поворачивалась часто:
В ней боль звучала и мольба,
Была любовь, и было счастье.
(ТЛ)
Жизнь текла назначенным путём, ни на минуту не останавливая своего распорядка. Женщина всё также вставала рано утром, с трудом просыпаясь от звонка будильника, не открывая глаз, бежала в ванну под душ и лишь после горячей воды постепенно приходила в себя, одевалась и быстро по тёмному зимнему городу шла к метро. Дальше - свет, полусонные люди, спящие на сиденьях или стоя. Как только освобождалось место, она садилась и спала вместе с другими. Приехав на свою станцию, выходила к электричке, ехала за город на свою утомительную, нервную и непредсказуемую работу. И так каждый день с понедельника по пятницу. Зато уикенд она проводила в своём доме далеко-далеко, на самой границе Московской области, вместе с мужем и любимыми животными, живущими там постоянно. И всё бы ничего, ради этого можно было бы терпеть неурядицы, тяготы и одиночество будничных вечеров и ночей, если бы не одно обстоятельство.
Единственная дочь не понимала и не принимала её расположения к себе. Дочь жила в собственном коконе, сотканном из амбиций, неустроенности и такого беспросветного одиночества, что пробиться к ней было невозможно никому, а матери тем более. Ей было до слёз жаль дочь, но сложившаяся ситуация оставалась неизменной. Она считала себя виновной, потому что не заметила, как из жизнерадостной доверчивой девчушки та превратилась в непонятную матери, чужую и грубую с ней. Мать считала, что это вызвано недостатком любви и внимания с её стороны. Последние несколько лет она стремилась с лихвой наверстать упущенное, отдавая дочери всё, что имела. Но это был замкнутый порочный круг: чем больше она давала и хотела приблизиться к дочери, тем больше та ненавидела её, обвиняя во всех своих неудачах. Даже учёба в институте нисколько не изменила дочь. От своих сокурсников она держалась особняком, считая, что они, сразу поступившие после школы, из-за её возраста должны игнорировать девушку. На самом деле она, стройная и высокая, выглядела намного моложе своих лет внешне. Ну а в её внутреннем мире, невидимом никому, царила сплошная дисгармония, вызванная ранней неудачной любовью, да и не одной, метаниями туда-сюда в поисках работы, предательством двоюродной сестры (лучшей подруги), уехавшей за границу и забывшей о ней. Всё это вкупе вызывало иногда приступы ярости и бессильных слёз, когда ей хотелось выместить накопившуюся злость на бессловесных вещах и на матери, всегда оказывающейся рядом.
Мать часто то молча плакала, то, не выдержав, кричала на дочь, но, как говорилось раньше, это ничего не меняло. Она очень хотела, чтобы дочь доучилась в институте, поэтому уехать совсем в деревню не могла, а учиться было так долго!
Однажды к матери пришло озарение. В деревне ночью она внезапно проснулась, встала, подошла к окну, посмотрела на первозданную чистоту белого снега, на небо, усеянное мириадами звёзд, мигающих и светящихся, и вдруг поняла, что надо делать. Показалось ей, что все ненужные наслоения, эта специально навязанная реальность - одна лишь видимость, запрограмированная ошибочно. Она уже знала когда, как и, самое главное, где надо было срочно исправить ошибку.
Оставалось только выполнить несколько механических действий: собрать на старой квартире в определённый день в большой комнате всех родственников, кто жил там, когда дочурка была ещё маленькая. А чтобы обстановка была реальной, надо поставить и мебель, напоминающую ту, которая стояла в те далёкие года. Всё это она нашла у стариков-соседей по подъезду: и шкаф из жёлтого дерева с зеркалом посередине, и круглый тяжёлый стол, и диван с продавленными пружинами, и деревянные облезлые стулья, и даже чёрно-белый телевизор, правда неработающий, но такой же, как у них.
Не беда, что в их квартире жила другая семья. За сотню долларов они согласились предоставить им комнату на вечер. Надо было только дождаться весны и первой грозы.
Время летело незаметно, Она одна знала о том, что должно произойти, не говорила об этом даже любимому мужу. Вот в марте начал постепенно таять снег, а в апреле стало уже совсем тепло. Не буду описывать изменения в природе, ведь это необязательно. Май месяц, а с ним исполнение или полный крах, уже приближался.
Дальше буду рассказывать подробно. Двадцатое мая, вечер, шесть часов. Все родственники сидят на диване и на стульях, стоящих около стены, в комнате на Каховке, на первом этаже. Собралось шесть человек: мать, отчим, бабушка, тётя и двоюродная бабушка. Всех назвала по принадлежности к дочери. До сих пор не пойму, какая сила преодолела препятствия и расставила всё по местам. Только жаль, что умер дед, не дожил до этого дня.
За окном внезапно потемнело. Это огромная туча нависла над городом. Напряжённое ожидание наэлектризовало присутствующих. В комнате блестели лишь глаза сидящих. Наконец, первые капли дождя несмело застучали по подоконнику, и тут же, разорвав небо, хлынул ливень сплошным потоком, вдалеке сверкнула молния.
Вдруг что-то изменилось. С первым звуком грома в комнату вбежала маленькая девочка лет трёх со светло-русыми локонами до плеч и огромными распахнутыми навстречу жизни карими глазами. Она осмотрела всех и с криком "мама, мамочка!" бросилась к Ней. Господи, да ведь это доченька, такая же, какой она была когда-то! Мать подхватила ей на руки и закружилась по комнате. Откуда-то раздавалась торжественная, завораживающая музыка. Это был "Вальс цветов" из "Щелкунчика". Они танцевали, летали по комнате. Девчушка постоянно щебетала. Матери показалось, что ребёнок стал тяжелее. Да, это было так! Она опустила дочь, которая "выросла" лет до пятнадцати. Она была весёлой, рассказывала матери о своих успехах в школе, о занятиях конным спортом и ещё о чём-то приятном. Но это ещё не всё - дочь "взрослела" на глазах. Она уже студентка и у неё роман (конечно же, счастливый) с чудесным молодым человеком. Всё это мать узнала тут же, за какие-то доли минуты.
Внезапно мать повернула голову туда, где сидела та, чужая дочь - на стуле никого не было!!! Неужели это правда! Теперь вместе с ней всегда рядом будет эта чудесная девушка, такая любимая и жизнерадостная, такая тёплая, живая. Мать не выдержала, слёзы хлынули из глаз, как тот ливень за окном, но это были слёзы радости. Родственники подбежали к ним, стали обнимать, поздравлять. Казалось, пропала, сгинула пелена отчуждения, окутывающая их, всё изменилось, и, главное, - все были счастливы.