Не проси у судьбы пощады.
Бери билет на поезд в одну сторону, забирайся в плацкартный вагон и поезжай – наблюдай, записывай, думай. Творческая командировка, не по приказу, по своей воле, потому что так – надо. Это твой промысел. Это твой удел. Ужас прокуренного плацкартного вагона может нагрянуть к тебе во сне. Иди в конец вагона, умойся ледяной водицей из ржавого крана – все рукой снимет. На обратную дорогу у меня денег не было. Творчество – это путешествие в одну сторону, обратный билет купить невозможно. Но мне повезло. Встречи в Москве состоялись, хотя могли и не состояться – все держалось на честном слове. Кое-кто даже подкинул мне деньжат, которых могло хватить на обратную дорогу, даже до станции подалее той, откуда я отправлялся. Теперь я никуда не спешил. Однако ужас прокуренного плацкартного вагона опять вернулся ко мне, тем более моя полка оказалась боковой и верхней. Других вариантов кассирша не могла предложить. Кошмар! Опять двое суток мытарств, скрипеть ребрами в такт вагонных колес, давиться чужим табачным дымом и бесконечно виснуть серыми мыслями, как плохо просушенная простыня с полки долгого тусклого дня.
Я обменял еще 100 долларов на рубли и купил уже билет на тот же поезд, но в купейный вагон. В конце концов пан я или не пан? Мой купейный вагон оказался в самом конце зеленой механической гусеницы. Однако в окнах этого вагона зияла темнота. Пассажиры начали стучать в закрытую дверь вагона, в стекла равнодушных окон. Вскоре вспыхнул внутри вагона свет – нас милостиво впустили. Оказывается, вагон прицепили к поезду в самый последний момент, причем так ловко, что проводники ничего не почувствовали и спали безмятежно, пока мы их своим стуком не разбудили.
«Ну вот, - подумалось мне. – Передвинулся я из плацкартного вагона в купейный, а сервис-то один и тот же везде».
Едва бросив свою сумку в багажный отсек такой родной нижней полки, такой уютной и доступной, едва присев на край мягкого сиденья, как был ошпарен вбросом шальных эмоций полупьяных людей, ввалившихся в купе гурьбой.
- Слушай! Слушайте! Может, поменяемся местами. Здесь же, в этом вагоне. В соседнем купе! Там наш товарищ. Ну что он будет один? Мы все здесь, а он один там. Мы же всю ночь будем пить пиво, петь песни. Мы же получили дипломы пожарных, теперь будем всю дорогу тушить и тушить…
Я их не дослушал, взял вещи и потащил их в соседнее купе. Теперь моя полка, по новому билету, только что полученному от проходимцев, оказалась верхней. Опять меня судьба передвинула как пешку в поле, разлинованном чужой волей. К тому же выводил нудную болезненную ноту мой заскорузлый позвоночник, шейный отдел, когда-то, в иные времена, в иную эпоху, в ином веке, не выдержавший на тренировке чудовищного давления стального грифа 180-килограммовой штанги: как помнится, я старательно выполнял очень рискованную, по своей сути, маловразумительную тренерскую задумку, выпрыгивая с полуприседа с очень большим отягощением на плечах. На душе стало так муторно. Я закинул сумку уже под самый потолок, в верхний багажный отсек. И завернулся в сырую простыню своих невеселых мыслей. Ну что такое?! Плацкарт – плохо, купе – плохо, меня сносило куда-то, из одного вагона в другой, из одного купе в другое. Наверное, так кому-то было надо. Во сне приснилась какая-то Баба-Яга (черт бы ее побрал!), чем-то все-таки похожая на мою жену. Она кружила в ступе над купейном вагоном, махала метлой и гнусаво пела почему-то на мексиканский манер:
Каким ты был, таким ты и остался,
Орел степной, казак лихой…
Зачем, зачем, зачем ты снова повстречался,
Зачем нарушил мой покой?
…На утро оказалось, что нас в купе только двое. Люди выходили на остановках из нашего купе, но никто почему-то не имел жажды отправиться в путь, купив билеты на полки нашего временного жилища на колесах. Мой спутник оказался мужчиной солидных лет. Нет, немалые года, которые остались у него позади, угадывались сразу, но по некоторым характерным движениям кистей рук я понял, что передо мной наверняка спортсмен, причем в прошлом боксер. Борис Михайлович Стромов, бывший военный, подполковник, участник Карибского кризиса 1962 года, еще статный и крепкий человек, охотно ответил на мой вопрос о занятиях спортом. Оказалось, что с Евгением Лемешевым они были друзьями не разлей вода.
- Лемешев? – переспросил я.
- Мой незабвенный друг! – азартно подхватил он тему. – Частенько приезжали с ним в Москву в отпуск, с Евгением. Лемешевы под Раменском, в деревне, имели свой домик. Мы часто летом приезжали к ним туда отдохнуть, на пару дней. Любили спать на сеновале. У них квартира в Москве была около Белорусского вокзала, однокомнатная, но большая. А затем они получили квартиру на улице Красина, около Тишинского рынка, трехкомнатная квартира. Родители Евгения получили эту квартиру. Отец у него тоже военный, майор в отставке. Его родителей я звал «дядя Ваня» и «Тетя Маруся». Они меня называли старшим сыном, так как я на три года был старше Евгения.
- Лемешевы? – еще раз переспросил обескуражено я, так как собирал материалы именно по теме бокса, как оказалось потом, для романа «Долгий бой с тенью».
Борис Михайлович Стромов улыбнулся понимающе:
- Да-да! У них в семье было три брата и сестра Галина. Со старшим братом Евгением я очень долго и крепко дружил. Среднего брата звали Юрий, младшего – Вячеслав. Все три брата – мастера спорта по боксу, занимались у тренера Л. Сигаловича. Вячеслав Лемешев – олимпийский чемпион.
Мюнхен 1972 года был потрясен мастерством Вячеслава Лемешева: из пяти боев четыре он завершил досрочно, отправив соперников в нокауты. Его знаменитый удар – прямой правой.
…Вот так в моем романе «Долгий бой с тенью» появилась сюжетная линия, связанная с москвичом Вячеславом Лемешевым, который в 20 лет победил на Олимпийских игр. Я ее не искал, не выдумывал – сама судьба загнала меня вначале на верхнюю полку купе, а затем подарила встречу с замечательным человеком, который рассказал мне о потрясающем успехе и трагедии В. Лемешева. Он умер в 1996 году в крайней нищете, копал могилы на Востряковском кладбище, страдал провалами в памяти. Сгубила российская привычка – выпить на радостях со случайными приятелями. Рядом не оказалось ни настоящего друга, ни верной строгой жены. Невероятная популярность сыграла в его судьбе роковую роль. Так получилось, что одним из главных героев романа «Долгий бой с тенью» стал сибиряк Алексей Тищенко, который тоже выиграл свои первые Олимпийские игры в 20 лет.
Итак, золотые победы боксеров: XX век, Мюнхен, 1972 год, – Вячеслав Лемешев (20 лет); XXI век, Афины, 2004 год, – Алексей Тищенко (20 лет). Кроме того, А. Тищенко выиграл еще и вторые для него Олимпийские игры, в Пекине, в 2008 году. Впервые в истории России Алексей завоевал золотые медали Олимпийских игр в двух разных весовых категориях. Мой роман стал уникальным документом судеб, потрясающих воображение. Только у Алексея Тищенко, несмотря на фантастические достижения парня из провинции на международной спортивной арене, иная стать: он прекрасный семьянин, с женой Марией его связывает крепкое чувство любви, воспитывает двоих сыновей Семена и Степана. Как и в годы еще недалекой для него юности, он по-прежнему живет в Сибири, в Омске. Любовь – спасение, любовь и семья.
Книга «Долгий бой с тенью» вскоре вышла из печати, и я отправил один экземпляр в Приднестровье, в Тирасполь, одному из самых важных собеседников того памятного путешествия из Сибири в Москву и обратно. Я успел поздравить с золотой свадьбой супругов Стромовых – Надежду Андреевну и Бориса Михайловича. Вскоре Борис Михайлович умер. Светлая ему память! И Надежда Андреевна, видимо, разбирая архив, нашла старую пожелтевшую фотографию, на которой запечатлен школьник с портфелем. На обратной стороне фотоснимка синими чернилами написано: «Славик Лемешев, г. Москва, 1959 год». Первоклассник! Именно в этот год молодой офицер Борис Стромов вместе с красавицей женой Надеждой уезжал из Москвы в Ригу, к месту несения службы после окончания военного училища. Их провожали всей семьей Лемешевы. Славик Лемешев всю дорогу держал Надежду за руку, а перед расставанием протянул ей большое-большое яблоко, на дорожку. Старую фотографию будущего легендарного боксера Надежда Андреевна выслала на мой адрес со словами благодарности.
Надо успеть сказать друг другу что-то самое важное…
На снимке: Вячеслав Лемешев, Москва, 1959 год. Через несколько лет, когда ему исполнится 18, он станет первым обладателем Кубка Эмиля Гремо на чемпионате Европы среди юниоров как самый техничный боксер, а еще через два года – сокрушительный олимпийский триумф в Мюнхене 1972 года.
Фото: Ян Лех
Примечание: роман "Долгий бой с тенью", написанный и изданный в порядке частной инициативы, включен в фонды крупнейших библиотек: национальные библиотеки США, Канады, Франции, Китая, Украины... По мотивам романа «Долгий бой с тенью» снят документальный фильм «Анатомия чемпиона» (режиссер В. Головнев), который в 2011 году стал победителем и лауреатом двух международных фестивалей документального кино.