Она была некрасива. Она была страшненькой. Так она говорила сама себе, разглядывая отражение маленькой поджарой тридцатипятилетней женщины. Большой деревенский нос, огромные глаза чуть на выкате, широкий рот, с тонкой нитью тонких бледных губ, на белёсом до мелового оттенка лице, редкие, ломкие волосы и уши, выпирающие уши. Огорчала её и спортивная фигура, а грудь, тоже спортивная, не дошедшая до первого размера, приводила в уныние. Но больше всего, как ей казалось, всех раздражал её писклявый голосок.
Он был инвалид, по зрению, и все сорок лет своей жизни видел только ничто. И сам себе казался ничем. Хотя роста был богатырского, как говорила покойная матушка «детинушка», он ощущал всю нескладность своей фигуры и стеснялся этого. Единственным положительным в нём, по его мнению, была игра на аккордеоне. А так он считал себя нелюдимым, никчёмным, неинтересным, никому не нужным. Работал он в детской музыкальной школе, аккомпанировал начинающим певцам, а в выходные подрабатывал на свадьбах.
На свадьбе они и познакомились, её попросили спеть, а она попросила его подыграть. И как-то само собой сошлись.
Он очень боялся. Боялся, что она бросит его. Он не понимал, что эта хрупкая, нежная женщина нашла в нём. Да он любил её, полюбил с первого куплета той первой песни голос, божественное меццо-сопрано. Лежа в постели ему нравилось губами касаться бархатного пергамента кожи. По-эскимосски тереться носом о её носик. Целовать тёплые, отзывчивые губы. Языком, скользя от ключицы к такой девичьей груди находить родинку, делавшую её исключительной. Перебирать пальцами чудный шёлк чуть вьющихся волос. Засыпать, счастливым, обняв и прижав её всю к себе, родную, единственную.
Она считала, что хорошо, что он её не видит, иначе думала она, он не обратил бы на неё внимание. С каждым днём она больше и больше любила этого статного, уверенного в себе кавалера. Который так светло улыбался, когда она заговаривала с ним. Она обожала своего сильного мужчину, трепетно державшего её под руку, когда они шли вместе. Ночами, в любви, она теряла себя, растворяясь в неге и блаженстве, и возвращалась всегда в ласковые поцелуи и поглаживания. Она так любила засыпать в его медвежьих объятиях. И очень хотела быстрее родить ему ребёночка.
Она была некрасива.
Он был инвалид.
Это были две самые красивые души.