ПОЖАЛЕЕШЬ… (избитая тема)
С трудом впихнув свою старенькую «Каринку» в узкую щель между двумя сараеподобными джипами на забитой под завязку парковке, двери толком не откроешь, пожилой мужчина откинулся устало на спинку кресла, и прикрыл глаза. – Куда уходит детство
В какие города
И где найти нам средства
Чтоб вновь попасть туда...
Чуть слышно неслось из приемника.
- Пять минут – прошептал Сан Саныч сам себе – пять минут посижу и пойду. До прибытия рейса из Москвы еще полчаса, торопиться некуда, еще покурить успею.
Оно уйдет не слышно
Пока весь город спит…
Да уж, поежился Саныч, - ушло неслышно… И не только детство… Вот бы… А-а… - махнул он рукой…
Вечерняя сутолока аэровокзала совсем не привлекала Саныча, сугубо домашнего, тихого пенсионера. Если бы не встречать родню жены, так сидел бы сейчас в кресле у телевизора, лениво попивая сладкий с лимоном остывший чай и глядел бы, не вдаваясь в смысл, толи в экран, толи помимо, отдаваясь легкой уютной дреме. Забухал ударами тяжелого набатного колокола, сотовый и Саныч, чертыхаясь, захлопал себя по карманам, нервно крутя головой. – Да где он? Этот… А, вот… Откинул крышку простенького телефона, мельком глянул на экран и приложил к уху.
– Привет, деда. Ну, чо, встретил? А то, тут все суетятся, как будто президента ждут. Как тебе звонок? Правда прикольно? - Без перехода и, не меняя интонации, тараторила внучка громко и радостно.
– Да, да прикольно. У меня сейчас инфаркт будет – проворчал незлобиво дед.
На том конце тоненько взвился смехом детский голосок.
– Бабке скажи, рано еще, как прилетят, сразу позвоню – и закрыл телефон.
Тук-тук – постучали в окошко. Саныч нащупал кнопку и приспустил стекло. В образовавшуюся щель просунулась чернявая голова молодого человека, совсем еще мальчишки – отец, слыш да, отъедь маленько, ехать хочу…
Саныч выпрямился, завел машину и аккуратно сдал. Джип, что справа сорвался с места, оставив после себя смердящее облако черного дыма. Саныч перепарковал свою «тойотку», посмотрел на часы, мигающие на приборной панели и тяжко вздохнув, взялся за ручку двери. Вдруг в голове все перевернулось, яркая россыпь разноцветных огоньков заплясала перед глазами, всю сущность скрутило в тугую пружину, сжало и неожиданно с силой выстрелило…
Навстречу бежало черное полотно асфальта, тускло освещенное бесчисленным количеством фонарей, мелькающих за окнами, стрелка спидометра далеко перевалила за сотню. Молодой человек, явно не славянской наружности, вальяжно развалившись в водительском кресле, вяло и самоуверенно чуть трогал руль одной рукой, в другой, держал сотовый, с «кирпич», телефон, на приличном расстоянии от лица и что-то гортанно выкрикивал на незнакомом Санычу языке. С секунду Сан Саныч наблюдал эту картину как бы со стороны. И тут же внезапно ощутил, что это у него перед глазами стелется бесконечная лента шоссе, что это он небрежно держит кончиками пальцев руль и, что это он что-то кричит в телефон… Отбросив в панике красивый аппарат, Саныч обеими руками схватил рулевое колесо, убрал ногу с педали газа и съехал притормаживая на обочину. Автомобиль, потеряв скорость, пробежал метров сто, пару раз дернулся, как породистая лошадь, порываясь сбросить нерадивого седока и, заглох, мигнув потускневшими фарами. Саныч бездумно, обливаясь едким потом, не мигая, глядел в лобовое стекло, быстро и порывисто вбирая в себя и выталкивая наружу трясущимися легкими воздух.
А в аэропорту, на привокзальной парковке, вокруг старенькой иномарки бегал пожилой грузный мужчина, громко ругаясь на тарабарской смеси двух, совсем не родственных, языков. Появилась полиция, затем скорая помощь и, облачив мужчину в полосатую рубаху с длинными рукавами, пару раз ткнув того шприцом пониже спины, погрузили в медицинский фургон.
Сан Саныч дернув рычаг, грузно вывалился из салона огромного автомобиля. Но это ему только так показалось. На самом деле, молодое и гибкое тело, мышечной памятью, легко вынесло его на свежий воздух. Саныч, ничего не понимая и туго соображая, в растерянности, осматривал себя сверху вниз. Порылся в карманах… Дорогие сигареты, такие с его-то пенсией он мог позволить себе разве что пару-тройку раз в месяц, какие-то бумаги, не рассмотреть в темноте, в заднем кармане смятая мешанина из разномастных купюр. На пальце толстая тяжелая печатка – кольцо. И всё, больше ничего… Сан Саныч медленно приходя в себя, крутился перед автомобилем в неярком свете фар. Остановился проезжающий мимо, ничуть не меньше «Санычева» джип. Долго приглядывались из-за тонированного остекленения, потом опустилось стекло и из темноты, коверкая русский язык, донеслось – брат, помощь нада?
- Нет, всё в порядке – на чистом русском ответил Саныч, почти взявший себя в руки и уже, где-то на грани подсознания, догадывающийся, что произошло.
Джип взвизгнул колесами и мгновенно скрылся в темноте за поворотом.
Сан Саныч забрался в автомобиль, выключил фары, поудобнее расположился в мягком кресле и снова закрыл глаза, осмысливая происходящее. Но только одна мысль сверлила мозг – как - же я дома-то покажусь в таком виде. Что Насте-то скажу…
Тут запиликал, наигрывая какой-то восточный мотив телефон. Саныч пошарил под соседним сиденьем рукой и извлек заливающийся музыкой, сверкающий разноцветными огнями дорогой смартфон, так кажется, это теперь называется. Ткнул наугад, и из динамика зло выкрикнули – тебя зачем посылали, сученыш… Чтоб через пять минут был здесь… Все это произнесено было женским голосом и даже без намека на акцент…
Телефон, издав на прощанье жалобный писк, погас.
И… Накотило полное понимание. Саныч вновь в паническом испуге отбросил дорогую игрушку и истерично во весь голос заорал – не-е-е-т, не хочу-у-у..!!
… Озарив окрестности, ослепительно ярким светом, сверкнула, разорвав на неравные куски, исполосованные острыми углами тихое безоблачное звездное небо, молния. А в голове равнодушно, как тихое эхо пронеслось – ну, как хочешь… Пожалеешь…
Показалось, что тьма внезапно захватила сначала разум, закрутила, потом заполнила все тело снизу доверху, приподняла и с размаху ударила о грешную землю…
- Александр Александрович, вы меня слышите…
Саныч открыл глаза. Над ним склонился человек в толстых роговых очках и белом халате. Сан Саныч улыбнулся и чуть слышно прошептал, обращаясь к… – Может быть и пожалею…