Арозона не было дома, и трубку он не брал, однако он должен уже знать, что в городе произошли два взрыва, и оба их устроил один демон. В родной квартире Джасмин почувствовала себя лучше, но продолжала крепко держать меня за руку, словно и тут на нас могли напасть. Обессиленные мы свалились на диван. Девочка тут же уснула, а я с завистью покосился на неё. Я бы многое сейчас отдал, чтобы так же завалиться на бок и спать до тех пор, пока силы не вернуться ко мне. Почувствовав относительную безопасность, тело расслабило все мышцы, и я растёкся по дивану, как амёба. Во сне Джасмин положила голову мне на плечо, и я обнял её одной рукой. Внезапно осевшая привычка защитить её действовала даже в стенах родного дома.
Всё это время Валери, которая увязалась вместе с нами, сидела в кресле, выпрямив спину, словно на экзамене. Она пристально смотрела на нас, я мог чувствовать силу её взгляда даже с закрытыми глазами. Я крепче прижал к себе Джасмин, используя её как щит от внезапной «интервьюерской» атаки девушки. Все вопросы, которые она хотела задать, уже держались на кончике её языка, и только спящая Джасмин останавливала Валери от бесконечного словесного поноса.
- Ливви, - тихо позвала Валери спустя целых полчаса.
Я посмотрел на неё, и я её глаза округлились от страха. Или удивления. Наверное, она увидела то, что я пытался скрыть от всех людей. Алые глаза с ядовито-жёлтыми вкраплениями. Что же… сейчас у меня нет сил маскировать их под чёрные. Аккуратно поднявшись, подошёл к зеркалу, чтобы удостовериться в своей правоте. Да, действительно, горящие глаза, а плюс к этому, покрытое копотью лицо и дырявая одежда, через которую видно обожженную кожу. И я продолжал дымить. Белые завитки поднимались с моих плеч и рук, и оказывается, я дышал не воздухом, а серым дымом.
Я повернулся к Валери. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, но я не чувствовал, что ей было страшно. Медленно поднявшись с места, она подошла ко мне и осторожно дотронулась до моей щеки. Я не шевелился.
- Горячий, - прошептала она.
Было странно слышать её тихий и спокойный голос. Она и вправду не боялась.
- Как ты нашла нас? - спросил я.
Лицо Валери на миг скрылось за лёгкой занавесью дыма из моего рта, но она не отстранилась назад, а только слабо улыбнулась.
-Кто же ты такой?
-Как ты нашла нас? -повторил я. - В совпадение я не верю. Меня только что хотели убить, и теперь, сама понимаешь, круг моих друзей резко сузился.
- Я проезжала мимо.
- Неправда.
- Но это так. Я услышала взрыв, и подумала, что возможно, нужна кому-то помощь. Намеренно я туда не ехала. А когда увидела Джасмин на руках у какого-то мужчины, сразу взяла её к себе. Она сказала, что ты где-то поблизости, и я пошла искать тебя. И увидела…
Она замолчала.
- Что ты увидела?
- Как ты горишь. Не так, как человек, который корчится в муках. Ты… - она замялась. - Я не знаю. Объясни мне. Если ты не человек, то кто ты?
Я отвернулся от неё.
- Ты должна уехать.
- Уеду, когда ты мне всё объяснишь.
Валери попыталась развернуть меня к себе, но только с тихим вскриком отдёрнула обожженную руку. Обойдя меня, она посмотрела мне в глаза.
- Ливви, я не дура. Я помню, как в офисе огонь горел на тебе, и как твои глаза из чёрного стали ярко-красными. Я тебе тогда не говорила этого, думала, что сама сошла с ума. Но сегодня… сейчас… Я верю тому, что увидела. Кто ты такой? Почему ты не хочешь мне отвечать? Мне кажется, я имею право знать.
- С чего это? Кто ты мне такая?
Она на минуту задумалась.
- Да, ты прав, я тебе никто, но всё же…
- Валери, - вздохнул я. - Прости, конечно, но мне кажется, тебе надо уйти. Меня только что хотели убить, и я не намерен…
- Я никуда не уйду!
Если бы не спящая Джасмин, Валери топнула бы ногой. Она смотрела на меня уверенным и требовательным взглядом, но самое главное было то, что она не боялась. Не убегала с криками "Демон!", принимала тот факт, что я продолжаю дымить, мои глаза поменяли цвет и выдыхаю я не просто углекислый газ. Не зря Валери казалась мне другой, и даже то, что я пошёл с ней на контакт там, в пробке, когда она окликнула меня по имени, делало её иной. За столь короткий срок она сумела каким-то непостижимым способом отвоевать место в моём сознании, и она действительно была права, заявляя, что имеет право знать, кто я такой.
- Валери, это безумие.
- Ты не человек, я права? - напрямую заявила она.
- Я человек, - нахмурился я. - У меня есть руки, ноги, голова и сердце…
Её глаза загорелись, когда она поняла, что я начал говорить. Однако продолжать я не собирался.
- Ливви, что плохого в том, если ты мне скажешь, кем являешься? Тебя могут убить?
- Нет.
- Меня могут убить?
- Нет.
- Так в чём же дело?
Я не ответил, так как ответ на вопрос не был известен. Просто не хотелось, чтобы она знала. Закрыв глаза, чтобы не видеть упорного сжатых губ Валери, отвернулся от неё, а когда распахнул веки, увидел сидящую на диване Джасмин. Она устало смотрела на меня, подобрав под себя ноги. Я давно не видел девочку такой чумазой. Даже в день нашей встречи она выглядела лучше. Мне стало стыдно, что скажет Арозон? Надо отправить её в душ и обработать руку.
-Прости, не хотели тебя будить. - Я подошёл к ней и сел рядом.
Валери обречённо вздохнула и села в кресло. Прежде чем я успел сказать девочке ещё хоть что-то, она взяла мою руку в свои и спросила:
- Почему ты не хочешь сказать Валери, что мы хайшиты?
В квартире стало так тихо, казалось, выключили все на свете звуки. Валери вся окаменела, даже, кажется, забыла выдохнуть, врезаясь в меня взглядом, а я же сам не понял, что почувствовал. Словно очутился в узком шланге, где сдавило все внутренности.
- Хайшити? - зачарованным голосом переспросила девушка.
Джасмин выжидающе смотрела на меня. Её глаза блестели на грязном лице, и я понял, как сильно она хочет поделиться нашей тайной с Валери. Вот только причины я не знал. Неужели Валери так понравилась ей? Для меня не повод выдавать все наши секреты и рассказывать, кто мы и как появились на свет. Конечно, есть люди, которые знают о нас и живут с нами бок о бок, но… с Валери я не хотел откровенничать! Сам не знаю почему. И дело не в доверии, а в чём-то другом. Я только что пережил чудовищное нападение, испытал стресс, который уже давно не ощущал… Я запутался.
- Что значит – хайшиты? -спросила Валери. – Что-то с Индией связано? Какая-то секта?
Я остолбенел, а у Джасмин вытянулось лицо.
- Я ошиблась? - поняла девушка.
- Ливви, расскажи ей. - Джасмин потрепала меня по плечу.
Я посмотрел на неё.
- Зачем?
- Она наш друг.
Каким тоном было это сказано! У меня даже сердце перестало биться. Джасмин, преданная всеми, включая собственных родителей, верила этой девушке, простому человеку, с которым виделась всего несколько раз! Джасмин боится потерять единственного друга, который к её роду-то и не относится…
Я глубоко вздохнул.
- Хайшит, значит «дышу огнём».
Я скорее почувствовал, чем увидел, как округлились глаза Валери.
- Дышу огнём? ; переспросила она.
- Да.
- С какого языка это переводится?
- С нашего.
- У него есть название?
- Нет. Наш язык. Это и так понятно.
- А ты можешь сказать что-нибудь на нём?
- Нет. На этом языке невозможно говорить.
Валери замолчала на минуту. Джасмин тоже замерла, возможно, слыша это впервые в жизни.
- А кто это "мы"?
- Хайшиты, ; закатил я глаза. - Так называется наш… м-м… народ. Вы люди, а мы хайшиты.
Как часто я произнёс наше имя за последнюю минуту! Обычно, это не приветствуется, а тут…
- Ты же сказал, что человек! - заметила Валери.
- Ну, да, я человек, по крайней мере, был им и теперь нахожусь в человеческом теле.
У Валери с интересом вспыхнули глаза, как у дотошной журналистки. Она подсела ближе и внимательно уставилась на меня, словно намеревалась написать книгу по моим словам. Джасмин непроизвольно пододвинулась ко мне, начисто забыв о том, в каком виде мы оба находимся.
- Что значит – был им?
Я молчал.
- Ливви, пожалуйста, раз уж сказал "а", говори и "бэ"! - взмолилась Валери. – Помнишь, в прошлый раз мы играли в игру вопрос-ответ? Сейчас моя очередь задавать вопросы, так что ты должен отвечать! И это не обсуждается! Так что значит – был им?
- Это значит, что я был таким же, как ты, до двадцати семи лет, а потом стал хайшитом, - сказал я, понимая, что вынужден капитулировать.
Кот её дери, как ей это удалось?!
- Подожди, какая разница между человеком и хайшитом?
- Ты сама уже знаешь.
- Скажи, пожалуйста, - надавила она.
Я нетерпеливо взмахнул рукой, и на ладони вспыхнуло пламя. Валери отпрянула назад, но не от страха, а скорее от неожиданности. Но потом она потянулась к огню на моей руке и дотронулась до него пальцем.
- Ауч! - взвизгнула она.
- А ты думала бутафорское? - ухмыльнулся я, убирая пламя. - Хайшит, значит – дышу огнём. Я состою из огня, тело живёт не благодаря душе, а огню. Поняла?
- Конечно, не поняла! Внутри тебя огонь?!
- И внутри Джасмин.
- Как?! Вы жертвы научных исследований?
- Не говори ерунду, - закатил я глаза. - Мы не верим в науку.
- А во что же тогда верите?
- В существование высших сил. Мы считаем, что бога нет, а есть только сила, которая строит мир, как пожелает. Захотелось сделать людей – пожалуйста! Хайшитов? Да на здоровье!
- О, боже мой!
- В бога верят немногие, - пожал я плечами.
Валери покачала головой.
- Я ничего не поняла, но ты продолжай говорить. Что ты ещё можешь? Это ты взорвал ту машину?
- Это не Ливви! – вступилась за меня Джасмин. - На нас напал другой демон! Ливви никогда бы так не поступил.
Я улыбнулся, довольный её словами, а Валери напряглась.
- Демон?! - чуть ли не взвизгнула она.
- Так называют нас люди, - объяснил я. - Им кажется, что мы похожи на них. Ну, и мы друг друга иногда называем демонами. Само слово "хайшиты" мы не теребим.
- Демон… - выдохнула она. - Ты можешь управлять огнём?
- Да, немного. И всё. Летать и исчезать в воздухе, увы, не в наших силах.
- Ну и что? Огонь – это же… это же… невероятно! Покажи ещё что-нибудь!
Ещё чуть-чуть и она захлопает в ладоши, как ребёнок в цирке. Губы сами собой расползлись в улыбку, я поднял руку и пустил тонкой ниточкой яркое пламя вниз по запястью к локтевому сгибу до плеча, а там по шее к лицу. Валери не дышала. Когда огонь потух, она прошептала:
- Внутри тебя огонь. Как это? А печень или почки?
- Всё на своих местах, только обожженное и обугленное. Я живу, как человек, только долго могу обходиться без сна и еды, однако мы не ставим себя в жёсткие рамки. Едим тогда, когда хотим, спим тогда, когда клонит в сон. Всё просто.
- И ты всегда горячий?
- Тёплый. Горячий, только тогда, когда слишком долго выпускаю пламя наружу.
- И как ты стал таким? - По тону слышалось, что она давно хотела задать этот вопрос. - Человек, и вдруг хай… демон.
На какую-то долю секунды я сделал паузу, собираясь с духом.
- Никто точно не знает, по какому принципу выбираются люди. Как я уже сказал, есть сила, именно она и выбирает пригодных. Я подошёл по неизвестному стандарту, и стал демоном. Если честно, я не очень хорошо помню, как это всё происходило. Давно это было.
- Сколько лет назад?
- Э-э… 472 года, вроде.
- Что? - переспросила Валери.
- 472 года назад я стал хайшитом.
Валери вскочила на ноги, как ошпаренная. От неё почти ощутимо расходились волны удивления, недоверия, шока, ещё чего-то. Глаза, казалось, вывалятся из орбит.
- Ты дурак? - воскликнула она.
- Прошу прощения?
- Ты дурак? - повторила Валери. - Тебе… 489 лет?
- Нет, 499, - поправил я.
Она начала громко глотать воздух ртом, как рыба. Я испугался – не сердечный приступ ли это?
- И… И ты вот так это мне заявляешь?! Так просто?
- Ты же сама попросила просто говорить. Ты задала вопрос, я ответил. В чём моя вина?
- Надо было меня подготовить!
На самом деле я специально сказал о своём возрасте будничным тоном, не задерживая на нём внимания. Хотелось, чтобы Валери показала действительно удивление, а не нездоровый интерес. Кажется, получилось. Обычно, так люди и реагируют на нас – махая руками, изумлённо глядя на нас, глотая воздух.
Валери посмотрела на Джасмин.
- А тебе?
- 9, - ответила она.
- Джасмин рождена такой, - пояснил я. - Она растёт, как обычный ребёнок. Когда придёт время, её тело перестанет меняться.
- А когда должно прийти время? - спросила Джасмин.
- Никто не знает. У всех по-своему. У Арозона это случилось в тридцать два года. У тебя может в девятнадцать.
- А в шестьдесят? - замерла Валери.
Я недовольно покосился на неё. Да, конечно, это может произойти и в 60, но зачем Джасмин знать об этом?
- Не знаю, - отвертелся я.
- Но вы всё равно одинаковые? - Кажется, Валери успела прийти в себя. - У вас одинаковое количество огня внутри?
Она спросила настоящую глупость, но я не стал смеяться.
- Огонь не измеряется ни по какой величине. Он просто есть. Кто-то может управлять им лучше, кто-то хуже. Обычно рождённым демонам пламя подчиняется, как родному. А таким, как я, приходится учиться. Но не всегда так.
- Это невероятно, - еле слышно пробормотала Валери. - Но всё же, я не поняла, как ты стал таким? Ты просто шёл и… всё?
- Говорю же, не очень хорошо это помню, хотя память у нас отменная. Наверное, все не запоминают, как происходит данное событие. Это как с рождением – никто же не помнит, как появился на свет. Наверное, в самом начале у нас у всех была кратковременная память. Помню только, что был на рынке. Вроде. Людей вокруг меня было много.
- Ты умер?
Я долго не отвечал, вспоминая. Никогда не задумывался над этим. Всё казалось мне нормальным и естественным, особенно в то время, когда костры инквизиции были в самом разгаре. Неужели, меня действительно посетил дьявол? И иглы инквизиции, оказывается, действительно колют ведьм безболезненно? Помню, когда понял, что больше не человек, первым делом попытался ущипнуть себя до крови. Было больно до слёз.
- Я никогда не умирал, - покачал я головой. - Даже когда тело переставало служить.
- Как это понять?
- Так и понимать. Те, кто не рождён демоном, не может долго прибывать в одном теле. Наши органы испепеляются, и мы сгораем изнутри, как птица феникс. Я становлюсь… душой. Не знаю, как это назвать точно. Вижу всё со стороны, но сам себя – нет. Но недолго. Мы перестаём существовать без тела, не можем контролировать себя. Если я сейчас покину это тело, то возможно, ты увидишь в воздухе красные волны или ещё что-то.
- У тебя было другое тело? – почему-то шёпотом спросила Валери.
- Да, другое.
- Какое?
- Похоже на это. Как правило, мы выбираем тех, кто более-менее похож на нас. Но даже если я вселюсь сейчас в тебя, Джасмин узнает меня в тебе. Поменяется цвет глаз, мимика, интонация голоса, движения рук и так далее. Мы те, кем родились и не меняемся под воздействием другого тела. – Я чувствовал себя преподавателем на лекции.
- Вы убиваете людей?
Я поджал губы.
- Приходится. Тело требуется раз в сорок лет, может чуть подольше. Исключение, когда мы умираем. То есть, тело умирает от болезни или от несчастного случая. Мы вылетаем наружу и ищем новое тело.
- И вас нельзя убить?
- Убить всегда можно, - пробурчал я.
- Как?
- Решила покончить со мной? - усмехнулся я.
Валери откинулась на спинку дивана.
- Глупости ты говоришь.
- Это одна из моих нелюбимых тем.
- Но всё же? Пожалуйста, Ливви.
- Мы можем замёрзнуть, - нехотя ответил я.
Особенно, я не хотел, чтобы это слышала Джасмин. Ведь буквально вчера мы разговаривали с ней о смерти, и я видел, какие чувства вероятная погибель вызывает у девочки. Быстро посмотрев на неё, увидел заинтересованный взгляд. Ей действительно интересно и она не вспоминает то, о чём мы говорили?
- Люди тоже умирают от холода, - заметила Валери.
- Но не так быстро. Даже долгое прибивание около открытого холодильника сведёт нас в могилу. Огонь внутри тела погаснет и всё.
- А если отрубить голову?
- Мы не умрём, а просто переселимся в другое тело. Ты чем слушаешь?
- Ну, прости, я пытаюсь вникнуть в суть дела! Думаешь, это всё так легко запомнить?
Я скептически поджал губы.
- И больше никак вас нельзя убить?
- Есть ещё один способ.
- И какой же?
- Не хочу о нём говорить.
- Ну, Ливви, ну пожалуйста! - с привычной настырностью надавила она.
- Даже не проси, - категорически замотал я головой.
- Это что-то ужасное? Какие-то магические формулы?
- Что за бред? Конечно, нет!
- Расскажи! Я не буду пользоваться этим способом, если ты мне надоешь, - ляпнула она.
- При всём желании ты им не воспользуешься, так как это под силу только демону.
- Тем более! Что в этом плохого?
- Ничего плохого для тебя. Гм… ну, в общем, у меня не самые приятные воспоминания по этому поводу.
- Тебя уже пытались убить таким способом?
- Нет, меня не пытались. А убили одну мою хорошую подругу.
Валери открыла рот, но вовремя его захлопнула, о чём-то подумав. Джасмин опустила голову. Она, должно быть, подумала про Дорис. Но я имел в виду Лару.
Некоторое время в гостиной стояла тишина.
- Нам подчиняется любой огонь. Каким бы он ни был. Обычная искра, или настоящий пожар, но это уже зависит от способностей. Прежде, чем что-то делать с огнём ; приказывать ему или тушить, мы переманиваем его на свою сторону, делаем его частью себя. Мы состоим из чистого пламени, и если один демон сильнее другого, он способен починить себе весь его огонь, тем самым уничтожив самого хайшита. Если перевести на человеческий язык, то это можно назвать людоедством. Вот так.
Валери с ужасом смотрела на меня, возможно, сожалея, что настояла на этом ответе. Я не старался делать вид, что меня это не волнует. Наоборот, я глубоко переживал из-за воспоминаний.
– Но ведь… – неуверенно начала Валери. – Это ведь очень страшно! Неужели, кто-то может такое сотворить?
Я не удержался и усмехнулся.
– Почему ты так это воспринимаешь?
– А как ещё? Убийство собрата… – У неё больше не было слов.
– Но ведь люди тоже убивают друг друга. Мы те же самые существа, так же относимся друг к другу. Убийство – это страшно, ты права, но не надо так глубоко переживать из-за тех, кого ты вообще не знаешь.
Она недовольно нахмурилась.
– Ты говоришь сущие глупости! Да, я не отношусь к вам, но лишение жизни как таковой задевает меня. И даже смотря простые новости, я глубоко переживаю каждое несчастье. Что в этом такого?
– Так ты быстрее времени себя изведёшь. Не траться на других людей.
– Если ты заметил, или как ты помнишь, я привыкла помогать другим людям.
– А-а, – вспомнил я. – Я же из категории людей, которым нужна помощь.
Валери кивнула, и добавила:
– Но не всё так просто!
– Ты считаешь?
– Ты же вовсе не человек! А я хотела помочь именно ему!
– Извини, что разочаровал, – с улыбкой сказал я. – Но всё же постарайся меньше вмешиваться в проблемы других людей.
– И не подумаю.
– А я знал одну девушку, которая отдала себя миру и погибла. Ты просто безумно на неё похожа, и мне не хочется, чтобы ты повторила её судьбу, даже, несмотря на то, что она была демоном.
Валери спокойно приняла мои слова.
– У каждого своя судьба. И потом, жизнь же не вечна всё равно.
– Да-да. Ты говорила, что это и привлекает тебя в ней. Не жить всегда – твоя мечта.
– В этом-то вся и прелесть!
– Мне этого не понять.
– Хочешь сказать, что ты вечен? – с сарказмом спросила она.
Мой красноречивый взгляд ответил на все её вопросы.
– Не может быть! – воскликнула она. – Вы живёте вечно?!
Я кивнул.
– Не повезло.
– Да уж, – закатил я глаза.
– Но могут убить, – напомнила она. – Кстати, а за нарушение закона вас сажают в какую-то специальную тюрьму? И какие у вас, кстати, законы? Или вообще ничего нет? У вас демократия или монархия?
– Тебе, правда, интересно?
– Нет, я спрашиваю просто так.
– Я отвечу, но только после небольшой паузы.
Я указал на себя и на Джасмин, которая почти с благоговением слушала нас и совершенно не шевелилась. Валери непонимающе нахмурилась, но потом до неё дошло, что мы всё ещё сидим грязные, в копоти, белой каменной крошке, в прожженной одежде.
– О, боже! Да-да, конечно! – спохватилась она, полностью увлёкшись моим рассказом.
Последующий час мы с Джасмин приводили себя в порядок. Девочка быстро выскоблила себя в ванной, одела одно из своих платьев, и почти ничто не указывало на её не слишком доброе утро. А вот мне пришлось изрядно постараться, чтобы выглядеть человеком. Глаза продолжали быть насыщенного красного цвета, и горели на лице, как два рубина. Смыв с себя грязь, только тогда понял, что под слоем копоти скрывалась в некоторых местах обожженная, абсолютно чёрная кожа. Некогда небольшой ожог в районе сердца увеличился в несколько раз, и теперь половина грудной клетки была покрыта неприятным серым цветом. Лицо не пострадало, если не считать небольших царапин на щеке и лбу. Ладони покрылись загрубевшей кожей, а вместо углекислого газа из носа и рта вылетали небольшие порции дыма.
Свою дырявую одежду я выбросил в мусорное ведро, а взамен её надел белую майку Арозона и мои шорты, невесть как оказавшиеся в его квартире. Выгляжу я вполне сносно, "неправильная" кожа скрыта от посторонних, а глаза скоро вернут свой первоначальный цвет.
Пока я наводил марафет, Валери успела обработать рану Джасмин и даже перекусить чем-то на кухне. А вот мне есть как-то не хотелось. Дожидаясь, пока они закончат, позвонил Арозону, Элли и даже Воурту, но ни один из них не ответил. Как всегда в таких случая, неприятные мысли одолели меня, и если бы не надоедливая Валери, я бы понапридумывал себе что-то грандиозное…
– Закон, – напомнила она, усаживаясь на своё место на диване.
Джасмин подсела к нам, и они уставились на меня таким взглядом, что я невольно почувствовал себя учителем на уроке.
– А что закон?
– У вас же есть свой закон, по которому вы наказываете тех же самых убийц?
– Не закон, а Правила. Им мы следуем.
– И что это за правила?
– Обычный свод. За нарушение одного из них – наказание. Но не убийство. Убийство себе подобным не разрешается даже как наказание. Нас не очень много, и если мы будем убивать каждого провинившегося, то наш род быстро сгинет.
– И что вы делаете вместо наказания? Что телу не сделай, дух вылетит из него, верно?
– Верно. Но есть один вариант. Это запечатать тело в комнате, и накрыть это комнату морозильным саркофагом. Внутри не холодно, но если попытаешься вырваться наружу – верная смерть. Мы сами по себе можем преодолевать такие преграды, как стены, но если эта стена ледяная, ничего не поможет выбраться. И ты сидишь там, в одиночестве вечность, сходишь с ума. Разве это не страшно? Конечно, можно закончить жизнь самосожжением, но мало кто решается на это.
– И вы так делаете? – ахнула Валери. – Запираете навечно?
– Нет. В мире слишком много демонов, которые нарушают Правила. Поэтому чаще всего демоны посильнее промывают косточки тем, кто набедокурил, а ведь нарушают правила в основном слабые, новые демоны, которые по зубам всем, кому за триста. Старшее поколение понимает, как важно жить в изоляции от людей, и что не надо привлекать внимание к нашему существованию. Молодёжь наоборот, хочет показать, на что они способны. Наша жизнь – это противостояние молодых и старых.
– Ты старый?
– Да.
– А ещё какие правила есть?
– Их много.
– Но хотя бы некоторые, самые важные!
– Все важные.
– Ливви!
Я посмотрел на Джасмин.
– Есть одно правило, которое немного противоречит с другим. Все это понимают, но ничего поделать не могут.
– И какое же?
– Рождённые демоны попадаются очень редко. Каждый из них уникален. – Я улыбнулся Джасмин. – Поэтому настоящее родство у нас почти неприкосновенно.
Валери непонимающе захлопала глазами. Я решил пояснить.
– Семья демонов автономна, в ней не действует большинство наших Правил.
– И какое же противоречие?
– Все ценят эту связь, а родитель может пойти наперекор остальным. Он вправе убить своё дитя, и не отвечать за свои действия перед Советом.
– Что-о?! – У Валери вытянулось лицо. – Как так?!
– Вот так.
– И никто ничего не сделает?
– Нет. Неприкосновенность. Правило, касающееся убийство собрата на них не распространяется. То же самое, если ребёнок убьёт своего родителя.
– Но зачем?! Неужели у вас не существует материнского инстинкта?
– Конечно, он есть, так как мы всё же люди, по крайней мере, живём в их телах. Но здесь есть одно маленькое "но".
– Никаких "но" не может быть!
– И всё же. Когда рождается демон, он перенимает к себе часть силы отца и матери. Родители отдают больше, чем на половину своё естество ребёнку, и соответственно, становятся слабее. Не всем это по нраву, и они убивают ребёнка, возвращая свой внутренний огонь к себе.
– Мерзость!
Я развёл руками.
– Это надо прекратить! Одно радует, что не все демоны такие плохие.
– С чего ты взяла? – удивлённо приподнял я брови.
– Джасмин жива, – просто ответила Валери, указав на неё.
Девочка посмотрела на меня, я на неё, и никто из нас ничего не сказал. Валери не поняла наших переглядок и осталась при своём мнении, а мы не стали её переубеждать.
– Но всё равно, это ужасно.
В этот момент входная дверь громко хлопнула, кто-то быстро пробежался по неоновому коридору, и в гостиную ввалился, по-другому и не скажешь, Арозон.