8
Люди разного возраста, одетые в просторные грязные рубахи, стояли шеренгой и взволнованно переминались с ноги на ногу. Напротив них, грозно построились бойцы Сальвена, с нетерпением сжимая в руках свое оружие. Сам генерал встал посредине на своей лошади, взирая на толпу селян с нескрываемым презрением.
— Ни для кого не секрет зачем мы явились сюда. Правитель поручил мне проехать по окрестностям и зачистить все очаги зарождающейся «веры». Но, поскольку вы снабжаете город необходимой ему провизией в должном количестве и в срок, Я — Генерал Сальвен, даю вам шанс избежать бессмысленной резни! Выдайте последователей «Детей Солнца» и некоторые из вас смогут влачить дальше свое жалкое существование.
Люди в толпе начали тихо перешептываться, до смерти перепуганные грозным видом седоволосого генерала.
— У вас есть десять минут. В противном случае весь поселок будет предан огню. Время пошло! — пришпорив коня, он отошел за стену своих солдат.
Прошло несколько долгих мгновений напряженного ожидания, прежде чем один рослый парень с повязкой на голове закричал:
— Да выдайте вы этих идиотов! Нас же всех перебьют! — в ответ ему толпа истерически загомонила. — Генерал! Генерал! Если вы оставите нас, я покажу вам их всех!
Сальвен вернулся с несколькими всадниками в пластинчатых доспехах, сжимавших в руках длинные копья.
— Ну, раз они сами не хотят выйти, показывай, и ты точно останешься в живых.
Здоровяк вышел вперед и стал тыкать грязным пальцем, называя имена селян, каждый из которых при этом вздрагивал, а одна из женщин даже упала в обморок. Их выволокли подоспевшие к всадникам бритоголовые солдаты и выстроили в отдельную шеренгу.
— Кто еще?
— А вот этот их проповедник! — завопил парень, показывая на бородатого мужчину в холщовом балахоне.
— Это так? — спросил генерал, подняв брови.
Мужчина выступил вперед сам, оттолкнув в стороны солдат и встал прямо под жеребцом Сальвена. Он глядел генералу в глаза.
— Да, господин, я проповедую здесь. Можете казнить меня, но оставьте этих людей, прошу вас.
— Командовать мне вздумал?! — закричал седовласый, ногой ударив мужчину в грудь. — Мне плевать на твои просьбы! Ты прекрасно знаешь, что на землях вашего Повелителя запрещена любая вера! Вы живете здесь, и вас никто не трогает, если вы привозите нам припасы! Что вам еще нужно? Зачем вам нужен этот бог? Вы думаете, он спасет вас? Спустится сюда и прикроет от моего меча?! Никакого бога нет! Этой верой вы пытаетесь оправдать свои бесполезные жизни! В то время как вы существуете, чтобы служить своему Владыке!
Глаза Сальвена наливались кровью с каждым произнесенным словом. Одной рукой он держал поводья, а другой выхватил меч, опустив его вниз. Стоящие перед ним люди тихо всхлипывали, трясясь от страха. Проповедник, выпрямившийся после удара, глядел на генерала со страхом и непониманием. Поклонившись ему, он произнес:
— Господин, можно задать вам вопрос?
— Что? — лицо его было перекошено гневом, но через мгновение он немного успокоился и ответил, — Ну давай, попробуй.
— А во что верите вы?
Сальвен раскатисто расхохотался. Это был злой смех, наполненный нотками безумия.
— У меня нет веры, ты, отребье! Я ни во что не верю! Но если бы и верил, то только в гнев! Всепожирающий гнев! Ты видишь меня перед собой, я здесь благодаря своему гневу! Я впустил его в свою жизнь, отдался ему, и он сделал меня таким какой я есть! Благодаря своей ярости, я получил все! Власть, богатство и удовольствия, которые тебе и не снились! Я злился на все и всех, злоба двигала мной и привела сюда. А что дал тебе твой бог?! — Сальвен с усмешкой взглянул на проповедника.
— Надежду... — вымолвил мужчина, после нескольких секунд размышлений. — Я знаю, что если сейчас погибну от вашей руки, то вознесусь к Нему и больше никогда не увижу ни гнева, ни горя, ни болезней... Потому что верю, что прожил эту жизнь правильно в его глазах. А боль, на которую мы обречены здесь, лишь проверка, достойны ли мы попасть в его чертоги. Я готов умереть и считаю, что мой дух сильнее твоего! — мужчина вскинул голову и неумолимая уверенность сверкнула в его глазах.
— Да твой бог редкий садист, если устраивает такие проверки, — Сальвен рассмеялся, но его лицо вновь перекосила гримаса ярости. — Боль говоришь? Да что ты знаешь о боли! Распните его где-нибудь, посмотрим насколько силен его дух!
Солдаты подхватили его под руки и потащили к высокому сараю, стоящему на отшибе. Сальвен развернулся и медленно пошел к стоящей в отдалении Белле, на ходу бросив солдатам:
— Всех вырезать, дома сжечь.
Толпа испустила единогласный вой ужаса и стала разбегаться кто куда. Бойцы двинулись на них, догоняя, бросая на землю и жестоко избивая.
— А как же я, генерал! Вы обещали! — кричал здоровяк в повязке.
— Ах, да. Чуть не забыл, оставьте его!
Солдаты, уже было занесшие над ним оружие, оттолкнули парня в сторону. Он был не очень-то рад такому исходу и испуганно оглядывал происходящее: огонь начинал охватывать первые постройки. Здоровяк подскочил и бросился бежать, когда ему в спину с криком «Предатель!» один из крестьян вонзил обломок металлического прута, с треском вышедшего наружу там, где должно быть сердце. Генерал увидел это и с негодованием покачал головой.
— Почему же все кто мне помогает живут после этого так недолго. — обращался он к Белле, молча взирающей на хаос царящий вокруг.
— Не знаю, Сальвен... Но, думаю, Алекс как всегда ответил бы на это, тем что они сами виноваты в своих бедах.
— И оказался бы прав. Дать человеку жизнь мало, если не научить его ею пользоваться. — Он достал сигарету и закурил. Белла тоже взяла у него одну и стала глядеть на пожар, распространившийся по крышам построек. — Знаешь, я никому этого не говорил раньше. Не подумай ничего лишнего, но у меня бывают минуты полного умиротворения.
Белла подняла бровь глядя на успокоившееся и теперь невозмутимое лицо генерала.
— Да, несмотря на мою любовь к виду людской крови, бывает и так, что я полностью успокаиваюсь, и по моему телу растекается приятное тепло. Такое случается, когда я вижу большой огонь, — в его блестящих глазах отсвечивали объятые пламенем дома. — Редко можно увидеть такое пламя. Оно будто живое, всегда голодное и обладает весьма дрянным характером. Ты посмотри, с какой яростью оно набрасывается на все, что встречает на своем пути и ничто не в силах его остановить...
Женщина молчала. Нельзя было сказать, что эти слова ее тронули, но такое признание было необычным для Сальвена и это удивило ее. В сердцах плюнув, она решила больше ничему не удивляться и вернуться к своему обычному холодному снисхождению.
— Сальвен, не убивай всех. Может, стоит заковать десяток-другой в цепи?
— Не стоит их тащить отсюда, возьмем рабов на обратной дороге.
С этими словами он скомандовал бойцам сбор. Плюнув напоследок под ноги перемазанного грязью и кровью, но все еще живого проповедника, прибитого к стоявшему на отшибе зданию, он направился дальше. Мужчина кричал от боли и со слезами на глазах глядел на пепелище, остающееся за отрядом Сальвена.
***
В следующем поселении все случилось гораздо быстрее. Точно также на приказ генерала выдать верующих толпа зароптала, но никто не торопился исполнять его. Выждав всего минуту-другую, он велел сжечь все дотла. Рядом с пепелищем разбили лагерь. До самого утра солдаты жгли костры и в экстазе плясали под грубую ритмичную музыку, сопровождаемую горловым пением. Иногда, сквозь хриплые голоса пробивались крики и мольбы о помощи выживших местных девушек, с которыми солдаты развлекались в темноте.
Сальвен сидел на невысокой кочке в отдалении от лагеря и молча наблюдал за тем, как горят остатки домов, телег и мебели. В кромешной тьме его выдавал лишь огонек сигареты. Белла увидела его издалека и, тихо подкравшись, зашла со спины. С игривой улыбкой на лице она положила руку ему на плечо. Генерал даже не дрогнул.
— Я заметил тебя уже давно. К тому же, ты ходишь так громко, что разбудила бы меня, если бы я спал. — он продолжал смотреть вперед немигающим взглядом.
Женщина присела рядом.
— Все медитируешь на огонь? Неужто и с тобой, что-то неладное? — она улыбнулась еще шире и протянула ему бутылку вина, прихваченную из шатра.
— Нет, со мной все в порядке. Просто думаю над тем, что будет завтра. Из трех разведчиков, что я отправил еще утром, вернулся только один и принес плохие вести. — генерал протолкнул ножом пробку внутрь бутылки и, сделав пару глотков, протянул Белле.
— Что случилось?
— Если мы пойдем дальше на юго-восток, как и собирались, то найдем лишь заброшенные дома и пустые закрома. Вся чернь покидает свои жилища и уходит дальше на восток. Судя по всему, там собирается ополчение.
— Ты думаешь, что не справишься?
Сальвен повернулся, его лицо налилось кровью.
— Белла, ты думаешь мне не под силу срубить сотню-другую чумазых голов?! Думай, о чем говоришь! — последней фразой он почти сорвался на крик.
— Заткни свой рот, Сальвен! Вы мне уже надоели со своей дерзостью! Что ты, что Алекс. Я не шлюха из трущоб, чтобы так со мной обращаться!
Теперь уже ее лицо раскраснелось, глаза налились кровью, а воздух вокруг них наэлектризовался так, что волосы вставали дыбом.
— Ладно, извини, — он сплюнул. — Но если начистоту, у меня и впрямь маловато людей для такой стычки, да и припасов тоже хватит ненадолго, даже если затянуть пояса потуже. Тем более, ты должна понимать, чем это восстание грозит нам. Когда мы разобьем их, оброк для для других селений вырастет, и смерды, что не в силах тянуть лямку, также возьмутся за оружие.
— И что ты думаешь с этим делать?
— Я? Да ничего, — еще раз глотнув, он отставил бутылку и начал искать в карманах сигареты. — Мне было сказано устроить карательный рейд. Если встречу на пустошах новоявленную армию, разобью их и вернусь в город. А с последствиями пусть разбирается Алекс. Не моя вина, что все зашло так далеко. Меня вообще здесь не было, пока вы позволяли этой заразе распространятся.
— Все это в твоем стиле...
— Завтра мы пойдем южнее, я знаю там один городок. Жечь не будем, но парочку голов срубим. Может, удастся узнать, что-то новое об этом восстании.
Он еще раз сплюнул и затянулся. Белла приложилась к бутылке. Дело шло к рассвету, в десятке метров от костра виднелись истерзанные тела селянок, а танцы и музыка в лагере стали затихать, солдаты валились с ног от усталости. Допив вино Белла встала и протянув руку генералу, помогла ему подняться, а затем, приобняв его повела к шатру.