Шла я сегодня с Риткой по аллее из торгового центра. Шла, ни о чём таком не думала. Мы с ней новые сапожки купили и надели, а старые в коробки положили и под мышкой несли. Если кто вырвет коробку из рук, так не жалко.
Несмотря на позднюю осень и растущий доллар, настроение у нас было отличное. Солнышко светило, воробушки на ветке дрались, а каблуки у новых сапожек были такими удобными – совсем не шатались. Но главное – было весело идти, потому что Ритка всю дорогу крыла свою свекровь. Крыла на чём свет стоит! А крыть она умела так вдохновенно красиво, ну просто – бальзам для ушей!
И вдруг посреди этой идиллии у меня скололо сердце… Скололо – ни вздохнуть, ни выдохнуть! Ну просто – ложись на асфальт и умирай!
– Дашенька, ты что? – растерянно замолчала Ритка, увидев как я замедлила шаг.
– Ой, что-то в левом боку... О-ой... Зря ты свою Марью Андреевну крыла...
– Да при чём тут она! Может, мышца, Дашь… Я слышала про такие спазмы. – с надеждой затараторила моя подруга, пытаясь убедить меня в напрасных страхах.
– Возможно, спазмы,... а не исключено и что-то похуже…
– Что похуже?
– Может, уже пора… – я снова замедлила шаг.
– Куда пора? – вытаращила она глазищи. – Даш, ну не пугай…
Через пару минут отпустило, и я снова вздохнула свободно. Ритка же напротив, теперь глядела озабоченно.
– Знаешь, Даша, ты мне навеяла грустные мысли! Только, пожалуйста, не смейся! – она схватила меня за руку. – Вообще-то, жутковато, если подумать! Ну сама представь – никому этого не избежать… А "там" – полная неизвестность, тьма и страшный суд … Это же и в самом жутком кошмаре не приснится! Как с этим можно жить?!
– Чушь всё это, Риточка! Нет повода волноваться. Каждый попадёт в свою стихию, можешь мне поверить: я Сведенборга читала! Лично я попаду в лес – наподобие того, что у нас в Рузе, только в тысячу раз замечательнее.
– Дашенька, милая, откуда тебе знать?! – закудахтала она тоном пионервожатой. – Никакой лес в ведической литературе не упоминается, а вот суд...
– Оставь ты эти дурацкие религии! Они людьми писаны. И, вообще, скажи, какой дух имеет право судить такого же, как он, духа? А, тем более, промучавшегося много лет в человеческой шкуре в таком аду, как наш мир?! Да мы все тут по большому счёту – несчастные создания и жертвы! А ты про какой-то суд! Напридумывали страсти-мордасти для простаков!
– Не мною придумано. – упиралась Ритка. – В какую религию ни сунься, везде одно и то же.
– А ты и не суйся! Чушь всё это! Ну, конечно, там – на "новом месте" поинтересуются новоприбывшей, полистают книгу жизни. Не без этого! Но сугубо для того, чтобы знать с кем дело имеют. Мало ли… А после кивнут на избушку у реки – крепкую такую избушку с чердачным окном. Дескать, Дарья, честно получай всё, что заслужила! Вот тебе лес с его обитателями и дом в пользование. Только уж не обессудь, домишко маленький – одноэтажный, а из помощников - один старый фавн. Фавн-то – работник не ахти какой, но дров нарубить, воды принести всегда сможет. Только ты смотри, ему помогай, чтобы не захирел! Работы в лесу много, одному ему не справиться! Одних фруктовых деревьев тут тьма тьмущая, коты из травы выглядывают, потому, как кошек ты, Даша, при земной жизни жалела…
Слушаю я и радуюсь новой жизни. На душе легко и светло! А какая тишина вокруг да красотища – словами ни описать! Бархатные бабочки с огромными крыльями глаз радуют – порхают, пучеглазые стрекозы в воздухе висят, на местном ласковом солнышке изумрудом переливаются, переспелая малина с кустов свисает и птички поют на разные голоса. Ну просто живи - не хочу! И заживу я там, Риточка, тихой жизнью. Сама себе хозяйка! Что хочу, то и делаю: хочу, по лесу гуляю – в совиные гнёзда заглядываю и с бурундуками наперегонки бегаю, хочу, в местной речке кувшинки собираю с кикиморами-подружками. Утром проснусь, а фавн уже копытцами по деревянному полу цок-цок-цок: печь растопил, яичницу жарит. И подружки уже в окно стучат, купаться зовут. Без меня не желают на речку идти.
– Дашка, ну ты даёшь! – развеселилась Ритка. – Вот изобразила!
– Поверь, но всё это именно так и выглядит! Жизнь, конечно, не роскошная, но для души – в самый раз, не соскучишься! Никто на работу не гонит, и будильник под ухом в половине шестого не трезвонит. Мне город не нужен! Хотя там и города имеются. Это для тех, кто леса боится. А, если вдруг мне на базар или в театр приспичит – пожалуйста, фавн лошадку запряжёт и свежего сенца в телегу бросит:
– Отвезу с ветерком!
Единственно, что рано или поздно появится желание расширить домик: второй этаж, например, построить под мастерскую. Ну я же люблю рисовать. А времени для творчества там навалом. Да и балкончик бы не помешал для полного счастья. Сидишь на балконе в плетёном кресле и спелую черёмуху с ветки срываешь...
Ну, а если дом расширить, то, понятное дело, и помощников надо побольше: одному старенькому фавну будет туговато. Ещё двух придётся просить. Спрошу у главного, а мне в ответ громовым голосом:
– Возвращайся, голубушка, снова в мир земной! Заслужишь жизнью новой второй этаж – так тому и быть! Ещё и двух фавнов в придачу получишь. Тем более, что старый тебя хвалил: не ленишься, в работе помогаешь.
Пойду я на высокий склон, откуда ныряют в живородящее чрево, и будет меня провожать весь лес. Так и окружат разношёрстной толпой с песнями прощальными. А мой старенький фавн будет махать мне с обрыва рукой, обливаясь слезами:
– Дашенька… Возвращайся, не подведи… – и слёзы будут стекать по его щетинистым щекам на бороду, а затем на траву…
– Даша, а что за отношения у тебя с этим фавном? – усмехнулась Ритка и неожиданно подвернула каблук. – Ох, дрянь сапоги! Зря хвалили! – схватилась она за лодыжку.
– Вот видишь, что бывает с теми, кто всё превращает в пошлость?! И сапоги тут ни при чём!
– Ну да! Фавн услышал и наказал! – моя подруга старалась не хромать.
– Тс-с-с! – приложила я палец к губам. – Ты ещё легко отделалась! Поверь!