ОСКАЛ САТАНЫ
(встреча вторая)
Утро обещало хорошую погоду. Вышел на улицу – настроение отличное. Звонил в редакцию, к обеду обещали выдать зарплату. Есть повод с друзьями попить пивка, расслабиться, поболтать о пустяках.
Когда до автобусной остановки оставалось рукой подать, кто-то меня окликнул:
-Товарищ, извините, можно вас на минуточку?
Обернувшись, увидел полного мужчину у «Жигулей» с поднятым капотом, который смешно махал мне рукой. Подошел к «Жигулям».
-Еще раз прошу извинения, - тяжело дыша, сказал мужчина. - Если вы хоть что-то смыслите в этой железяке, помогите завести. Замаялся я с ней, сил нет. А у меня – сердце! Хотя, если спешите, я кого другого кликну.
Стали заводить. Раз, другой, третий. Нет, не получалось. Проверил бензонасос, свечи, контакты, искру, продул жиклеры. Мотор не запускался.
-Вот вражина, хай меня казнят! – выругался мужчина, смахнув рукавом рубашки пот со лба. – Давайте передохнем. Во рту все пересохло, язык вот-вот потрескается, как земля в зной.
Я одобрительно кивнул головой. Сели в «Жигули» на заднее сидение. Мужчина достал термос, налил кофе. Сделав два глотка, провалился в темноту.
Очнулся от боли в пояснице. С трудом поднял налитые свинцом веки. Темнота, хоть глаз выколи. Попытался оценить ситуацию. Спина упирается в какую-то трубу, руки крестом прикованы к ней,по всей вероятности, наручниками. Сижу на чем-то твердом, по ощущению – бетонированный пол.
Стал вглядываться в темноту. Бесполезно, словно замуровали в свинцовую коробку. Послышался какой-то шорох. Не успел я что-либо сообразить, как на меня кто-то прыгнул. «Кошка!», - решил я. Слава Богу, значит, нахожусь в каком-то гараже или сарае. Но радовался недолго. Существо пробежало по моим рукам, обнюхало запястья и мирно уселось на моей голове. Когда хвост коснулся моей щеки, понял – крыса! Внутри у меня все похолодело, к горлу подкатил комок тошноты.
Я раза три тихо кышнул, но дернуть головой не решился. Кто знает, что у этой твари на уме.
Минуты три мы сидели, не шелохнувшись. Вдруг крыса забеспокоилась, послышались шаги, щелкнул выключатель. Яркий свет больно ударил в глаза. Когда приподнял веки, увидел Вадима. Он сидел на стуле у столика, похожего на верстак.
-Что, Борода, уже познакомился с моей помощницей? - усмехнулся он. – А я уже, грешным делом, стал себя за совесть подергивать. Пью чай дома, и вдруг вспомнил, что лаз, по которому Цаца проникает с верхнего этажа в нижний, не закрыл. На все сто процентов был уверен, очнешься, будешь в истерике дергаться, наручниками в кровь поранишь руки. А Цаца кровь за километр чувствует, она от нее просто дуреет. Сам с какой-нибудь царапиной опасаюсь в гараже появляться. Порань ты руки, остался бы без кистей. Чем бы тогда писал свои опусы? Хотя я где-то читал, можно научиться писать не только ногами, но и зубами. Ну, да ладно. Все хорошо, что хорошо кончается.
Вадим чуть слышно свистнул, крыса спрыгнула с моей головы и шмыгнула в отверстие, проделанное в стенке гаража.
-Что тебе от меня надо? - выдавил я из себя сквозь тошноту, стоявшую у кадыка. - Сам ведь сказал – гуляй с миром.
-Если честно, Борода, устал я от одиночества. Порой так хочется с кем-то поговорить, побеседовать, посоветоваться.
-Хорошая беседа! – покосился я на наручники.
-Не финти, Борода, не получится! – погрозил пальцем Вадим. –Освободи я тебя от наручником, ты вмиг меня, как вшу тифозную, раздавишь. По глазам вижу. И «б» не успею сказать.
Я не стал возражать.
-Вот и хорошо! – вздохнул Вадим. – А чтобы тебя дремота не одолевала, продолжим игру на выживание. Читал я твои статьи. Прямо скажу, не хватает в них реализма. Эмоций много, а правды жизни – мало. Вот и попробуем с помощью игры восполнить этот пробел. Сегодня тебе не нужно будет сильно напрягать свой интеллект. Главная твоя задача - не дергаться, чтобы не пробудить в Цаце зверя. Сразу хочу предупредить, что она еще появиться, чтобы помахать тебе на прощание хвостиком. Итак, Борода, смотри, молчи и запоминай. На твоих глазах я из нелюдя попытаюсь сделать человека.
Вадим вышел. Через пять минут он вернулся не один, а с полным мужчиной, которому я помогал завести машину. На мужчину было больно смотреть. Лицо бледное, губы синие, руки дрожат.
Поймав мой недоумевающий взгляд, Вадим сплюнул, и зло бросил:
-Это он сейчас такой паинька. Готов мое любое желание исполнить. А еще вчера вечером хорохорился, на все и на всех плевать хотел. Попытался его петлей испугать, так он сам, гад, стул опрокинул. Еле откачал тварину. В ад хотел, сволочь, сигануть. Ждут его, мол, там, место в аду забронировано, но не на сковородке, а среди тех, кто дрова в костер подбрасывает. Шалишь, браток! – похлопал Вадим мужчину по щеке. – Сперва к Богу нужно. Ему решать куда тебе дорога – в ад или рай.
Вадим выдвинул из-под стола какой-то сложной конфигурации стул, привинтил его к полу. Соорудив что-то наподобие креста, заставил мужчину снять рубашку и брюки. Мужчина безропотно выполнял все указания Вадима. Мне сперва показалось это странным – ведь стоило толстяку оказать малейшее сопротивление, и Вадим сам оказался бы в роли жертвы. Но я тогда еще не знал, что за дверью гаража сидит огромный дог.
Вадим уложил мужчину на стул. Руки, ноги, шею привязал к нему веревками.
-Перестань, Борода, буравить меня взглядом! –сказал мне Вадим, присев на стол. – Вижу, осуждаешь меня. А мужика жалеешь. Жалко, выходит, тебе его. А ты хоть представляешь, кто это такой? Такого урода, изувера днем с огнем не сыщешь. Узнал о нем случайно. Одна знакомая нашей семьи жене моей выплакала. Так вот, тварь эта считается бизнесменом районного масштаба. Один из тех, кто из грязи пролез в князи в смутные дни перестройки. Три магазина и много еще чего имеет в одном из районов соседней области. Но суть не в этом. Я не против богатых и богатства. Но эта тварина такое вытворяет! Я как услышал, у меня от возмущения волосы стали пачками выпадать.
Работают на него в основном родственники из отдаленных деревень. За любую провинность может он за здорово живешь палец оттяпать или глаз выбить. Не только со всеми девками, но и с парнями переспал, не спрашивая на то их желание. Дошел в своих прихотях до того, что заставляет девятилетнего парнишку работать языком вместо туалетной бумаги.
Словом, Борода, перед тобой нелюдь высочайшей пробы. Хотел я с ним по-людски, предложил выкричаться, а он, как я уже сказал, каяться не желает. Бога не уважает. К чертям рвется. Умолял меня, чем быстрее я его туда отправлю, тем лучше для него. Низкий мне за это от него поклон. Гонорар хотел выписать. Но я, к счастью, не убийца, я – Мусорщик! И я нашел его уязвимое место, его ахиллесову пяту, за которую можно ухватиться и попробовать переделать нелюдя в человека.
Есть у этого нелюдя, оказывается, светлое пятнышко в жизни. – Вадим взял нож и потрогал член мужчины. - От жены у него семь дочерей, которых он люто ненавидит. Но есть еще от другой женщины у него сын, который живет в деревне. Сына он любит, пыль с него сдувает, видит в нем смысл своей жизни. Сын его сейчас у меня «гостит». Поэтому эта тварина и стала такой сговорчивой. И пострадать готова, и поорать согласна, и к Богу не против отправиться. Но орать мы не будем! – Вадим похлопал мужчину по животу. – Наоборот, твое спасение в твоем молчании. Любую боль ты обязан переносить молча. Если с твоих губ сорвется малейший звук, похожий на стон, - разберу твоего сына по запчастям. Понятно я излагаю?
Мужчина нервно закивал головой.
-А при чем здесь сын? – возмутился я.
-Это касается, Борода, и тебя, - не оборачиваясь, произнес Вадим, повысив голос. – Еще раз вякнешь, твоя игра закончена. Чем тебе это грозит, знаешь. Долгие годы будешь числиться в списках без вести пропавших.
Я прикусил язык. От этого выродка всего можно ожидать. Но как же быть? Как помочь человеку и себе?
Вадим, словно, прочитал мои мысли. Он повернулся ко мне, подошел и, глядя в глаза, сказал:
-Чувствую, что тебе жалко эту нелюдь, что переживаешь за парнишку, что пытаешься сообразить, как бы меня перехитрить. Не напрягайся, пустое это дело. Но альтернатива сложившейся ситуации имеется. Я отпущу эту тварь и его сына, если ты, Борода, возьмешь на себя его грехи. Но тогда тебе придется покричать и за себя, и за него. Даю тебе пять секунд на размышление – да или нет?
Я потупился. Еще чего? Если Вадим рассказал про мужчину правду, то подставлять себя из-за такой скотины нет резона, сам бы его за подобное задавил. А парнишка? Его пока нет на горизонте, поэтому и геройствовать подождем, а там видно будет.
Вадим цокнул языком:
-Выходит, слабо. Тогда не вякай и не бросай в меня свои раскаленные гневом глаза. Конечно, Борода, я согласен с тобой – желательно, чтобы им занялось наше правосудие. Но, увы, разбирались, а толку? Из любой ситуации он выходит сухим. Все у него, где нужно, схвачено, везде, где нужно, заплачено. Однако довольно пустопорожних фраз, перейдем к делу.
Вадим подошел к столу, на котором лежало большое полотенце и сдернул его. Под полотенцем оказались маленькие тиски и большой нож.
-Вот этим приборчиком, - Вадим показал мне тиски, - мы и начнем изгонять из толстяка негатив.
Вадим надел перчатки, взял тиски, подошел к мужчине, и начал тисками сдавливать мошонку. Мужчина стал белее мела, пот градом стал скатываться с его лица, глаза казалось, вот-вот выскочат из орбит. Видно было, что его пронизывает адская боль. Потом он не вытерпел и дико заорал.
-Ах, вот как! – спокойно произнес Вадим. – Так мы не договаривались. А договорились мы вот как.
Вадим положил тиски на стол и вышел. Вернулся он с парнишкой, которому на вид было лет семь-восемь. Глаза мальчика были туго завязаны широкой повязкой.
-Повторим? –обратился Вадим к мужчине. – Или начнем сынка «разбирать»?
-П - п - п - пов-в-торим! – еле слышно произнес мужчина.
Но, едва Вадим поднес к его мошонке тиски, - мужчина закатил истерику.
-Ах, мы так! – Вадим зло отшвырнул тиски в угол гаража, взял со стола нож, схватил парнишку и, как мне показалось, полосанул его ножом от плеча до плеча. Кровь фонтаном хлынула на пол. Вадим, глядя на мужчину, снова занес нож над парнишкой. Мужчина вскрикнул, напрягся всем телом, но тут же обмяк.
-Ах, ты, сволочь! – рванулся я к Вадиму, забыв про наручники и про все на свете. Жуткая боль обожгла запястья. Я резко откинулся назад, сильно ударился головой и потерял сознание.
В реальность возвращался медленно. Открыл глаза, долго не мог понять, где я и что со мной. Когда в голове прояснилось, заметил, что мальчика в гараже нет. Вадим сидел за столом и что-то писал. Услышав, что я очнулся, он повернулся и, покачивая головой, сказал:
-Везунчик ты, Борода! В рубашке родился или Богом отмеченный, не знаю, но повезло тебе крупно. Как ты рванулся! Класс! У меня дух перехватило! Все, подумал я, писака запястья в кровь изодрал. Когда прибежала Цаца, я даже отвернулся, не хотел видеть, как она твои руки в култышки превращает. Обернулся, и глазам своим не поверил, Цаца сидит у тебя на голове, а руки – целехонькие. Что за дела? Подошел, осмотрел твои руки. Чудеса, да и только! Под кожей жуткие кровоподтеки, а кожа целехонькая. А как ты головой о стенку долбанулся. Прелесть. Другой бы череп себе проломил, а у тебя лишь шишка. Ушла Цаца в расстроенных чувствах, даже хвостом тебе не помахала.
-Где парнишка? Что с ним? – еле слышно спросил я.
-Эх, Борода, Борода! Снова ты мне в душу плюнул! – почесал переносицу Вадим. – Я тебе в сотый раз повторяю: я – не убийца, я – Мусорщик. Женщин и детей - не трогаю. Ты видел не сына толстяка, а моего племянника. Я его пригласил поиграть в «жмурки».
-А кровь?
-Какая кровь! Обыкновенная эмаль!
-А толстяк тоже твой родственник?
Вадим нахмурился:
-Еще раз нахамишь, на тебе тиски опробую. Толстяк – нелюдь! Его сына я, действительно, сюда привозил, показал и сразу же, от греха подальше, отправил домой. Толстяк, конечно же, об этом не знал, поэтому и принял моего племянника за своего отпрыска. Но это – ерунда. Обидно, конечно, Борода, другое. Осечка вышла с «переделыванием». Ну, кто мог знать, что у этого изувера такое слабое сердце? Хотя, каюсь, надо было для полной информации заглянуть в его больничную карточку. Но не ошибается тот, кто ничего не делает. Найдут его в машине. Все чин-чинаром. Умер от инфаркта. Все будут Бога благодарить, что избавил их от этого выродка! А обо мне, о подмастерье Бога, никто и не обмолвится. А что делать? У каждого свой крест. У меня – такой! Но я не ропщу. Я счастлив, что я в подручных у Бога.
Вадим встал, что-то прошептал, поднял глаза в потолок, потом подошел ко мне, взял за бороду и задумчиво спросил:
-А ты, Борода, на месте толстяка кричал бы, окажись на кону жизнь твоего ребенка?
У меня сердце оборвалось, голова упала на грудь, я стал задыхаться. Вадим успокоил меня:
-Не дрейфь, Борода, это я так, к слову спросил.
Он отошел к столу и, не оборачиваясь, сказал:
-Устал я что-то сегодня, Борода. Давай, пей свой кофе и вали домой. Но не расслабляйся. В этот раз удача не отвернулась от тебя, а в следующий раз – кто знает.
С этими словами он поднес чашечку кофе к моему рту. Я отхлебнул и провалился в темноту.
Очнулся дома, в кровати. Жена объяснила: кто-то позвонил в двери, она вышла, я лежал на полу лестничной площадки. Она подумала - пьяный. Заволокла в квартиру, уложила в постель, но от меня не пахло спиртным. Это ее встревожило, она вызвала врача. Врач объяснил ей, что я просто сплю.
Я снова не стал рассказывать жене о Вадиме. Свое состояние списал на солнце, мол, долго сидел на лавочке в парке, вот голову, наверное, и напекло.
(Продолжение следует)