Пролог
Над необозримой заснеженной равниной занимался рассвет. Было очень холодно, до такой степени, что голова болела от вдыхания морозного воздуха. Кроме них тут были только овцы, которых выгнали на пастбище еще до рассвета.
Этот пейзаж не менялся столетиями. И, вполне возможно, не изменится следующие несколько столетий. Солнечное небо, а под ним плоская равнина с овцами на снегу. Он глубоко вдохнул и выдохнул облако пара, проводив его взглядом. Пар тут же унёс холодный ветер.
Его спутница была всё еще немного сонной. Она стояла рядом с ним на коленях, играя в снегу.
- Возможно, его уже не существует…
Он сначала не нашёлся, что ответить на это неожиданное заявление, но, в конце концов, проговорил:
- Ну, по крайней мере, тогда ты не потеряешь его снова.
Обдумывая его ответ, она слепила снежок и кинула его в сугроб. Упав в снег, он тут же исчез, оставив за собой лишь едва заметную ямку на поверхности.
- А ведь некоторые люди теряют то, что им дорого, снова и снова.
На поверхности снега появилась еще одна едва заметная ямка. Еще один ответ прозвучал с запозданием:
- Что-то я не совсем понимаю тебя...
- Всё кончается, когда ты умираешь... Ты ведь так говорила, да? Но ведь не все люди в это верят. Некоторые верят, что после смерти их ждет новая жизнь в раю, а других - в аду. Значит, кто-то окажется разделён. И после смерти они потеряют друг друга снова.
Она подумала и не стала лепить третий снежок. Вместо этого она подышала на свои покрасневшие от холода руки, чтобы согреть их.
- У людей ужасное воображение.
- Это да.
Он машинально кивнул, но тут она продолжила.
- Кажется, что снежки просто исчезают, когда долетают до земли...
- Тогда просто слепи снежок побольше. Тогда от него в сугробе останется большая яма.
До него донеслось шуршание хвоста под одеждой, потом она рассмеялась.
- Действительно ужасное воображение! Только такой нахальный мальчишка, как ты, мог ляпнуть такое! Мне бы ничего подобного и в голову не пришло!
Она назвала его мальчишкой, не смотря на то, что сама была на две головы ниже его. Когда он был ребенком, все взрослые казались ему свирепыми. Теперь же, по крайней мере, женщины казались ему слабыми и легкомысленными. Поэтому он так много внимания уделял той, что оказалась сильной и уверенной.
- Однако я вполне счастлива.
- Счастлива?
- Мхм. Я понесла утрату, но, по сколько меня не было там, я ничего не могла сделать.
Она встала и пошла по снегу, старательно отпечатывая свои следы. Они получались маленькими, но четкими.
- Но в этот раз...
Она сбросила капюшон, повернулась к нему и улыбнулась, освещенная сзади встающим солнцем.
- В этот раз я буду там... Как будто я пережила всё это и возродилась.
Улыбаясь, она обнажила клыки.
- Нет ничего более раздражающего, чем неспособность сделать хоть что-нибудь. Когда сдашься ты или нет - никакой разницы. Однако это лучше, чем полное неведение.
Есть два вида силы; одна - когда ты защищаешь то, что тебе дорого, другая - когда тебе уже нечего больше терять.
- Ты мне нравишься такой, сильной и уверенной.
Еще одно облако пара унесло ветром, когда он сказал это.
- Ну, для меня это хорошее оправдание. Не важно, как всё выйдет, я, по крайней мере, буду там. И это успокаивает... Хотя конечно хотелось бы, чтобы всё вышло...
Что ж, если она, в конце концов, окажется там, это уже смягчит боль утраты. Однако то, что она рассчитывает всего лишь на такую малость, не смотря на такие сильные чувства... Конечно, они постараются всячески помочь ей. Потому что даже если она заранее уверена, что проиграет, ей будет трудно проиграть с достоинством.
- Мне нужно будет как-то пережить холодные долгие годы, что ждут меня впереди. А чтобы спать на холоде, нужно тепло... Вот и всё, что мне надо. Что-то, что будет мне сниться, и что-то, что я буду искать наяву.
Он не мог сдержать улыбку, услышав такие слова. Её собственная ответная улыбка сделалась угрожающей, как будто она собиралась отнять у него все его сокровища.
- Я не могу обещать, что буду с тобой всегда. Я могу лишь обещать, что сейчас пойду с тобой навстречу опасности... И всё то немногое тепло, что у меня есть, будет твоим.
В ответ эта миниатюрная девушка подошла к нему, загородив собой солнце.
Ей не так важно было достичь цели, ей важно было быть с ним столько, сколько это возможно. Он мог сказать, что пожертвует всем ради неё, и сразится с любой опасностью... Но он знал, что такие громкие слова она так просто не оставит.
Так что лучше было просто взяться за руки и не портить момент излишним пафосом. Может он уже начинал стареть, но всё, чего ему хотелось, это чтобы на её лице оставалась счастливая улыбка во время их разговора.
- Ну что ж, тогда давай посмотрим, насколько ты тёплый!
Этим она дала понять, что их горько-сладкая беседа закончена. Однако она всё ещё стояла рядом, вложив свои замершие руки в его ладони, чтобы согреться.
- Если будешь так много есть, это может оказаться твоей последней трапезой.
Наполнять её желудок было дорогим удовольствием, но у неё была и другая вечно голодная часть - разум.
- Это потому, что ты меня так сильно любишь. Поэтому ты мне позволяешь есть так много, даже не думая, что мой живот может лопнуть!
Её ум был как крепость - легко защищать, трудно атаковать. Найти место для такой атаки - всё равно, что найти змею в траве. Так что в итоге он сдался.
- Я не хотел бы тебе такой ужасной участи.
- Хммм...
Её полуприкрытые глаза цвета красного янтаря смотрели вдаль, на укрытый снегом монастырь.
- Действительно, лучше умереть в тепле и комфорте, чем погибнуть от твоей излишней доброты.
Лоуренс подумал, не для того ли Господь сделал рассвет самым холодным временем, чтобы люди лучше ценили грядущее тепло дня...