Утренняя заря незаметно окрасила в багряный цвет небо на востоке. Солнечные лучи проникли на землю и на сотни километров осветили ковыльную степь, задерживаясь на мгновение около небольших лесков и кустарников, невысоких холмов и одиноко стоящих каменных глыб. Где – то далеко-далеко, в стороне восходящего солнца послышался вначале тихий, а затем все нарастающий топот копыт, скрип колес и ржание лошадей. Уже через несколько минут в слабом утреннем тумане можно было четко различить небольшое конное войско.
Это из очередного военного похода возвращалась дружина катафрактов сарматского царя, вот уже многие годы правившего одним из немногих сарматских племен в самом устье широкой реки, впадающей в море. В этих краях сарматы появились давно, вытеснив оседлые и кочевые племена скифов. Сейчас, в последней четверти I века нашей эры, они чувствовали себя полными хозяевами этих степных мест и зеленого побережья большой и могучей реки.
Катафракты являлись главной силой царской дружины. Они были одеты в кожаные до колен туники, с нашитыми на них небольшими пластинами из лошадиных копыт. У некоторых воинов были своеобразные панцири из нарезанных и выглаженных кусочков рогов оленей, нашитых на льняные или кожаные туники. На голове у каждого красовались башлыки или колпаки, также сшитые из кожи различных животных. На конях висели расшитые уздечки и попоны, обшитые во многих местах такими же пластинами из копыт животных и металлическими кольцами. В те времена подобные доспехи являлись почти непробиваемой защитой от стрел и мечей противника. Именно за бронированные доспехи их и называли катафрактами. Великолепные конники и мастера ближнего боя, катафракты умело владели небольшим луком со стрелами; 80 - сантиметровым обоюдоострым металлическим мечом, позволявшим наносить смертельные удары противнику с коня, и длинным копьем с тяжелым железным наконечником. Мастера ближнего конного боя, царская дружина уклонялась от пешеходных походов и, тем более, рукопашных схваток. Все их преимущество было во внезапности конной атаки. Они умудрялись иногда брать с собой двух коней и, во время дальних походов или длительного боя, пересаживались с одного коня на другого, дав при этом передохнуть от седока основной лошади.
Впереди конницы медленно скакал молодой и статный воин. Это был начальник дружины, младший сын царя Адона, царевич Доню. Это необычное имя он унаследовал от своего отца. Дело в том, что широкую реку, побережье которой заселяло это многочисленное племя, сарматы называли Дону («d;nu») – «вода в реке». Имя царя означало «владыка воды в реке», а царевича – «будущий владыка реки». Таким образом, через имена своих вождей, старейшины сарматского племени хотели подчеркнуть их владычество на всем побережье Южного Приазовья. В отличие от других воинов, голову Доню, поверх башлыка, украшала золотая диадема, сверкавшая полудрагоценными камнями. Сбрую его лошади от других отличали нашитые металлические и золотые пластины и подвески.
По мере продвижения конного войска по степи катафрактам стали встречаться небольшие поселения в виде разбитых лагерей воинов и кочевников. Жилища сарматов походили на большие многоугольные юрты или треугольные яранги. Вокруг паслись многочисленные стада овец, лошадей и верблюдов. Через некоторое время конники подъехали к большому поселению. По расписным шатрам и юртам, десяткам снующих женщин и детей, важно передвигающимся старцам и большому количеству воинов, можно было догадаться, что это столица царства. Отряд катафрактов медленно проследовал к самому центру поселения. Здесь, около красиво убранного шатра, на небольшом троне восседал глубокий старец, окруженный воинами.
- Ты привез мне заветный меч? – без приветствия и особой радости от встречи с сыном грозно произнес старец.
- Да, мой повелитель. Мне стоило больших усилий, побед и поражений, чтобы отыскать его.
- Довольно слов. Показывай.
Доню спешился, сделал несколько шагов к старцу, преклонил перед ним колено и протянул красивый кинжал.
- Да, сын мой, это именно он. Благодарю тебя, ты сделал мне великий подарок.
Старый немногословный царь бережно взял в руки подарок и стал внимательно его рассматривать. Это был искусно выделанный короткий кинжал в декоративных ножнах. Железный острый клинок оканчивался золотой рукояткой, украшенной бирюзой и сердоликом. Ножны также были отлиты из чистого золота, имели т-образную форму, в верхней и нижней части выделялись выступы в виде кругов. На всей поверхности ножен бросалась в глаза искусная резьба, изображающая сцены борьбы верблюдов с орлами; умело впаянные в оправу камни бирюзы и сердолика различных размеров сияли на утреннем солнце. Адон медленно поднял кинжал вверх и громко обратился к небесам:
- О, духи предков! Великое предзнаменование свершилось – я стал владельцем заветного кинжала!
Все воины и толпа окружающих людей стали медленно опускаться на колени и приклонять головы к земле. В этом языческом сарматском племени издревле почитался культ кинжала. Теперь, когда племя стало обладателем заветных ножен, духи предков сулили сарматам удачу в хозяйственных делах и военных набегах.
Уже многие годы основой общественного устройства этого сарматского племени являлась родовая община, состоящая из группы родственных семей. Все семьи жили одним большим лагерем, в шатрах, напоминающих юрты монголов. Зимой мужчины утепляли шатры верблюжьими и овечьими шкурами. Земляных или саманных домов сарматы не строили, потому что были привязаны к зеленым пастбищам для скота. Когда пастбища скудели, племя перекочевывало на новое место. Питались они мясом животных, сыром; коровьим и овечьим, а иногда и верблюжьим молоком. Некоторые мужчины занимались обработкой металла, золота и драгоценных камней, при этом, среди них были искусные мастера-умельцы. Женщины в основном занимались обработкой шкур животных и шитьем из них одежды, ткачеством грубого полотна из овечьей и верблюжьей шерсти. Знакомо сарматам было и гончарное ремесло.
Но основной вид занятий – это всевозможные военные походы, междоусобицы и набеги на сородичей. Во время дальних походов сарматы грабили чужеземцев, забирали в рабство молодых девушек и парней. Именно награбленное имущество и особенно рабы, которых вожди племен продавали заморским купцам или меняли на дорогие одежды и предметы быта, были источниками наживы.
В давние времена в результате одного из таких набегов еще молодой Адон захватил в плен более ста рабов и множество предметов роскоши. Среди них ему больше всего приглянулся золотой браслет в виде скачущих лошадей, скрепленных передними и задними копытами по кругу и украшенных бирюзой, кораллами и цветным стеклом. Видимо, браслет был заговоренный, и однажды ночью, когда молодой Адон находился сам в своей юрте, перед ним внезапно появилась старая женщина и хриплым голосом произнесла:
- Ты станешь великим царем, обладателем несметных богатств и память о тебе переживет века. Наследником твоим станет младший сын, который устроит пышные проводы тебя к духам предков. Но за твое коварство и жестокость ты при жизни так и не приобретешь своего главного сокровища.
Произнеся эти слова, старуха так же внезапно исчезла, как и появилась. Эти заклятия и предсказания всю жизнь не давали покоя Адону. Через много лет он действительно стал известным и могущественным царем нескольких племен в самом устье широкой реки. По иронии судьбы он действительно выбрал в свои наследники не старшего из трех сыновей, а младшего. Среди множества сокровищ, которые он собирал всю жизнь, были золотые и бронзовые украшения, осыпанные полудрагоценными камнями, стеклянные расписные вазы и подносы, приобретенные у заморских купцов, изысканная одежда, позолоченные конские сбруи и дорогое оружие. Но все предметы роскоши к старости ему надоели, он так и не приобрел то заветное сокровище, о котором поведала старуха в его юности. Что это было за сокровище? Чем же оно отличалось от уже имеющегося? Эти мысли не давали покоя седой голове сарматского царя.
Вот и сейчас, чувствуя приближение своего конца, старый царь вызвал к себе своих наследников и произнес:
- Сыновья, дни мои сочтены. Я долгие годы возглавлял царство бесстрашных сарматов. Вы стали взрослыми, и каждому из вас по праву принадлежит третья часть моего царства. Но я завещаю свой трон Доню – самому младшему среди вас, самому храброму и мудрейшему. Теперь я хочу, чтобы вы исполнили мое последнее желание: отправляйтесь в три части света и через месяц возвращайтесь с самым неведомым богатством, которого еще не было ни у одного царя. А теперь ступайте и помните мой завет.
Смущенные сыновья молча выслушали старого отца и, опустив головы, вышли из царского шатра. Где искать это неведомое сокровище? Да и что оно из себя представляет? Этого отец не уточнил. Делать было нечего. Привыкшие с детства исполнять любое повеление своего отца, сыновья в спешке собрали небольшие дружины и отправились в дальний неведомый поход по разным частям света.
Несколько недель они провели в поисках сокровищ, совершая неожиданные набеги на лагеря и стойбища жителей верховья Дона. Дым пожарищ десятков разрушенных и разоренных лагерей соседних племен доходил до самых отдаленных уголков всего Южного Приазовья. С богатой добычей, множеством рабов и домашнего скота в положенный срок братья возвратились к своему отцу. Каждому из них было страшно признаться, что они так и не нашли неведомое сокровище, следовательно, не исполнили последнюю волю отца.
Посоветовавшись между собой, братья решили по очереди войти в царский шатер. Первым вошел старший брат. Он преклонил колено перед отцом и произнес:
- Вот, мой повелитель, я выполнил твой наказ.
После этих слов слуги высыпали в ноги отживающему свой век царю огромный мешок награбленного золота.
- Нет, это не то! Мне не нужно твое золото, мне нужна надежда и отрада! – прокричал Адон и выгнал старшего сына из шатра.
Вторым зашел средний сын и, преклонив колено, произнес:
- Я выполнил твой наказ, мой повелитель! Все золото Южного Приазовья у твоих ног.
- Пошел вон, глупец! Мне не нужно золото Приазовья, оно и так давно у меня в руках. Мне нужно мое счастье! – закричал разгневанный царь, выгнав из шатра и второго сына.
Пришел черед третьему, любимому сыну. Долго не решался Доню войти в царский шатер, но, наконец, вооружившись всем своим мужеством, он переступил порог отчего дома.
- О, духи предков! И ты, Доню, явился ко мне с пустыми руками! – вскочив с трона, закричал царь, взмахнул руками и… рухнул замертво перед преклонившимся на колени молодым наследником царского трона. Наступила абсолютная тишина. И только теперь младший из трех братьев понял, что все кончилось.
Над всем царством нависли тучи горя и скорби. Сотни сарматов готовились к погребальному обряду. По обычаям предков, царя надо было похоронить с особыми почестями, поместив рядом с усопшим самые дорогие предметы роскоши, оружия, тела приближенных рабов и любимых животных.
В один из вечеров, за день до погребального обряда, в царском шатре собрались семьи трех его сыновей. Посередине шатра, на топчане, покрытом дорогим покрывалом, лежало тело царя. Стояла зловещая тишина, никто не смел пошевелиться, и только из трех углов шатра-юрты раздавался тихий треск ярко горящих факелов.
Вдруг сильный ветер ворвался в шатер и задул факелы. Никто не успел опомниться, как тело царя стало светиться. Спустя мгновение, вокруг усопшего появилось сияющее облако и стало происходить что-то невероятное. Над телом стали появляться небольшие золотые колечки, нити, драгоценные камешки, бляшки различной величины. Они кружились по спирали и образовывали необычную сложную ткань. Будто чья-то неведомая рука искусно вышивала уникальную конскую накидку (чепрак). Теперь уже можно было разглядеть, что накидка состояла из тысяч мелких нашивных бляшекиз чистого золота восьми типов с причудливым орнаментом: в виде лунницы, трехступенчатой пирамидки, треугольника, головы барана и узла Геракла. Края накидки постепенно обшивались мелкими ромбовидными и полусферными деталями. Еще одно мгновение - и перед взорами испуганных членов царской семьи предстала удивительная конская попона, поверх которой лежали два фалара конской сбруи в виде золотой диадемы с четырьмя лежащими по кругу львами. Фалары были украшены бронзой, агатом, бирюзой, гранатом и цветным стеклом.
Свет внезапно пропал, а факелы сами зажглись снова. Несколько минут никто не мог пошевельнуться, и только спустя некоторое время сыновья поняли, что это и есть то неведомое сокровище, которым не обладал ни один из сарматских царей. Вот когда сбылось пророчество старой колдуньи: царь так и не увидел при жизни этого удивительного сокровища.
На следующее утро всё племя начало обряд погребения царя. Вначале воины и мастеровые вырыли глубокую квадратную, ориентированную по четырем сторонам света яму. В трех углах ямы прорыли особые тайники трех-четырех метров. Тело царя, обмотанное в несколько плащениц из золотой парчи, уложили посередине ямы, а вокруг него разложили все племенные сокровища. Но самые дорогие, вместе с телами двух ближайших рабов и одного воина, были помещены в потайные углубления. Вокруг тела слуги-воина аккуратно разложили дорогие стрелы с железными трехлопастными наконечниками, лошадиные сбруи и кольчуги из золотой фольги, кожаные расшитые ремни с золотыми дисковидными, полусферическими и ромбообразными бляшками с приподнятыми петельками, несколько глиняных и стеклянных кувшинов и чаш. В одно из потайных углублений поместили сложенную в несколько раз уникальную лошадиную попону. Теперь очередь пришла и сыновьям. По обычаю, наследники должны были последними уложить на тело умершего отца самые дорогие ему при жизни предметы быта и оружие. Поверх попоны Доню уложил парадную упряжь лошади, красивый кинжал с золотой обкладкой ножен, который он подарил отцу совсем недавно, и массивный золотой браслет.
Погребение аккуратно засыпали, а сверху стали возводить холм: каждый член сарматского племени должен был принести в большой емкости землю. Чем емкость была больше, тем любовь к царю, по языческому поверью, считалась больше других сородичей. К вечеру над погребением вырос огромный холм. Сарматы заканчивали работу, женщины и дети расходились по своим юртам, а мужчины и старики стали разводить поминальные костры. Уже поздно ночью к холму тихо подошли три сына усопшего царя со своими семьями. Возле каждого из них стояли жены и несколько детей. Мужчины сделали несколько шагов вперед и остановились. Они долго стояли молча, опустив головы. Наконец, вперед вышел Адоню, опустился на колено, взял горсть земли с подножья кургана и печальным голосом произнес:
- Несчастный отец. Ты так и не понял, что истинное богатство и настоящее счастье не в количестве золота, а в верных наследниках, в преданных сыновьях и в дружной семье.
До самого утра дым десятков костров вокруг холма уносил в небеса память о великом сарматском царе Адоне, о его боевых походах и неведомой тайне золота сарматов.
***