Русской женщине,
маме моего супруга - посвящается
Анна Ивановна Левашева, тридцати шести лет, была женщина среднего роста, плотного телосложения, кареглазая шатенка с ямочками на румяных щеках. Когда началась ВОВ, осталась она в Москве с двумя малолетними детьми: Валентином - пяти лет и Евгением - двух. Муж Георгий пошёл на фронт. Радиозавод имени Серго Орджоникидзе, на котором работала Анна, эвакуировали на Урал, в Свердловск. А без работы что делать? И надумала Анна поехать с детьми в родную деревню Махровку Борисоглебского района. Деньги на проезд имелись, но и только. Собрала Анна нажитое добро: обновы, шубу цигейковую, отрезы на платья и пальто - в общем всё, что имело хоть какую-то ценность. Возвращаться назад в комнату на Коровьем валу в скором времени она не планировала. Да и что тогда можно было знать наперёд?
По тёплому времени тронулась Анна с детьми на малую родину, покинула которую восемь лет назад. Доехали благополучно. Война Махровки не коснулась. Родовое гнездо Анны давно занимала другая семья. Остановились они в добротном доме председателя колхоза. Жена его, молодая женщина, сразу заинтересовалась столичными нарядами Анны и купила их для себя. На вырученные деньги приобрела Аннушка дом и начала сразу налаживать быт: козу и кур завела. И на житьё ещё осталось. На колхозную ферму поступила работать дояркой. Так и жили они до ноября 1942 года, когда неожиданно муж Георгий с фронта вернулся: комиссовали его по болезни. Сказал любимой жене Аннушке, что туберкулёзом болен. Она подумала: "Деревенский воздух и питание чудеса делают - выздоровеет Жора". А Жора коренной москвич был, скучно ему в деревне. Вскоре начал он просить Анну обратно в Москву вернуться. Поняла женщина, что жить им в Махровке не суждено, и начала всё распродавать. Дом со всем содержимым и животными некая семья купила, тоже эвакуированные. Как женщина рачительная, кроме денег, оставшихся от продажи дома, запаслась Анна топлёным маслом, салом.
А зима в январе 1943 года суровая была. Закутав детей, Анна с Жорой посадили их на подводу, погрузили туда бидоны с маслом и чемоданы с вещами, и отправилась семья в Борисоглебск на вокзал. Там узнали, что поезд будет только через неделю. Пассажирские поезда во время войны ходили редко, всё больше воинские эшелоны. Вот и договорился Жора с одним полковником, ехавшим в отдельном купе, чтобы тот довёз семью до Рязани. На каждой станции Жора бегал полковнику за водкой, а во время проверок семья пряталась на верхних полках. Из Рязани добирались на крытой военной машине, тоже не бесплатно (масло, сало). Не доезжая пяти километров до Щурово, их высадили, сказав, что в Щурово пост - гражданских не пропускают. Что делать? Решили Анна с Жорой до железнодорожной станции Щурово прямиком через лес дойти. Только в лес углубились, Жора упал. Анна подбежала, наклонилась к нему, а он не дышит. Хотела завыть по-бабьи, но, сдерживая рыдания, потихоньку начала перетаскивать то мёртвого мужа, то бидоны с чемоданами, а дети сами шли, привычные были. Валя - шести лет и Евгений - трёх. Так, по узкой, протоптанной меж сугробами тропке, измученная Анна с ребятишками вышла к будке путевого обходчика, когда уже смеркалось. Пожалел их обходчик, ночевать оставил. Анна спрашивает:
- "А как же муж мой?"
- "А что ему, мёртвому, сделается? Пусть на улице лежит, а утром я пойду в Щурово и оттуда на телеге приеду. Отвезу вас всех в больницу", - говорит обходчик. Так и сделал.
В больнице вскрытие произвели. Оказался не туберкулёз, а рак. "Вот почему его из армии комиссовали, - подумала Анна, - домой умирать отправили, а Жора пожалел меня, ничего не сказал". Похоронили Жору в братской могиле города Щурово, а Анне свидетельство о смерти выдали. Помогли добрые люди ей с детьми добраться к поезду, билет достали до Москвы.
Доехали-то они без происшествий, но на этом злоключения Аннушки не закончились. За время отсутствия семьи их дом на Коровьем валу разбомбили, одни развалины остались. Но это уже другая страница из суровой книги жизни русской женщины.