Утро в больнице начинается рано: прокрадутся пациенты, побывавшие в незаконной отлучке, прибегут процедурные сёстры, начнёт подтягиваться остальной персонал. Непроснувшиеся больные побредут занимать очереди к многочисленным специалистам и получать конвейер процедур. Под литровой капельницей хорошо думается, сладко дремлется и хорошо рассказываются житейские истории.
- Раньше я местных бомжей забирал к себе на дачу, отмывал, одевал –обувал, давал в руки лопату и задачу: копать отсюда и до обеда. Зарплату небольшую выдавал: вот, говорю, тебе тысяча рублей в месяц, но на руки я их тебе не дам, пропьёшь. Вот видишь банку? Кладу деньги в неё, хранится она будет у меня, в конце года получишь все деньги целиком. Оставлял жратвы на неделю, постель в сараюшке, определял фронт работ и уезжал. Первое время всё шло нормально: приеду с проверкой, бомжара ямы копает, столбы ставит, вот-вот проволоку натягивать надо будет, а там одному не справиться, дай думаю отпрошусь на день-два, помогу. Приезжаю на дачу, бомж пьяный валяется, гараж взломан, ни сварочного аппарата, ни бензопилы, ни другого инструмента в гараже нет. Хватаю его за грудки, ты что творишь, мать твою перемать, ирод, куда инструмент дел? «Делай со мной что хочешь хозяин, хоть прям здесь убей, но инструмент я в деревню продал» - говорит, подлюка. Загрузил я его в УАЗик, заехал к брату, он у меня участковым в соседней деревне и поехали мы втроём инструмент собирать. Собрали почти весь. Я сельчанам говорю: совесть где у вас? Вы что мой сварочный аппарат не знаете? Или бомжа моего, что с месяц уже у меня на участке вкалывает не узнали? Откуда у него что взяться могло, уроды, не подумали? Молчат, морды воротят, а некоторые наглости набрались, магарыч просят за возврат моего же инструмента! Что бомж, что они – пропащие люди, нищета. А бомжа я прогнал, толку с него ноль, а мороки куча.
Медсёстры с шутками – прибаутками пробежали по палатам, постреляли глазками в больных помоложе и понаваристее, сняли капельницы и исчезли на обед. Больница затихла на часок и только к обеду, умеренно гудя, потянулись в столовую домашние халаты и спортивные костюмы в тапочках, отведать диетических изысков больничного повара.
После бомжей азиата к себе на работу взял. А что: народ работящий, непьющий, с деревенскими общего языка не найдёт. Деньги те же ему положил, нечего их баловать, поселил там же и началась у меня не жизнь, а малина. Только успевай работу ему подыскивать, от зари до темна как пчёлка какая полевая знай себе по участку наяривает, да жужжит что-то на своём чурекском языке себе под нос. Поёт, что ли? Ладно всё было до зимы, а там он видно обжился, обтёрся немного и говорит: «Хозяин, семью хочу сюда привезти, разреши на первом этаже, в гараже жить нам». Хорошо, думаю: гараж отапливается, баба его с ребятишками не пропадут, за неё рублей пятьсот накину ему в заработок, пусть всем колхозом в следующем году на меня работают. Приехали, поселились, первое время нормально всё было, потом из деревни звонят: «Смотри, - говорят, - нелады какие-то на твоей даче творятся, едут, да едут туда чёрные со всей округи. Что-зачем не говорят, как бы беды не вышло» Собрался быстро и на дачу. Захожу: так и есть: дверь из гаража в дом открыта. Ну, думаю, говорил же, чтобы детишек наверх, в хозяйскую спальню не пускали и сами не ходили. Как после них жить то там и бельё теперь выкидывать придётся, мало ли какая у них зараза! Поднимаюсь наверх, а там аул целый: сидят на коврах, лепечут что-то по своему. Увидели меня, притихли. «Что ж, ты маймут, творишь?-спрашиваю, - что вы тут все делаете? Ну ка выметайтесь все отсюда!» Собрались, монатки свои в узелки связали, ковры на машину приезжих чурок прикрепили и «айда инде», только снежная пыль за ними заклубилась. Перед отъездом выспросил у азиата что тут происходило. Оказывается, жена его гаданием подрабатывала, известная в их краях гадалка была, вот земляки и потянулись к ней за советом. «Зарплата твоя нищенская мне, хозяин, и не нужна была. Дом большой был нужен, чтобы жене было где клиентов принимать» сказал этот душман и уехал. На зиму остался мой дом без присмотра, а к весне я вот в больницу попал не ко времени. Срочно работников искать надо, а я, как барин, лежу здесь, жиры наращиваю на выпуклые места.
Вечером сосед вернулся от лечащего врача довольным: завтра выписывают. В эту ночь спал он спокойно, без криков и скрежетания зубами. Утром попрощался с нами и покинул больницу. «Умирать пошёл, -всплакнула бабушка-уборщица, на миг перестав размазывать мутную жижу под нашими кроватями, - Доктор сказал не жилец, пусть хоть помирать дома будет». И продолжила разгонять мутные весенние воды по солнечному отпечатку оконной рамы на зелёном линолеуме пола.