Дмитрий Игумнов
Ушедшие в небо
Вот уж везет так везет! Лейтенанта Василия Чурочкина не покидало чувство радости. Столько потрясающих удач за одну ночь! Во-первых, сбылась заветная мечта: был сбит пятый фашистский са-молет. И, стало быть, теперь он, только год тому назад выпускник ускоренных летных курсов, превратился в первоклассного летчика-истребителя. А, во-вторых, «зелененький» лейтенант Чурочкин сумел выполнить важное задание командования, которое оказалось не под силу его старшим бывалым товарищам.
Авиационному полку, в котором служил Василий, был дан приказ высшего командования: во что бы-то ни стало обнаружить место скопления бронетанковой техники противника, готовившегося по утверждению армейской разведки, нанести контрудар по нашим наступающим частям. Ежедневно и еженочно уходили в разведывательные полеты лучшие асы полка. Уходили и не всегда возвращались – фашисты строго охраняли свои секреты. Но даже те, кому удавалось вернуться с задания, ничем не могли порадовать командование: поиски стратегических центров врага были тщетны.
Лейтенант Чурочкин старался во всем подражать своему командиру эскадрильи – опытнейшему асу и весельчаку: и в манере пилотирования, и даже в бытовых мелочах. Он, как и комэск, никогда не говорил про своих погибших товарищах, что они были сбиты фашистами. В эскадрильи, да и, пожалуй, во всем полку, поминали не вернувшихся из боевых вылетов ребят как навсегда ушедших в небо.
При выполнении разведывательных заданий Вася, как и учил его командир, часто менял высоту полета своего «ястребка». И вот, уже достаточно далеко за линией фронта, проводя свой очередной маневр, он чуть не врезался в хвост барражирующего вражеского «мессера». Похоже, что кто-то свыше подарил лейтенанту эту удачу. Оставалось только вовремя нажать на гашетку, и факел бывшего истребителя рухнул на, как ранее казалось Васе, пустое болотистое редколесье. Однако, падая, сбитый фашист угодил в тщательно замаскированный склад горюче-смазочных материалов. Начался пожар, а затем последовали мощные взрывы находящихся поблизости хранилищ боеприпасов. В хаосе возникшей на земле суматохи было нетрудно разглядеть расквартированные рядами танки и самоходки. Так вот где запрятались гады!
Это была просто огромная удача. Вот так случайно получилось обнаружить это злачное место, за поиск которого заплатили своими жизнями несколько Васиных однополчан. Однако противовоздушная оборона фашистов быстро очнулась и заработала на всю мощь. Казалось, что в небе, над местом дислокации ударной вражеской группировки не осталось и кусочка свободного от взрывов зенитных снарядов места. Огненное месиво колыхалось повсюду. Вася, естественно посчитал, что это все, конец. Но тем ни менее опять неизвестно кто оберег его «ястребок» от катастрофы и на этот раз, и он, получив лишь незначительные повреждения, успел унестись из этого гиблого места.
Страха совсем не было, Все чувства вытеснялись врожденной, полученной от предков удалью. Пусть так и дальше везет.
Как только представилась возможность, лейтенант Чурочкин доложил по рации на свой аэродром координаты обнаруженного им «осинового гнезда» и получил в ответ жесткий приказ немедленно возвращаться, не вступая в случайные переделки ни при каких обстоятельствах. Ну что же, приказ есть приказ, его надо выполнять.
Вася опустил свой «ястребок» на предельно низкую высоту и на бреющем полете устремился к линии фронта. Сердце радостно стучало, обгоняя ритм мотора. Вот ведь как бывает: везет так везет.
Прошло уже больше года, как девятнадцатилетний летчик Чурочкин вместе со своими сверстниками прибыл в истребительный авиационный полк. За это время случалось разное. Сначала пришлось доучиваться, причем, весьма основательно. Много противных слов услышало молодое пополнение в свой адрес и от своих наставников-асов, и особенно от технарей, вынужденных постоянно ремонтировать авиационную технику после того, как она побывала в руках молодежи. В первое время неумелое пилотирование постоянно приводило к неприятностям, а порой и критическим ситуациям. Для части ребят первые боевые вылеты оказались и последними. Война остервенело продолжала свою кровавую жатву, и в небо навсегда уходили души совсем еще юных пилотов, можно сказать, мальчишек.
Однако, среди Васиного призыва оказалось два юноши, которые вскоре стали первоклассными летчиками-асами. Количество сбитых ими стервятников уже перевалило за десяток. Молодыми героями гордилось командование полка, а вот их друзья-одногодки в душе все-таки завидовали им, хотя и белой завистью.
Лейтенант Чурочкин критически оценивал свои боевые заслуги, но все же, как ему хотелось войти в эту желанную элиту асов! Среди авиаторов существовал неписанный закон: почетное звание «ас» присваивалось летчику, сбившему не менее пяти вражеских самолетов.
За прошедший год войны Вася четырежды праздновал победы в воздушных боях. Однако все эти победы доставались ему уж очень тяжело. Один раз даже пришлось покинуть свой горящий «ястребок» и спастись с помощью парашюта. Хорошо еще, что произошло это над территорией, занятой нашими войсками. Дважды лейтенант с трудом дотягивал до своего аэродрома на покалеченном самолете, и после этого наступали серые госпитальные будни. В общем, конечно, были и радости, но горестей случалось куда как больше.
– Вот, наконец, и пятый сбитый фашист в моем списке, – не переставал радовать себя новоиспеченный ас. Это, конечно, так, но все же выполнение задания командования объективно куда как важнее. Вася понимал это, но уж как было отрадно еще почти мальчишке почувствовать себя настоящим матерым летчиком-истребителем.
Небо стало просвечиваться сполохами взрывов и огоньками трассирующих пуль. Стремительно приближалась линия фронта. Справа по курсу на значительной высоте Вася увидел полыхающий бомбардировщик. Пламя охватило уже весь фюзеляж, и самолет начал судорожными скачками сбрасывать высоту, а затем входить в штопор. Похоже, что это был наш «Ил», так неудачно возвращавшийся после выполнения боевого задания.
В свете горящего самолета было достаточно отчетливо видно, как из хвостового люка выпала фигурка стрелка-радиста, и через несколько мгновений над ней взметнулся купол парашюта.
– Ведь угодит бедняга в лапы фашистов. – Лейтенанту Чурочкину стало нестерпимо жалко пытавшегося спастись члена экипажа горящего бомбардировщика. Ох, если бы можно было ему помочь...И тут почти бредовая мысль посетила голову лейтенанта: «А что, если попробовать зацепить парашют крылом или хвостом? А? И таким образом переправить пацана через линию фронта? Может, попробовать? Уж, коль везет сегодня, то надо использовать такое везение на всю катушку».
Затея эта была крайне опасна, да и приказ командования запрещал ввязываться в рискованные операции. Однако молодецкая удаль, перемешанная с дурью радостного состояния, подталкивали Васю к свершению уж совсем взбалмошного поступка. Может и впрямь повезет?
Хотя первый заход оказался неудачным, но второй, совершенный уже на высоте в несколько десятков метров от земли, позволил зацепить стропы парашюта хвостовым оперением «ястребка». После этого как-то неуклюже и с большой натугой Васин самолет стал пытаться набрать высоту. По настоящему сделать это не удавалось. Болтающийся беспомощный парашютист создавал для пилотирования неимоверные трудности. Однако, с чисто русским отчаянием лейтенант продолжал доказывать, прежде всего самому себе, что не зря он теперь уж точно является самым настоящим асом.
Предельно напрягался и сам «ястребок», и его пилот. В первые минуты такого необычного совместного полета Вася все пытался рассмотреть, кто болтается у него на хвосте. Неясный мигающий свет прифронтовых огней не позволял составить полного пред-ставления о спасаемом им человеке. Создавалось впечатление, что это небольшой худенький подросток. Вот и хорошо, что не здоровый мужик. Стало быть, есть надежда перетащить его через линию фронта. Васю несколько настораживал конец веревки, висящий возле головы парашютиста. Что это, оборвавшаяся стропа или еще какая-то аварийная штуковина? Ну да ладно, вроде жив паренек. Коль уж останется цел, то до самой смерти своей будет помнить аса Васю Чурочкина.
Последние километры полета проходили в предельно натужном полумеханическом состоянии. Все мысли, все мечты и радости остались там за линией фронта. Теперь оставалась только одна цель, только одно неистребимое желание: дотянуть до своего аэродрома, завершить этот сверхудачный полет достойно. О спасенном им парашютисте Вася уже перестал думать. Он выбирал самые ласковые, самые хорошие слова и нашептывал их своему «ястребку»:
– Ну, еще немножечко, мой хороший, еще чуть-чуть потерпи, мой самый-самый лучший товарищ.
Дотерпел и «ястребок», и его пилот. Самолет коснулся своим шасси земли фронтового аэродрома, и глухое урчание мотора возвестило о его окончательном выходе из строя. Кто теперь скажет, что Вася Чурочкин невезучий парень? Ведь выполнил он и ответственное задание командования, и сбил свой пятый вражеский самолет, да и еще привез на хвосте спасенного им стрелка-радиста. Молодец, да и только!
Однако, это мнение разделяли далеко не все. У самого места посадки подъехавшие тут же офицеры разведки, не только уточнили координаты скопления бронетехники фашистов, но и со смаком по-русски отругали новоиспеченного аса за его «художественную самодеятельность». Пропесочили Васю так основательно, что он даже не поинтересовался спасенным им парашютистом. Было очень обидно: за что? Ведь он все выполнил безукоризненно. Какая же несправедливость существует на свете.
В своей землянке отруганного героя окружили друзья-однополчане. Стали поздравлять, расспрашивать, подсмеиваться, но вскоре к ним буквально подлетел запыхавшийся дежурный офицер и передал лейтенанту Чурочкину приказ срочно явиться в блиндаж командира полка. Вася не успел даже привести себя в надлежащий порядок после прошедших ночных событий, и как был, пропотевший и растрепанный, побежал вместе с дежурным выполнять приказание. Во время этой перебежки сопровождающий офицер успел передать:
– Смотри, Васек, не осрамись. Там у командира полка сам комдив и какой-то полковник из штаба армии, так что смотри, не ляпни что-нибудь. Ну, давай, держись.
У входа в блиндаж стояла незнакомая охрана. Тут же появился прилизанный майор и не мешкая проводил Васю в помещение блиндажа. В первое мгновение зарябило в глазах от обилия золотых офицерских погон.
– Лейтенант Чурочкин прибыл по вашему приказанию, – отчеканил Вася, ища глазами самого главного из командиров.
– Уверен, что не ошибся? – Грубо и даже угрожающе остановил его доклад комдив.
– Так точно, товарищ генерал!
– Ну, смотри, – тяжеловесный взгляд командира усугублял и так чрезмерно взволнованное состояние лейтенанта. – Под трибунал пойдешь, если что. Да и так заслужил, Ромео хренов, – и, зло усмехнувшись, генерал кивнул на худенькую девушку в погонах сержанта, которая стояла, прижавшись к темному углу блиндажа.
Вася плохо понимал, что здесь происходит. Ведь он с честью выполнил такой важный приказ командования, а ему угрожают военным трибуналом. Да и причем здесь эта девушка-сержант?
– Не понимаешь? Ни хрена не понимаешь, что ты мог натворить? – Вмешался незнакомый Васе полковник из штаба армии. – Еще совсем немного и ты сорвал бы всю важнейшую операцию из-за своих цирковых номеров с этим сержантом. Не судить тебя надо, губошлепа, а сразу расстрелять!
До Васи стало доходить, что причиной гнева командиров стала вот эта девушка, которая и являлась стрелком-радистом со сбитого «Ила» и которую он, пренебрегая приказом, так отчаянно спасал. Те-перь он уж совсем растерялся и лишь, постоянно мигая, смотрел на скопившихся вокруг стола офицеров.
Один из присутствующих, похоже, политработник, постарался смягчить возникшую ситуацию. Он спокойно и даже участливо спросил:
– А как зовут тебя, лейтенант?
– Лейтенант Чурочкин! – Заученно ответил Вася.
– Опять не понимаешь? – Гневно прошипел штабной полковник. – Вот и воюй с такими. Что ты Чурочкин, и так видно. Имя твое как?
– Пилот второй эскадрильи истребительного полка лейтенант Чурочкин, – уже окончательно войдя в штопор, пролепетал Вася.
– Да, нет! Какое у тебя имя? – Вмешался замполит. – Ну, как тебя звала мама?
– Мама? – К горлу лейтенанта подступил непрошенный комок. – Мама, – опять повторил он. – Васильком звала.
Грохот смеха потряс блиндаж. Так отчаянно смеяться могли только люди, постоянно глядевшие смерти в глаза. Смеялся и комдив, и полковник из штаба, и другие офицеры. Васе показалось, что прыснула от смеха даже спасенная им девушка.
– Не смущайся, Василек. Все нормально, и приказ ты выполнил неплохо, – продолжал политработник, – Ты лучше скажи, может, еще что-то хочешь сообщить? Может, есть какие-нибудь просьбы к командованию?
– Я не знаю, – растерянно растягивая слова, отвечал Вася, но вдруг ни с того ни с сего выдал: – А вы можете приказать сержанту повернуться спиной?
Опять смех. Комдив сощурил в улыбке усталые глаза и покачал своей чисто выбритой головой:
– Да, видно ты, лейтенант, совсем охренел, – но затем, взглянув на прижавшуюся в углу девушку, все же скомандовал: – Кругом!
При повороте у сержанта на затылке мотнулась коса. Небольшая и нетолстая, но тугая коса, как определил Вася, была темно-рыжего цвета. Вот оно что, именно это тот обрывок веревки, который он углядел у парашютистки.
– Николай Иванович, – обратился к комдиву Васин заступник. – Отпусти лейтенанта отдыхать. Смотри, как он намучился. Хотя чудноватый он парень, но ведь герой. Смог выполнить такое важное задание.
Переглянувшись друг с другом, комдив и штабной полковник с некоторой задержкой кивнули головами.
– Все, свободен, лейтенант. Иди, отдыхай.
Вася вышел из блиндажа. На востоке уже во всю заигрывала утренняя заря. Он стоял и смотрел на ее радостное разноцветье. Через несколько минут такого созерцания сзади кто-то хихикнул. Обернувшись, Вася увидел спасенную им девушку и невольно отметил про себя, что он не ошибся, определяя цвет ее волос.
– Спасибо, Василек! – С лукавой улыбкой произнесла рыженькая и побежала в сторону тарахтевшей автомашины. Бежала она смешно, по-девичьи откидывая в стороны ноги в плотно облегающих их сапогах.
Вася не мог оторваться, все смотрел и смотрел ей вслед.
Следующие две ночи, пребывая в тревожном и одновременно радостном подобии сна, он совершенно отчетливо ощущал присутствие рыженькой девушки, так внезапно ставшей для него такой милой и желанной. Ему грезились отрадные картины свиданий, в которых она почему-то представала перед ним в гражданской одежде. Ей так шли длинные платья желтого и зеленого цветов.
Утром третьего дня началось массированное наступление наших войск. С воздуха наступающие войска прикрывала истребительная авиация, и в том числе Васин полк. Пилотам приходилось совершать по несколько боевых вылетов в день. Однако лейтенанту Чурочкину удалось выполнить только один вылет, из которого ему уже не суждено было возвратиться. Вот так и Василек навсегда ушел в небо.
Спасенная им стрелок-радист была зачислена в состав нового экипажа бомбардировщика. Наступление наших войск победоносно развивалось, в том числе и благодаря успешным бомбометаниям женского авиаполка под командованием легендарной Валентины Гризодубовой. Уже близилась финальная стадия этого наступления. Но вот однажды, выполнив очередное задание, на аэродром так и не вернулся бомбардировщик, в экипаж которого входила та рыженькая девушка-сержант.
Если в ясный солнечный день пристально посмотреть в бездонное голубое небо, а затем, не изменяя положение головы, плотно смежить веки и попытаться своим духовным зрением разобраться с возникшими в сознании картинами, то можно увидеть нечто. Среди меняющих свой цвет и форму разнообразных пятен и пятнышек, которые перемещаются в кажущемся пространстве, появляются завихрения, небольшие кружочки, точки и иные воспринимаемые нами энергетические сгустки. Кто знает, может это и есть души наших ребят и девчонок, навсегда ушедших в небо.