Не знаю, есть в этом геройство, не понял еще до конца, в День Женский томит беспокойство, достался характер отца.
Его вспоминаю я часто, был ярким как пламя костра, он в праздник Весны собирался, обряд свой устраивал с утра.
Садился на лавку к окошку, в глазах его вспыхивал азарт, он брал нежно в руки гармошку, надраивал ее – самовар.
На брюках его были стрелки, рубец – поострее ножа…Мужицкая мощь в его теле, как всполох, играла душа.
Сапожки на праздник из хрома, сверкали они – зеркала…Линял незаметно из дома, такие случались дела.
А дальше…Металась по дому, пытаясь найти его след… Отцу, мужику молодому, не страшен был мамин запрет.
Гулял сутки он по деревне, в компаниях главный – отец, потом целый день пух и перья, летели у нас до небес.
Участвовали в драке ухваты, случалось – посуды был бой…Зато обзавелся я братом, послушаешь, новой сестрой.
Кипели тогда сильно страсти, у них настоящий был пир…Сюжетов, как грязи, валялось, мне жалко, что я не Шекспир.
Высокий в Тимохино градус, как магма, все чувства у баб… Гляжу на себя, собираюсь, из дома хочу я сбежать.
Клянусь, не хочу я проблемы, привык я уже к якорям, подводят отцовские гены, опять не сработал стоп – кран.
Опять отказали колодки, пора тормоза починить…Жене говорю: - Пошел водки и торт тебе к чаю купить.
На снимке: Володя Семейников с внучкой.