За пару месяцев проведенных взаперти я поняла несколько вещей. Стены и правда умеют давить и Рома крайне раздражающая личность. Я мечтаю утопить его в ванной. Да, именно утопить, чтобы эта сволочь подольше помучилась. Хочу видеть его лицо в агонии. Хочу видеть панику в его глазах, когда его легкие начнут наполняться водой.
Эх, жаль, что это только мечты. Хотя мне кажется, что Ян разделяет мою позицию в этом плане. Только он, наверное, все-таки хочет его сжечь. Топить не его стиль. Как мне кажется.
Хотя можно подумать, что я хорошо знаю Яна. Только недавно мне довелось узнать, что ему на самом деле пару тысяч лет и его тело никогда не постареет. Так сказать расплата за знания, и за то, что он первый из всех миров получил к ним доступ. На вопрос о том, как он нашел библиотеку, Ян отвечать не стал. Может уже и не помнит, а может и не хочет вспоминать. Я не стала настаивать. Но вот, что меня больше всего интересовало, так это почему я стала слышать трупы. И когда меня усадили на четырех часовую лекцию, пожалела о своем любопытстве. Оказывается, для библиотеки мы не только пользователи, так же мы, подписывая договор, становимся ее рыцарями, что призваны охранять великое таинство. А подобные дары это наша оплата, которая по идеи должна нам помочь ее защищать.
Роман, например, получил возможность видеть истину, за что Ян часто его называл вуайеристом. Потому что это только красиво называется, на деле это человек-рентген, что видит через стены, одежду кожу и даже толщи земли, если потребуется. Сергей получил навык стрельбы, всегда сто процентное попадание в цель. Каждый получил, что-то свое. Это если вкратце.
Так же я смогла узнать, что из нынешнего поколения знают о том, что Ян первый только Рома и я. Первый потому, что договор он подписал еще в возрасте семи лет, и Ян учил его обуздывать свой дар. Оба говорят, что пришлось долго повозиться. И как то в разговоре промелькнула эта тема, и все всплыло на поверхность. Я же, из-за не закрывающегося рта Романа, о чем собственно не сложно догадаться. Остальные меньше знают, крепче спят.
Жизнь шла своим чередом, и пусть физически я стала чувствовать себя гораздо лучше. Морально я была подавлена. От Сергея до сих пор не было хороших вестей. Не смотря на то, что маньяком объявили того санитара, и закрыли дело. На настоящего маньяка выйти ни как не удавалось. Да и всех интересовало, кто же его так обезобразил перед смертью. В общем, мне все равно приходится сидеть под замком. Из университета отчислили, с работы уволили. А мне только вздыхать и остается.
Плюс этот кавардак в голове. Только вроде показалось, что все снова расставлено по своим полочкам, как «бац», и воспоминания снова смешиваются. Бесконечный цикл.
Рома предположил, что мне не стоит получать никакой новой информации, пока я разберусь в своей голове. Так сказать, не нагружать и без того перегруженный компьютер, а то жесткий диск полетит. А тут даже Ян, с его волшебными руками-скальпелями, помочь не сможет. Зато Ян мне поможет восстановить лицо. Теперь, когда я знаю о нем правду, не имеет смысла отнекиваться и искать другого хирурга. Он обустроил в моем подвале себе замечательную операционную. Благо учится на медицинском, и за подобным добром не так уж часто и следят.
Живя втроем, мы и, правда, напоминали со стороны какую-то странную семейку. Папа и двое оболтусов. Красота, ничего не скажешь.
Вот сейчас мы ужинаем, и Рома сам с собой обсуждает всякую дребедень, и я бы его и дальше не слушала, если бы в разговоре не промелькнуло мое имя.
- Что? – Переспросила я.
- Я говорю, у тебя кость срослась. – Пережевывал он кусок жаренной курицы, указывая на гипс металлической вилкой.
- Не может быть. – Ян смотрел на мою руку, как на чудо природы. – Многочисленные переломы, да я ее по крупицам собирал. Столько костной ткани еще не смогло успеть сформироваться.
- Я тебе серьезно говору, у нее срослась кость. Конечно, видно, что покоцанная, но зато целая, и я абсолютно уверен, крепкая.
- Жан, ты как вообще себя чувствуешь? – Наконец-то Ян обратился ко мне, а не к моей руке.
- Вообще-то очень даже хорошо. Пальцами спокойно шевелю, да и когда ударяюсь случайно, не больно.
- Ребята, у меня глаз-алмаз, так что я прав.
- Если я сегодня сниму ей гипс, и окажется, что ты не прав, я снесу тебе голову.
- Я не доставлю тебе такого удовольствия.
Похоже, что в их прошлом произошло что-то очень не приятное. Другой причины для подобных пререканий я не вижу. Но выяснять это у меня совершенно нет желания. Гораздо больший интерес для меня составляло состояние собственной руки. Тот факт, что сегодня мне снимут гипс и радовал и печалил одновременно. Радовало что, что я наконец-то не буду стеснена в движениях, печалило, что теперь придется привыкать к виду изуродованной конечности. Не думаю, что в скором времени я смогу найти донора кожи. Придется отказаться от одежды с короткими рукавами.
Видя мое нетерпение, Ян отложил вилку и кивнул мне, велев следовать за ним. Я естественно тут же забыла про ужин, направившись в подвал. Звук этой чертовой пилы и пыль от гипса это еще мелочи. Я так боялась, что Ян сделает, что нибудь не так и порежет меня, что даже не решалась вздохнуть. Но вот белая ловушка, разрезанная с двух сторон, раскрылась, но я не смогла почувствовать свежий воздух на своей коже. Я и забыла, что чувствовать теперь этой рукой ничего не смогу.
Ян стал прощупывать мою руку, поражаясь тому, как быстро срослась кость, а чуть ли не рыдала, рассматривая сто пятьдесят шесть швов, что пришлось наложить. Боже, нет, не могу на нее смотреть.
Я отвернулась, чувствуя ком в горле.
- Мы когда нибудь исправим это, – а Ян часом не умеет читать мысли? – Не умею. Просто по тебе и так все понятно.
- А, кажется, что умеешь.
- Нет, просто у меня большой опыт.
Дальнейший осмотр проводился в тишине. Ян только что-то записывал и ощупывал мои лицо и руку. Я же старалась думать о чем-то хорошем, и о том, что это не навсегда. О том, что Ян обязательно все исправит. И ждать придется совсем не долго.
- Хорошие новости, кость срослась таким образом, что тебе не придется носить аппарат Илизарова. Тебе повезло. Хотя все это больше похоже на чудо.
- Я думаю, это библиотека постаралась. Сам говорил, мы ее рыцари, вот она и подлатала своего рыцаря, пока была возможность.
- Обычно библиотека не вмешивается в подобные дела, но очень может быть, что ты права. Другой логичной причины я не вижу.
Мы вышли из подвала, где нас встречал радостный Роман. Он театрально сжал Яна в объятиях, благодаря его за мое чудесное исцеление, а и меня чмокнул в щеку, а потом стал кружить по комнате.
- Теперь ты кажешься не такой огромной, и я не боюсь тебя поднимать. – Как обычно несет черт знает что.
- Ничего глупее в жизни не слышала.
- Ну, так ты еще плохо меня знаешь. – И снова ни тени разочарования на этом довольно симпатичном лице.
Когда же страсти улеглись, я поднялась в свою комнату на второй этаж и заперлась на ключ. На какой-то момент мне показалось, что я просто приехала сюда с родителями на выходные, и прячусь от них, дабы не заставили капать картошку. А ее уродилось много, потому что мама в таких вещах не знает меры. И скоро в дверь постучится папа, который постарается логическими доводами объяснить мне полезность этого не примечательного занятия.
Слезы сами полились из глаз. Решили отыграться за все это время. Но я не жалела о смерти родителей, да, мне было тоскливо без них, но я не чувствовала утраты. Рыдала я по себе. Да, эти слезы символ наличия жалости к себе. Я оплакивала свое некогда красивое тело. Не идеальное, зато без шрамов, и полностью функционирующее.
Я всегда думала, что проживу спокойную размеренную жизнь. Сначала буду долго отпираться от создания семьи, но потом встречу того единственного, и заживем мы, пусть не безбедно, зато вместе. И все меня будет устраивать. И пусть хоть на грамм, но мы будем счастливее многих.
А что теперь? Я защитник какой-то там библиотеки, которая связала меня с собой навечно. И из-за нее же, меня изуродовал какой-то психопат. И что-то мне подсказывает, из-за нее погибли мои родители. Не знаю как, но чувствую, что это она. Виновница всех моих недавних бед и несчастий. Она даже не дала мне их оплакать, лишив привязанностей.
Если бы хоть одному человеку рассказали о том, что библиотека сделает с его жизнь, после подписания договора, у нее не осталось бы защитников. Ни одного.
В голову закралась предательская мысль о том, что все это делается специально, дабы мы не отвлекались от ее защиты. Я ведь до конца была уверенна, что когда нибудь у меня будет своя семья. А теперь кто меня на такую посмотрим. Разве только тот самый психопат, что меня и изуродовал.
Все логично, она не оставляет нам выбора и обязывает идти только по одному жизненному пути. Она вылечила меня для того, что мое тело могло нормально функционировать, а раз срастить кости это не проблема, то уж избавиться от шрамов вообще пустяки.
Сейчас мне не остается ничего другого как посвятить себя всецело всемогущей библиотеке. Значит такая я, ее устраиваю. И если попытаюсь что-то изменить, думаю, поплачусь не только рукой и лицом. Не только вернусь к исходной точке, но и возможно отойду назад.
Я стянула с себя свитер с майкой и встала перед большим завешанным зеркалом. Его я Яна попросила не снимать. Надо же мне причесываться и все в этом духе. Но чтобы лишний раз на себя не смотреть я его завесила. А теперь сдернула серую простыню.
Ужасно до тошноты. Раны еще слишком свежие, ткань не зарубцевалась. Но я смогу жить и с таким телом. Если не приглядываться, то на лице у меня просто с десяток белесых полос и одно углубление. А рука...
Короче отныне я всем говорю, что водолазки мне идут больше всего. Хотя и она со временем станет выглядеть гораздо лучше. Все-таки я медик как ни как.
Уж лучше так, чем навлекать на себя новые беды.
Ну что ж библиотека, твой рыцарь готов к труду и обороне.