Глава 4. Часть 1 – Ротация
После года доблестного несения службы в зоне Грузино-Абхаского конфликта пришло время к смене батальонов и теперь тот батальон который мы меняли год назад, менял нас и с этого момента мой батальон должен был прибывать в течении последующего года, до следующей ротации на месте постоянной дислокации в Майкопе. Меня же по моему рапорту перевели дослуживать четыре месяца до дембеля на соседний пост, другого батальона стоявшего на грузинском побережье Ингури.
Дорога до нового места службы заняла пол дня, несмотря на относительную близость, мы сделали крюк через штаб нашего батальона к штабу батальона в который меня переводили, для оформления необходимых документов, и записи в мой военный билет, мне выдали пулемёт Калашникова с ночным прицелом, в котором не было батареек уже давно, из-за чего он превратился в бесполезный кусок железа. После чего старшина роты отвез меня на пост. Новый пост находился вблизи от старого, около десяти километров, размерами от прежнего сильно не отличался, но был немного меньше. Единственный минус, заключался в том, что солдаты жили в палатке, хотя и это для солдат не является поводом для уныния, но топить печку зимой приходилось на протяжении всей ночи, так как тепло в холодное время года, быстро улетучивается через тонкие стенки палатки. Слава то ли Перуну славянскому богу военных, то ли старшине роты - палатка была целой и во время дождя не текла. Такие же окопы как и прежде, окаймляющие границы поста по всему периметру. Отдельно стояло небольшое здание в котором располагались кухня, столовая и комната командира взвода. Рядом стоял двадцатифутовый контейнер в котором была комната досуга, в ней был телевизор со спутниковым телевидением и кассетный видеоплеер.
Баня на новом посту была не хуже той, которая была на прежнем месте. Так же присутствовал неширокий железный мост через реку, для однополосного движения, автомобили по нему проезжали крайне редко в основном мост пересекал гужевой транспорт. Рядом с постом так же находился киоск с необходимой провизией и сигаретами. В общем, условия не хуже прежних и вполне приемлемые.
Через пару дней после моего переезда, на пропускном пункте нового поста, был остановлен шишарик с грузинскими погранцами, они при себе имели стрелковое оружие, в этом случае мы обязаны были переписать номера их стволов по номерам в журнал. Чем и занялась смена несущая дежурство. Я на момент их визита был в бодрствующей смене и вышел на пропускной пункт, когда машина остановилась перед шлагбаумом. Молодые грузинские военные сидели в натовской форме, но оруже у них было Российского производства.
- Вы срочники? – спросил я, того что сидел ближе к борту.
- Да, - ответил тот.
- Откуда форма такая красивая? – продолжал я интересоваться.
- Это натовская форма, нам такую выдают, – грузинский солдат оказался разговорчивым.
- А офицеры тоже в натовке ходят?
- Да и инструктора тоже в натовке, все ходят в американской форме, а техника вся русская, – улыбнулся иностранный военный.
- Какие инструктора? – удивился я.
- Американские офицеры, приехали по какому-то обмену, учат нас воевать.
- Прикольно, и хорошо учат? – задумался я.
- Нууу.
- Оружие почему российское, американцы вам свое не поставляют? - съязвил я.
- Они говорят, это лучше.
- А служите два года?
- Нет, у нас уже пару лет, как срочники служат один год.
Тут, перепись оружия закончили и шишарик уехал.
Глава 4. Часть 2 – Охотники
Мой прежний батальон поменялся две недели назад. Ниже по течению реки находился еще один пост, командир которого был выходец из Кавказа, дитя гор с горячей кровью, который в свой взвод набрал преимущественно своих земляков. Две недели подряд с момента приезда на новое место службы, они отмечали это великое событие, чувствуя некую свободу, пребывая вдалеке от бесчисленных построений и приказов вышестоящих командиров. Изрядно запустив свой внешний вид за двухнедельное пьянство, дети гор обросли внушительной растительностью на лице. Раздобыв у местных бричку и коня, они направились на охоту в лес, располагавшийся по соседству с их постом. Четыре (как им казалось) матерых и бесстрашных охотника, без опознавательных знаков принадлежности к войскам какого либо государства, быстро обратили на себя пристальное внимание местных жителей. К тому же по внешним признакам, намеревающиеся открыть сезон охоты на дичь, принадлежащую аборигенам в виде домашних животных, так как другой живности кроме приручённых питомцев, свободно разгуливающих без присмотра пастуха, в этих краях не водится.
Местные, заметив подозрительных типов, обросших и в непонятной форме, приняли их за группу боевиков, о чем сразу же и сообщили грузинским пограничникам с недавних пор, оборудовавших рядом с населенным пунктом, заставу. Грузинские военные не обрадовались появлению на территории находящейся под их контролем типов, похожих на боевиков и незамедлительно повязали горе охотников, взяв их в окружение своей доблестной, но слегка перетрухавшей заставой, они маленько надавали неопознанным боевикам по еб…льникам, не забыв при этом отобрать у них оружие.
Четверо мудаков отправились на охоту с одной винтовкой СВД и калашом, когда их взяли в кольцо они обосрались от страха и побросали оружие, дрожа и заикаясь, не в состоянии объяснить, кто они и что тут делают. После чего их погрузили в шишарик и отвезли себе на заставу для выяснения их личностей, путем нехитрых допросов. Применяя грубую силу они быстро рассказали: что вовсе они не боевики, а всего лишь миротворцы, которые случайно забухали и нечаянно покрылись бородами, а в лес они пошли просто погулять, а оружие взяли, что б их никто не обидел, и вообще позвоните нашему комбату он во всем разберется.
Комбат в пятничный вечер любил помыться в бане, попивая чачу в компании грузинских шлюх. Прелюдия сорвалась телефонным звонком, в котором грузинский офицер, объяснял в какую ситуацию попали подчинённые миротворческого комбата, сам погибай, а товарища выручай – гласит пословица, но комбат не собирался погибать, зато он точно знал, кому сегодня будет туго. Погибали вызволенные четыре бойца-охотника, после непродолжительной беседы комбата с грузинскими офицерам. Грузинский офицер в силу неблагоприятных для него обстоятельств, скоропалительно выдал наших придурков комбату. Аргументы с нашей стороны были дюже весомы, с нашей стороны поступок был конечно не совсем красивый, но доходчивый, так как на здание в котором расположились грузинские погранцы, были направлены пять заряженных и находившихся на боевой изготовке орудий, расположенные на БТРах и БМП на которых наши и примчались вызволять горе охотников, против такого арсенала пограничники аборигенов могли противопоставить только стрелковое оружие, но и будь даже трижды бессмертными этого они делать бы не стали, открытый конфликт никому не нужен. Испытав чувство унижения и страха, грузины выдали нарушителей спокойствия.
Несостоявшиеся браконьеры погибали в штабе батальона под жестким прессом тяжелых кулаков комбата и замполита, попеременно менявшихся на протяжении всей ночи, что бы более углубленно объяснить всю суть вопроса, так нелицеприятно осветившее лицо российских вооруженных сил, заодно четко и методично искореняя охотничьи инстинкты залетчиков.
Глава 4. Часть 3 – Чахлый конь
Нам же на некоторое время достался конь залетчиков. Его оставили на нашем посту в суматохе последних событий, до дальнейшего определения его судьбы. Проснувшись ранним утром, я вышел из палатки покурить. Саня гремя кастрюлями уже суетился на кухне. От холода по моему телу пробирался легкий озноб. В метрах десяти от палатки конь на привязи мирно жевал сочную траву, он быстро объел всю растительность на дистанции, позволявшей ему дотянуться. Я заметил, что животное не прочь продолжить трапезу, он глядел на меня своими большими глазами и выдыхал через ноздри образуя струи пара.
- Саня, есть че пожрать для коня? – спросил я, наверняка предполагая, что со вчерашнего ужина у него на кухне остались отходы.
Худосочный Александр со странными повадками, иногда напоминающими не закомплексованную девушку, вынес ведро с пищей для коня. Еле заметно виляя бедрами, он подошел к коню и поставил ведро подле его морды, встал рядом и начал гладить коня по холке, конь фыркнул и обернулся к повару, очевидно растрогавшись такой заботой, животное приняло его за женский пол. У коня между ног вывалился обмякший шланг и тут же напрёгся, превратившись в стойкую полуметровую дубину, он сделал еще шаг к Сане и предпринял попытку запрыгнуть на кормильца, но жертва несостоявшегося насилия во время отскочила от озабоченного животного.
- Саня беги, – со смехом крикнул я, он с визгом бросился от коня на безопасное расстояние, отбежав он рассмеялся.
Так и корми этих неблагодарных коней. В принципе это жизнь, они тебя кормят, а ты их еб...шь, конь оказался настоящим мужиком.
Позавтракав, я одел бронежилет, взял пулемёт и вышел на контрольный пункт, нести службу, зацепив с собой четвероногого маньяка, дабы он пожевал травки за пределами поста. Грузия небольшая страна и кони в ней такие же. По отношению к тем животным которых я видел на родине, неказистое, худое животное, маленького роста, больше напоминает пони, чем коня. Просидев час на посту мне стало скучно и я решил прокатиться на коне, представляя картину как я безудержно несусь верхом на перевес с пулеметом, молниеносно и с шумом в ушах рассекаю воздух, я посмотрел на животное, он словно прочитал мои мысли посмотрел на меня и прошлепал губами, очевидно предупреждая меня, о том, что такой трюк не пройдет. При росте сто семьдесят три сантиметра я вешу семьдесят четыре килограмма, плюс бронежилет своими титановыми пластинами добавляет десять кило, а еще пулемет чуть больше десяти, в итоге девяносто с лишним. Не так много для хорошего коня, но грузинский низкорослый скакун, привыкший за свою жизнь, таскать только телегу за собой, не привык к нагрузке ровнявшейся весу моего тела с амуницией на своей хребтине. Я дал пулемет напарнику Ринату, после подошел к коню, взял за уздечку, выдохнув я попытался подпрыгнуть, но тщетно, слишком тяжело. Не рассчитав силу прыжка с первого раза, я со второго наскока залез на животное, животное поступилось и у него подкосились ноги, но он устоял на месте. Как только Ринат подал мне оружие, я пришпорил коня, в надежде осуществить задуманное. Но конь вместо того что бы понестись галопом, прогнул хребтину, сделал два неустойчивых шага толи вперед, толи в правый бок, пустил мощную струю мочи и вывалил пару вонючих куличей из под хвоста.
Глава 4. Часть 4 – Раб
Такое же утро, как вчера, как позавчера и ровно год назад. Разводящий разбудил меня, выкурив сигарету, я позавтракал, накинул бронежилет, взял свой пулемёт и отправился на пост.
В маленьком крестьянском поселке жизнь проходит размеренно и тихо, местные жители занимаются сельским хозяйством и скотоводством, а мы с Ринатом молча сидим на посту и грызем орехи. На улице безлюдно, стоит густой туман, в течение часа несения дежурства, тишину прерывает только треск раскалывающихся лесных орехов на наших зубах.
- Мда-а-а, тупняк, еще три часа стоять, – протянул Ринат, выплевывая скорлупу.
- Угу, – ответил я, кладя орех на зубы и морщась в предвкушении треска скорлупы.
Послышался звук шагов на железном мосте, никого не было видно из-за пелены тумана. Через две минуты мы увидели силуэт, а после смогли разглядеть лицо идущего в нашу сторону, подойдя к нам и протянув руку, он поздоровался хриплым голосом:
- Привет, пацаны.
- Привет, Толя. – ответил Ринат, а следом и я:
- Привет,— мы пожали друг другу руки.
Толя славянкой внешности, около пятидесяти лет, худощавый, патлатый, неопрятный мужик с щетиной, одет не то чтобы по-деревенски, а даже как-то бомжевато, на торсе старая олимпийка, вышедшая из моды ещё в начале девяностых, порванные трико и калоши на босую ногу.
- Парни найдется закурить? – Ринат достал из кармана пачку и протянул Толе несколько сигарет. Пришлый взял сигареты, одну положил в рот, достал коробок спичек из кармана, чиркнул несколько раз, спичка сломалась. Ринат достал зажигалку и дал её Толе.
- Да вот, по хозяйству управился, а курить нет. Как жизнь молодая? – склонил голову набок Толя, прикуривая сигарету.
- Да, нормально, как сам? – ответил мой напарник.
- Потихоньку, – отчего-то мне стало интересно, и я не удержался.
- Толя, так ты же налицо Русский, как ты тут оказался?
- В середине восьмидесятых приехал на винно-водочный завод работать, проработал пять лет до начала девяностых, союз развалился, я не стал уезжать, работа была, думал побыть ещё немного, да может семью перевести сюда, как-то привык я к здешним местам. Ну, находясь в отпуске подпил основательно, так… — Толя замолчал с безликим выражением лица, лишь немного мотал рукой, в которой была сигарета, – …в общем, шел по улице ночью домой, меня остановил патруль, даже не могу сказать, кто это был, то ли менты, то ли военные, то ли бандиты. Дали мне хороших ****юлей и отобрали паспорт. Потом приятель, с которым я вместе работал на заводе, пригласил меня к себе погостить в верхнюю Сванетию, добродушный такой оказался. Ну, там я проторчал несколько лет оттуда уйти невозможно, большую часть года снегами завалены пути. В общем, я там мамалыгу жрал несколько лет, за то, что пас скот и ночевал с животными в сарае. Потом чудом сбежал и вернулся в Зугдиди.
- О-о-о-х-у-у-у-е-е-е-ть, – протянул я, затягиваясь дымом сигареты, – а родные в России остались?
- Да, жена и дочь.
- А связь держишь? – продолжил я интересоваться, проникшись состраданием.
- Нет, после того как попал в Сванетию связь потерялась.
- Ну, так напиши письмо, а мы его отправим солдатской почтой, если они ответят, мы тебе передадим ответ. Весной попробуем договориться с комбатом, может, разрешит тебе с батальоном в эшелоне проехать через границу. – Толя изменился в лице, нельзя было сказать, что и до этого момента его кто-то из наших, видел веселым, но сейчас он как-то по-особенному нахмурился.
- Да, нет, ребята, спасибо, я пойду, подумаю, вы мне подкиньте еще пару сигарет если не жалко, а то пока хозяйка приедет, уши без курева опухнут.
- Да почему нет то, а? – меня возмутил ответ Толи.
- Да кому я там нужен, что я там делать буду.
Ринат молча достал пачку сигарет и отдал ему.
- Бля! Дело твоё.
Ещё некоторое время после ухода Толи я пребывал в недоумении, молча выкурил ещё одну сигарету, но общение с Толей всё никак не выходило у меня из головы.
- Слушай, я понять не могу, а чем он тут занимается? – Ринат на мой вопрос потупил взор в землю.
- Так он работает у грузинки. В общем, занимается тем же, чем и в Сванетии, убирает дерьмо за свиньями и окучивает кукурузу.
- Да уж, идеология раба, так ведь и домой не хочет. Я вообще, отказываюсь его понимать, насколько у него поменяно сознание. Противно как-то. Я вот понять не могу, может, он просто ****ит, что его там силком держали? Может ему так удобно, а нихрена никакой ответственности, дочь как-то там, далеко сама выросла, с него спроса никакого, его тут накормят, спать есть где, говно только не забыть убрать и всё отлично.
- Может стыдно ему перед женой, может жена и не жена ему теперь, другого нашла, мажет она его искала, да не смогла найти, кто знает.
- Может-то оно конечно, может, но не факт, он легко узнать это может, ему только написать письмо надо, а он даже этого не хочет, как это понять-то?
Глава 4. Часть 5 – Окружение
Отстояв положенное время на посту, я сменился и отправился в комнату досуга посмотреть телевизор. Уселся на деревянную скамью и поставил рядом с собой оружие, методично нажимая одну и туже кнопку на пульте телевизора, я наскоро прощелкал все каналы, не нашёл для себя ничего интересного. Бросил пульт на стол и вышел из комнаты, набросив на плечо оружие, при выходе из комнаты с грохотом задел дверной косяк коробом с боеприпасом. Скорей бы домой, тут в конец отупеть можно, делать нехер, осталось пара недель и все. Зашел в палатку, лег на свою койку, положив пулемет под койку. Взял CD плеер вставил диск Limp Bizkit надел наушники и врубил на полную мощность. Об оставшемся времени лучше не думать, чем больше думаешь, тем мучительнее ожидание, но ведь осталось всего пару недель, почти за три года ни разу не видел родных, за исключением Артема который в принципе не является мне кровным родственником, но тем не менее родное лицо. Ну да хер с ним. Песня Rollin долбит басами на полную мощность, я дергаю в такт ногой закрыв глаза. Хорошую музыку чертяки делают, интересно, что за текст, хрень наверно полная, эти пендосы музыку нормальную делать научились, а слова со смыслом написать не могут. Бля, как я девку хочу, мне бы сейчас хоть на чуть-чуть, хотя бы прикоснуться. Приеду на родину буду драть всех девок подряд, без перерывов, оторвусь за три года по полной, ууууууууххххх, держитесь сучки, только немного подождите, я скоро приеду. Чувствую меня кто-то аккуратно тормошит за плечо, открываю глаза, молодой водила на два года младше меня, стоит надо мной, знаю, что не просто так, но блин, этот засранец мне ломает кайф уединения, снимаю наушники:
- Те че надо? Отьябись! – Ненавижу когда меня трогают в тот момент, когда я пытаюсь расслабиться. Сейчас бы ударил со всего маху.
- Колос на боевую позицию, нас окружили, – осторожно промолвил молодой.
- Бля! Да о таком орать надо, ты че как обосрался!!! – хватаю пулемёт и бегу на свою позицию. Пробегая к окопам, обращаю внимание на пропускной пункт, возле него трутся грузинские офицеры, вижу пару грузинских БТРов. Добегаю до своего окопа расправляю сошки и ставлю пулемет. В окопе уже сидит повар по совместительству радист. В коробе пристёгнутом к пулемету всего двести патронов, при ведении боя хватает на непродолжительный период времени.
- Саня когда, мои патроны кончатся, будешь таскать патроны из первого БТРа.
- Ага, ладно, – дрожащим голосом ответил он.
- Че за ***ня, происходит-то? – возмутился я – они чё охерели что ли? Или это последствия вчерашнего унижения грузинских пограничников? Похоже так.
Мой окоп был с видом на противоположный берег и несмотря на то, что возле самого поста проходили дебаты на повышенных тонах между нашим старшим лейтенантом с одной стороны и несколькими грузинскими офицерами среднего офицерского состава с другой, я заметил как на противоположном берегу занимают позиции несколько снайперов и пулемётчики.
- Бля, да идут они нахер, – я открыл крышку пулемета и заправил ленту, передернул затворную раму и поставил на предохранитель.
- Взводник сказал не заряжать, – увидев мои манипуляции, робко изрек Саша.
- Мне пох, если чё, время сэкономлю, – пауза в перепалке на контрольном пункте наступила когда взводник легкой трусцой побежал проверить как мы себя чувствуем. Он подошел к одному, ко второму бойцу перекинувшись с каждыми по несколько фраз, затем подошел ко мне:
- Что у вас, тут?- поинтересовался он со сбитым и немного дрожащим голосом, он обратил внимание на мой ПК, – зачем оружие зарядил?
- Всё нормально, если не считать снайперов и пулемётчиков на той стороне реки, вот и зарядил, – взводник после моих слов пригнулся и посмотрел в направлении указанном мной.
- Пост, зарядить оружие!!! – заголосил опешивший офицер, понимая во что может вылиться вся эта ситуация. Со всех сторон по периметру поста заклацали оружейные затворы, одно неосторожное движение и будет бойня.
Конечно, опытному вояке понятно, что дельного снайпера не должно быть видно, и грузинские бойцы на той стороне, скорей всего молодые салаги или они демонстративно занимали позиции, что б их заметили, хотели заставить нас понервничать, но лично мне было похер, после неудавшейся прогулки на чахлом коне я выкурил достаточное количество макушек и в данный момент пребывал в состоянии эмоционального штиля, лишь только выпускаемые Саней чуть слышные шептуны меня кратковременно по-детски веселили.
Тревога среди нас поутихла, взводник вернулся к непрошеным гостям и продолжил с ними диалог. Захотелось курить, но свои сигареты я оставил на койке вместе со включенным плеером.
- Саня, дай сигарету, – он сразу обеими руками похлопал по верхним и нижним карманам на штанах, затем на кителе, потом правой рукой хлопнул по карману на левой руке и достал оттуда пачку «Винстона», дал мне сигарету и сам закурил.
Наблюдая из своего окопа я видел как на контрольный пункт подъехала ООНовская белоснежная «Мамба», из нее вышли представители заграничной миссии. К этому моменту дебаты между нашим офицером и грузинскими, достиг своей крайней точки и все опять перешли на повышенный тон, кричали все, погранцы в несколько глоток с ужасным акцентом, очень громко пытались что-то доказать нашему. Наш же взводник в одно лицо не уступал им троим и держался достойно, надрывая голосовые связки. Гам, о чем идет речь непонятно, но по отдельным репликам понятно, что они обиделись на вчерашнюю выходку нашего комбата. Все наготове, напряжение нарастает, конопля меня потихоньку отпускает и понемногу начинает одолевает страх.
ООНовцы вышли из машины и подошли к орущей своре
- Что происходит? - спросили они через переводчика.
- Ничего, все под контролем! – ответил наш лейтенант.
ООНовцы удивились такому контролю, грузины в присутствии ООНовцев остепенились. Буквально через минут пять после приезда иностранцев, прибыло наше подкрепление, в эту же минуту напор грузин иссяк окончательно. Сыкуны. Еще пара минут в разговоре с нашим комбатом и аборигены приехавшие отомстить за вчерашний позор, бежали поджав хвосты не добившись желаемого результата.
- На что они рассчитывали? – я обратился к Сане он молча пожал плечами. День сменился вечером, солнце закатилось за двухэтажные дома обычных грузинских крестьян проживающих в дельте реки Ингури. После этого инцидента грузины нас игнорировали.
Глава 4. Часть 6 – Проститутки
Новый год детский праздник, время чудес. Чудесным образом дедки в лице троих старослужащих включая меня, договорились с нашим взводником, о том, что бы он отпустил нас в увольнительную, потому как мы изъявили желание посмотреть на достопримечательности, находящегося неподалеку города Зугдиди. Не то что бы мы стали ценителями грузинской культуры, просто ближайший бордель был в этом городе, а архитектура почти единственным поводом, не считая похода в военторг. После долгих уговоров, офицер нас всё таки отпустил. Если быть точнее, в данных условиях службы увольнительные запрещены, это неофициальное оставление поста. В случае, если с нами что-либо произойдет, то перед старшими командирами нашему старлею придется отвечать по всей строгости.
Наступило утро долгожданного дня, мы отправились в вояж на такси, водителю было сказано, куда нас вести. Приблизительно после часа тряски, на ухабах разбитой дороги, мы прибыли на место. Леха Устинов из Нижнего Новгорода и Илья Колунов из Самары были на полгода меня старше, но это уже не имело никакого значения, мое пребывание в армии по контракту должно закончиться через три месяца, а их второй контракт начался три месяца назад. В принципе никакой разницы между нами. Мы как-то сдружились и общались втроем больше чем с остальными, среди нашей компании я самый худой. Я немногим выше Лехи, но чуток ниже Ильи. Сидя втроем на заднем сиденье, мы синхронно посмотрели на пункт назначения, у которой остановилось авто. Обычная пятиэтажная хрущевка в три подъезда, на окраине города, коих во времена советов, на всей территории страны было построено бесчисленное множество.
- Где тут травы раздобыть? – спросил я водителя.
- Там куда ви приехали, все наидётэ, – с акцентом ответил таксист.
- Хорошо, спасибо, – ответил Леха и протянул таксисту деньги, мы покинули жигули.
Несмотря на дневное время на улице ни души, как-то странно тихо. Мы зашли в средний подъезд.
- На третьем этаже железная дверь справа, там привал часа на четыре, пока я все яйца до красна не отобью, – бодро заявил Леха, быстрым темпом двигаясь впереди, шагая по лестничным пролетам через две ступеньки, мы от него не отставали. Мы поднялись на третий этаж, он постучал в дверь. Дверь скрипнув отварилась на сантиметров десять, дальнейшее движение двери преградила натянутая цепочка. За дверью стоял небритый мужчина в спортивном костюме:
- Вас троэ? – спросил он.
- Да, – ответил Леха. Охранник закрыл дверь, звякнул цепочкой и открыл ее нараспашку. Мы вошли. Неприятный, затхлый запах ударил в нос, неопрятная квартира. На кухне сидят три женщины средних лет одетые в халаты и разговаривают на грузинском языке. Мы прошли на кухню.
- Гамарджоба дамы, – обратился Леха к присутствующим на кухне.
- Пиривет, – ответила одна из них. Остальные оценивающе посмотрели на нас. Я еще никогда так неуютно себя не чувствовал, ведь меня оценивает проститутка. Самый раскованный и решительный оказался все тот же Леха, он обратился к самой симпатичной:
- Пойдем уединимся, – она встала и повела его в одну из комнат.
- Кого будешь? – Обратилась к Илье та, которая была ближе к выходу.
- Тебя – ответил он ей. Они ушли во вторую комнату.
Мне досталась самая взрослая, лет сорока. Она сидела на табурете, запрокинув ногу на ногу. Из под шёлкового халатика проступали груди третьего размера, фигура не то что бы полная, но с округлыми приятными формами. Подол халатика сполз с правой ноги демонстрируя всю красоту давно небритых конечностей. Она зазывающее улыбнулась мне, говоря своими черными глазами, что сейчас она мне покажет, как нужно трахаться по-взрослому. Она встала, прошла мимо меня, обернулась взяла меня за руку и легко потянула за собой в комнату. В коридоре давно не убирались, вековая пыль и повсюду разбросанные вещи, прислоненный к стене стоит велосипед, на котором куча вещей. Во всей видимости на нем проститутки ездят на вызов когда денег нет на такси, подумал я с насмешкой.
Она нежно толкнула дверь рукой, та со скрипом отварилась, она проскользнула в полумрак комнаты, я зашел следом и прикрыл дверь. Неприятный, спертый запах, как пахнет, давно немытые женские прелести, в купе с сильным запахом пота и спермы, обволок мои ноздри. К горлу подкатил ком. Я выдохнул. стараясь вдыхать медленно.
- А окно приоткрыть можно? – спросил я.
- Оно уже открито, иди ближе, – ответила мне жрица немытого разврата.
Она сидела на краю широкой кровати, скинула с себя халат и оказавшись передо мной нагой. Я стоял перед кроватью, она взяла мою руку и потянула к своей груди, какая она все таки приятная - женская грудь, это блаженство прикасаться к ней. Как давно я не мял сиськи, в моих штанах началось бурное шевеление и тут же закончилось, за пару мгновений достигнув максимальной точки эрекции. Я жадно тискал ее грудь, решившись поиграться с соском я направил пальцы к вершине груди, вся пятерня проскользнула по груди и собралась на торчащем соске. Сосок уже кончился, но в пальцах удаляющихся от груди что то тянулось, это были волосы с могучей груди, настоящей грузинской женщины. Меня вновь посетил рвотный рефлекс, я побежал по направлению к туалету, проститутка удивилась такому поведению, на полпути порыв исчез, недомогание закончилось судорогой в животе. Меня мутило от грузинских лохматых сисек, несмотря на воздержание в два с половиной года, все желание исчезло, но уходить просто так не хотелось.
- В рот возьми, – сказал я ей.
- Я минэт не делаю, я моим ротом потом дэтей своих цэлую, – пояснила порядочная проститутка.
- Значит хер, а не денег, – я вышел из комнаты и направился на кухню, где сидел, толи охранник, то ли сутенёр.
- Что, все что ли? – спросил он меня.
- Я не буду ее, – ответил я недовольно.
- Э-э-э, ти с ней ходил, там десят минут бил, значит платить надо, – насупился вышибала.
- Я тебе заплачу, но ты мне на эти деньги дашь травы, – предложил я.
- Базара нет, - он открыл кухонный ящик, взял пригоршню соломы и дал мне, я спрятал ее в карман. После он взял газету завернул из конопли козью ножку и мы покурили.
- Из далека приехал? – поинтересовался вышибала.
- Дальний восток.
- О-о-о, земляк я на Камчатке служил, – обрадовался мой новоиспечённый земляк.
- Не, я на юге живу, рядом с границей Китая, – пояснил я - пиво есть?
- А да, два лари, – я положил деньги на стол, он открыл холодильник, достал бутылку пива и отдал мне, - а че так бистро то?
- Не нравиться она мне.
- О-о-о я би сам не стал их трахать. Тут Цира была, вай девачка, уехала в Масква работать, ее бы я трахал дэн и ночь, но мне она не давала бесплатно, а денег нэт, на проституток. – Мне же были абсолютно безразличны переживания моего собеседника, наоборот я желал лишь одного посидеть в тишине. Вскоре, парни почти синхронно вышли из комнат и зашли на кухню, купили пива и расположились, потягивая напиток.
- Ты уже все? – поинтересовался Леха.
- Меня не устраивают лохматые сиськи, – ответил я.
- Да ты эстет, – ухмальнулся Леха.
- Ладно, я погнал на пост.
- Хорошо, мы будем чуть позже.
Я заказал такси, покурил еще и отправился на пост.
Глава 4. Часть 7 – Боевая техника
Я был в бодрствующей смене, часа пол назад сменился с дежурства и сидел смотрел телевизор в комнате досуга, крутили какую то скучную херню, к нам зашел командир взвода и спросил:
- Кто в бодряке?
- Я и Ренат.
- Сейчас выдвигаемся, комбат позвонил, в соседнем селе несколько бандитов, говорит отобрали машину у местного жителя, надо поехать и разобраться, узнать что там происходит. – небольшая прогулка, сулила разбавить однотонные дни, но посеяла некую тревогу, адреналин заиграл в крови. Командир дал команду водителю, тот завел восьмидесятку и выехал из занимаемого БТРом окопа и остановился, мы погрузились, на штатное место пулеметчика КПВТ сел Ренат, на броню впереди сел командир взвода, я сел на броню над отсеком десанта, ноги свесил в люк, пулемет облакотил на крышку люка. БТР начал движение. В нашей группе четыре человека, куда мы едем и зачем, кто нас ждет? Для проведения успешной операции, должно быть численное преимущество минимум в три раза. Двигатели БТРа надсадно рычали, машина ползла медленно, проехав минут десять из левого машинного отсека пошел дым, я окрикнул командира, но шум был такой силы, что он не услышал, я еще несколько раз крикнул во все горло, он наконец то услышал и оглянулся, я пальцем указал на дым вырывающийся из под крышки закрывающей двигатель, он отмахнулся, мол херня, ну если уж командир говорит, что херня, то мне то плевать. Машина продолжала ехать медленно, двигатели рычали сильнее, у меня было недоумение, неужели водила не может, переключить скорость-то, какого хера он на первой передаче-то едет. Дым пошел обильней и гуще, я снова окрикнул офицера, он не слышал, я несколько раз со всего маху ударил прикладом пулемета о броню, раздался глухой звук, наконец то командир обернулся:
- Дым еб..шит, ****..ц, смотрите!!! – я кричал надрываясь в попытках перекричать надрывисто орущие двигатели, старлей повторил то же движение рукой, что и прежде, обозначая, что это мелочи. Я удивился, больной что ли? Еще пять минут в предсмертной агонии прокричал левый движок и затих, благо что у БТРа их два, но мы все равно остановились, отъехав от поста в таком темпе движения всего лишь около километра. Командир спросил у водителя:
- Что случилось?
- Не знаю, походу двигатель стуканул, – конечно стуканул, не надо быть механиком, что б понять это, подумал я.
- Колос возвращайся на пост, скажи замку, что б связался с комбатом, пусть высылают БТР с другого поста, у нас техники нет, – я подчинился и размышляя пошел обратно на пост, конечно техники нет, три БТРа на посту один был рабочий и тот сдох, ни бензина, нихера! Контрактникам вместо берцев сапоги выдают, хочешь берцы – доплачивай, хочешь нормальную форму – доплачивай, картошка полугнилая, мука с червями, что за снабжение, ночной прицел и тот без батареек, как служить нормально? Проклиная свое военное начальство, я добрался до поста, меня вопросом встретил замок:
- Что случилось? – сухо выдавил старший сержант.
- Двигатель наверно стуканул.
- Хорошо, что стуканул, комбат звонил, сказал, что отбой поездке, там незаконное бандформирование численностью около сорока человек. – удивил меня замок.
- Во время предупредили, а раньше не могли? Нас пешком догнать можно было!
- Он только что позвонил, я собирался бежать за вами, почему рация у бэтэра отключена? – переходил на повышенный тон замок.
- А она работает вообще? - с такой же интонацией ответил я, – а сотовый там не берёт, тоже герои, четыре тела против сорока. Послетали бы с этой брони дырявые со всех сторон как решето!
Радость меня переполняла, впервые в жизни я благодарил бога, за то, что в армии бардак.
Глава 4. Часть 8 – Домой
Время моего невзаимного долга родине, подходило к концу.
За день до даты моего дембеля меня забрали с поста и отвезли в штаб батальона, где в течении последних суток я заполнял обходной лист и занимался ублажением бюрократической машины, подписывая различные документы и перенося их из кабинета в кабинет.
После всей этой суточной, бесчисленной беготни настал момент получения военного билета и личного дела. Мне предстояло поговорить с начальником штаба. Я постучал в дверь его кабинета, открыл дверь и вошел. В помещении находится три стола, стоящие друг за другом, за дальними никого не было.
За первым же столом, сидит толстый, лысый подполковник с нахальной миной. На столе стоит табличка «Начальник штаба Вымогайло О Р». Дверь со скрипом закрылась за моей спиной. Он наконец взглянул на меня, я обратился:
- Разрешите?
- Ну, что за документом? – спросил подполковник.
- Так точно.
- А еще послужить не хочешь?
- Нет, – решительно и наотрез.
- Может, еще один контракт, ты подумай, что там делать? А тут интересная служба, выслуга лет, достойная зарплата, через десять лет минимальная пенсия.
- Я домой хочу, родных повидать, да и вообще.
- Так мы тебя домой на пару месяцев отпустим, погостишь и вернешься. Ты же отличный солдат, подумай.
- Товарищ полковник я по дороге домой подумаю, вернуться некогда не поздно.
- Хорошо, – недовольно ответил начальник штаба.
- А характеристику дадите?
- Пятьсот рублей характеристика, тысяча значок миротворца, полторы крест за службу на Кавказе, что брать будешь?
- Пожалуй я откажусь, – я забрал документы и вышел вон из кабинета.
Последний вечер пребывания в армии проходил размеренно, на эту ночь я расположился во взводе связистов. Был приобретен коньяк домашнего разлива и разная нехитрая закуска. В двенадцатом часу ночи прибежал посыльный, сказал, что мне надо идти к начфину, вкратце объяснив, где находится его кабинет. Я спустился на этаж ниже, постучал в дверь и зашел в кабинет, офицер движением руки пригласил меня подойти к столу, где в аккуратной стопочке лежала моя зарплата.
- Получите, распишитесь, – промолвил финансист, при этом дав мне хорошую шариковую ручку, которую вертел в своих руках. Как мне показалось по блеску излучаемым в тусклом свете шестидесяти ватной лампочки, сей предмет достаточно дорогой, подчеркивающий хороший вкус и любовь к шику.
Я пересчитал сумму, тридцать две тысячи с лишним, неплохой расчет! Расписался за полученную сумму в указанной мне графе и удалился из комнаты финика.
Я поднялся в располагу связистов и составил компанию находившимся там парням, мы выпили трехлитровую банку коньяка на четверых и во втором часу ночи разбрелись по шконкам.
В пять утра зазвонил будильник телефона, я протер глаза, взял свою сумку упакованную вещами и вышел во двор. Там уже стоял санитарный шишарик, в нем сидели несколько солдат, которых везли в госпиталь расположенный на территории военного санатория в Сухуми. Время в дороге до столицы Абхазии составило около двух с половиной часов, незадолго до прибытия в Сухуми я скинул с себя форму, прилично надоевшую мне за три года нахождения в ней, бросил её под носилки в угол кунга. Я окинул взглядом, все вокруг, «Ностальгия что ли», отзвуком раздалось в голове. Я открыл сумку и достал гражданскую одежду, запрыгнул в брюки, накинул футболку. В кунге окна были закрыты, от чего было мрачно. Ребята ехавшие со мной в будке, балаганили. Сутулый улыбаясь сказал:
- Я слышат от штабного писаря, как в штаб зашел пьяный начальник штаба, ляпнулся на стул, обхвативши руками голову и бубнит такой: «Почему я Шрек, почему я Шрек?» - оба солдата засмеялись, я улыбнулся. Другой, продолжил балагурить:
- А-а-а, этот козел, наверно первый раз свое погоняло услышал, а как писарь узнал?
- Он сидел вечером за дальним столом, когда Шрек пьяный после отбоя в штаб пришел и грузился за столом.
Проехав четыре часа, шишарик остановился. Я слышал как офицер-медик, вышел из кабины. Дверной замок звякнул, дверь отварилась. Солнечный свет ослепил меня. Старлей булькнул: «Приехали». Я сидел рядом с дверью и первым выпрыгнул из будки.
Впереди меня ждет новая жизнь, что-то неизведанное и влекущее, с каждой минутой все сильнее и сильнее. Я достал из пачки сигарету и положил ее в рот. Потряс почти пустым спичечным коробком, достал спичку, чиркнул подкурил и затянулся. Надел наушники, в плеере звучала песня Пикника – Шарманка. Я шагнул вперед.