Посвящается кареглазой музе.
День: последний.
Наша жизнь подобна дереву. Она также развивается, постепенно превращаясь из маленького семечка в большой здоровый живой организм. На всем протяжении нашего пути случаются и засухи и сезоны дождей. Бывает, что мы чуть не засыхаем, но в самый последний момент распускается почка на последней живой ветви, и мы восстанавливаемся. Однако, в конце концов, так же, как и любое растение, мы увядаем. Вот именно так, сбрасывая в последний раз листья, увядал и Артем. Старый, с морщинистым лицом, губами давно застывшими в букве «п» и с бесконечно печальным взором всегда, устремленным, куда то вдаль. И с плечами, которые опущены, будто под тяжелым грузом.
Засуха сильно изменила пейзаж этого места. Огромное поле здоровой пшеницы превратилось в пустырь с практически выжженной травой. Перекати поле встречались все чаще. И только линии электропередач, пересекающие последнее пристанище старого фермера, остались точно такими же, как и раньше. Впрочем, солнце тоже, на вид не изменилось, закат был прекрасен, как и тысячу лет назад, как и всегда. Закат – это, наверное, самое красивое, что встречается в этом мире. Особенно красивыми казались редкие деревья на фоне заходящего солнца, постепенно окрашивающиеся в черный. Небо наполовину уже наполнилось оранжево-красными тонами, но часть еще сохраняла мягкий голубой цвет. Это было похоже на противостояние. Самое прекрасное противостояние, которое довелось повидать человечеству.
Пожилой мужчина сидел в кресле качалке, укрытый пледом, на веранде своего двухэтажного, стоящего посреди поля, дома из выгоревших облезлых, когда то белых досок. Железная ветряная мельница изредка поскрипывала, предшествуя легкому шелесту посаженных перед домом деревьев. Фермер, как и все последние вечера, просто сидел и смотрел на заходящее солнце. Легкая боль в глазах не шла в сравнение с желанием это делать. Этот человек был весь в своих мыслях. В пожилом возрасте невольно задумываешься о своем прошлом потому, что в будущем совсем нет уверенности. Конечно, есть надежда, что там, за гранью будет что-то, но надежда эта очень мала, да и к тому же угасает с каждым днем. Так же угасает, как и папироса в руке старика. Сколько старый фермер выкурил уже сложно подсчитать. На полу валялось бесчисленное количество окурков. Последнее время он только и делал, что размышлял о прожитом и курил. Ему, казалось, что жизнь эта ненастоящая, что все это одна большая ошибка. Сейчас, когда одинокий, забытый всеми и преисполненный сожалением Артем подходил к концу своей линии жизни, он надеялся, что скоро проснется, и с того момента, когда встанет с кровати не совершит ни одной из ошибок, о которых сейчас так жалеет. А больше ему, впрочем, ничего и не оставалось.
Сам того не заметив Артем уже мчался на поезде воспоминаний. Сумасшедшим вихрем из подсознания возникали события, произошедшие и вечность назад, и совсем недавно…
День: первый.
Скучный вечер, такой же, как и все прошлые. Такой же, как и все будущие. Изможденный нескончаемыми проблемами, замученный собственными мыслями, посреди бедной коммуналки, за столом с белой, облезлой, не то от старости, не то сырости, краской, сидел наш герой. Артем, больше не хотел думать. Каждая новая мысль, словно ножом полосовала душу парня. В свои 25 лет молодой человек добился немногого: двадцать пять квадратных метров обшарпанности, да плюс советская мебель с запахом умершей бывшей хозяйки этого царства. Уже пару часов, Артем Мисеранс оглядывал кухню. Все его здесь угнетало. Парень в детстве мечтал явно не о плите «Сталинград» без крышки для духовки. И не о горах немытой, побитой временем, посуды, на столешницах, которая видела, наверное, еще самого советского вождя. Больше всего Мисеранс радовался люстре, которая была... в магазине. Обои это помещение, наверное, не видело никогда. Все стены были побелены, теперь пожелчены. Даже от самого незначительного движения, деревянный пол скрипел, как неистовый. Поэтому парень сидел неподвижно. Овощное состояние студента прервала тетя Люба. Массивная в платье с горошком и почему то, всегда в кухонном фартуке, она производила впечатление гром бабы. Возможно, всему виной массивная висячая родинка на щекастом, вечно недовольном ее лице. Как и всегда, при встрече с этим персонажем, молодой человек поспешил удалиться, дабы не слушать вечную брань на все и вся, которая обычно заканчивалась упреками в адрес парня.
Последнее время парень, как то особенно ощетинился на людей. Думая о них, как о чем то чужом, не связанным с собой. Мисеранс ненавидел людей за все их пороки, как за физические, так и за духовные. Все люди в его лице представлялись, как что-то жалкое и недостойное существования. При этом. Артем, видимо, забывал, что сам он тоже человек.
Уже, как десять минут молодой человек, лежа на своей ужасной кольчужной кровати, представлял белую комнату, посреди которой стоял черный диван. Все мысли были только об этом. Для простоты представления, там не было больше ничего, и даже лампочки, хотя комната была хорошо освещена. Простой образ был выбран специально, чтобы во сне он смог легко спроецироваться. Когда парень увидит знакомую комнату, он сразу поймет, что спит, и тогда вся сила воображения будет ему подконтрольна. Тогда он вернется в свою ненастоящую, но столь желанную жизнь.
Замучавшись твердить про себя: «белая комната, черный диван, диван, комната, белая и черный» - Артем открыл глаза и хотел уже было пойти покурить на балкон, как, поймал себя на том, что лежит уже не на советской кровати, а на удобном черном кожаном диване посреди белой комнаты. Улыбка поползла до самых ушей. «Вот я и дома» - подумал Мисеранс.
Он тут же подскочил и одним взмахом разрушил стены комнаты. Вмиг подул океанский бриз. Мерный шум волн, смешивался с редкими криками чаек. Ласковый ветер игриво залезал под рубашку. Путешественник между мирами открыл глаза. Он был в небольшой, прямоугольной формы беседке, сколоченной из темных карабельных балок. Стен не было. Их заменяли полупрозрачные бежевые шторы. А крышей была куча пальмовых веток. Посреди этого райского бунгало, стоящего на самом склоне тридцатиметровой скалы, располагалась огромная кровать, застеленная шелками. И было в этом месте, то почти незнакомое в другой реальности, чувство спокойствия и безмятежности. Насладившись удобством кровати, парень подошел к краю бунгало. Отсюда был хорошо виден бескрайний океан, и не менее бескрайний пляж, устилающийся вдоль скал куда то за горизонт.
Там внизу маленькая фигура девушки бросала камешки в океан, потом шла в другое место, и все повторялось вновь и вновь. Мисеранс вернулся вглубь жилища, где нашел патефон, который стоял на столе из плетеных веток. Достал пластинку Шуберта. Это оказалась третья соната в e-flat major для фортепиано, и завел аппарат. В другом мире студент закрыл бы глаза, чтобы полностью насладится музыкой, но здесь этого делать не хотелось. Артем кружился под спокойные мотивы Шуберта. Останавливаться не хотелось. Впрочем, этого и не требовалось. Когда, парень случайно еще раз заметил девушку, то насторожился. Ее он не выдумывал. Ее, да и вообще никого в этом раю, кроме Мисерснса, быть не должно было. Недолго думая наш герой пошел вниз. Перед ним из скалы появлялись ступени, которые тут же исчезали, стоило их пройти. Когда, Артем подошел к девушке, она не обратила на него внимания, или сделала вид. Она, как ни в чем не бывало, будто и не залезала в чужой рай, продолжала забрасывать океан. С длинными рыжими волосами, она в странном одеянии, в высоких коричневых сапогах была больше похожа на фэнтэзийного персонажа. Но, что-то в этом существе было очень знакомо. Эти карие глаза, этот мягкий, без намека на загар оттенок кожи. Тонкие, изящные пальцы, сильно сжимающие камень.
Наконец, она подошла к парню, совсем близко, так, что он смог расслышать аромат ее волос. Ничего не сказав незнакомка коснулась губами уголка рта Мисернанса, и не получив ответа, тут же отпрянула.
Небо сотряслось раскатами грома и огромными молниями. Тут же пошел ливень. Парень закрыл глаза, а когда открыл, то был снова в своей ненавистной коммуналке, лежал в холодном поту на ужасной кровати, в ужасной комнате, с мерзким запахом.
Начинался новый день. Нужно было идти вперед, чтобы дожить до следующей ночи и вернуться в свой собственный рай и повидаться вновь с загадочной гостьей.
Хотя кровать и была неудобной, вставать все равно не хотелось. Тело не слушалось совершенно. Мышцы были расслаблены. Артем едва ли смог пошевелить пальцами на руке. Однако он собрал всю волю в кулак, и сделал усилие, чтобы встать. Надо сказать, получилось это только со второго раза. Утро началось, как и все предыдущие в этой коммуналке. Оно началось с крика тети Любы. Она опять кричала на своего мужа. Правда мужем назвать худощавого, боящегося своей жены, как огня человека, язык едва ли поворачивался. Мрачности помещению, в котором располагался студент, придавали разбросанные кругом вещи. Они были повсюду: на комоде, на дверце и ручках шкафа, на полу и даже на старом разбитом зеркале висела майка. В общем, у вещей было место там, где их бросили. Поэтому, когда редкие гости предлагали Артему провести уборку, он говорил, что все лежит на своих местах мол, ему так удобно. На самом деле, просто не было желания убираться не то что в помещении, но даже в своей жизни.
Тем временем за окном стоял привычный декабрь. Снег лежал уже не первый день. Скелеты деревьев были облеплены зимним пухом. И только одинокая ель сохранила свой цвет. Детская площадка пустовала. Лишь изредка мимо проходили жильцы обычного дома, обычного микрорайона, обычного города. Ничего интересного – подумал Мисеранс. Каждый день один и тот же пейзаж за окном, одни и те же дела. Одна и та же апатия. Одно и то же одиночество. Артем плыл по течению. Нужно было учиться, он просто делал это. У него не было ни мечты, ни каких либо желаний, вернее, он не помнил их. А что за жизнь без мечты? Артем Мисеранс скорее существовал, чем жил. Парень прекрасно все понимал, но сделать ничего с этим не мог. Ему было плевать на то, что жизнь проходит мимо него на то, что он давно не испытывал никаких эмоций и на то, что он терял свою молодость. Мисеранс часто представлял себя одиноким стариком, преисполненным сожалением, и знал, что это не просто навязчивые фантазии. Надо сказать, что природа наградила нашего студента хорошим аналитическим мышлением. Он предсказал многие события в своей жизни, но ни разу не попытался их изменить. Кстати одной из его любимых забав в людных местах была игра, в которой по внешнему виду человека, по его манерам, и другим факторам нужно определить род занятий. И в большинстве случаев у Артема это получалось.
После короткого завтрака, состоящего из прекрасного «Ничего», Мисеранс уже как десять минут трясся в маршрутке. Все как всегда. Та же «Газель», тот же водитель, разве, что пассажиры другие. Хотя вот эта девушка, в синем пальто, очень сильно выделяющемся из общего серого фона, сидела прямо напротив Артема уже вторую поездку. Парню она показалась весьма симпатичной. Светлые волосы, голубые глаза, и очень приятные черты лица. Девушка, читала книгу. И хоть это было очень неудобно, учитывая, по каким дорогам приходилось ехать, она не отрывалась от процесса. Видимо сюжет уж очень сильно захватил ее. Артем попытался разглядеть, что же эта за книга, но ему никак это не удавалось. Пока, он специально не выранил деньги за проезд, и не нагнулся, чтобы поднять их. Оказалось, что попутчица была во власти Вербера. Это его «Империя ангелов» полностью погрузила в себя девушку. Мисеранс как раз недавно прочел это творение французского писателя. Это было едва ли не единственным, что давало парню ненадолго пожить. Только укрывшись пледом, с чашкой горячего чая в руках, бутербродами и замечательной книгой, наш студент мог на относительно короткий срок почувствовать вкус жизни. Пока, он был в книге, он жил. Но любая книга имеет свойство заканчиваться, поэтому вот так Артем и жил от обложки, до оборота.
Потерявшись в своих мыслях, парень не заметил, как оказался на занятии в аудитории своего института. Промелькнула мысль о той девушке, которая сегодня утром привлекла внимание. Кажется, она вышла с нашим студентом на одной остановке. Да и выглядела она ровесницей Мисеранса. Может она учится с ним в одном ВУЗе? Почему то хотелось верить в это. Кажется, это светловолосое чудо, заняло свой кусочек в сердце Артема, и это вызывало положительные эмоции, хотя в целом над парнем продолжало властвовать безразличие.
- Мисеранс! Псс, мисеранс. Женя, с которым обычно сидел Артем, толкал его локтем в бок. Ты чего лекцию не пишешь? Опять хочешь весь вечер с моей тетради переписывать? Так я тебе не дам, мне самому готовиться нужно.
Артем ничего не ответил, но писать начал. Дальше всю пару было слышно только голос преподавателя, и шелест тетрадей. Студенты молчали. Все потому, что для первокурсников факультета психологии математика была не самым интересным предметом. К тому же вопросов никто не задавал, чтобы не показать свои незнания, но при этом все знали, что это выльется на экзамене.
Вот и настало время большой перемены. Обычно на ней все шли обедать. Артем тоже так делал, но не сегодня, даже при том, что его завтрак был очень питательным. Мисеранс сидел в холе главного корпуса. Тут жизнь, казалось, кипела всегда. Даже тогда, когда почти все ушли перекусить, здесь все равно было людно. Преподаватели статно проплывали через двигающуюся хаотично толпу студентов. Возле входа, какая то миниатюрная девушка выронила свой реферат, листы которого разлетелись на несколько метров. К ней тут же подскочили два близнеца, чтобы помочь собрать бумаги. Они учились с Артемом на одном факультете, только на курс старше. Про них ходило много забавных историй, как они в первый год обучения пользовались схожей друг с другом внешностью. Правда ни одна в голове Мисеранса так надолго и не задержалась. Наблюдать за происходящим стало скучно, и Артем достал телефон с наушниками, чтобы погрузиться в мир музыки. «Here comes the rain again. Failing on my head like a memory…»
Ночное небо уже минут пять рассекали разряды молний, которые создавали причудливые узоры, больше всего похожие на деревья. Лило, как из ведра. В два часа ночи на улице и так было не очень-то людно, а теперь по домам разбежались и те немногие полуночники. Дороги тоже пустовали. Благодаря придорожным фонарям было хорошо видно, как огромные капли разбивались об асфальт и образовывали самую настоящую реку, текущую куда то вдаль. Лишь во дворе одной из пятиэтажек, которых было много в старой части города, невзирая на ливень, спрятавшись, под умирающим зонтом, под слабым светом от далекого фонаря, прижавшись друг к другу, на единственной в округе скамейке, сидели парень и девушка. Ее голова лежала на плече молодого человека, а он щекой прижимался к ее макушке. Они молчали, им достаточно было только находится вместе, чтобы быть счастливыми. И холодный дождь никак не мог помешать их счастью. Они были мокрыми и довольными. От зонтика уже не было никакого толка, поэтому парень его закрыл и положил рядом с собой. Теперь он обнимал свою кареглазую музу двумя руками, и прижимал к себе в два раза сильнее. Так они еще очень долго слушали мелодию дождя. Они совсем забыли про часы. Для них время остановилось. Дождь прошел, а пара все наслаждались компанией друг друга. Так и не ослабив объятия, они мокрые, но счастливые встретили рассвет. Поднимаясь из-за домов, солнце светило прямо в лица наших влюбленных, но им было не до рассвета …
Баах. По звуку было понятно, что рядом кто-то смачно грохнулся. Студент открыл глаза и увидел своего одногруппника Евгения. Наверное, он споткнулся о выпирающие ноги Мисеранса.
- Чувак, ну ты ноги то собери, е-мае. Развалился тут понимаете. Ворчал Артемов друг, поднимаясь с мраморного пола университета.
Пока Артем извинялся, в плеере заиграла другая композиция. Вальс. Да, именно тот вальс, который включают на всех последних звонках в школах. Заметив, что Артема мысленно с нами уже нет, Женя поспешил удалиться. Тем временем сам Артем уже полностью погрузился в воспоминания.
Раз, два, три. Раз, два три. Раз, два, три. Школьный спортивный зал был наполнен голосом Чечетки, учителя танцев с говорящей фамилией, и топотом уже почти выпускников средней школы. Три 11 класса пока были больше похожи на стадо бегемотов, которое в хаотичном порядке двигалось по залу, нежели на людей, которые собрались танцевать вальс. Раз, два, три. Раз, два, три. Артем и Алина были впервые так близко друг к другу. Его рука на ее талии. Ее на – плече. Раз, шаг вперед. Два, подставка. Три, поворот. И еще раз. Раз, два, три. Раз, два, три. Оба смотрели либо под ноги, либо в сторону. Но никак ни друг на друга. Оба тут же отводили глаза, когда взгляды случайно пересекались. Они нравились друг другу. Безумно нравились. И оба очень трепетно относились к этому чувству. И, как могли, берегли его. Удобный момент и Артем немного ближе к Алине. Еще момент и они совсем близко. Теперь парень мог расслышать аромат, который исходил от девушки. Ее волосы пахли особенно приятно…
Они сидели на лавочке во дворе, какой то многоэтажки. Сначала Алина разговаривала без умолку. Артем лишь изредка вставлял свои реплики, но только потому, что хотел не говорить, а слушать. Не только сейчас, но и почти всегда парень предпочитал выступать в роли благодарного слушателя. Он, как губка впитывал в себя информацию, но при этом почти ничего не выдавал. Артем считал, что еще не обладает, достаточным опытом или знаниями, чтобы что-то рассказывать людям, но знал, что момент, когда он поведает миру свою историю, еще настанет. Потом Алина тоже замолчала. Артему было неловко, девушка напротив ему очень нравилась. Алина же была влюблена в него до такой степени, что могла просто пялиться на человека, который всего за пару месяцев стал ей дорог. Артем смущался этого, но не смел мешать ей. Эта пара могла долго сидеть в тени городских парков в полном молчаниие. Но в те моменты, когда молодые люди разговорили, они превращались в самых счастливых людей. Артем, по крайней мере, точно. Он в своем счастье был уверен на все сто, беседуя, они не обходились без курьезов. Пара могла приставать к прохожим, пытаясь втянуть их в свой разговор, так просто для смеха. Артем и Алина любили фантазировать в своих разговорах. Один раз дошло до того, что Девушка пообещала молодому человеку, окажись она в лесу на долгое время без пропитания, она бы не стала есть Артема, но при этом сделала оговорку, что может быть им обоим приготовила бы только руку парня. Вместе они смеялись. Алина часто дурачилась, и это было безумно смешно. Часто дурачество происходило внезапно, что придавало еще больше смеху. На самом деле Алина было очень умной. Часто она вгоняла Артема в ступор своими размышлениями о жизни. Когда девушка ловила на себе долгий взгляд Артема, она постоянно спрашивала: «Что?» и тут же доставала зеркальце, парень отвечал, что ничего, мол просто смотрит. Нет, на самом деле он любовался. Она была замечательной. С волосами цвета закатного неба и безумно выразительными карими глазами и очень нежными руками. А чего только стоила ее мимика, она была очень эмоциональной, любая мысль, любой оттенок настроения мгновенно отражался на ее лице. Для Артема кроме нее не существовало вокруг никого.
«Артем, эй, Артем, Мисеранс е-мае! Ты меня слушаешь?» - Женя теребил своего одногруппника за плечо, пытаясь вывести его из транса.
- Да, конечно, так о чем ты? Немного потерянным голосом сказал Артем.
- Я вижу, как ты меня слушаешь. Распинаешься ему тут, понимаете ли, а он смотрит на тебя стеклянными глазами и все. Нет ну замечательно! Слушай, если тебе не интересно, так я пойду. Странный ты, вроде сам спросил меня, и не слушаешь.
- Жень, мне очень интересно, просто я неважно себя чувствую, оставайся. Оправдывался перед другом Мисеранс.
Перед Артемом был человек с детскими чертами лица, наверное, так казалось, из-за того, что он был курносым. Его тело было хорошо развито. Сразу было видно, что в тренажерном зале Евгений провел немало времени. Голубые глаза дополняли этот образ. За недолгое, но продуктивное общение со своим одногруппником, Артем успел понять, что Женя был, чуть ли не самым самокритичным человеком в этом мире. Хотя сам он говорил, что это реализм. Взгляд этого человека все время бегал по сторонам, как будто за ним кто-то должен был следить. Руки все время в чернилах, все потому, что этот человек в любой момент даже самый неподходящий, мог достать свою гелиевую ручку и начать записывать внезапно пришедшие стихи, хоть на салфетке, что еще не так страшно. Но часто Евгений делал записи прямо на руках, а потом мог вот так с парой четверостишьев на ладони ходить весь день. Его движения были короткими и быстрыми. Складывалось впечатление, что он постоянно куда то спешит. Речь, кстати, была под стать движениям.
Парни сидели в кафе и беседовали о своем любимом предмете, конечно, о психологии, за чашечкой кофе в одной из дешевых забегаловок города. За большим окном, вернее сказать, даже витриной, уже начинало темнеть. А на соседней дороге все больше машин проезжали с включенными фарами. Прохожих стало заметно меньше. Если вообще можно было сказать, что они были. Так, раз в десять минут пройдет какая ни будь скрюченная от мороза фигура в длинном шерстяном пальто, или пробежит какой-нибудь парень в болоньевой куртке с шарфом вокруг шеи и смешной шапке с бумбоном, которые, почему то сейчас в моде.
В помещении же наоборот создавалась атмосфера тепла и уюта, что, в общем, неудивительно для кафе. Люстры в виде свечей, наполняли все, каким-то теплом, а в сочетании с каменной отделкой и разными тонами древесины, которой в отделке было много, создавалось впечатление, что находишься в английской таверне девятнадцатого века. Людей здесь было не мало, почти все столики были заняты. Компания, надо сказать, подобралась самая, что ни на есть разношерстная. Где то у входа сидели ребята, при виде которых на улице хочется свернуть в сторону, у них, как ни странно, на столе не было алкоголя, хотя, наверное, просто еще не принесли. Слева, за ближним столиком, почти не слышно, беседовала семья. Все, как положено, отец, мать, и дочка с сыночком. Ну и куда же без сладкой парочки. Они были прямо за Артемом. Парень специально сел так, чтобы не смотреть на них. При виде влюбленных, парню становилось дурно на душе. Официанты носились, словно угорелые. Многие посетители, то выходили покурить на крыльцо, то подходили к другим столикам, в надежде познакомится с понравившейся одинокой дамой.
Быстро забыв про обиду, Женя продолжил говорить.
-Ты обещал рассказать мне про свою теорию…
- Я еще не додумал ее. Перебил друга Мисеранс.
- Ну, в чем ее, так сказать соль? Хоть что-нибудь расскажи мне о ней, хоть намекни. Да и, кстати, сколько ты уже ломаешь голову над ней?
- Пару месяцев.
-Я так и думал, ты ровно столько ходишь, как овощ! Такое ощущение, что тебе неинтересна жизнь. Я даже больше скажу, ты сама апатия. Эта твоя теория тебя поглотила, в плохом смысле этого слова. В неодобрительной гримасе сказал Женя. Ты аккуратнее с этим делом. Психология она, понимаешь, ведь штука опасная. Сам себе сейчас мозги сдвинешь набекрень, а мне тебя лечить потом, да и не факт, что тебе можно будет помочь. Будешь психом, ходить, как не от мира сего.
- Евгений, хочу Вас успокоить. Я уже давно сошел с ума так, что дальше мне мозги сдвигать некуда. Парень натянуто заулыбался, но увидев, что друг его не поддержал, бросил это дело, вспомнив наконец о кофе. Да и знаешь, мне, кажется, я на верном пути. Вот хочешь верь, хочешь – нет, а шестое чувство подсказывает, что все правильно. Я знаю, что ты хотел бы со мной поспорить, насчет этого феномена, но я уже устал с тобой дискутировать на эту тему. А насчет теории, это связано с подсознанием человека и его неиспользуемом потенциале мозга.
-Ты о чем, какой неиспользуемый потенциал? Над этим работал не один человек, и что, кто-то смог задействовать эту силу? Брось, зря теряешь время, мы не можем использовать свои скрытые возможности мозга.
- Ох, как я с тобой здесь не согласен! Глаза Артема загорелись, видно было, что парень сейчас взорвется и его монолог уже будет не остановить. Мы используем свой мозг почти на сто процентов, каждый день. И не задумываемся об этом. Каждую ночь в нашей голове проходят процессы, выполнение которых не может обеспечить ни один компьютер мира. Я тебе говорю про сон. Вот вспомни, каждый сон, мы находимся где то, что то делаем, кого то видим. В общем живем. Наш мозг создает целый мир, и это возможно только при использовании мозга чуть ли не на все 100%. И знаешь, что я думаю?
- И что же?
- Я тут подумал а, что, если посмотреть на вселенную, под другим углом, представить ее не так, как мы привыкли это делать? Предположим, что вселенной, как таковой не существует, а есть только вселенское сознание. Сейчас расшифрую. В Библии сказано, что Бог создал нас по образу и подобию своему, не может ли это значить, что мы подобно ему можем создавать миры и быть там Богами. Во сне, каждую ночь мы создаем новую вселенную, населяем ее людьми и прочей лабудой и делаем там, что хотим, по сути мы там Боги. Во сне время течет совсем по другому, поэтому, мы не замечаем, как проживаем там столетия. Но память мозга, а точнее та ее часть, что выделяется на подсознание невелика, поэтому мы запоминаем лишь самые яркие моменты сна. Можно предположить, что люди в нашем сне, также засыпая создают другие миры и там являются Богами. И тот, кого мы считаем создателем, тоже является пораждением чьего то мозга. Навязывается мысль, что вся эта цепочка все таки тянется к некому высшему существу, которое когда то тоже должно проснуться. Но это произайдет не скоро так, как до него очень много уровней снов. Пока он проживает минуту, у нас пройдет миллиард лет. И если не выходить за рамки этой теории, то пространство вокруг нас это вымысел, край которого не достичь так, как воображение не имеет границ. Мисеранс расплылся в довольной гримасе, как и всегда, когда говорил на интересную для себя тему. Понимаешь, я так много думаю об этом последнее время, у меня столько идей, что я не знаю, с чем я согласен, а с чем нет. Во что я верю, и во что нет. У меня все перепуталось в голове, я сам слабо верю в то, что сказал, поэтому и не хотел тебе рассказывать это.
- Ты либо псих, либо гений. На гения ты не похож… Свел на шутку монолог товарища одногруппник Мисеранса.
- Гений и безумие очень тесно связаны, друг мой.
- Не могу не согласится с Вами, сударь. Пытаясь искусно держать чашку, сказал Женя…
Посиделки закончились довольно быстро. Было даже как то обидно. Нужно было провести еще целый вечер. Как это сделать Артем плохо представлял. Оставалось лишь побродить по улице. Такая идея понравилась еще и тем, что это поможет нагнать сон. Как только студент оказался за дверями кафе, лицо покрылось ледяной коркой, по крайней мере, ощущения были именно такими.
Прогулка оказалась довольно скучной. Бесцельное брождение, не оправдало своих надежд. Спать не хотелось, да и к тому же Мисеранс жутко замерз. Поэтому пройдя пару кварталов, было решено идти прямиком домой, если это место можно было так назвать. В одном из многочисленных переулков, которые встретились на пути парня, поджидал неприятный сюрприз. На земле лежал пожилой мужчина, на вид ему было не меньше шестидесяти лет. Вокруг него не зная, что делать толпились зеваки, которые собрались, видимо, со всего района потому, что других людей Артем Мисеранс последние пять минут своей прогулки, не встречал. Кто то говорил, что старика нужно положить на скамейку, кто то, что нужно сделать искусственное дыхание, еще предлагал побить по щекам, но при всем при этом никто ничего не делал. Парень поинтересовался о том, вызвал ли кто-нибудь скорую. Заплаканная лет пятидесяти женщина, наверное, жена несчастного сказала, что врачей вызвали уже давно, но никто так и не приехал. Артем поймал себя на мысли, что несчастный далеко не этот мужчина на земле, а его супруга. Ему то уже скорее всего все равно, а вот жене предстоит пережить не малое, да и переживет ли она вообще. Немного потупившись рядом, студент решил подступиться к объекту всеобщего внимания, который уже обсуждался вовсю. Строились предположения смерти. Послышалось даже что то из разряда параноидального, мол это все родственники, желающие получить наследство. Но, как бы то ни было, пульс отсутствовал. И если и можно было что то сделать, то парень не знал что. Вспомнилось, после остановки сердца, мозг еще живет на протяжении пяти минут, но как запустить сердце в этот момент парень не представлял. Не желая больше находится в компании зевак, Артем двинулся дальше. После всего этого над парнем повисло чувство вины. При чем за что, было не понятно. Постоянно-поганое настроение стало еще хуже. Не прошла и вечность, как Мисеранс уже покорял подъездную лестницу. Надо сказать, что здесь было относительно ничего по сравнению с другими подобными местами. Надписей почти не было, а те что находились и то были закрашены. Единственное побелка на потолках была напрочь испорчена следами от зажигалок.
День: второй
Артем уже минут сорок лежал с закрытыми глазами. Было около двух часов ночи, но спать не хотелось. Чтобы быстрее заснуть пришлось вытащить батарейки из часов, но, как оказалось, полная тишина отвлекала еще сильнее. В голову лезли всякие мысли, но Артем пытался их контролировать. Он представлял комнату. Белую комнату с черным кожаным диваном посередине. Комната наполнена светом, хотя источника света в ней нет. Внезапно, комната наполнилась противным гулом. Опять в ушах зазвенело. Дуратская тишина, подумал Мисеранс. Лучше бы тикали часы. Так, я отвлекаюсь. Белые стены, черный диван, диван, стены, стены, диван. Белые и черный, черный, белые. Все наполнено светом. Он усиливается, с каждой секундой, становясь ярче. Моментальная вспышка, но, кажется, что время остановилось. Миллисекунда длится дольше вечности. Ожидание, томительное ожидание. И яркость стала ослабевать. Артем стоял посреди комнаты, и уже мог разглядеть черный диван. Мыслей не было. Просто стоял и смотрел на него. Причем казалось, что парень видел себя со стороны, но не понимал этого и не придавал этому особого внимания. Потом он сел на диван. Хотя не хотел этого, но сделал. Складывалось странное ощущение, но какое было не понятно. Мисеранс подошел к стене и открыл появившуюся ниоткуда деревянную дверь. В лицо подул приятный морской бриз. Послышался шум волн и крики чаек. Где то вдалеке загудел круизный лайнер, или это был танкер. Впрочем, никакого корабля уже не было видно, да и был ли он вообще? Горизонт представлялся каким то размытым, а пляж был большим в ширину, а о длине и говорить нечего. Песчаная полоска берега тянулась к далеким скалам, где то у горизонта. Вокруг было немало валунов, все они были в тине, будто долго находились под водой, но теперь она отступила, оставив их на песке, который собственно был везде. Песчаные дюны были одна больше другой. Было трудно дышать на такой жаре. Да и пить хотелось ужасно. Наш герой не пил уже вторые сутки. Караван заблудился в этой пустыне. И даже верблюды выглядели неважно, они еле передвигались, и казалось, вот, вот упадут. Да и сами арабы, которые шли рядом выглядели не лучше. Укутанные в разное тряпье, они шли колонной, и то и дело один из них падал. Наверное, он не дойдет. Так думалось, потому, что ему никто не помогал. Он падал, а все проходили мимо. Может уже прошло куда больше времени, чем двое суток. Парень подумал, что хорошо, что он забивает голову всякими мыслями, это отвлекает от усталости, жажды, голода и жуткого холода, который здесь всегда. Сложно было вспомнить, чтобы за стенами нашей маленькой полярной станции, которая представляла из себя старый вагончик, температура поднималась выше минус двадцати. Хватит бездельничать, перебил свои же мысли ученый. Нужно проверить антенну. Артем Мисеранс – профессор, который не первый год работает здесь, уже несколько дней не мог связаться с большой землей. Еще вчера он должен был доложить о ходе эксперимента. «Так что нужно поспешить с ремонтом антенны» - сказал сам себе профессор и скинул с себя клетчатый плед, встал с кресла качалки и подошел к столу, заваленному, чем попало. На нем были и пробирки и книги, причем самые разные. Начиная Стивином Кингом, заканчивая учебником биологии для старших классов. Полярник разгреб бардак на столе, пробирки с него убрал в ящик, а приборы, которые нужны были для эксперимента, положил на пол. Одна стена была отделана зеленой вагонкой, там же и была полка с личными вещами, она находилась слева от вешалки с верхней одеждой. Артем взял от туда радио и поставил на стол, протянул удлинитель от генератора и настроился на первую попавшуюся станцию. Холодная лачуга наполнилась хорошим настроением, даже показалось, что стало теплее. «Мой рокенрол это не цель, и даже не средство. Прольются все слова, как дождь, и там где ты меня не ждешь…» . Под музыку, укутавшись потеплее и, обмотав лицо большим шерстяным шарфом, Мисеранс вышел из полярной станции. Из ничего вдруг появилась полуразрушенная птицеферма. Парень, одетый в брезентовый горный костюм, обвешанный подсумками для РПК и прочим барахлом, которое используют разведчики, в составе своего отделения прочесывал местность. Вдалеке уже был слышен звук выстрелов, хотелось помчаться на подмогу, но приказ есть приказ, нужно исследовать свой квадрат. Шли довольно медленно, нервы у всех были на пределе. Двигались в шахматном порядке, то есть у каждого был свой сектор, но все дергали стволами автоматов в разные стороны, любой шорох, и сознание дорисовывало «Чеха» в кустах, который целится именно в тебя, и перед смертью ты успеваешь посмотреть ему прямо в глаза. Но такие мысли быстро обрываются выстрелом в подозрительное место. Ответного огня не последовало, значит там никого нет. Ведь мало у кого хватит нервов не открыть огонь в ответ, еще и на таком близком расстоянии. Группа двигалась и двигалась, казалось, что это никогда не закончится. Шаг, взгляд; Шаг, взгляд; Шаг, взгляд; поправил снаряжение, проверил плотно ли закрыты подсумки с магазинами, проверил, не вывалилась ли граната и дальше в том же духе. Было невыносимо жарко, но пот проступал просто леденющий. Страх окутывал все сильнее. Кто сказал, что десантники не боятся? Плюньте этому человеку в лицо. Они точно такие же люди, просто ко многому привыкли, но страх есть всегда. Спереди, со стороны сваленных в гору кирпичей по группе открыли огонь. Все кинулись в рассыпную, но уже через несколько секунд, выстроились цепью и двигаясь от укрытия к укрытию, прямо как на учениях, десантники начали давить противника. Пулеметчики знали свое дело, душманы уже не высовывались, а наших двое бежали врагу в тыл, когда основная масса, вооруженная автоматами создавала полукруг. Минута, и два душмана мертвы, у федеральных сил потерь нет. Страх был вытеснен адреналином и азартом, хотелось в самую гущу боя. Теперь двигались к административному зданию, разведка доложила, что основная масса противника там. Здание уже было взято нашими в кольцо. Ну как здание? Уже это было больше похоже на решето. Хотя душманы как-то держались. Отряду нужно было пройти каких то 150-200 метров. Гильза командир отделения принял решение идти напрямик, между двумя развалинами. Это и стало роковой ошибкой боя. Уже на середине пути бойцов накрыл вражеский пулеметный расчет. Все успели укрыться, только Гильза был ранен. Он так и лежал посередине дороги. Его бронежилет пробили, и было видно как он покрывался багровым. Командир не шевелился, но он был жив, его глаза смотрели прямо на нашего пулеметчика. Духи знали, что он жив и именно поэтому не стреляли в него, они ждали пока кто то из товарищей решится вытащить его, чтобы унести как можно больше жизней солдат федеральных войск. Все что показывают в кино бред, подумалось вдруг. Там на экране солдат умирает пафасно, со словами оставь меня и т.д. В жизни все по-другому. Сержант Мисеранс знал и видел, что человек перед ним хочет жить. Его глаза кричали: «Спаси меня чертов засранец, чего же ты сидишь? Я же хочу жить, вытащи меня!». Сержант Мисеранс слегка высунулся и открыл огонь навскидку, в сторону выстрелов, потом попытался протянуть умирающиму руку, но увидев вздымающиеся столбики пыли от попадания пуль, тут же дернулся назад. Сам погибай, а товарища выручай, гласит устав, что уже говорить о командире, его вообще собой закрывать нужно. В общем, Артему не удалось вытащить своего командира, в то время, пока другие члены отряда отбивались от окружающих их духов. Гильза умер у парня на глазах, наверное, потерял слишком много крови. Артем не смог переступить страх, и от этого стало ужасно больно, он кинулся к телу Гильзы. Совесть ли это, глупость, чувство долга? Неважно. Решился слишком поздно, минута колебаний для его командира, да и для самого пулеметчика оказались непозволительно большим сроком. Мисеранса ранили. И он уже терял сознание. На душе стало так тоскливо. Сержант терял связь с миром, но чувство сожаления о несделанном оставалось и только усиливалось, и оно грызло больнее, чем 7,62 мм пуля в ребрах.
Дальше был госпиталь. Нет вернее сказать дальше была ярость на самого себя. Парень винил себя за то, что остался жив, за то, что сделал этот шаг вперед слишком поздно. Его друг, боевой товарищ, командир в конце концов, был мертв. А Мисеранс даже не смог прийти на похороны. Оставалось лишь избивать стены в больничной палате, раз за разом все сильнее разбивая в кровь кулаки. После чего каждый раз врывались санитары и успокаивали списанного солдата. Так повторялось каждый вечер не одну неделю, пока парень не открыл глаза и, наконец, не оказался в своей комнате.
«Черт, уже два часа дня!»- прокричал Артем так, что его, наверное, услышал весь дом, да что там дом, микрорайон. Не успел он это докричать, как уже в спешке одевался. Через пол часа в «Пинте» нашего героя должен будет ждать его друг. И это все при том, что только дорога в это кафе, обычно, занимает не меньше сорока минут.
Через рекордные тридцать минут друзья сидели в том же кафе, на том же месте, что и день назад, правда, посетители были другие. Пока молчали. Ковыряясь вилкой в своей картошке, Мопс, такое прозвище Женя получил за свой нос, наблюдал, как его товарищ уплетал мясо, запивая каким то дешевым пойлом.
Артем первый нарушил тишину.
- Понимаешь? Нельзя влюблять в себя человека, а потом уходить, вот так, просто, ничего не сказав, сделав вид будто и не было ничего! Нельзя наполнять сердце другого человека светом, чтобы потом вырвать его. Нельзя! Понимаешь? Да ни черта ты меня не понимаешь! Мисеранса унесло уже со второй рюмки. Но знаешь, что самое обидное? Самое обидное это то, что общение с любым человеком - то же самое, что и общение с книгой. Кого-то хочется прочитать еще раз, а потом еще и еще, а кого-то достаточно бегло пробежать глазами, чтобы понять, что ты не хочешь читать его судьбу. Но как бы, ни было, любая книга имеет свойство заканчиваться. И меня прочитали, а я все вкладывал и вкладывал новые листочки в свою книгу, но меня читали быстрее, чем я это делал. И вот теперь я пылюсь на полке, рядом с книгами, которые она прочитала до меня.
- Слушай, сколько уже прошло времени, где-то полгода? Сколько можно плакать? Соберись, тряпка! Посмотри сколько прекрасного вокруг. А девушек лучше твоей Алины раз в сто пруд пруди. Мопс одновременно играл роли и плохого и хорошего полицейского.
После такого заявления Мисеранс посмотрел на товарища, как на врага народа, желая размазать его лицо об стол, но, к счастью, смог сдержаться.
- Для меня вокруг нет ничего прекрасного, мне больше ничего не приносит радость. Моя жизнь сплошное серое пятно. Беспросветная такая серая пелена.
- Что ты можешь сказать о том мужчине, за соседним столиком? Бесцеремонно перебил своего депрессивного друга Женя.
Артем переменился в лице, будто забыл о своей душевной хандре. Веки сжались, взгляд забегал по одежде объекта игры. Сам не замечая того, Мисеранс начал тереть виски. И после короткого анализа. Застрочил, будто пулемет.
- Одет официально, но не слишком. Вместо пиджака шерстяная жилетка, внимательно читает чек, видно, что не для того, чтобы просто занять время, как это делает большинство людей, скорее всего юрист. Дорогие часы и брелок «БМВ» на ключах, значит успешен. Молод, а молодые юристы в нашем городе успешными быть не могут, следовательно работает в конторе отца. За столом сидит немного скрючившись, нож держит в левой руке. Стал успешным не так давно. Значит, пытался зарабатывать самостоятельно, но видимо не вышло, раз сейчас работает у отца.
- Ты определил профессию человека по жилетке? Мда уж. Уж очень хочется проверить.
- Какие проблемы? Уже на пути к юристу сказал Артем.
Жене оставалось лишь пойти за товарищем.
Мужчина за соседним столом выглядел весьма напряженным, когда к нему подошли два здоровых лба с горящими глазами. На вопрос: «Можно занять минуту вашего времени», он ответил отрицательно, что в общем было неудивительно. Однако после минуты уговоров, согласился решить спор двух приятелей о том, что один из них может определить профессию человека по его внешнему виду. Сказать, что юрист, работающий уже год в конторе своего отца, был удивлен, когда Артем замолчал, ничего не сказать. Сначала, его взгляд был полон недоумения, а потом – подозрения.
- Вы из полиции? Поинтересовался мужчина.
Парни заулыбались и замахали головами влево, вправо. А потом, так и не удовлетворив интерес удивленного юриста, поспешили удалиться.
День: третий.
Что то в этом помещении Артему Мисерансу казалось знакомым. А точнее все: эти белые стены и кожаный диван. Больше ничего и не было. В один из моментов, пока он слонялся по комнате, парень вдруг понял, что находится во сне, что в прошлый раз ему также снилась эта комната. У него снова получилось! Он смог осознать, что спит. Артем Достал из кармана юбилейную монету, с которой специально не расставался уже около недели, чтобы ее образ плотно отпечатался в его сознании. Здесь она была один в один, совсем, как настоящая. Разве что настоящую, парень не смог бы проткнуть пальцем. Теперь он был уверен в том, что сплит на сто процентов. После этого молодого человека захватила волна эйфории. То, как его радовала мысль о том, что он может здесь сделать, не передать словами. Можно создать мир вокруг себя, именно таким, каким ты хочешь его видеть. И никто тебе не помешает. И Мисеранс начал творить, начиная с обустройства безвкусной входной комнаты, так он решил назвать помещение, о котором постоянно думал перед сном. Тона сменились на более теплые, появилось больше мебели, камин, всякие безделушки, вроде маленькой Эйфелевой башни, которая подсвечивалась снизу миниатюрными прожекторами. На стены он повесил картины. Одна большая с белым тигром, другая поменьше со средневековым замком. Бог этого мира не остановился на этом. Выйдя из комнаты, он в один миг создал квартиру. Получились комнаты с высокими потолками, все сделано в английском стиле. Много темных тонов. Панели из дерева на стенах. Темно-зеленые занавески и коричневый дубовый паркет. Большая венецианская люстра, очень старая и дорогая. Кресло-качалка перед мраморным камином, с деревянной окантовкой из красного дерева. Позади журнальный столик из той же породы древесины, и два раритетных кресла, которые парень видел когда то в антикварной лавке. Ткань, будто сшитая из прямоугольников разной ткани местами протерта, но в целом они очень красивые, при том, что вписываются в интерьер просто идеально. На комоде расположился патефон. От него доносился Шуберт, трио номер два в e-flat major для фортепиано. Мелодия воспроизводится с приятным для слуха слабым хрипом. Кошка, совершенно обычная, непородистая важно прогуливалась по узорчатому, выцветшему красному ковру. Когда Артему надоело обставлять квартиру он решил отправится перекусить. Когда вышел из подъезда, оказался на пересечении улиц «Риволи» и «Сент Антуан». Как, все таки красив Париж, подумал парень, оглядывая типичные европейские пятиэтажные домики. Их каменные фасады и выпуклые зеленые крыши, вдохновляли, не меньше, чем сами парижане. В паре метрах от молодого человека живо беседовали две подруги. Они активно жестикулировали, одновременно выдавая длинные очереди из непонятных для Артема Мисеранса французских слов. Их мимика была настолько выразительна, что они вполне могли обойтись и без жестов. На тесном тротуаре вдоль дороги царила суматоха. Толпы людей сновали в разные стороны. А на маленькой дороге катались соответствующего размера машинки, которые казались, какими-то игрушечными, хотя люди в них были самые настоящие. Все вокруг было наполнено звуками: клаксонов, шагов прохожих, далеким детским плачем и французской музыкой, доносящейся из кафе, которое стояло прямо на углу пересечения улиц. Туда, прямо через проезжую часть, чуть не попав под автомобиль, парень и двинулся. Коричневые круглые столики были прямо на улице. Через витрину было видно, что внутри был маленький бар, однако, выпивки там было немало. Пока, ждал свой кофе, новоиспеченный парижанин забавлялся тем, что рассматривал других посетителей. Немец лет сорока, статно попивал чай, пока читал местную газету. А престарелые парижанки, которых Артем разглядел боковым зрением, явно обсуждали его, тихо шушукаясь между собой. За соседним столиком молодая мама тщетно пыталась успокоить свою балующуюся дочурку. Ребенок, громко озвучивал столовые приборы, которые на время стали для него куклами. Кофе оказался как никогда вкусным, правда, сложно было сказать, что в нем понравилось. Возвращаясь назад, Мисеранс постарался не создавать аварийную ситуацию снова. И надо сказать у него это получилось. Небольшой рывок по винтовой лестнице и он уже в своем кабинете. Это была его любимая комната. Маленькое помещение с большим книжным шкафом с одной стороны и маленькой полкой с детскими спортивными наградами на противоположной стене. Резной стол посередине комнаты и большое зашторенное окно позади него. Здесь почти всегда было темно. Лишь стол был освещен настольной лампой. Слабый свет выделял из общего полумрака печатную машинку и несколько стопок с бумагой для нее, которые были аккуратно сложены на краю стола. Здесь парень уже которые сутки писал свою автобиографию. Не для издательства, так, для себя. Проводил самоанализ. Пытался понять, что он получил от жизни, и что хочет еще. Что сделал не так, и как следовало бы поступить. Вот и сейчас Артем был полностью поглощен этим занятием. Сложно сказать сколько прошло времени, но по ощущениям, когда она вытащила парня из дебрей воспоминаний, уже была глубокая ночь. Отодвинув от Мисеранса печатную машинку ничего не говоря, она села на стол и просто смотрела на него и умилялась. Артем также не проронив не слова, взглянул на нее влюбленным взглядом, таким же, как и тогда в парке, при их первой встрече, и подумал, что всегда хочет смотреть на нее только таким взглядом.
Внезапно Алина поменялась в лице. Она была чем-то очень расстроена, до того расстроена, что плакала. Молодой человек попытался успокоить ее, но не смог сказать ни слова. Он просто открывал рот, но звуки не выходили из него. Парень пытался кричать, но все тщетно. Вытерев слезы рукавом, она посмотрела на него с сожалением. Он понял, что ей очень жаль его, правда никак не мог понять почему. Она придвинулась к парню ближе, посмотрела прямо в глаза, а потом очень быстро поцеловала, после чего не менее быстро соскочила со стола и побежала из комнаты. Как только она пересекла порог, все вокруг потемнело. Это уже был не полумрак, а темнота, полнейшая темнота. Вскоре предметы стало, как будто, сдувать ветром. Они, словно фигуры из песка, улетали куда то вдаль. Сначала шкаф, потом стол, полка, стул стены. И вот Артем Мисеранс стоял в полной темноте, пока его тело подобно вещам, постепенно уносил безжалостный ветер…
На учебу сегодня идти не нужно было, поэтому Артем не спешил вставать с кровати. «Чертова зависимость» - подумал он, потянувшись к мобильному телефону. Хорошо, что смартфон был под подушкой, а не на столе, как обычно. Тянуться до него было бы ужасной мукой в это ленивое воскресное утро. Парень по привычке проверил сообщения, и не удивился, когда не увидел ни одного нового. «Чем занимаются люди в выходной?» - именно такой запрос задал в поисковике Артем Мисеранс. Первое, что выдала поисковая машина – это «Сходить в клуб». Хотя наш студент в подобных заведениях никогда не появлялся, их он ненавидел до глубины души. Как минимум Артем не понимал, как можно телодвижения, из телевизора, которые используют черные племена, для вызова дождя, называть танцами. И все эти пьяные физиономии вызывали крайнее отвращение, и все это при том, что Мисеранс их не видел. Так и не решив, чем заняться, парень по старой доброй привычке начал слоняться по квартире, в поисках дела. Но так и не добившись результата, после пары часов скитания, Артем решил что пришло время пообедать, к тому же, он еще и не завтракал. В этот раз пришлось довольствоваться горелой картошкой с не менее подгаревшей колбасой. Все следующие часы до заката были убиты за компьютером в онлайн играх и социальных сетях. Наконец не выдержав домашнего самозаточения, Мисеранс с силой захлопнул крышку ноутбука и собрался на улицу. Хотелось пройтись, как говорят куда глаза глядят.
Город даже ночью наполнен людьми. Они буквально повсюду. Шагают себе вдоль витрин и неоновых вывесок. Свет от рекламы позволяет слегка разглядеть их лица, они, как и днем ничего не выражают, совершенно ничего. Идут, просто уткнувшись взглядом вперед, и все. Можно подумать, что случись, что-то невероятное, они не изменят свое выражение. Инопланетное вторжение захлебнется, только от одного равнодушного и безучастного взгляда этих людей. И был среди этой серой массы еще один человек. Кроссовки, синие джинсы, толстовка и грустный взгляд. Опустив голову, он шел просто вперед, не задумываясь, куда может забрести. К шуму проезжающих машин, добавилось совсем зимнее завывание ветра. Подняв воротник пальто, сгорбившись от холода, Артем шел и шел. Так мимо сотни домов, магазинов и парковок, мимо десятков ночных клубов, где на первый взгляд, кипела жизнь, Артем добрался до другого конца города. Единственным местом где на этой аллее с многовековыми дубами еще теплилась жизнь, было кафе, огни которого высвечивали облезлые от старости скамейки. На одной из них Артем и расположился. Он сидел прямо перед витриной, за которой можно было разглядеть четыре столика, разделенных ширмами. Лучший театр – это жизнь, а самые гениальные актеры – обычные люди, которые нас окружают. И вот за каждым столом показывали свой спектакль. Слева была любовная история. Два радостных взгляда людей, чья душа наполнена счастьем. Для них вокруг не было никого и ничего. Они существовали в своем отдельном мире, в котором нет места посторонним. Мило беседуя, они так ни разу и не отвели глаза в сторону, продолжая преданно смотреть друг на друга. По соседству расположилась шумная компания. Старые друзья встретились после явно долгой разлуки. Все смотрели, как один из них, активно помогая себе жестами, рассказывал, какого огромного зверя он убил, будучи на охоте в прошлых выходных. А хрупкая официантка только и успевала уносить поднос с пустыми пивными кружками, и возвращаться с новой порцией. Тем временем на третьей сцене в кульминационном моменте была криминальная история. Двое изрядно выпивших мужчин в теле, которых на улице то и не увидишь потому, что люди подобного плана передвигаются исключительно на машине, при чем с собственным водителем, вовсю колошматили друг друга, не чураясь использовать при этом различные предметы. Первой разбили вазу, потом в ход пошла пепельница, ну а уж только потом стулья. Только после этого подоспела охрана. Как только буйных посетителей выкинули на улицу, их вражда сразу прекратилась, и они, как ни в чем не бывало, направились к своим машинам. И пока в руках Артема догорала третья сигарета, за четвертым столиком развернулась еще одна история. Казалось бы, на первый взгляд ничем неприметный мужчина, мирно листающий страницы какой то книженции, сразу бросился в глаза Мисерансу. Что то в его поведении казалось странным. Правда, что? Пока было непонятно. Студент решил приглядеться к нему внимательнее. Первой странностью оказалось то, как этот подозрительный тип листал книгу. Порой, переворачивая страницу, он даже не смотрел в текст, и тут же мог перевернуть еще одну. Плюс, глаза его бегали по всему кафе, как будто он искал кого то, но не знал кого. Одного за одним посетителя он награждал внимательным взглядом и, видимо, не удовлетворившись, тут же принимался за следующего. Да и бифштекс был нетронут, сразу было видно, что человек этот пришел сюда не за ужином. Какова его цель, пока можно было только догадываться.
Предчувствуя, даже скорее зная, о предстоящей заварухе, наш студент, не желая в этом участвовать, поспешил удалиться. Парень порядком замерз, поэтому дорога домой заняла куда меньше времени, чем прогулка до кафе-театра. Поднимаясь к себе в квартиру Мисеранс заметил, что в его почтовом ящике что то есть. Дрожащими от холода пальцами, парень достал конверт. И тут он задрожал весь. Не из-за холода, но из-за страха, и волнения. На конверте было написано: «Милому Артему». Поле отправитель не было заполнено, но и без этого было легко догадаться, от кого было это письмо. Артем держал конверт, как реликвию, для него это послание из прошлого и было реликвией. «Снова милый» - подумалось студенту. Как и не было этого мучительного расставания. Мисеранс со всех ног кинулся домой, чтобы как можно быстрее начать читать. Не разуваясь и даже не прикрыв за собой дверь, парень молнией понесся в свою комнату. Одним движением смахнул все со стола, и включив настольную лампу, принялся аккуратно открывать послание. Повертев бумагу возле лампы, Артем насторожился, сразу было видно, что целюлоза не новая. Письмо было написано около полугода назад о чем говорили слегка выцветшие чернила и запах застарелой бумаги, но не очень сильный. Надев очки, и практически прижавшись лицом к письму, парень отбросил дедукцию в сторону и начал жадно читать.
Милый Артем,
Пишу тебе в надежде, что ты сможешь простить меня. Я бескрайне виновата перед тобой. Сама я никогда не смогу простить себе той жестокости, с которой оставила тебя.
Если ты читаешь это письмо, значит, я уже мертва. Ты обязательно прочитаешь его потому, что у меня диагностировали рак и доктор сказал, что мне осталось меньше полугода. Надеюсь, ты сможешь понять меня, ведь если бы я осталась, ты обязательно узнал о моей беде, а я не смогла бы смотреть на то, как ты умираешь вместе со мной.
Как хорошо, что я запомнила тебя счастливым. Каждый день я вспоминаю моменты жизни, проведенные с тобой, и это помогает не думать о болезни. Я так сожалею, что тогда в парке не смогла ответить взаимностью на твое «люблю», и хочу, чтобы ты знал, что ты лучшее, что есть в моей жизни.
Пожалуйста, не совершай глупых поступков и тогда мы сможем оставаться вместе, я буду с тобой в твоем сердце, в твоей голове. Береги себя.
С любовью твоя Алинушка.
Следующие несколько часов парень не двигался с места. Он, то в спешке перечитывал сообщение, будто не веря в его реальность, то упирался взглядом в стену. Через какое-то время все повторялось, и так раз за разом. А потом незаметно для себя Артем Мисеранс оказался в спальне, где уже привычно погружался в белую комнату с черным диваном…
Сейчас нашему герою не нужны были ни спокойствие, ни умиротворение. Ни бунгало на краю скалы, ни бескрайний океан. Ему ничего не нужно было кроме рыжеволосой девушки с карими глазами. Именно поэтому, он ничего не стал делать с входной комнатой и оставил ее такой, как есть, а просто уселся на диван и принялся ждать. О том, кого Артем ждал догадаться было несложно. Но даже сам он не знал придет ли она.
Время шло и шло, по крайней мере так казалось. Хотя может быть оно и остановилось. Это объяснило бы тот факт, что Мисеранс уже неизвестно долго, как застыл в размышлениях. Единственный человек в этом мире сейчас думал о человеке, которого здесь нет, никогда не было и быть не может. Тем не менее он не прекращал ждать.
День: четвертый.
После нескольких дней самозатачения, Артем отправился на холмы, купив по дороге пачку сигарет. Хотелось курить, ужасно хотелось. Первый и последний раз Артем курил, когда его выгнали из дома, тогда сигареты показали себя отличным обезболивающим. «Значит и сейчас помогут» - подумал парень. Мисеранс поднялся на самую вершину. Отсюда открывался вид на весь город, он был как на ладони, нет, он был у ног. Когда-то Артем и Алина были счастливы здесь. Они мечтали о будущем, об их будущем. Все люди, там внизу, казалось, просто существовали, и только здесь наверху для влюбленных была жизнь. Все было хорошо. А теперь Артем Мисеранс стоял один. Он существовал, здесь наверху и знал, что там внизу люди живут, влюбляются, расстаются, одним словом живут. Он стоял и вытягивал сигарету за сигаретой, пока солнце заходило ему за спину. А когда совсем стемнело, закончились и сигареты. Закончилось терпенье, и начались слезы. Когда-то парень мечтал быть одним, но как сейчас он жалел о том, что его мечта воплотилась в жизнь. Наверное, было лучше, если бы некоторые мечты, так и оставались мечтами. А когда погас последний фонарь и город погрузился во тьму, опять наступило безразличие. Снова стадия существования. Артем опять остался со своим одиночеством. Один на один. Только Артем и его одиночество.
В какой-то момент ярость наполнила всего Артема, она буквально текла по его венам, занимая каждую клетку организма. Ярость была смешана с досадой. Эта смесь тут же разбавилась обидой. А довела до кипения суп из чувств ненависть, к судьбе, или быть может к самому создателю.
Все пришло в движение, только в обратное. Солнце вышло из-за горизонта, и постепенно ускоряясь, стало бешено носится вокруг земли. День сменялся ночью, и ночь днем. Деревья уже почти вросли в землю. Там внизу, исчезал микрорайон, за микрорайоном. Город заново переживал свою историю. Из огненных столбов появлялись танки, несущиеся друг от друга, появлялись и тут же пропадали воронки, от разорвавшихся снарядов. Самолеты времен второй мировой войны, двигаясь в обратном направлении, стирали причудливо закрученные облачные спирали. После того, как, казалось бы, все успокоилось, вдалеке можно было разглядеть сражение русской дружины с половцами. А на том, месте, где только что был город двадцать первого века, крестьяне в спешке укрепляли деревянную крепость. Через еще небольшой промежуток времени исчезла и крепость. Остались только поля и леса. Но вскоре и они стали исчезать. Исчезла земля, пропала вода, не было больше и неба. В бесконечном пространстве становилось все меньше звезд. Исчезали планеты. Пропадали целые галактики. И совсем быстро не осталось ничего. Казалось, даже время перестало существовать. Однако, в конце концов, ничего разразилось взрывом. Он был настолько мощным, что его нельзя было ни с чем сравнить. Своей энергией он раздирал ничего изнутри. И оно стало расширяться. Вокруг появилось бесконечное число звезд. Они, то тут, то там образовывали галактики и созвездия. Светила стали обрастать планетами. Планеты спутниками. Появились астероидные пояса. Снова появилась Земля. Она снова в ускоренном режиме начала переживать свою историю, но уже в правильном направлении. И на том моменте, когда время повернуло вспять, этап перезагрузки завершился. Время приняло свою нормальную скорость. В городе снова кто-то влюблялся, ссорился, решал свои проблемы, в общем, там внизу, снова кипела жизнь. Видами города с высоты холмов Артем налюбовался только тогда, когда солнце зашло ему за спину. Именно в этот момент он понял, что уже пора уходить, и что нужно как то жить дальше. «Почему бы не уехать за город? Побыть поближе с природой мне сейчас не помешает» - подумалось Артему.
Парень двигался по ночному городу. Это был обычный спальный район. Никаких неоновых вывесок или гирлянд, украшающих магазины. Даже фонари не светили. Полная темень. Только свет из окон домов слабо освещал путь, и изредка свет автомобильных фар случайно высвечивал дорожку, по которой уже достаточно изнуренный Артем шел домой.
Ледяной ветер буквально сдирал кожу с лица. Люди вокруг были не то, что тепло одеты, они были просто укутаны. И только наш студент шел в легкой осенней куртке, которую все-таки решил застегнуть.
Наконец зажглись фонари. И вот один из них высветил знакомый силуэт. Внутри Артема что-то екнуло, причем так сильно, что тот даже остановился, не в силах двинуться с места.
Она появилась, словно ангел из рая, который выделялся из этой тьмы рыжими волосами. Но, как бы не было досадно эта была не она. «Ну, конечно, о чем я думаю?» крикнул парень, да так, что все обернулись на него. Кроме девушки с карими глазами…
День: последний.
…Солнце уже скрылось за горизонтом. И жара, наконец, сменилась вечерней прохладой. Кроны деревьев все также мерно шумели, предшествуя скрипу винтов ржавой мельницы. Теперь были слышны и сверчки. Фонарь на крыльце престарелого Артема, как и все предыдущие летние вечера, собирал вокруг себя целый рой насекомых, которые будто дрались за место на солнце. Несмотря на темное время суток, жизнь не прекращала свое буйство.
К привычно сидящему в кресле-качалке фермеру из ниоткуда подошла девушка. Вид ее показался Артему очень знакомым. Но кем было это кареглазое чудо, он никак не мог вспомнить. Она села рядом на перила и просто уткнулась взглядом в старика. В то время, как он изучал ее с головы до ног, девушка тонула во взгляде Старого Артема. Будто ее затягивал бесконечный водоворот его сознания. Она плыла по всей его жизни. Сейчас она находилась в каждом моменте его бытия, одновременно чувствовала все эмоции, которые ощущал Артем на протяжении около тысячи лет. По щеке потекла слеза. А потом вторая, а затем это переросло в самый настоящий плачь. Фермер же удивленно следил за происходящим и никак не вмешивался. Вдруг девушка успокоилась, всхлипнула пару раз и заговорила.
- А ты постарел. Тонко заметила она. Ты так долго ждал, что совершенно забыл, чего ждал. И, тем не менее, не переставал. Но знаешь, все заканчивается. Твое ожидание тоже. Признаться, я не знаю, как тебе удалось, но ты вернул меня. Пусть не мою физическую форму, но мысленно я, наконец, с тобой. Хотя для меня это время шло не так долго. Мне, кажется, что еще вчера я писала тебе письмо, а впрочем, это может, и было вчера.
Артем начал понимать. Веки сузились, он пытался рассмотреть лучше свою собеседницу.
- Нет, это не можешь быть ты.
- Но, как же не могу, если я здесь. Недовольно возразила девушка.
-Тебя не существует.
Взгляд девушки сделался совсем недовольным, и она обидчиво выдала: «Я мыслю, значит я существую».
Не успела она договорить, как Артем перебил ее.
Твои мысли – мои мысли. Ты просто плод моего воображения. Ты, безусловно, лучшее, что я создал, но ты не стоишь и ее волоса.
- Как же мне тебя убедить? Пожалуйста, просто поверь. «Пожалуйста» - добавила она уже шепотом.
После томного вздоха Артем сказал Алине, что убеждать его нет никакого смысла, что он умирает. На что она ответила, что это делать необязательно.
Из-за дома доносился лай собак, а со стороны сарая слышалось, как тоскливо мычит некормленая буренка. И только тело фермера больше не было наполнено жизнью. Тлеющая сигарета выпала из его безвольно повисшей руки. А голова опрокинулась вперед. Его кресло еще немного качалось, создавая впечатление, будто мужчина жив и только, только уснул…