Глава 11
На следующее утро Максим проснулся гораздо позже обычного. Еще до того, как глаза открылись, его сознание уже было в форме. Он чувствовал себя превосходно, тело было легким и отдохнувшим. Он поймал себя на мысли, что уже много лет не мог так выспаться.
Открыв глаза, он увидел, что рядом никого нет. Он привстал на локте, огляделся, потом позвал Лизу. Не дождавшись ответа, он выбрался из-под одеяла, сел на диване, и только потом заметил лист бумаги поверх подушки.
Почерк он узнал сразу, записка была написана Лизой.
"Привет, соня. Мне пришлось срочно уехать на работу. Шеф позвонил, пообещал тройной оклад. У них там какой-то аврал, а почти все курьеры внезапно заболели. Будить тебя не стала, раз ты от звонка не проснулся. Пока. Чмок."
Конечно, она не могла позволить себе упустить такую возможность заработать. Такое и раньше бывало, большинство людей предпочитало "заболеть" в воскресенье, чем ехать куда-то через весь город. Но не беда, как освободится - позвонит.
Максим встал с постели, оделся и отправился в ванную. В голове сидела стойкая мысль, что у него вчера получилось. Верилось с трудом, но тогда как же объяснить такое прекрасное самочувствие. Уж точно не долгим сном на неудобном диване. Обычно уже к девяти утра бока начинали болеть так, что приходилось волей-неволей вставать. А теперь - ну просто идеально. Да и настроение было приподнятым.
Он налил себе кофе и по привычке уселся за компьютер. Быстро просмотрел последние сводки новостей, прогноз погоды, и тут его взгляд упал на кусочек зеленого пластика возле клавиатуры. Это был его временный пропуск в тюрьму. С момента получения Максим его особо не рассматривал, а теперь вдруг что-то привлекло внимание. В уголке на темно-зеленом фоне в квадратике значилась дата выдачи, это была среда. А действителен он был всего неделю. Значит, большая часть времени уже прошла. А оставалось еще очень много невыясненных вопросов.
Максим еще раз прикинул в голове нынешний расклад. Лиза уехала на работу, возможно, на весь день. Дома важных дел не было. А времени на встречу с заключенным остаётся всё меньше. Вывод напрашивался сам собой.
Он встал, оделся, проверил всё необходимое в карманах. И вышел из квартиры, не забыл закрыть за собой двери. От чего же не поработать в воскресенье? Тем более, что такая работа начинала ему нравиться всё больше и больше.
***
- День добрый, - поприветствовал Максим заключенного.
Тот подошел ближе к решетке, оценивающе посмотрел на уже привычного гостя.
- Ну если для тебя работа в воскресенье в радость, то и тебе тоже добрый день. Я полагаю, ты решил по полной использовать свой временный пропуск.
Максим немного опешил, ему показалось, что Шлыков прочитал его мысли.
- Ну да, так и есть. Времени остаётся всего три дня, включая сегодняшний. То есть совсем немного.
- Это точно. - согласился Иван. - Но оно у тебя хотя бы есть. А моё время постепенно подходит к концу.
Он уселся на край своей тюремной кровати, жестом указал Максиму на его стул, приглашая садиться. Тот охотно присел, чуть подался вперёд.
- Вы знаете, у меня, кажется получилось, - громким шепотом начал Максим. - Ну, то, о чем Вы вчера рассказывали.
- Очень рад за тебя, - пожав плечами, без эмоций произнёс Шлыков. - Но это еще даже не самое главное. Тебе еще предстоит кое-чему научиться. И узнаешь окончание моей истории ты, скорее всего, уже не от меня. Но пока еще не поздно, давай записывай дальше.
Максим, уже не задавая бесполезных вопросов, достал диктофон, и, включив на запись, поставил его на пол. Он уже понял, что заранее спрашивать не надо, скоро всё само раскроется.
***
После освобождения из каменного яйца жизнь снова обрела некий смысл. Мир вокруг заиграл новыми красками, которых я, казалось, лишился навечно. Каждый новый день стал очень насыщенным, по сравнению с предыдущими месяцами. Даже малейший звук или чей-то визит вызывал бурю эмоций и радости. Но я уже умел себя контролировать, и относился ко всем этим событиям вполне сдержанно.
Через некоторое время я практически восстановился. Уже мог довольно долго находиться на улице при дневном освещении без необходимости носить темные очки. Да и звуки теперь воспринимались куда спокойнее. Изменилось лишь их восприятие, я мог различить мельчайшие отличия одного цвета от другого, а потом звуков в ушах для меня представлялся миллионами единичных кусочков, и я даже знал, чем каждый из них был вызван.
За время заключения я существенно потерял форму, слой подкожного жира истончился, а мышцы заметно похудели. Меня держали на особой "диете", как и тех монахов в горных тибетских монастырях. Считалось, что малое количество пищи позволяло заострить разум и чувства. Возможно, это утверждение частично и было истинно. Всё равно после возвращения к обычной жизни я ел мало, довольствуясь лишь толикой того, чем питались окружающие меня люди.
Однажды днём, когда я отдыхал после регулярной физической разминки, ко мне в хижину вошел Мастер. Это был уже второй раз, и я внутренне немного напрягся. Слишком хорошо в голове всплыли картины, последовавшие после его первого такого визита. Но оказалось, что он хочет лишь поговорить. Как выяснилось позже, он хотел лишь узнать о моём уже прошедшем заключении. Мы вдвоем проследовали к его дому, вошли и разместились в библиотеке. Он объяснил, что отложил разговор на эти несколько дней, чтобы я смог восстановить силы, как телесные, так и духовные.
Его интересовали все подробности моего пребывания в заточении, в особенности последние дни. Он просил меня описать то, что я чувствовал и переживал. Со стороны он всё видел, но заглянуть в мой разум возможности не предоставлялось. Наибольший интерес его был к промежутку времени сразу перед освобождением.
Как выяснилось, тот момент оказался всего одним мгновеньем лишь для меня одного. А для наблюдателей прошло несколько дней. Оказалось, что я в своих безумных суждениях оказался прав - наблюдатели были. Как раз под сводом пещеры, там, куда было не добраться без дополнительных приспособлений, находилась специальная камера с инфракрасной подсветкой. За моими действиями и бездействиями всё время пристально наблюдали. Конечно, это было сделано только лишь с целью безопасности. Если бы для моей жизни возникла хоть какая-то угроза, то наблюдатели вмешались бы. И конечно, еще одной целью было выяснить, когда я засыпаю. Чтобы сохранять иллюзию полнейшего одиночества, но не переставать ухаживать за подопечным, в частности, кормить.
Мастер затем показал мне запись моих последних дней в яйце. Я словно впал в летаргический сон. Просто лежал на спине без движения. Не просыпался, не ел, ничего не говорил. Даже почти не дышал. Наблюдатели передавали о моём состоянии изо дня в день, и Мастер всё больше волновался, как бы я действительно не погиб. В конечном итоге, он не выдержал и распорядился извлечь меня на свет. И в тот же миг я пришёл в себя, как будто ожидал только этого.
После этого я рассказал ему всё, что мне тогда приснилось, или привиделось, не берусь судить. Он очень внимательно выслушал меня, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Когда я закончил, он не шелохнулся. Поняв, что он погрузился в раздумья, я тоже молчал и сидел неподвижно, чтобы не мешать ему.
Прошло какое-то время, может, десять минут, а может, и пара часов. Наконец Мастер закончил свои размышления и тихим голосом произнёс: "Видимо, ты достиг цели нашего обучения. Такое доступно немногим. Ты особенный."
Мне было приятно слышать такие слова от Мастера. Он никогда в открытую не хвалил никого из нас. Максимум, мог назвать молодцом.
"Никому больше не рассказывай того, что рассказал мне. А я, в свою очередь, унесу твою тайну с собой в могилу. Тайна эта велика, ты даже не представляешь, насколько."
После этих слов он встал, я поднялся вслед за ним.
"Ты узнал от меня всё, что я мог тебе дать. Больше мне нечему тебя учить. Но в этой библиотеке есть еще много секретов. Ты можешь приходить сюда в любое время, никто не будет мешать. Читай, изучай всё, что захочешь. Будут вопросы, задавай. И восстанавливай силы. Через два месяца ты покинешь деревню."
Я последовал его совету. Проснувшись утром, я сразу шел в его дом. Остальные жители деревни с легкой завистью поглядывали на меня со стороны, но никто ничего не говорил. А мне было безразлично, что думают они.
Изучая древние тома, я узнал много нового. Прочитал древние манускрипты об астральных телах, копии записей из древних храмов о медитации, толстенные тома в деревянных обкладах об особенностях времени. Оказалось, что время течет по разному для каждого человека, и для каждого состояния этого человека. В состоянии транса оно может течь как обычно, а может ускоряться. Да так, что в материальном мире пройдут часы и дни, а дух этого даже не заметит. Может быть и наоборот, годы странствований астральной сущности обернутся минутами реальной жизни.
Близилось время моего отправления. Я в очередной раз сидел в библиотеке, забыв обо всём на свете. Мне в руки тогда попалась старинная монография неизвестного автора. Это был переводной труд, никаких имён и исходных текстов не сохранилось. Называлась она "Об обмене телами". Туманным языков в ней велось рассуждение об особенностях нематериального мира, о возможности обмена. Рассматривались плюсы и минусы этого способа, если бы он был реален.
Я тогда спросил Мастера, что он думает об этой книге. Он взял её у меня, повертел в руках, как бы вспоминая о её содержании. Потом поморщился, вернул мне и ответил, что вещь это совершенно бесполезная и невозможная. А хранится здесь до сих пор лишь из уважения к древности издания.
Через пару дней пришло время моего отправления. Я в последний раз проснулся в своей хижине, привёл себя в порядок, собрался с духом. Уложив свои вещи, которых было немного, в походный мешок, я еще раз окинул взглядом своё жилище, и вышел наружу.
Провожать меня собрались почти все жители. Они стояли молча, образуя коридор, по которому я прошел до выхода. Я прожил здесь почти три года, и не помнил, чтобы кого-то из уходящих в Большой Мир провожали подобным образом.
Возле выхода из посёлка меня ждала повозка до нижней деревни. Погрузив вещи, я уже почти забрался и сам. Тут ко мне подошел Мастер, и протянул мне небольшой конверт из грубой бумаги.
"Когда доберешься до города, отправляйся по этому адресу. Там будет твоё новое жилище. Еще в конверте небольшое количество денег, тебе должно хватить на дорогу и пропитание. Когда доберешься, никуда не уходи. Я с тобой свяжусь."
Затем развернулся и отправился к своему дому. Моя повозка, запряженная лошадью, медленно двинулась по дороге. Взглянув на деревню еще раз, я увидел, как за мной закрылись ворота.
***
На дорогу у меня ушло всего несколько дней. Высадив меня с повозки, мои попутчики отъехали в сторону, и начали общаться с местными жителями, попутно пополняя припасы. Селяне с опаской поглядывали в мою сторону, но ничего не говорили. По официальной версии, я был паломником, прожившим несколько дней в поселении Мастера, куда я добрался по ошибке, перейдя через перевал в неправильном месте. В течение следующих нескольких часов, пока я ждал грузовика, ко мне уже почти привыкли и перестали обращать внимание.
С посторонними я не общался, так было спокойнее. Я тогда уже знал, что не стоит без крайней необходимости использовать свой дар с личными целями, особенно в незнакомой обстановке. А иначе я мог бы сделать свой путь быстрым, комфортным и бесплатным. Только в таком случае у поселенцев в верхнем посёлке могли возникнуть неприятности. Именно поэтому Мастер снабдил меня небольшой суммой денег на дорогу.
Дождавшись грузовика, я в числе нескольких других людей загрузился в кузов, и мы отправились в путь. Сразу усевшись возле края тканевого навеса, я старался не смотреть на попутчиков. Но у них я вызывал довольно живой интерес, и через пару часов дороги я начал в глубине переживать за своё благополучие. Всё-таки человеком для них я был новым, а жители верхнего селения зачастую вызывали ужас у необразованных селян снизу. Образ верхнего жителя был окутан таким количеством суеверий и предрассудков, что от него всегда старались держаться подальше. А если так не получалось, то заранее уходили в глухую оборону.
Но в грузовике был один пассажир, который очень уж хотел проверить, верны ли мифы, что гуляют среди людских умов. Он с самого начала пытался провоцировать меня на конфликт. Слишком громко говорил, отпускал чересчур наглые шутки в мой адрес. Через некоторое время всем окружающим стало казаться, что я просто жалкий молодой изгой, которого можно обидеть и ничего за это не будет. Меня всё чаще начали подначивать, и скоро ситуация могла зайти слишком далеко. Нужно было что-то делать.
Тот самый пассажир в очередной раз начал расхаживать по кузову, рассказывая очередную тупую историю из своей жизни. Проходя мимо меня, он каждый раз как бы случайно пинал мой мешок с вещами, и обязательно поглядывал, ожидая хоть какой-то реакции. Когда он опять развернулся и пошел на следующий круг, я поймал момент между его фразами и тихим голосом попросил его прекратить. Вокруг сразу образовалась тишина, все ожидали развития событий.
Он был только рад такому действу. Остановившись напротив, он наклонился к моему лицу и злобно попросил повторить.
Я таким же спокойным тоном вновь произнёс свою просьбу, добавив, что в противном случае он будет добираться до города на своих двоих.
Он усмехнулся, оглянулся на всех остальных, ища поддержки. Но пассажиры, словно вспомнив, что с ними едет чужак, вдруг потупили взгляд и никто не произнёс ни слова. Тогда задира со злобой замахнулся в мою сторону кулаком, но удар так и не нанёс.
Я уже начал визуализировать будущее, а он только осознавал настоящее. На лице его отразилось изумление, он не ожидал такого поворота. Следуя моей воле, он наклонился, поправил мой мешок, затем взял в руки свой, подошел к заднему борту грузовика и, не оборачиваясь, спрыгнул в клубы пыли. Я же боковым зрением заметил, как чуть отодвинулись от меня сидящие на той же скамейке люди.
Через секунду, когда я закончил упражняться, издалека позади раздались крики проклятий в мой адрес, но было уже поздно. Водитель грузовика не заметил пропажу, и постепенно удалялся дальше.
Добравшись до очередной точки назначения, я оставил своих бывших попутчиков в трепетном страхе перед жителем верхней деревни и отправился до железнодорожной станции. Весь мой дальнейший путь до перрона, ожидание поезда и следующие сутки в вагоне протекли совершенно незаметно, скрашиваемые раздумьями и не тревожимые никакими вторжениями в мою жизнь.
Прибыв в город, я взял такси и поехал по указанному адресу. Таксист посмотрел на адрес, потом на меня, будто думая "Что этот парень забыл в таком районе". Поездка не заняла много времени, водитель был опытный, и добрался до места назначения боковыми узкими улочками, минуя большие перекрестки и вероятные пробки. Расплатившись, я вышел из машины и огляделся.
Теперь мне был ясен взгляд таксиста. По этому адресу находился огромный многоэтажный дом, который, однако, не выделялся среди похожих соседних строений, тоже не дешевых. Он был похож на большой солидный отель, с широким подъездом, козырьком от дождя над ним, и ковровой дорожкой, прокладывающей путь внутрь здания. Даже имелся консьерж, услужливо открывший передо мной двери. Единственное, что отличалось от отеля - полное отсутствие той постоянной суеты, вечных потоков народа, шумов подъезжавших машин и людской речи. Казалось, что именно на этой улице никогда и не бывало жителей. Отели стояли одинокими башнями, соревнуясь один с другим по высоте, а судьями в этом соревновании были редкие прохожие. Они двигались по тротуарам поспешно, стараясь быстрее закончить своё пребывание на этой улице. У некоторых на лице было будто написано "Как меня угораздило здесь оказаться". Как будто невидимое защитное поле защищало это место от нежелательных взглядов.
В пустом холле, слабо освещенном настенными светильниками, из живых был только администратор за стойкой. Я успел заметить его острый взгляд, когда он посмотрел на меня у входа. Мгновенье спустя он уже делал вид, что занимается крайне важными делами, столь многочисленными в пустом отеле.
Подойдя к стойке, я остановился и опустил мешок с вещами на пол. Он поднял глаза, еще раз смерил меня взглядом и сухо осведомился: "Чем могу помочь?"
Я положил руки на поверхность стойки и произнёс: "Меня зовут Иван Шлыков. Мне было велено явиться по этому адресу".
Через секунду администратора словно подменили. Слащавая неприятная улыбка появилась у него на лице, а речь приобрела чрезвычайное многословие и дружелюбие.
"Так это Вы, наш новый постоялец. Мне уже звонили и предупреждали, что скоро будет пополнение."
Говоря это, он быстрыми движениями извлёк из ящика ключ и вышел из-за стойки.
"Ваша квартира на самом верхнем этаже. Позвольте мне проводить Вас. Коридорный сейчас поможет с багажом."
Он приготовился позвать помощника.
"У меня нет багажа, только мой мешок. Я донесу его и сам."
"В таком случае, следуйте за мной."
Он направился к лифту, я двинулся за ним. Следующие две минуты, пока мы поднимались, он не переставал говорить. Как он рад новому жителю, как он готов помочь с любой проблемой, и стоит мне чего-то захотеть, я должен поставить его в известность.
Выйдя из лифта, мы оказались в длинном коридоре, заканчивавшемся двустворчатыми дверями. Вручив мне ключ, он быстро откланялся: "Всего Вам доброго", затем вернулся в лифт, и отправился обратно на свой пост на первом этаже.
Войдя в своё новое жилище, я остановился. По сравнению с тем, где я прожил всю свою жизнь, обстановка казалась пределом роскоши. Большие комнаты с высокими потолками, просторная кухня, удобная спальня. Все эти комнаты были образованы из одного большого, похожего на ангар, помещения. Условными границами были декоративные опорные столбы, книжные полки, полупрозрачные стеклянные перегородки. С трёх сторон эта квартира отделялась от внешнего мира большими светлыми окнами размером больше человеческого роста.
На кухонном столе я обнаружил записку, исполненную тем же почерком, что и адрес на конверте в моём кармане.
"Отдохни и приведи себя в порядок. Связь будет завтра."
Совет был довольно своевременным, я быстро сходил в душ, улёгся на широкую мягкую кровать и мгновенно уснул.
***
Во сне время летит незаметно. Когда я открыл глаза, в окна уже проникало достаточно дневного света, чтобы не пользоваться комнатным освещением. Причиной пробуждения послужил неприятный пикающий звук, раздававшийся от большого экрана недалеко от моей кровати. Сам экран был погашен, но под ним располагалась красная кнопка, вспыхивающая в ритм этому звуку.
Я встал с постели и нажал на неё. Звук сразу же прекратился, вместо него заработал экран и на нём я увидел Мастера. Точнее, верхнюю его часть. Он стоял перед камерой на дальнем конце линии связи, видно было его примерно по пояс. А задним планом являлся вид на одну из комнат его дома в горной деревне. А ведь все живущие там думали, что у них нет никакой связи с цивилизацией.
"Доброе утро" - произнёс Мастер. "Надеюсь, ты выспался. У меня для тебя есть задание. Но для начала позавтракай, приведи себя в порядок и потом вызови меня. Кнопка у тебя там одна, связь прямая, только со мной."
Я кивнул, показывая, что всё понял. Мастер повторил мой жест, а сразу после этого экран погас.
***
Примерно через полчаса, позавтракав и окончательно проснувшись, я подошел к тому экрану. Секунду помедлив, нажал на кнопку вызова. Экран засветился, но пока оставался темным. Шли долгие секунды, из динамиков раздавался звук, имитировавший ожидание телефонной линии. Через пару минут экран засветился, отображая пространство на другом конце линии - Мастер ответил.
"А теперь я хочу поговорить с тобой о делах. О твоих будущих заданиях. Полагаю, ты догадываешься, что тебе предстоит делать?"
Ответ бы очевидным, но видимо, Мастер хотел, чтобы я сам произнёс это.
"Мне нужно будет визуализировать?" - полуспросил я
Он кивнул в знак согласия.
"Ты будешь заканчивать жизни людей."
Я замолчал, поначалу опешив от услышанного. Убивать людей, пусть даже таким необычным способом - это не входило в мои планы. Но, видимо, входило в планы Мастера.
"Неужели нельзя как-то иначе повлиять на людские жизни? Ведь не все вокруг плохие? Я не хочу убивать невинных людей."
Мастер, не отрываясь, смотрел в камеру со своей стороны, а мне казалось, что он уставился прямо мне в глаза, и сквозь них проникает куда-то еще глубже.
"Невиновных среди них не будет точно. В этом ты можешь на меня положиться."
Он еще несколько секунд смотрел на меня, потом опустил глаза вниз, возможно, на клавиатуру у себя под руками.
"Вот этот человек будет первым".
На экране изображение сменилось. Теперь это была старая фотография. На ней крупным планом, немного сбоку, было лицо уже немолодого человека. В голове сразу всплыли воспоминания, события, при которых мы встречались. Когда-то давно, с друзьями, мы виделись с этим человеком. Общались довольно тесно, он много раз нам помогал, иногда деньгами, иногда работой. На экране было изображено лицо дяди Вити.
Я несколько секунд смотрел на фотографию, пытаясь осознать всю необходимость этой жертвы, но никак не мог придумать ни одного повода согласиться с Мастером.
"Я не могу этого сделать! Я хорошо его знаю, он не плохой человек!"
Голос Мастера раздался из динамиков.
"Он не был хорошим. Он один из тех, кто предал тебя."
Фотография на экране исчезла, теперь телевизор показывал видеозапись. Изображение было нечетким, цветность плыла, но я сразу узнал место. Это был ломбард дяди Вити, каким я его помнил еще из детства. Скорее всего, видеозапись велась тайно, ракурс был откуда-то снизу, возможно, из-под полы плаща. В кадре была часть прилавка, захватывались дальние стойки. Центр же экрана занимал хозяин ломбарда, он стоял напротив собеседника и смотрел на него, поэтому камере казалось, что он смотрит куда-то вверх.
Рот дяди Вити зашевелился, и динамики воспроизвели его голос.
"Если тебе нужны эти ребята, я могу помочь". Закончив говорить, он поднял руку на уровень лица и воспроизвёл жест, известный во всех концах мира, и не требовавший дополнительной интерпретации. Словно считал невидимые монеты.
За кадром раздался голос: "Сколько?". Говорил Мастер, тогда еще более молодой.
Дядя Витя озвучил сумму, затем опёрся руками на прилавок и выжидательно замер, глядя на собеседника.
"Это за троих?" - уточнил Мастер.
"Нет. Это за одного." - ответил мужчина на экране, вновь поднимая руки и скрещивая их на груди. "Но платить надо за троих, иначе я не согласен. Они всегда ходят втроём. Если тебе нужен один, забирай одного, остальных - в расход. Чтобы они мне потом в жизни не попадались."
Несколько секунд спустя Мастер положил на прилавок пачку банкнот.
"Здесь больше, чем ты просишь. Постарайся придумать подходящую историю для них. Чтобы они сами меня нашли."
На этом месте запись закончилась. На экране вновь возник Мастер, пристально смотревший в камеру.
"Запомни. На этом свете нет хороших. Есть только плохие и еще хуже. Ты и я относимся к первым, а он ко вторым. А теперь - ты знаешь, что нужно делать."
Экран вновь погас.