Двери лифта дернулись раз, другой и замерли.
Лифт в доме, по меткому выражению одного из жильцов, был «задумчивый». Как бы ни старались его пассажиры жать на кнопочки, нетерпеливо подталкивая открытие или закрытие дверей, лифт жил в собственном режиме. Казалось, прежде чем открыть двери и выпустить людей, он мысленно считал до десяти (а может, и больше), тоскливо вздыхал, и только потом, подчиняясь неизбежности, все-таки открывал дверь. Но в этот раз все было по-другому. Двери раздвинулись буквально на несколько миллиметров, вздрогнули, и на их створках явственно проступило выражение глумливой улыбочки. «Нетушки», - прошелестели створки дверей и замерли, всем своим видом показывая, что это всерьез и надолго.
В лифте застряли четверо. Толик – алкоголик, хорошая девочка Наташа и семейная пара, прожившая вместе больше тридцати лет и съевшая не один пуд соли за общим обеденным столом.
Толик был самым красивым мужчиной в подъезде, и, наверное, даже вообще во всем этом большом десяти подъездном доме. Вернее, он когда-то был самым красивым, таким, что на него обращали внимание и пятилетние девочки, и взрослые, состоявшиеся женщины, давно уже не смотревшие на красивых мужчин. С тех пор прошло лет двадцать, и словосочетание «Толик – алкоголик», привычно вошло в лексикон женской половины жильцов подъезда, посматривающих на жену Толика уже без зависти, а лишь со скрытым сочувствием. Впрочем, держалась она независимо и гордо, растила хорошего сына, удивительно похожего на папу внешне, и ничьих сочувствий принимать не собиралась, всем своим видом показывая, что это никого не касается.
Тем не менее, на этот раз, несмотря на то, что была вторая половина дня, Толик был трезв, что с радостью отметила про себя женщина из семейной пары, подумав, что иначе положение могло бы стать совсем безысходным. Вторая половина июля была необыкновенно жаркой, термометр ежедневно показывал все новые и новые температурные рекорды, и в маленькой кабине лифта, рассчитанной на четырех пассажиров, воздух казался почти раскаленным.
Муж женщины нажал на кнопку вызова диспетчера и голосом интеллигентного научного работника произнес: «Э… Извините, мы тут в лифте застряли, возможно, вы как-то могли бы нам помочь…» - «Ждите», - мрачно буркнули в ответ.
- После дождика, в четверг, - завершил фразу Толик и люди, стоящие в кабине невольно улыбнулись. Было воскресенье, а дождей в городе не было уже бог знает сколько времени.
Толик вдруг снял с головы наушники и протянул Наташе: «Хочешь музыку послушать? »
Наташа испуганно посмотрела на него. «Хорошей девочкой» ее называли только родители. А так, вообще-то, ей было уже немножко за тридцать, хоть невысокая, худенькая, с робким взглядом серо-синих глаз она действительно выглядела подростком. Пожалуй, с самого детства она была не уверенна в себе, и с возрастом ничего не менялось. Наташа закончила сначала техникум, потом институт, работала, но каждое слово, необходимость обращаться к другим людям, ей давались с трудом. И, единственное, о чем молодая девушка мечтала всей душой – это чтобы ее оставили в покое, дали жить в мире музыки, которую она слушала, в книгах, которые читала… Мечтала ли она о чем-то еще, хотя бы о каком-нибудь сказочном принце, который бы наконец пришел к ней, на этот вопрос Наташа бы никому не ответила. Пожалуй, она и сама не знала ответа на этот вопрос. Возможно… еще «да», а может, уже и «нет»… Кто знает… Люди слишком часто задают нескромные вопросы, хорошо, что хотя бы они чаще всего сами себе на них и отвечают.
- Возьми, послушай, - Толик упорно протягивал Наташе наушники, и она их неуверенно взяла в руки. В кабине лифта раздалась музыка. Она была как теплый летний дождик в жаркий день, как шелест листвы деревьев ранним - ранним утром. Люди в кабине стояли «крест-накрест»: ближе к дверям лифта стояли Толик и мужчина из семейной пары, дальше, возле задней стены лифта рядом с ним стояла Наташа, а рядом с Толиком – пожилая женщина. Так вот и получилось, что понеслись воздушные потоки, рожденные музыкой, тоже крест-накрест, сталкиваясь в воздухе, словно электрические дуги, позвякивая бубенчиками и вызывая маленькие веселые радуги.
И Наташа вдруг улыбнулась смело, решительно надела наушники, а музыка все продолжала звучать.
Пожилая женщина посмотрела на мужа и подумала, что, пожалуй, он и не сильно изменился с тех пор, как ухаживал за ней. Ну, подумаешь, полысел, морщинок прибавилось, зато глаза – молодые. И, как обычно, думает, наверное, сейчас о своей науке, решает какую-нибудь очередную физическую задачу…
А муж думал: «Совсем у меня еще молодая жена. Надо купить все-таки билеты на концерт Мацуева. Жена уже не раз намекала. А то ведь не выдержит, купит сама, и будет потом долго ворчать тихонечко. Нет, надо опередить. Ну и пусть дорогие билеты, как-нибудь выкрутимся»…
Тут в дверь лифта раздался стук: «А ну, выходите сейчас же! Ишь, что придумали: музыку они там слушают, места другого не нашли?»
- И правда, пора бы уже слесарям подойти, - пожилой мужчина опять нажал на кнопку вызова диспетчера.
- Ну, что вы беспокоите каждые пятнадцать минут? - Раздался сердитый голос из динамика, - я же сказала, придут слесари, когда смогут, им далеко идти, а воздух у вас еще есть…
- Не было бы воздуха, так уже и беспокоить перестали бы, - рассудительно произнес Толик. И четверо в лифте засмеялись.
- Нет, ну ты подумай, они еще и хохочут там, хулиганье, - в дверь лифта заколотили чем то железным, - а ну немедленно открывайте двери, а то милицию вызову.
По голосу люди, застрявшие в лифте, догадались, что у дверей лифта стоит соседка со второго этажа. Маленькая, худенькая, похожая на очень-очень пожилого воробушка, по характеру она напоминала железную Маргаретт Тэтчер. Потому и стук ее кулачка в дверь, показался железным. Соседка всегда куда-то спешила, всегда чем-то была занята, и всегда жила в ожидании того, что ее вот-вот обманут.
Пожилая женщина, стоящая в застрявшем лифте, вдруг вспомнила, как пару дней назад она так же ехала с этой соседкой в лифте. Та начала бурно жаловаться на отключенную горячую воду, и, в конце концов, сказала: «Ну, ладно, пусть отключают, если им так хочется, но уж хотя бы в змеевике горячую воду оставили бы, зачем же в змеевике то отключать?» На робкий ответ, что не получится оставить горячую воду в одном змеевике, соседка только обреченно махнула рукой: «Да все они могут, это они нам только лапшу вешают на уши, что не могут, а сами-то все-е могут». Пересказ этой истории вызвал очередной взрыв смеха у людей в лифте, решивших, не экономить воздух, и очередной взрыв негодования на лестничной площадке, теперь уже обращенный к появившейся новой группе людей там.
- Вот, смотрите, ироды, что делают. Закрылись в лифте, занимаются там черт знает чем, и еще издеваются. Позвоните в домоуправление, пусть их сейчас же оттуда выгонят, вы ведь понимаете, чем они там занимаются, понимаете? – неистовствовала старушка.
- Да они бы и рады, может, выйти, но что же делать, если лифт сломался? – муж с женой услышали знакомые голоса, и догадались, что на лестничной площадке стоят их дочка с зятем и внуком, вернувшиеся с прогулки.
- Как же, как же, рады они, хулиганье это… Специально прямо передо мной дверь захлопнули. А как мне теперь с грузом подниматься?
- Ну, давайте мы вам поможем, берись, Кирилл, - скомандовал зять внуку и голоса стали удаляться. Очевидно, соседке пришлось-таки начать подниматься вслед за своим грузом на второй этаж.
А музыка в лифте продолжала звучать. Казалось, она задевала какие-то самые тоненькие струны в душах людей, и они вибрировали ей в ответ, удивляя неожиданными мыслями самих слушателей. Девочка Наташа как-то очень решительно встряхнула головой, отчего ее легкие, русые, удлиненные до плеч волосы разлетелись солнечными лучиками вокруг головы, и подумала, что неважно, как было до сих пор, все еще обязательно будет. Толик вдруг вспомнил, что именно сегодня день рождения его сына и даже оторопел от этой мысли: «Вот те на… а у него даже и подарка для сына нет, да и что дарить такому взрослому парню… Как-то неожиданно быстро он вырос…». А муж с женой просто смотрели друг на друга и думали о том, как же быстро пролетела жизнь. Как будто только вчера она пригласила его на свой день рождения, вчера же родилась сначала одна дочь, потом другая, и они были счастливы. А то, что на место счастья потихоньку заползла привычка… ну, еще ведь не поздно что-то изменить, пока они вместе…
Все так задумались о своем, что даже и не заметили наконец появившихся слесарей. Двери открыли, пассажиров выпустили, и только лифт огорченно вздохнул: «Ну, вот, всегда так… Почему эти слесари пришли так быстро. Я же только хотел показать людям, какими они могли бы быть, если бы захотели»…
Бывшие пленники лифта открыли дверь подъезда и остановились удивленные. На улице лил дождь. Нет, не дождь, ливень. Он весело колошматил по собственным лужам, заливая все вокруг и нахально утверждая, что теперь будет идти долго-долго…
Наташа сняла наушники, протянула их Толику и улыбнулась: «Спасибо». А потом шагнула под дождь и пошла прямо по лужам. Через некоторые особенно большие лужи она пыталась перепрыгнуть, но не потому, что боялась промочить ноги (ровно через секунду после того, как она вышла под дождь, бояться этого уже не имело смысла), а просто от хорошего настроения и от непривычного ощущения избытка сил, чувства, что она все может.
Толик удивился: как же это, оказывается, приятно, когда тебе улыбается молодая женщина. Он уже так давно забыл об этом. Потом надел наушники и решительно зашагал в другую сторону, разбрызгивая во все стороны воду из луж. О чем он думал – пусть останется тайной. Ведь это рассказ – сказка, и в нем должны быть хорошие сюрпризы.
А муж с женой, подумав, вернулись домой. Нет, в их возрасте гулять без зонтиков в такой ливень – пожалуй, не стоит.
- Ой, а почему вы сухие, как умудрились не намокнуть? - удивилась дочка.
- Да мы никуда и не ходили, в лифте все это время просидели, - ответила жена.
- В лифте? Так это вы были? А вы слышали, что о вас говорила соседка?
- Да уж, это было трудно не услышать, - засмеялись муж с женой.
- Она так нервничала, что вы там любовью занимаетесь, - в свою очередь засмеялась дочь.
- А мы, кстати, именно этим и занимались, - улыбнулся муж и весело подмигнул жене.