С О Г Л А С И Л С Я
В своё время редакция газеты «Забайкальский Рабочий» снабжала своих корреспондентов блокнотами. Блокноты простенькие, из серой газетной бумаги. Съездил в командировку, сдал материал, исписанный блокнот выбросил, берешь новый.
Но я исписанную бумагу не мог выбрасывать, рука не поднималась. И набралось этих блокнотов целый ящик, который я всякий раз под ворчание родных перевозил за собой на новое место жительства. Как-то наугад открыл один блокнот и прочитал запись. И вспомнил эту командировку в горняцкий город Балей на улицу Профсоюзную. Материал этот так и не появился в газете, да он и не мог появиться в советское время.
Дело было весной, накануне праздника Победы. Нужен был материал о фронтовиках, ветеранах. Дали мне балейский адрес Григория С. Встретились мы у него на квартире. И рассказал он мне одну историю, которую я переложил в небольшой очерк. При виде этого очерка ответственный секретарь газеты Вячеслав Потапович Смирнов сделал большие страшные глаза и попросил больше никому его не показывать , а лучше уничтожить вовсе.
Иван А. и Григорий С. Дружили с детства. Жили на одной улице. Перед войной ходили в аэроклуб, летали на планерах. Когда началась война, их отправили в авиационное училище, которое они закончили ускоренным выпуском. И сразу на фронт. Распределили их в один полк и даже в одну эскадрилью. Война ещё сильнее сдружила их, жили как родные братья…
Белоруссия. Как-то возвращались они с задания. За линией фронта снаряд немецкой зенитки подбил самолёт Ивана А. Однако лётчик успел катапультироваться. Парашют его приземлился на краю леса. Ровное поле от леса отделяла полоса кустарника. На это поле и посадил Григорий свой самолёт, чтобы подобрать друга. Когда подбежал к Ивану, то ахнул: одной ноги у друга не было. Не было шлемофона и портупеи - срезали осколки. Перевязал Григорий Ивана, взвалил на себя, а тут - немцы! И уже не успеть к самолёту, отрезали их фрицы. Немцы их видят и уже не бегут, а идут шагом. Через минуту-две они будут здесь. Иван просит друга добить его, мол, всё равно немцы убьют, да ещё издеваться будут. А Григорий успеет скрыться в лесу, там уж как повезёт. В лес немцы не сильно-то совались. А Иван умоляет, плачет. Потом просит у Григория пистолет. И расстегнул Григорий кобуру. Не достал, а только расстегнул. Иван закрыл глаза и сжал зубы. У Григория потемнело в глазах. И тут за спиной у него затукало очередями. Немцы залегли, а потом стали отползать назад. Партизаны!
Их спасли. Ивана отправили в партизанский госпиталь. А Григория переправили через линию фронта, и он воевал до Победы. А после служил ещё два года.
Встретились они лишь в родном городе. Григорий бросился к другу, но Иван повернулся на костылях, лишь бросил через плечо: - Я тебе этого никогда не прощу! Ты согласился. Не ходи ко мне!
Вот уже больше тридцати лет они не разговаривают. И переходят на другую сторону улицы.
- Вот ты корреспондент, учёный человек, скажи мне - за что? Ведь он сам просил, я же не соглашался! Он просил, плакал. Он умолял, он меня упросил. И я согласился. Лишь дать пистолет - какая моя в том вина?
Я не знал, что ответить.
А что можно было ответить?