Как меня учили выживать

               
               

                Все описанные события придуманы автором,
                совпадения случайны.



Я узнала его. Почти тридцать лет прошло, но память услужливо откопала из самых дальних уголков надёжно спрятанные и, как казалось, навсегда забытые воспоминания.

Совсем юная, глупая девчонка, глядящая на весь мир через розовые очки, я любила всё вокруг, верила всем и всему, моя душа была открыта.  Да уж, читать книги, конечно, здорово, но смешивать книжную жизнь с тем, что происходит в реальности – занятие вредное и, даже сказала бы, опасное для здоровья. Для душевного – однозначно!

В институте, куда я поступила без особого желания, сразу же убило, что меня, отличницу, прекрасно знающую предмет, моментально опустил, ну, если не до уровня плинтуса, то до уровня посредственности преподаватель по начертательной геометрии. Предмет я знала, но ходить на дополнительные консультации, посетив одну, выйдя оттуда через несколько минут общения морально раздавленной, убитой, униженной, с пылающими щеками от непристойного предложения, я отказалась напрочь. В результате – трояк. Я исправила оценку с помощью двух друзей, которые уговорили меня ходить на консультации, но при этом дежурили под дверью. Поползновения под мою юбку, после оценки физической формы парней, резко закончились и преподаватель, будучи все-таки хорошим специалистом, так выдрессировал меня в плане начертательной геометрии и черчения, что я потом успешно сдавала экзамен за всю группу, втихую решая в коридоре под дверью аудитории задачи для ребят.

Вторым потрясением для меня, все ещё не потерявшей веру в людей, стал конфликт с нашим комсоргом. Был и есть такой тип людей, которые в любой ситуации будут делать карьеру. Комсомол? Значит, будет комсоргом. Партия? Будет парторгом. Демократия? Будет провозглашать лозунги за демократию. Столько лет прошло, но ничего не изменилось, их, ищущих личную выгоду в любой ситуации, пруд пруди. Нет, нет, стремиться к лучшей жизни – это нормально. Ненормально при этом менять свои взгляды, как проститутка меняет клиентов. Лично для меня – ненормально.

Отвлеклась я что-то. Итак, про комсорга. Суть конфликта заключалась в моём нежелании заниматься сексом с человеком, который был мне, мягко говоря, неприятен. На моё твёрдое «Нет» с меня была снята, по настоянию этого человека, повышенная стипендия. А на обычную я не выживала: кушать очень хотелось. Пришлось брать академический отпуск в институте и устраиваться на работу.

С работой мне повезло. Военный завод, пожалуй, один из крупнейших в нашем городе. Пропускной режим, строгая система проверок. Должность моя называлась распределитель работ. Небольшая каптерка, где на полках стояли заготовки для плат, которые шли на изготовление каких-то очень секретных изделий для военной промышленности. Я получала заготовки и передавала их на участки нашего цеха, гальванический, сверлильный, лакировочный. Посчитать, выдать, записать, принять то, что не ушло в брак после операции, опять посчитать, записать, упаковать то, что уходило в другие цеха – ничего сложного, нормальная работа, хороший коллектив. Ребята из сверлильного цеха, который был рядом с моей каптеркой, оказались весёлыми и доброжелательными, часто прикрывали меня, когда во вторую смену я в обед сбегала на тренировки, сами не обижали и в обиду никому не давали.

Зарплата, положенная мне по штатному расписанию, была более чем приличная. Целых 124 рубля. Для сравнения, инженер получал в то время 95-130 рублей. Я была довольна. Первое, что купила – модные зимние сапоги. Не было у меня в то время хорошей обуви. Одежда была, потому что я сама себе её шила, а вот с обувью был прокол. И текла бы моя жизнь спокойно и размеренно, пока я не попалась на глаза ЕМУ.

Для меня, девятнадцатилетней девчонки, он был очень взрослым, годящимся мне в отцы мужчиной, занимающим высокий пост на нашем заводе. Заместитель Генерального Директора! Как, когда, где он меня заприметил? Я не знаю. Мне об этом сказал Виктор, знакомый моего папы, работающий на заводе в конструкторском бюро и занимающийся в нашей секции по альпинизму, получается, дважды знакомый.

-Томка, к тебе никто ни с какими предложениями не подходил?
- Нет, а что? – я не понимала про что он.
- Попала ты. О тебе интересовался Зам Самого. А это не очень здорово.  Говорят, что любит он молоденьких девчонок.
- И что мне делать?
- Ты же в институте учишься?
- Я в академке.
- Неважно, попробую забрать тебя из цеха к себе в бюро. Будешь у меня под присмотром, в обиду не дам.

Через несколько дней Витя сказал, что хотел подсунуть Ему мои документы о переводе на подпись, возражений, до тех пор, пока Он не прочитал мою фамилию, не было. Как только выяснилось, что Виктор хлопочет обо мне, тон разговора изменился, нашлось куча аргументов, почему я не могу работать по специальности, и прозвучало категорическое «Нет».

А на меня началась охота. Ко мне по очереди подходили начальник участка, зам начальника цеха, начальник цеха. Тема была одна: с тобой хочет познакомиться один очень влиятельный человек, будет всё очень классно, будешь, как сыр в масле кататься. Меня возмущали эти разговоры. Ну почему меня пытаются купить, как дешевую (а возможно и не очень дешёвую) проститутку? Никаких иллюзий я не испытывала, я была уже взрослая девочка, но пойти на то, к чему меня принуждали, с взрослым дядькой, который был старше меня раза в два, было выше моих сил. Да и не в возрасте было дело, мне было просто противно.

- Не хочешь по хорошему, пойдешь по плохому, - заявил мне наш зам начальника цеха. Я особо не придала этому значения. Ну что они мне могут сделать? Ну не изнасилуют же? Да и как? Меня всегда провожали ребята со сверлильного участка или друзья из секции альпинизма, работающие в соседнем цеху, одна я с работы не ходила.

Я ошиблась, меня не изнасиловали, меня подставили. Нагло, цинично, в особо извращенной форме, если это так можно назвать. У меня из каптерки исчезли сто штук заготовок плат. Вечером были, а утром их просто не стало. Ключи были у меня, у напарницы и у начальства. Пришел заместитель начальника цеха и ехидненько сообщил, что меня ожидает в совсем недалёком будущем.
- Одна заготовка стоит десять рублей (господи, как же давно это было))), сто штук – тысяча, но считать недостачу будут по стоимости готового изделия. Одна готовая плата – тысяча рублей. Итого – десять тысяч.
Я онемела от этой арифметики, плюс военный завод, первый отдел меня живой не выпустит.

- Но ты же понимаешь, что всё можно решить. Условия решения, думаю, тебе объяснять не нужно, - «успокоил» меня мой начальник.  – Засунуть свою гордость куда подальше и поближе познакомиться с Ним.

На меня тяжким грузом навалилась безысходность, сердце сжалось. Я прекрасно понимала, что выхода у меня нет. Попросила время на раздумья.
- Что тут думать, трясти нужно, - с довольной ухмылкой вышел из каптёрки начальник.

В критических ситуациях мой мозг работает в аварийном режиме. Я судорожно искала выход. Что делать, что? Сдаться, смириться с ситуацией? Всё моё нутро противилось и возмущалось. Нет, нас так просто не возьмёшь!
С убитым видом пошла к друзьям на сверлильный участок, просить совета. Ребята были постарше меня, опыта побольше. Рассказала им всю историю.

-Не боИсь, прорвемся, - парни думали, как мне помочь. И выход был найден. В те времена очень ценной и практически неконвертируемой валютой на нашем заводе был спирт, который парни получали для протирки плат. За пол литра можно было много чего сделать, только это сделанное нельзя было вынести с завода, потому что система контроля была строжайшая. Мне выделена была бутылка чистяка, были даны напутствия, и я была отправлена в заготовочный цех на переговоры.

Заготовками плат, то есть, нарезкой их из огромных кусков текстолита, занимался немолодой дядька, резавший их на гильотине, огромных и страшных ножницах, действительно, напоминающих орудие казни. Судя по отсутствию нескольких пальцев на руках, работал он давно и не всегда в трезвом виде. Ко мне этот дядька относился хорошо. Говорил, что я напоминаю ему его дочку, которая живёт в другом городе с внуками, по которым дядька очень скучает. Я рассказала ему историю своих мытарств и попросила помочь.

Очень много новых нецензурных слов услышала я тогда их его уст в адрес тех пи…, ой, нехороших взрослых дядек, которые пользуясь служебным положением, пользуют молодых девчат. Абсолютно была с ним согласна!

- Помогу тебе, дочка, есть у меня в заначке пару обрезков текстолита, нарежу тебе эти заготовки, только ты понимаешь…
- Да, да, вот, - сгорая от стыда от того, что приходится давать взятку (я тогда вообще не умела этого делать уже потом, смирившись с нашими реалиями, научилась), протянула ему бутылку спирта. Взгляд дядьки вообще стал тёплым-тёплым:
- Зайди через час.

Через час, соблюдая законы конспирации, я, толкая перед собой тележку с бракованными заготовками, отправилась в соседний цех. Моей задачей было не попасться на глаза охране, начальству, работникам, вообще никому. Мелкими перебежками добралась до цеха, где мне торжественно, уже немного нетвердой рукой, была вручена пачка заготовок. Мне до сих пор стыдно, что я споила того замечательного дядьку, но моя признательность ему не знает границ. Мне, если бы я уперлась и не пошла на условия Зама, светил реальный срок за расхищение государственного имущества в особо крупных размерах. Так мне сказали. Возможно, просто пугали, но в те времена, как, впрочем, и теперь, был бы человек, а дело найдётся.

Успешно добралась до своего цеха.  С помощью ребят, отвлекших охрану, удалось незамеченной проникнуть в каптёрку, в срочном порядке выписать эти заготовки на гальванику,  и сделать вид, «шо так и було».


Что творилось у меня тогда в душе очень сложно описать. Мне было стыдно, страшно, меня душила злость на то, как со мной обошлись, мучило непонимание. Как же так можно поступать с человеком? У Зама Самого были дети, практически мои ровесники. Ну как же так? И вот из-за этого человека мне пришлось переступить через свои принципы, научиться давать взятку, обманывать. Говорят, что система портила людей. А кто такая эта система? Это что за тётка? Кто холил и лелеял её? Думаю, что ответ ясен.

Утром были маски-шоу. Честно говоря, мне доставило огромное удовольствие наблюдать, как изменилось лицо начальника цеха, который пришел по мою душу. Я, вспомнив все уроки актерского мастерства, сделала круглые глаза:
- Какие заготовки пропали? Вы про что? Случайно не про те, которые уже прошли гальванику и пошли дальше на сверлильный участок?

Нет, это надо было видеть! Самодовольная улыбка слетела с лица начальника цеха, когда он увидел запись в журнале регистраций, подписи начальника участков. Выход из моей каптёрки скорее напоминал старт ракеты. Через несколько минут у меня собралось столько начальства сразу, что я оробела. Все начальники участков, зам начальника цеха, сам начальник, начальник охраны и ещё куча любопытных. Из-за их спин маячили довольные физиономии моих друзей.

Мне был устроен допрос: откуда, как, когда, кто помог? Но я молчала со стойкостью партизанки. Ничего не знаю, у меня всё в порядке, ничего не пропадало, из цеха не уходила, ни с кем не контактировала.

Побежали всей толпой в заготовочный цех. Тоже был допрос с пристрастием, но и там своих не сдают. Мы победили!!!

И вот теперь, я увидела Зама Самого. Совершенно случайно, там, где меньше всего ожидала увидеть. Постарел, потолстел, немного сошел внешний лоск, но всё так же импозантен и надменен. Узнал ли он меня? Сомневаюсь, сколько таких вот малолетних девочек он сломал, скольким он испортил жизнь? Скорее всего, он всех и не помнит. А вот я его запомнила на всю жизнь. Очень хороший урок получила. Поняла, что с системой бороться в одиночку практически невозможно. А вот командой – очень даже. Поняла, что нужно как огня бояться людей, которые любыми путями, шагая по головам, в любой ситуации, при любом строе делают карьеру, да ещё чужими руками. Они не глядя переступят через тебя и пойдут дальше, не заботясь ни о ком, кроме себя любимых. Поняла, что есть на свете, кроме моральных уродов, нормальные, хорошие и добрые люди.

P.S.  А с Замом Самого я после той истории все-таки встретилась прямо у него в кабинете, когда подавала два заявления: одно - на неоплачиваемый отпуск, который мне был нужен для поездки на сборы в горы, второе – на увольнение по собственному желанию. Обычно такие заявления подписывают в отделе кадров, но мои персонально рассматривал Зам Самого. Я так думаю, что он хотел лично посмотреть на ту ведьму, которая посмела противиться его воле. Ну что же, мы посмотрели друг другу в глаза. Он отвел взгляд и подписал заявление на увольнение...



15 ноября 2014 г.