Второе место по результатам читательского голосования в лиге "Игроки"
АВТОР – ВИТАМИНКА – Игрок
Заявка предшественника:
Автор – Флорида – 3 303 зн.
Количество знаков (включая заявку) – 25 000 зн.
***
Внимание! Часть текста должна быть выделена курсивом. Поскольку формат Прозы.ру не позволяет это сделать, такие фрагменты помечены ~~ Курсивное. Наши дни ~~ и заключены в символы ~~ как в кавычки.
***
~~ Курсивное. Наши дни ~~
~ Очень громко зазвонил телефон. Как некстати! В миг, когда душа отходит, не должно быть резких звуков. Надо сбросить трубку, пусть заткнётся. Пусть заткнётся! Пусть ЗАТКНЁТСЯ! ~
Агнесс (май 1913 г., предместье Риги)
- Я хотела сказать… Не перебивай меня. Что думала сегодня ночью. Луна такая большая! Воздух такой чистый! И я… Мне всего 16, Эдвард! Мои родители небогаты, но ты не можешь дать мне даже ту малость, что есть у них! Что я буду делать? Растить телят? Я хочу другой жизни. А ты, мой дорогой - мой любимый Эд! - ты не дашь мне ничего. Ты слишком беден и стар для меня!
Катерина
(наши дни)
«Ты слишком беден и стар для меня»,- сказала Агнесс, и Эдвард понял, что предчувствия последних дней не обманули его. Агнесс отказывалась от него, от их любви, от всех обещаний, что давала она играючи, а он принимал всерьёз. Но он всё же спросил, не надеясь на чудо, а уповая на него:
- Если я смогу стать богатым, ты вернёшься ко мне?
- Я вернусь к тебе, если камни станут летать по воздуху! - Агнесс засмеялась и сняла кольцо, которое он подарил ей в день помолвки. - Возьми. Мне оно больше не нужно.
- Не нужно… По воздуху… камни… Агнесс! Что ж ты делаешь со мной, Аг…
Агнесс перестала смеяться, вложила колечко ему в ладонь и убежала в дом. Эдвард не решился последовать за ней, стоял и смотрел на окно, где обычно из-за тонкой занавески подглядывала за ним любимая. Но, увы. Не шелохнулась цветастая ткань, не мелькнула тень за стеклом… Агнесс приняла решение, и Эдварду оставалось только принять его тоже».
- Обалдеть! И это пишет Веник! Как же так… всю жизнь её знать, а что она ТАК пишет, понятия не иметь.
Катерина в изумлении отложила книгу, потянулась к телефону. Столкнула с тумбочки будильник, пока поднимала, со стола скатилась ручка…
- Да что ж такое? Успокойся. Дыши ровно, Катерин Юрьна… А вот теперь звони Веронике.
Вероника. Страницы дневника
Я даже не знаю, есть ли в этой истории мне место. И нужно ли оно вообще? Зачем я всё описываю? То ли дневник веду, то ли хронику. Местами похоже на исследование. Вспоминается неизвестно что! Помню, однажды выпила таблетки. Била дрожь, и я никак не могла успокоиться. Всё повторяла: «Вы у меня поплачете! Вы у меня попляшете!..» Было злорадно на душе оттого, что все будут чувствовать ужас от моего безвременного ухода. Но потом - провал. Ничего больше. Вот вам и ответ на вечный вопрос: «Что будет, когда меня не будет?» Да ничего не будет. Нирвана. О н и - будут. А я - нет. Или всё же - да?! Ведь что-то было тогда. Очнулась-то в больнице, под капельницей! На улице нашли! К а к я вышла, если - провал?! Что ведёт, когда нет сознания?
~~ Курсивное ~~
~ Замолчал. Телефон замолчал. Как хорошо. Как тихо. Теперь можно. И пусть все плачут. Надо раскачать стул, пусть он выскользнет. Как в кино. И всё. Придёт покой. Он доступен всем, и ей - тоже. В нём можно раствориться и узнать, что т а м. Это ведь не каждому дано, только самым смелым. Она читала… Где-то… И это не может быть грехом - самовольно приблизиться к Богу! Это придумали люди в оправдание собственной трусости. Все скрывают свои заячьи души за пустыми словами о недопустимости добровольной смерти. Все бояться гнева Божьего! И она боялась. Всего! И даже жить. Но сейчас - нет. Время страха закончилось. Довольно! ~
Агнесс. 1925 год. Рига
- Да, матушка, я согласна. Я понимаю, что лучшего мужа, чем Густав, мне не найти. Думаю, его врачебная практика со временем принесёт ему такую же известность, какая была у Артура Берзиньша. А где известность, там и хороший доход! Бедствовать мы не будем. Наверное…
Катерина
Странно, почему никто не берёт трубку? Как провалились все. Должен же хоть кто-то быть дома у Вероники? Ну да, конечно, воскресенье, но… Катерина оставила напрасные попытки разговорить телефон и переключилась на другую проблему - Таська. Что творится с Таськой?
Взрослая, красивая женщина Таська, «царица двора» Скафе`, запуталась в отношениях с друзьями. Месяц назад порвала со Степаном, за которого несколькими днями раньше согласилась выйти замуж, а неделю назад поссорилась с обеими подругами сразу: и с ней, Катей, и с Вероникой. Ссора выросла на пустом месте: ни с того ни с сего Анастасия потребовала, чтобы ей уделяли больше внимания, а то «чуть что, так Тася, а чуть что - так вас и нету!» Вот как понять человека? Что она хотела сказать? И что теперь делать? Звонить ей или не стоит? Вот пусть посидит одна и помучается! Хотя… Таська? Вряд ли она страдает. Поди, и слышать не хочет, и видеть не желает. Это она тут сидит и за всех переживает! Одной позвони, другую поздравь! Да ну их всех!
Подумав, Катерина всё же набрала Таськин номер. Однако никто не торопился разговаривать и здесь. Катерина досадливо покусывала губы: длинные гудки выводили из терпения. Куда все подевались-то? Она сбросила вызов и набрала снова. И там никого!
- Ну, ладно, зануды! Придётся Стёпке звонить.
Вероника. Страницы дневника
Никогда не думала, что так подействует на меня эта история. Через неделю после похорон бабушки Таська разбирала её комод и нашла обычный такой конверт, без марок и адресов. Там было написано "Агнессе Скаффс с любовью". Катька тогда была враг номер один для Таськи, поэтому Таська позвонила мне. А я вообще не знала, что у них там произошло! Зато потом...
Я перерыла чёрт знает сколько литературы, но нигде, нигде не было ни слова о том, что стало с той девушкой. Нет, ну то есть было чуток, но буквально два слова. Вышла замуж, родила детей - и всё. Зато об отвергнутом женихе – Эдварде Лид- язык сломаешь - Лидскалныньше, в каждой второй брошюре. Да размышления, что было бы, если б он на Агнессе женился. Не было бы тогда ни Замка, ни тайны, как он камни тяжеленные двигал. Вроде, они летали. Но мне, честно, совсем не интересны торсионные поля, о которых говорил Стёпа, я так далека от физики, что для меня даже слово «торсионные» звучит смешно и непонятно. От слова «торс»? Тело? Причём тогда полёты и невесомость? Из всего, что говорил тогда Стёпка, только одно и поразило: как в детстве на двух пальцах подружку поднимала. Было, было! А что мычали тогда - и не вспомнить! Вот жаль! И правда, как же оно действует-то? Вот сидела Таська на земле, вот мы с Катькой под неё по два пальца с каждой руки подсовываем... вот мычим чего-то… вроде «мммм», или «аммм», а может - «ооуммм»? Мычим-мычим, а потом бац - и поднимаем! И Таська на наших пальцах над землёй висит! А нас это совсем не удивляет, только сосредоточенность свою помню тогдашнюю, чтобы не шлёпнулась она, когда мы мычать устанем. Это ж в порядке вещей было… куда ушло всё?! И откуда Стёпка-то знает? А, ну да, Таська рассказала. Странно, что помнит. Я вот только по случаю и вспомнила. Но даже это не главное. Главное-то, что та, ради которой я весь инет на уши поставила, жила совсем рядом, и я даже с ней здоровалась! Таськина бабка - чудовище Несс. Которую Катька случайно убила…
~~ Курсивное ~~
~ В детстве она боялась быть непохожей на других. И была не похожа. Одевалась не как все (чуть хуже), училась не как все (чуть лучше), имела своё мнение (в отличие от остальных) и никому не подражала. За это её не любили и обзывали очкариком. Со зрением всегда было неважно. Она боялась носить очки, потому что часто ввязывалась в драки, но - носила. Своими постоянными сомнениями она могла бы вызвать зависть у самой Мисс Неуверенность, если бы таковая в природе существовала, но вызывала лишь раздражение окружающих вечно неуместными «а что если?» и «я даже и не знаю…» С годами нерешительность не ушла, но была насильно запрятана глубоко внутрь, на дно души, сквозь которое и провалилось однажды, чтобы вылезти на поверхность в новом обличье - под аккомпанемент обвинений в наглости и высокомерии. За считанные месяцы «белая ворона» приобрела титул сердцеедки и такой отъявленной стервы, каких свет больше никогда не увидит. Мужики прозвали её Охотницей. ~
Катерина
Степан ответил мгновенно, словно сидел у телефона и ждал звонка.
- Да, алло! Кто это?
- Это - Катя. Совсем забыл меня! Ты с Таськой так и не виделся? А то мы с ней опять поссорились.
- Хм… Я почему-то не удивлён, - угрюмо буркнул отставной жених. - Заявила мне: «Не представляю тебя окольцованным, забитым семейником!» Слово-то какое подобрала! «Будь свободным!» - передразнил он. - Чокнутая!
В голосе Степана звучала незабытая обида. С Анастасией он был знаком лет десять, половину из них тщетно добивался расположения своей черноволосой пассии, которая, между прочим, разбила сердце не одному претенденту на её руку. Красавица, по народному говоря, «кидала» всех бывших и настоящих, нимало не заботясь об их душевном состоянии. Степан вот, например, неделю целую не мог прийти в себя. Он даже в церковь втихаря сходил. Человеку в сорок два года трудно переступить через себя в некоторых вопросах. Степан переступил. Молился он неумело, перекрестился неправильно, но был преисполнен снизошедшей сверху благодати и вышел из храма просветленный и растроганный до слёз. Прошла неделя, а результат скрывался от просителя. Может быть, следовало ещё раз обратиться к Господу? Степан как раз раздумывал над этим, когда позвонила Катерина. Телефон с недавних пор прописался на кровати, откуда по выходным Степан выбирался поздно.
- У Таськи никто не берёт трубку! Скорей всего, не хочет со мной говорить, - жаловалась Катя. - Стёп, позвонил бы ты ей!
- Угу! Так она мне и ответила! Я уж пробовал. А нам заявление забирать. Подали сдуру! Курам на смех.
- И чего же ты сидишь?! Сходи к ней! Есть причина! - воодушевилась Катя. - Ты иди, а я пока попробую дозвониться. Обязана я выяснить, что она вытворяет, или нет?!
Вот именно этого Степану и не хватало всю неделю: доброго и, главное, верного совета! И где Катюха была раньше? Почему он сам не мог додуматься о причине «неотложного» визита? Он уже забыл, из-за чего произошла ссора, а потому заорал в трубку: «Катька, ты гений!!!» - сорвался с постели, в несколько секунд оделся и, как был небритый, помчался к «невесте».
Катерина же оставила телефон и снова взяла книгу. Раскрыла наобум - уже не читать, а просто убить время: всё-таки пока она не поговорит с Вероникой, погрузиться в историю любви у неё вряд ли получится. Вот что это? С кого она списала эти мысли:
«…А где известность, там и хороший доход! Бедствовать мы не будем. Наверное… - Агнесса нервно теребила платочек, стараясь не смотреть на мать. Вчерашняя ссора еще не забылась, но Агнесс запомнила то, чему научила её подружка. Главное, соглашаться и не перечить. Пусть Густав не нравится ей, главное, что он нравится её матери. Ведь если она откажет и этому, третьему уже после Эдварда жениху, мать точно сошлёт её в монастырь. Богова невеста - это как-то… ненормально. И очень холодно. Как в могиле…»
- Как в могиле,- прошептала Катерина, отбросила книгу и, схватив трубку, набрала номер Вероники. - Что-то хреново мне, подруга… что-то… как-то…
Вероника. Страницы дневника
Я таки написала книгу. И ее даже издали. Как же меня задела вся эта история, кто бы знал! Она реально не дала мне сойти с ума. Живу-то, по сути, одна. Хоть и с отцом-пьяницей. Да Димка-невидимка ещё. Придёт - уйдёт. Придёт - уйдёт. Тварь. Вот же Катька удружила. Подруга-ё детства! Терпеть не могу их, но терплю. И ведь обоих! С Катькой дружу, как прежде, по первому зову - на всех парах, чуть что - я рядом. Как собачка. Не знаю почему. Может, мазохистка? Я для неё - Веник. Они с Таськой об меня языки чешут. Думают, не слышу, да и не знаю. Таська мне - по фигу. Её я «послать» могу, что не раз и делала, а вот Катьку - нет. Как заколдованная - всё терплю. Димка сказал, что я слабовольная, своего удержать не могу. Ага! Удержишь его, беспутного, когда он с цепи сорвался! Но он прав: я очень слабая, нерешительная. Я веду серовязанную жизнь! Я размазня! Самая настоящая каша! Овсяная. Нет, перловая, она противнее. Терпеть не могу молочные каши!
Таська советует не расслабляться, а ведь по её мнению я - тряпка. Но тряпки бывают разные: супер, так себе, цветные, из лоскутиков, половые… Таська сказала, чтоб я определилась с названием и вела себя соответственно. Ну и к какому типу я отношусь? Книжка вышла. Первая, а отзывы замечательные. Значит, я - супер! Муж сбежал к подруге, которая числилась лучшей, и теперь она об меня ноги вытирает - стало быть, тут я - половая. Жизнь - сплошные лоскуты, точнее - заплатки, а сама я - так себе. Внутри у меня пустота и ничего не хочется. Строю из себя много, имидж - дальше некуда! И только три человека знают, что я - это не я. А о том, что я собираюсь сделать, не знает никто. Ни-кто…»
Анастасия
В одинокой квартире с задёрнутыми шторами на диване лежала женщина и, уткнувшись в маленькую подушку, плакала. Тишина давила на психику, но располагала к самокопанию. На полу валялся мятый, изрядно пожелтевший лист исписанной бумаги. Тася почти наизусть выучила каждую строчку в этом письме. Она даже интонацию чётко слышала, хотя никогда не знала этого человека. Голосом нежного шёлка…
«Моя любимая Аг,
Я порывался отправить тебе письмо тысячи раз и столько же останавливался в последнюю минуту, я все еще не могу решится.
Это письмо будет ждать своего часа, пока судьба, в своей прихоти, сама не пожелает его доставить.
Сердце моё, надеюсь, ты помнишь слова, которые я сказал при нашей последней встрече. Ничего не изменилось! Мне всегда тебя не хватает, и я все время скучаю.
Я построил для нас замок во Флориде, в городке Хомстед и назвал его "Парк Каменных Ворот".
Наверху башни - латышская звезда, она напоминает мне о доме и о тебе.
Лестницы в замке имеют по шестнадцать ступенек.
В твою честь, моя "сладкая шестнадцать"!
У меня нет электричества, но я собираюсь его провести.
Посмотреть на замок приходят дети, я беру по 25 центов и угощаю их взамен хот догами. Нет-нет, я остался вегетарианцем, но мне нравится, что люди приходят смотреть на мой тебе подарок. В ответ хочется сделать им приятное, и потом, я помню как ты любишь мясо на огне.
Недавно я получил положительный ответ на запрос о своей натурализации.
Запрос №7129 решение №6105195. Теперь я американский поданный.
Мне никогда не было это важно, но я подумал: "Это будет важно для Агнессы!".
Я скопил немного денег. Конечно это не настоящее богатство, но нам с тобой хватит, будь уверена! Я жду тебя каждый день и надеюсь, что ты передумаешь.
Вспомни мои слова, сказанные в твои шестнадцать лет - "Нет в мире никого, кто был бы мне так дорог!".
Твои дети станут моей семьей, если решишься развестись. Я приму всех. Приму, как своих собственных детей. Только приезжай.
Я стал так популярен, что правительство прислало целую делегацию, чтобы выведать мои секреты. Я взял деньги, позволил им все осмотреть, но на вопросы отвечать не стал. Их интерес понятен, каждый хочет знать, как без инструментов обрабатывать и устанавливать тяжеленные блоки.
Но почему я должен им отвечать? Я строил "Врата" для тебя, а не для них.
Скажу только, что разгадал секреты древних. Работать с камнем, это так просто!
Тебе будет достаточно одного взгляда, и ты поймешь, где я спрятал тетрадь с объяснениями.
На случай, если мы никогда не увидимся, просто вспомни то место под деревом, где мы с тобой встречались, и что я тебе о нем рассказывал.
Даже если меня не станет, ты будешь самой известной и популярной дамой Америки.
Я хочу чтобы все знали - ты необыкновенная!
Встретить тебя было самой большой радостью моей жизни.
Бесконечно любящий, скучающий за тобой,
Эд»
В каждом слове - такая любовь! Чем же, чем баба Несс её заслужила? Она всю жизнь была суровой, если не сказать злой. Дед настрогал ей трёх сыновей и на этом вся его роль семьянина закончилась. Он - успешный врач, она - его прислуга. И нянька для детей. Странно, что отец еще таким спокойным вырос - не затюкала она его. Но как же всё взаимосвязано! Может быть, если она отвергнет Степана, он тоже что-нибудь изобретёт. А если пойдёт с ним в загс, они станут банальной семейной парой, с банальными ссорами из-за дуры Катьки. Сдалась ему эта Катька! А он ей. Ей и Димка-то не нужен, одиночка она внутри. Поиграется и бросит. Если б не бабка, давно б помирились. И чёрт её дёрнул рассказать про Агнессу подругам. Веник-то ладно, книгу писать бросилась, а Катька до бабки докопалась: что, да как, да почему, да что если, а давай съездим… В конце концов, Несса взбеленилась. "Вон!!! - заорала. - Я отказала ему тогда, не хочу ничего про него слышать и сейчас. Вон, я сказала!" Крикнула и повалилась… Инсульт.
Катерина
Катерина вернулась за стол, полистала книжку. Уже не читалось. Вновь заколыхалась в голове регулярно отправляемая в отставку мысль: может, и впрямь детей завести? Димку привязать покрепче. А то бегает он к Венику, а она глаза закрывает. Так-то они полюбовно договорились: пять лет живут для себя, потом (если не разбегутся) сотворят одного, максимум - двух мальчиков и остепенятся на весь остаток жизни. Возможно, стоит заняться «воспроизводством» уже сегодня.
Следом за первой мыслью вползла вторая: как ни странно - о дружбе. Мужа-то она увела у подруги! Катя быстро пришла к выводу, что является крайне отрицательным персонажем в этой драме. Оказывается, дружба её прельщает «однобокая»: это когда ей - всё, а она - по мере желания. Так всё время происходило с Вероникой: та постоянно шла на поводу у её, Катькиных, капризов и - то поступалась гордостью, делая первый шаг к примирению, то, не считаясь с собственными интересами, выполняла сумбурные и непоследовательные поручения подруги из одного лишь желания не подвести.
С Таськой дела обстояли иначе. Дружба нужна была Кате. Тут уж она терпела выходки подруги, внутренне обозначив предел, за которым - буря. «Во всей красе» Катерина представала редко. Но знакомые после такого «показа», как правило, разбегались. Если подруги не разбегутся, считала Катерина, значит, они - настоящие.
Таська оказалась настоящей: буря лишь слегка потрепала её. Тем неприятнее покалывало в душе: Катя сознавала, что она есть главная причина странной телефонной неразговорчивости Анастасии. Это уже серьёзно! Обе сразу! Ни Таська, ни Веник не желают отвечать! Но Таська-то чего хандрит? Заявление со Стёпкой подали, друг друга узнали, она - красавица, он - работяга, характеры взаимодополняемы - чего ещё не хватает?! Заставляет «неврничать» парня, а он - чище золота! «Подумаешь, шнурки он мне на туфлях завязывал! Палец у меня нарывал. Больно было! Вот и попросила! А Таська тут как тут!» - невольно оправдывалась перед собой Катя. И нет бы на неё наехать, а то ведь сразу к нему: «Я дарю тебе свободу!» Стёпка, бедный, аж посерел весь. Странно, конечно, продолжала рассуждать Катерина, что Таська с ней ссориться не захотела: всё-таки она более взрывная, нежели Вероника. «Да! Вот вчера и взорвалась!»
Катерина усмехнулась и покосилась на телефон: её упрямству не будет предела, она уговорит этот чёртов аппарат!
Степан запыхался. Он не взял с собою денег и его с позором высадили из троллейбуса; пришлось всю дорогу бежать. Конечно, какие деньги, если сорвался с постели и полетел, как петух от топора?! А чего, спрашивается, раньше сидел? Ждал пинка со стороны? Рохля!
Анастасия жила на первом этаже. Степан обычно стучал по стеклу подвернувшейся под руку палкой и, увидав в окне мелькнувшую улыбку, нетерпеливо дёргал за ручку, ожидая, когда щёлкнет замок на металлической двери. Номер кода из памяти постоянно выпадал: не потому, что Степан был рассеянным или забывчивым, но потому, что не было необходимости запоминать: Тася всегда открывала. Вот только не сегодня. Он постучал ещё раз. Её явно не было дома. Ну что же… Согласен и подождать - здесь, неподалёку.
~~ Курсивное ~~
~ А станет ли кто-нибудь плакать? Кому нужна её жизнь? В лучшем случае покрутят пальцем у виска и завтра же забудут. Вечный вопрос: что будет, когда тебя не будет?! «Тот же воздух, и та же вода…» Но это здесь. А что ждёт её т а м - на границе воздуха и света? К чему гадать? Надо просто оттолкнуть стул.
Но что - опять?! Нет! Не помешает ей этот гадский телефон! ~
Анастасия
Так, как орались они с Катькой в тот раз, они не ругались никогда. Где-то где-то - успокоились. С похоронами Катерина помогала, себя не чуяла. Но взглядами они старались не встречаться. С той поры пробежала между ними кошка… Поэтому когда накатила тоска по бабушке, Тася позвонила Веронике. Они проговорили до ночи, и Веник невзначай сказала интересную мысль: "Твоя бабушка не могла быть женой Эдварда, потому что она была его Музой!"
- А мне всегда казалось, я не люблю её… - плакала Тася. - Тяжёлая рука, суровый нрав и постоянное напоминание о том, что я в гостях. Хотя в гостях то и дело была она: я к ней в Латвию в жизни не ездила, а отец привозил её к нам каждое лето. Пока она его не заменила тут совсем…
Да, про «гости» бабушка говорила так, будто Тася родилась лишь для того, чтобы сразу умереть. Но она не умирала, и Агнессу это, похоже, раздражало. Однако жил на свете чудак-человек, который любил её, твердокаменную, и даже открыл ради неё тайну египетских пирамид.
- Вообще, конечно, интересно посмотреть на этот коралловый дом,- оживилась тогда Вероника. - И про несостоявшегося родственника твоего узнать. Интересно, про чуду-Несс хоть где-нибудь написано?
Вероника. Страницы дневника
Всё, документы на руках, и, надеюсь, Коралловый замок откроет мне свою тайну так же быстро, как я получила визу. Без проблем - так удивительно! Таське я написала, а Катьке всё же позвоню. А то получится смешно - сбежала из-за неё на пмж в другую страну, а ей об этом не сказала. Да за отцом, может, нет-нет, поглядывать будет… Всё, Веник, хватит себя уговаривать, иди и звони Катьке! Иди, иди, расселась!
Катерина
Катерина задумчиво смотрела в окно. Она перестала изводить телефон и решила просто подождать. Второй раз за день на неё напали мысли. Нет, она не глупа, но так мучительно долго думать - это не для неё. К тому же мысли оказались тяжёлыми и совсем не в её стиле. Катерина вдруг поняла, что она - человек-солянка, в ней много чего намешано, причём несовместимого. Вот только что она переживала за Тасю, за Веника, а теперь ей стало безразлично, где они и что с ними. Как это нередко с ней бывало, пришло раздражение, которое быстро сменилось тоской и слезами. Будто таблеток наглоталась - всё стало в пелене и мутно.
Да, она плохая. Все от неё шарашатся. Всюду она вносит разлад и хаос. Любит самоутверждаться за чужой счет. Неуверенная… Некрасивая. И неудачница. Все всегда где-то там, вроде рядом, но когда надо, никого нет. Вот когда стала понятна Таська. Неужели и её та же самая мысль гнетёт?! И не с того ли самого дня?.. Катя забивает её чем попало, но мысль не уходит. И раз уж никто не мешает, почему бы не сделать сегодня то, что следовало сделать еще тогда - по горячим следам?..
…Она уже встала на стул и просунула голову в атласный пояс от купленного на прошлой неделе китайского халата, когда очень громко зазвонил телефон. Катерина вздрогнула:
- Как некстати!
В миг, когда душа отходит, не должно быть резких звуков. Надо сбросить трубку, пусть заткнётся. Пусть заткнётся! Пусть ЗАТКНЁТСЯ!
Словно в ответ, телефон замолчал.
Несколько секунд тишины…
…
Но что - опять?! Нет! Не помешает ей этот гадский телефон!
Стоя на стуле с петлёй на шее, Катерина засмеялась сначала тихо, потом всё громче. Она мучила телефон всё утро. И теперь он не позволяет ей уйти! Это было действительно смешно. И даже уже не важно, что там будет дальше, надо просто перестать страдать фигнёй и выбросить к чёртовой матери китайский халат. Вместе с поясом.
Она нетерпеливо освободилась от петли, спрыгнула со стула и, схватив надрывающийся телефон, рявкнула: «Ну чтооо?!» С той стороны испуганно ответили: «П-п-простите. Я ошиблась номером» - и положили трубку.
Анастасия
…Стук в стекло повторился. Вот ведь неугомонный! А она так и не решила, что с ним делать. Отключенные телефоны не спасли, придётся решать тет-а-тет – муза она или жена.
Анастасия повернулась на спину и вгляделась в потолок. Пенопластовые квадраты раздражали нещадно. «Ну что ж, Стёпа, - улыбнулась. - Не быть тебе строителем кораллового замка. Будешь делать ремонт у меня!» Встала с дивана и подошла к окну. Степан курил у подъезда.
Вероника. Страницы дневника
На вокзал добиралась в переполненной маршрутке (счастье, что уже без вещей!), по привычке поискала, где бы сесть. Мест не было, меня протолкнули в середину салона, где у окошка как-то бочком, неудобно, сидел священник. Как и положено - в чёрной рясе, с седой длинной бородой, широкий в плечах и поясе. Я кое-как пристроилась, а он вдруг встал и уступил мне место. Тут же поднялась женщина справа - выходить.
Мы сидели вплотную, я на его нагретом месте, а он - чувствуя свою огромность, жался от прохода ко мне - чтобы людям было удобно ходить. У меня возникло щемящее какое-то чувство уютности. Хотелось улыбаться. Я же не просто так ехала, я уезжала, и по делу тоже. И мысль, что это моё дело угодно Богу (ведь его наместник мне место уступил!), приятно грела. Дорога заняла минут двадцать; крайним зрением я несколько раз замечала, как священник на меня поглядывает. Интересно, что его во мне так заинтересовало?
Он вышел на одну остановку раньше, и когда мы уже отъезжали, я увидела его на тротуаре - он перекрестил меня…
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214102400027
Обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2014/10/24/27