Продолжение. Начало здесь: http://www.proza.ru/2014/11/12/954
Нырнули в бассейн. Открытый водоем в жаркий, солнечный день, пейзаж, в котором колосятся желтые поля пшеницы, невдалеке виднеются серые, старые горы и черепичные крыши, несомненно, «мечта поэта». Картинка, олицетворяющая спокойствие, негу, гармонию мирного бытия.
Вода чистая, прозрачная, холодная, из подземных источников-буйнаров . Хозяева дорожат имиджем своего «водно-рекреационного бизнеса», а потому не ленятся, периодически, полностью сливать бассейн, чистить и набирать его заново, как минимум, раз в три-четыре дня. Скважина своя, зачем экономить на спичках (точнее, на дизеле для генератора)?
Вечный кайф плавать не спеша, под негромкую музыку, наслаждаясь слабым ветерком над водной гладью, добрыми лучами солнца. А потом лениво читать книжку и пить пиво в тени широкого зонта с логотипами рекламы сербского бизнеса.
Только тарахтенье пары вертолетов высоко в небе, с ближайшего американского лагеря КФОР, да моторизованный патруль тех же суетливых амеров, кативших через деревню, напоминал обывателю о пост конфликтной специфике сельского пейзажа.
Димка с удовольствием проплывал двадцать-двадцать пять расстояний бассейнов, потом вылезал на бортик и вытянувшись на топчане под шезлонгом, расслаблялся, прислушиваясь к своим ощущениям. Наблюдал параллельно, как Зоран продолжает нарезать круги, причем тихо, почти бесшумно скользя по водной глади.
- Дмитрий, пошли, пива попьем, отдохни малость, - позвал русского визитера скучающий хозяин деревенского «центра развлечений» на воде.
Наконец, Зоран тоже завершил свой тренинг. Слегка отдуваясь и отфыркиваясь, он стал третьим в небольшой кампании полуденных сибаритов.
Разговорились. Оказалось, что парень был почти безвылазно в рядах спецподразделения сербской полиции в Косово, фактически, с начала тех самых албанских провокаций в 1997 году, когда обстановка в крае стала регулярно дестабилизироваться, все больше накалясь по воле опытных провокаторов-кукловодов.
Причем не только путем проведения массовых демонстраций протеста среди албанцев, но также посредством осуществления терактов против сотрудников полицейских подразделений Республики Сербия, ее регулярной армии. Приштинский корпус нес пусть немногочисленные, но каждодневные потери в жестоких столкновениях с боевиками УЧК.
- Как доводилось, тебе, Зоран, шиптаров пуцать ? – решился спросить Дмитрий.
Серб держит паузу. Потом, прищурившись недобро, уходит от прямого ответа.
- Зачем тебе нужны такие подробности, рус? Всякое бывало, я воевал в Косово, а не в уютном кабинете штаны протирал, понял?
Зоран закурил и отвернулся, давая понять, что тема разговора его не устраивает.
Ладно. Не станем лезть товарищу в душу. Не все отставники любят вспоминать свое боевое прошлое.
- А сейчас кем работаешь? – поспешил Дима с более нейтральным по сути вопросом.
- Я на пенсии. В Косово приезжаю родственников жены проведать, отдохнуть от суеты в деревенской тиши.
- Ты не боишься, что тебя здесь когда-нибудь арестуют, за решеткой придется сидеть, словно бедному жирафу в зоопарке?
- Чего ж бояться? – искренне удивился Зоран. - В самом Гнилане я никогда не бываю. А сербы в деревнях своих соплеменников никому не сдадут. Ни шиптарам, ни КФОРу, ни вашему УНМИКу .
Мужчины замолчали, задумчиво дымя сигаретами. Димка, потягивая холодное пиво, вспомнил пару недавних визитов в Приштину, когда ему довелось побывать в здании муниципального суда.
- Зоран, ты Приштину хорошо знаешь? В центре, рядом с супермаркетом, восстановлен дом с офисами местной косовской «фемиды». В его холле висят многочисленные фото албанцев, которые подвергались пыткам при режиме Милошевича. Точнее, на их телах зафиксированы, сняты следы побоев, полученные в полицейских участках. Я так понимаю, тебе с коллегами довелось внести достойную лепту в задержание непримиримых?
Серб недобро усмехнулся.
- Ты хочешь подробностей, рус? У нас ВОЙНА ЗДЕСЬ БЫЛА, схожая с той, что вы сами долго вели в Чечне. Один день в ней гибли сербские войники , полицайцы . Наутро мы оперативно вылавливали подозреваемых в нападениях албанцев, доставляя их в участок. Конечно, ракию или кофе с булочками им не предлагали на допросах. Все было жестко, грубо, бескомпромиссно. Я честно тащил свою служебную лямку. Мне не о чем и некого жалеть. Альтернатива была одна: или мы их или они нас отправляют на тот свет.
Димка не возражал. Ему не хотелось спорить, обсуждая принципы гуманизма, вряд ли приемлемые для войны. Тем более, перед глазами стояли фрагменты документального фильма, просмотренного вместе с хозяином дома, где проживал наш герой.
В кадре оператора видна прошитая очередями патрульная машина сербской полиции. Рядом уверенно позирующие албанские боевики со стволами. «Победители» набега хищно шерятся в видеокамеру. Объектив перескакивает на тела еще живых патрульных, выброшенные на дорогу. Контрольные выстрелы в голову….
Шел 1997 год. До натовских бомбардировок Югославии, казалось, еще целая вечность.
Бывший полицейский вдруг улыбнулся и посмотрел за спину Дмитрию. Вдоль кромки бассейна шла молодая сербка с маленьким мальчиком.
- О, моя жена дошла, - радостно воскликнул Зоран и моментально покинул свое кресло, давая понять, что неприятный разговор с русским окончен.
Продолжение следует.