Колпак от мерседеса

   
      Звонит мне как-то по осени из Германии мой близкий тогда по цирку друг Саня Калмыков и просит, чтобы я получил купленный им там «мерседес», а потом перегнал его в Москву.
— Саня, — говорю я ему, — получить-то я его получу — были бы документы, а вот перегонять твоего «мерзавца» — такая у него здесь «кликуха» — боюсь, я же никогда не водил такие машины, сам знаешь, сколько наших цирковых в этих иномарках на трассах небу колеса показывали. Кстати, здесь в Питере Саша Бондарев, он в иномарках разъезжает, позвони ему в гостиницу, попроси, и мы вместе перегоним.
В порту, среди большого количества западных автомобильных дворняжек, Санин «мерседес» выделялся солидно. На вид он был средних лет, в желтом перламутровом костюме и в черных мишленовских ботинках.
Сверкнув затемненными стеклами в платиновой оправе, вдруг стал вызывающе орать, когда я попытался открыть его дверь. Отключив сигнализацию, дежурный протянул мне ключи и пропуск: «Можете выезжать».
Покинув территорию порта, мы сразу взяли курс на Москву. Саша вел машину, а я был пасса¬жиром, и желания сесть за руль у меня не было, тем более мокрая, вперемешку со снегом дорога вдвойне опасна, особенно когда ведешь незнакомую машину.
Красная лампочка датчика бензина стала намекать на заправку, и мы вскоре остановились у бензо-колонки. Любуясь машиной, я вдруг увидел, что на одном колесе нет декоративного колпака.
—Саша, Саша, смотри, где-то колпак потеряли!
—Ерунда, — успокоил он меня, — подумаешь, колпак! Машину бы целехонькой доставить.
В следующий раз из Германии Саня позвонил мне весной.
—Деряба, — начал он сходу, — я здесь подумал, подумал и решил подарить этот «мерседес» тебе. Я себе поношенную «девятку» справил, мне пока хватит. Хочу, чтобы ты на красивой машине ездил, ты
такую машину давно заслужил. Все, привет. Обсуждению не подлежит. Через неделю я прилетаю в Москву, там встречаемся.
В московской нотариальной конторе Саня заполнял бланки, звонил в таможню, ездил в ГАИ, оплачивал квитанции, и только в конце долгого дня, пустотелая, неприветливая дверь нотариалки захлопнулась у нас за спинами. В документы с моими правами Саня вложил техпаспорт от «мерседеса» и аккуратно сложенную дарственную.
Колеся с цирком по Россиюшке, чаще на своей машине, чем на поезде, я любил подвозить людей,особенно старшего поколения. Они стоят на обочинах, голосуя встречным машинам. Я никогда не проезжаю мимо, но бывало, нет в машине места, и тогда обязательно жестами и глазами извинялся перед ними.
До Питера оставалось километров 150, когда я увидел на обочине старушку. Остановился.
—Ой, спасибочко, — засуетилась она. — Да дай же Бог тебе здоровья.
Две сумки и пакет я положил в багажник, а ее усадил на переднее сидение. Пока мы ехали, она рассказывала о наступившей нищенской деревенской жизни, и все же гордилась тем, что деревня отказалась продать свою душу городу. Еще жалилась на то, что раньше до города легче добираться было, хотя и машин было меньше, но водили их более добрые люди, а сейчас все эти американские слепые, они обочину не замечают. Прощаясь, она по привычке полезла в карман.
—Наталья Евстафьевна, не надо.
—Господи, да чем же мне тебя отблагодарить? Ой, хорошо, что вспомнила, там в багажнике остался пакет, в нем какая-то заморочина, на обочине нашла, из-под снега торчала. Возьми себе, дай Бог, пригодится.
—Ладно, Наталья Евстафьевна, спасибо. Конечно, пригодится.
Восьмой дом по Богатырскому проспекту давно спал, когда я подъехал к своей парадной. По радио «Маяк» зазвучала песня Сергея Есенина. Откинув спинку сидения, слушал песню, и вдруг вспомнил о старушке и о пакете, который она оставила мне. Я открыл багажник, взял пакет и вытащил из него тот самый колпак, который мы потеряли прошлой осенью.