Это объявление в «Вечёрке», перевернувшее всю ее жизнь, Лена увидела случайно. «Требуется няня по уходу за пятилетним ребенком. Достойная оплата гарантируется». Задумалась.
Она уже третий год работала штамповщицей на ламповом заводе. Работа была неинтересной, изнуряла своей монотонностью и однообразием. И мало оплачивалась. А тут – что-то совсем новое. И «достойная оплата». Отчего бы не попробовать?
Решила поинтересоваться.
Когда Лена вошла в дом по адресу в объявлении, ей сразу же захотелось в нем остаться. Массивные дубовые двери, уютная прихожая. Большие просторные комнаты, Хорошо натертый паркет. Красивая мебель. Все было нарядным, праздничным – как в кино. И в тех книжках, которые она так любила читать и перечитывать.
Ее встретила хозяйка - полноватая женщина, в сиреневом домашнем платье, цвет которого так шел к ее темным синим глазам с фиалковым отливом. Оценивающий взгляд был внимателен и строг. Но в приятном низком грудном голосе сквозила доброта. Она приветливо улыбнулась Лене и стала расспрашивать ее – о жизни, о работе, интересах.
Похоже, что скромно одетая девушка с серьезным взглядом серых глаз, расположила хозяйку к себе. Лена почувствовала это и тревожное беспокойство в душе чуть отлегло.
Хозяйка позвала сына: «Яник, посмотри, кто к нам пришел?» Из глубины квартиры выкатился русоголовый толстячок-боровичок с игрушечной машиной в руках. Широкая улыбка, открытый взгляд. Он потянулся к ней, показывая свое сокровище. Лена приветливо улыбнулась ему, усадила к себе на колени, и он стал увлеченно разговаривать с ней, забыв о присутствии матери. Малыш не хотел уходить от Лены, потянул ее показывать все свои игрушки.
Хозяйка молча наблюдала за происходящим.
Потом сказала: «Ну что ж, я рада. Оставайтесь. И только теперь представилась: «Ядвига Леопольдовна».
Рассказала об условиях работы. Лена была согласна со всем.
Жизнь ее переменилась. С завода она ушла. Там к этому отнеслись с неудовольствием, но, как бывшую детдомовку, выселять из общежития не стали.
Практически все свое время Лена проводила с малышом. В общежитие возвращалась поздно, лишь переночевать. Соседки по комнате к этому времени, как правило, уже спали. Лена была довольна. Ей так надоели их бесконечные разговоры о женихах, свиданиях. Слушать это ей было не интересно. О своем замужестве даже не задумывалась.
С ребенком она чувствовала себя хорошо. Как и другие няни, гуляла с ним по парку, катала на качелях, пела знакомые ей песенки, рассказывала сказки.
Старалась не командовать ребенком. Прислушивалась к его желаниям, стремилась его понять. Общалась с ним, как с лучшим другом, близким и дорогим ей. Он чувствовал, что новая няня всегда рада его видеть. Лена никогда не вмешивалась в те дела, какими был занят Яник, только наблюдала за ним. Тепло, с участием, говорила малышу: «Я знаю, ты стараешься. Я верю в тебя». Только, когда ему было особенно трудно, предлагала свою помощь. Говорила: «Давай попробуем вместе».
Из тех детских книг, что в изобилии были дома, Лена выбирала те, что могли понравиться Янику, и читала ему. Он с нетерпением ждал продолжения.
Лена приучала его и к выполнению пусть простых, но самостоятельных обязанностей. Ей удалось решить давние проблемы и с одеванием, и с кормлением. Секрет был прост: каждое самостоятельное действие малыша она поощряла похвалой, и делала так искренне, словно поздравляла сама себя. Все превращала в игру, в которой сама была активной участницей. И Янику это нравилось.
Секрет ее педагогики был прост: Лена очень хорошо помнила свое трудное детство. Жестокость детей и безразличие взрослых. И старалась вести себя с мальчиком так, как если бы на его месте была она сама.
Довольная Ядвига Леопольдовна прибавила ей жалованье. А как-то однажды, вернувшись с прогулки, Лена увидела красиво сервированный стол, с блюдом румяных пирожков, сладостями. Оказывается, хозяйка запомнила день ее рождения и решила устроить небольшой праздник.
Лене была приятна эта забота и внимание. Но больше всего ее взволновала ваза с фруктами: в ней лежали ярко оранжевые апельсины. В искрящемся хрустале они казались маленькими солнышками.
От такой красоты у Лены даже перехватило дыхание. Как в тот Новый Год в детском доме, когда к ней вдруг подошел Дед Мороз и протянул большой оранжевый апельсин. Почему-то только ей, одной из всех. И только у нее в руках вспыхнуло яркое, радостное солнце. Как это было здорово!
Лене непросто было жить в детдоме.
Она рано осталась без родителей. Отец, архангельский помор, рыбачил. Ей помнились низко висящие темно-серые облака, пронизывающий, сбивающий с ног ветер, далекие точки уходящих в море рыбацких судов.
Небольшое рыболовное судно, которое поморы, как в старину, называли «шнякой», в сильный шторм унесло далеко в море, и там оно затонуло. Отец не вернулся. А вскоре не стало и матери. В памяти надолго остался свет тускло горящей керосиновой лампы, темные суровые женские лица, причитания у образов соседки - бабки Матрены.
Никого из родственников у Лены не было, и потому она скоро оказалась в детском доме - далеко от своего поселка, в Ленинградской области. Там было много детей, много разных игр, интересных занятий. Но для Лены жизнь в детском доме обернулась совсем другой стороной.
Она была не такой, как все. С раннего детства одна ее ножка оказалась чуть короче другой. При ходьбе Лена прихрамывала. Сама она значения своей хромоте никогда не придавала. Привыкла и считала - ничего особенного. А дети на это обратили внимание. Стали дразнить «хромоножкой». Это обижало, она не считала себя хуже других. Слышать насмешки над собой было неприятно. Стала уклоняться от общих игр, стремилась побыть одной.
Так и росла - тихой, малозаметной, замкнутой. Танцевать она не умела и не могла, на дискотеки не ходила. Ни с кем так и не подружилась. И девчонки, и мальчишки считали ее скрытной, «себе на уме». Часто обижали.
Тогда, в тот Новый Год, Лена впервые ощутила себя счастливой. Апельсин в руках Деда Мороза, предназначенный для нее, навсегда остался в ее памяти, как крупица тепла в ее холодном и неуютном детстве.
Счастливой она почувствовала себя и в доме Ядвиги Леопольдовны. Ей было приятно видеть забавного, самостоятельного Яника и веселую, добрую Ядвигу. Всей своей душой и всем сердцем тянулась к ним.
Для нее, не имевшей ни родных, ни подруг, Ядвига Леопольдовна стала близким человеком. Многому научила ее. Как-то подарила ей красивую шелковую, «в точечку», блузку под цвет глаз. Лена обмерла. «Надо же, у моей матери была такая же, в точечку, только ситцевая». Прижала блузку к груди, нежно ее поглаживала, глаза светились благодарностью.
«Ну-ка примерь, покажись», - попросила Ядвига. Лена оделась, закружилась перед зеркалом и вдруг оступилась, чуть не упала.
«Вот какая я уродина!». Она чуть не плакала.
Ядвига подошла к ней, слегка подкрасила губы, умело подчеркнула контур глаз. Подвела ее к большому зеркалу.
«Посмотри на себя. Внимательно посмотри. У тебя ведь своя, особая красота, свой шарм. У других этого нет. Какие чудные глаза – в них глубина, и ум. А как манят! А фигура? Мне бы такую. А твои русые длинные волосы? Нет, не зря, Сергей Петрович заглядывается на тебя. А уж он-то знает толк в женщинах». Улыбнулась. Добавила: «А уж если кто полюбит тебя, то навсегда».
Сергей Петрович, муж Ядвиги Леопольдовны, был военным, генерал. Он по доброму, по отечески относился к ней. И она это чувствовала.
Эти слова вселили в Лену уверенность в себе. Словно забыла о своем недостатке.
А самое главное - Ядвига Леопольдовна помогла ей с получением собственного жилья. При помощи мужа добилась того, что Лене казалось совершенно невозможным, неосуществимым. Он сумел доказать, кому надо, что после детского дома Лена имеет право на отдельную жилую площадь, и в результате она получила ключи от однокомнатной квартиры.
Свершилась ее заветная мечта. Свое жилье, свой дом - это ведь полная свобода от чужих глаз. Она так устала жить на виду у всех, устала прятаться от не всегда доброжелательных людских взглядов.
Квартира была не новой, требовала ремонта. Лена сама отмыла ее, побелила. Долго подбирала обои. Почему-то хотелось, чтобы они были нежно-салатными, напоминающими пробуждавшуюся весеннюю зелень. Купила золотистого цвета диван и, в тон ему, - шторы.
Когда подобрала для кухни подходящий стол и два стула, напекла блинчиков с вареньем, и пригласила Ядвигу Леопольдовну на чай. Той все понравилось, но особенно – угощенье. Она была искреннее рада счастью Лены. По старинному обычаю «позолотила» углы деньгами и, уехала на поджидавшей ее машине.
Спустя некоторое время генерала перевели в другой город. Расставание с Ядвигой Леопольдовной и ее малышом было для Лены очень тяжелым. Горько плакала – ведь уезжали единственные близкие ей люди. Без них Лена почувствовала себя осиротевшей. Малыш-боровичок часто снился ей. «Наверно, тоже скучает», - думала Лена.
Прощаясь, Ядвига Леопольдовна дала ей совет: обязательно учиться. «Детей ты любишь, иди в педагогический. Ты умна, талантлива. Тебе надо расти. Все у тебя получится. А женихи появятся, отбоя от них не будет».
Лена решила последовать ее совету. Знала - плохого она не пожелает. Не возвращаться же на завод. Хватит, наштамповалась.
Позанималась, и действительно поступила в пединститут, стала студенткой. Жить на стипендию, даже с учетом отложенных денег, было трудно, и пришлось подрабатывать – сторожем на предприятии.
Студенческая жизнь Лене нравилась. Училась хорошо.
Общение с Ядвигой Леопольдовной, советы, задушевные беседы с ней помогли. Лена перестала обращать внимание на свою хромоту. Свободно общалась с сокурсниками, весело проводила с ними свободное от занятий время. Часто ходила с подругами в театр, посещала музеи – ведь педагог должен быть образован, должен много видеть и много знать.
Книги, казавшиеся ей особенно важными и нужными, покупала. Пришлось даже приобрести книжный шкаф. Ее квартира все больше обживалась. Покупки были редкими и тщательно выверенными. В своем уютном жилище она чувствовала себя хорошо и спокойно. Все в ней располагало и к занятиям, и к отдыху.
Новых институтских подруг Лена к себе не приглашала, боялась нарушить с таким трудом созданный свой собственный, личный мирок. Дома ей было хорошо и одной.
Время шло. Незаметно учеба подошла к концу. И вот она в школе, как настоящий учитель, преподает школьникам знания, и занимается их воспитанием.
Работа с детьми пришлась ей по душе. Она легко ладила и с ними, и с их родителями. Уроки проводила грамотно и интересно. Поначалу педагогический коллектив встретил ее настороженно. Отнеслась к этому спокойно. «Надо работать, а будущее покажет». И действительно, со временем завоевала расположение и учителей, и начальства - не только умением работать с детьми, но и своей безотказностью, желанием помочь коллегам, при случае – выручить их.
К этому времени Леночка превратилась в стройную, веселую, уверенную в себе девушку с умным взглядом серых внимательных глаз.
Как-то в парке застала Михаила Ивановича, учителя рисования из их школы. Он расположился там с мольбертом, писал пейзаж. То, что он нарисовал, Лене не понравилось. Яркая, еще сочная природа выглядела на его холсте серой и скучной.
Лена отважилась спросить: «Почему этот пейзаж», - она указала на картину,-«кажется далеким от того, что нас окружает?».
Художник грустно улыбнулся. «Так выглядит состояние моей души».
Он замолчал. Лена не уходила.
«Вы хотели бы научиться рисовать?», - спросил он. «Да, очень хотела бы».
У Лены действительно было желание самой попытаться воплотить свои чувства в цвете, в красках, выразить их так, как она воспринимала мир. Специальные руководства, книги помогали ей мало. А рисовать так хотелось!
«Приходите ко мне на занятия. Чтобы рисовать, надо учиться. С самых азов. Рисунку, перспективе. Умению видеть свет и тень».
Лена последовала его совету. Основы рисования усвоила на удивление быстро. А через некоторое время начала рисовать уже не с натуры, а то, что часто виделись ей в мечтах. Яркие, сочные цветы.
Писать стала сразу маслом, действуя пока наощупь, методом проб и ошибок.
Много раз приходилось все переделывать. Она терпеливо добивалась нужных оттенков, способных передать нужное настроение. Нравился сам процесс живописания. Краски зачаровывали ее. Поражало, как один только мазок мог изменить все впечатление от картины.
И – у нее получилось! Большое маковое поле с яркими, живыми цветами. К ним так и хотелось дотронуться, прикоснуться.
Занятие живописью украсило ее жизнь, но чего-то все же не хватало. Захотелось увидеть красоту мира.
По туристической путевке в осенние каникулы Лена слетала в Венецию. Город потряс ее своей красотой. На площади Святого Марка она любовалась золотыми куполами Базилики, знаменитой колокольней. Проплыла на гондоле мимо прекрасного Дворца Дожей, белокаменных соборов. Долго стояла на Мосту желаний. Загадала и свое. Вечером, отделившись от группы, немного побродила по узким улочкам города, восхитилась яркостью витражей. А на следующий день с помощью гида нашла росписи Тинторетто, знакомые по репродукциям.
Из галереи Уффици, во Флоренции, не вылезала целый день. Разве она могла представить, что своими глазами увидит «Покаяние» Леонардо, «Автопортрет» Рафаэля с его живыми, всевидящими глазами, портреты Рембрандта и Рубенса? Снова и снова возвращаясь к этим полотнам, а в особенности к прозрачной, наполненной глубоким смыслом «Весне» Боттичелли, открыла для себя, что мастера живописи совсем не скрывали диспропорций и даже отдельных дефектов человеческого тела. Оказывается, для них это не так существенно. Главным было возвышенное, поэтическое отображение душевного мира героев, их грации и изящества. Испытала настоящее потрясение от созерцания нежности, целомудрия и проникновенной любви. Это был поистине мир прекрасного!
В кафе, куда зашла отдохнуть и перекусить, насладилась свеже выжатым апельсиновым соком. Ярко желтый, восхитительного кисло-сладкого вкуса, он придал ей сил и бодрости.
Домой Лена вернулась в приподнятом настроении.
Поняла, что есть в жизни высокий смысл, смысл творения с любовью ко всему человеческому.
А в душе появилось неясное предчувствие, что впереди ее ждет что-то радостное и прекрасное. Жила этим ожиданием.
Приближались рождественские и новогодние праздники. Валил снег. В оранжевом свете уличных фонарей его крупные хлопья выглядели очень нарядно, словно падающие с неба мягкие елочные игрушки. На улицах царило оживление.
Лена стояла в очереди за апельсинами. В ожидании она обратила внимание на коренастого морского офицера, молодого, в новой, с иголочки, форме, которая ему очень шла. Уже нагруженный пакетами, он пытался найти свое место в очереди. Лена озорно мигнула ему, приглашая встать перед ней. Он быстро сориентировался и пристроился рядом. Купил апельсины, но нести их ему было неудобно. Он уже был перегружен покупками, все в его руках грозило вывалиться. Лена помогла ему - предложила свой пакет, который ей был не нужен.
Она не узнавала себя. Так свободно, легко и весело общаться с мужчиной, да еще молодым и красивым – раньше она не позволила бы себе такого никогда. И никогда еще ей не было так хорошо.
Из магазина они вышли вместе. Снег прекратился. Подмораживало. Он заметил, что она прихрамывает – поскользнулась, и чуть было не упала на ровном месте. А она, не обратив на это внимания - забавно, со смешными подробностями рассказывала, как он выглядел в магазине со своими пакетами. Он весело рассмеялся и неожиданно попросил разрешения проводить ее.
Это было действительно неожиданное решение, потому что его ждала невеста. Но ему почему-то захотелось проводить именно эту, веселую, отзывчивую и непосредственную девушку, общение с которой рождало симпатию и интерес.
Невесту нашли для него родители, так как его ждало распределение в часть, куда надо было уехать уже женатым.
Лена не смогла ему отказать. Ей тоже хотелось продлить начавшееся общение.
Осторожно поддерживая Лену за локоток, он рассказал ей, что окончил Военно-морское училище, скоро отправляется по месту службы в Северодвинск. «Север – это моя родина», - грустно ответила ему Лена.
Ей не хотелось отпускать его. Вместе было так хорошо.
Из вежливости, не рассчитывая на согласие, пригласила его к себе выпить чаю. Неожиданно согласился. Коротко представился: «Сергей». «Лена», - ответила она. Молча открыла дверь.
На Сергея пахнуло таким знакомым и таким родным запахом, что он даже зажмурился. Так вкусно пахло только теми мясными пирогами, которые пекла дома его мама. Мать всегда готовила то, что он особенно любил.
Сергей огляделся. В комнате светло и красиво. Много книг и цветов. Вдруг его взгляд упал на картину - большое маковое поле. Оно казалось ему таким ярким, живым и естественным, что захотелось потрогать цветы. И он протянул к ним руку. Они оба рассмеялись.
Им казалось, что они знакомы давным-давно. Лена поила его чаем с пирогами, печь которые научила Ядвига. Веселые чашки цветом напоминали весеннюю траву. Из таких же он любил пить чай у себя дома.
Лене было легко с ним.
Она увлеченно рассказывала ему о школе, о своих учениках, о поездке в Венецию, о картинах великих художников. Сергей слушал с интересом, вникал в детали. А Лену не покидало ощущение, что знакомы они давным-давно. Только не призналась, что маковое поле написала сама - постеснялась.
Ушел Сергей от Лены поздно.
Лена подумала - вот и случилось то прекрасное и радостное, чего еще никогда не было в ее жизни. К ней в гости пришел свой, понятный, простой и интересный человек. О таком она не могла и подумать, привыкла довольствоваться малым. Счастливая, она быстро и крепко уснула.
Весь следующий день Лена вспоминала Сергея. Перебирала в памяти их разговор. Грело ощущение возникшей между ними душевной близости.
И не удивилась, когда он пришел к ней снова. Но почему-то растерялась, смутилась и покраснела. Наскоро заколола шпилькой распущенные волосы. Пригласила на кухню, где допекала блинчики. На кухонном столе в красивой вазе оранжево пламенели апельсины. От их вида было солнечно и радостно.
Лена легко двигалась по кухне, но вдруг споткнулась. «Простите, я чуть прихрамываю», - призналась она, - «это с детства».
«А это вас смущает?» - ответил Сергей. «Мне как раз нравится. Походка у вас необычна, но по-своему даже изящна».
Лена посмотрела на Сергея с благодарностью. Глаза ее были полны слез. К чаю подала блинчики.
На этот раз больше молчали. Когда она повернулась, чтобы взять чайник, ему бросилось в глаза светлое облачко ее наполовину распустившейся прически и нежный завиток на шее. Захотелось поцеловать ее, прижать к себе.
Сергей стремительно поднялся. Почувствовав это, Лена обернулась. В ее серых, вдруг потемневших глазах возник немой протест такой силы, что он остановился. И вскоре ушел.
Лена расстроилась. Ничего не понимала. Неужели у него к ней могут быть какие-то чувства? А невеста?
Эту ночь она совсем не спала.
Не заснул и Сергей. Чувство близости, возникшее у него всего несколько дней назад, и влечение к Лене только усилились.
Он чувствовал: она – своя. Без нее не сможет. Но протест Лены встревожил, не давал покоя.
На следующий день он уже стоял у ее дома. Дверь была закрыта. Поджидал у подъезда.
Когда она появилась, усталая, в короткой шубке, с тяжелым портфелем, задумчиво и осторожно ступающая по льду - острое чувство любви и нежности вспыхнуло в нем с такой силой, что он бросился к ней. Не стесняясь прохожих, прижал ее к себе и поцеловал.
«Выходи за меня замуж», – услышала Лена.
Она растерялась. Сердце гулко ухнуло, затрепетало, всю ее обдало горячей волной. Портфель с тетрадками выпал из рук.
«Ты согласна?» - спросил Сергей.
Она молча положила голову на его широкую грудь. Вспомнились слова Ядвиги - «А если полюбит - то навсегда».
Через неделю Лена вместе с Сергеем улетала в Северодвинск. На руках у нее был большой пакет с апельсинами.
А через два года в Северодвинске открылась выставка произведений молодых художников города. Среди участников была и Лена.
На торжественном открытии этого вернисажа, среди других авторов, гостей встречала красивая, уверенная в себе молодая женщина. Рядом с ней радостно улыбался морской офицер.