Пришлось устроиться Авдею в соседнюю область на лесозаготовки. Уж возвратиться бы пора, но пришла новость из лесных краёв: придавило мужика деревом и вот-вот помрёт.
Василисе бы съездить попрощаться с мужем, но не на Баюшку же ребятёнков и хозяйство оставлять – отказалась от затеи…
Весна настала, а с ней забот прибавилось. Огородец засадить овощами разными, да с картошкой мороку сладить.
Где-то сама через силу, где-то соседи помогли. Одолела огородную напасть баба. Но передыху нет – сенокос начался. Сперва колхозные луга обиходить надо, а уж потом своим покосом занимайся.
И во всём одна. Баюшко около неё вертится с кем-нибудь из ребят, но больше помех от них нежели помощи.
СНОП
Баюшко глядит на бабу Василису и злится на себя, что помочь ничем не может. Вон соседи уж стога сметали почти, а у них лишь луг окошен.
Глядел Баюшко на мужиков да и решил подойти к ним – может, мол, научусь как они ловко сено складывать.
Ходит без дела Баюшко меж работающих. Одного похвалит, другого укорит, а ответно получает то вилами вдоль хребта, то граблями по башке. Ему же и это внимание в радость – спина казённа, голова мякинна.
Однако, если по мякинной башке граблями огреть, то и в ней может умное появиться. Уже не нахваливает работников Баюшко, а перебражается перед мужиками, мол, с умом всё можно сделать.
Мужики отдохнуть сели, «ампирализьм американский» обсуждают. На Баюшку цыкают.
– Отстань судорожный…
– Не лезь к людям пуста башка…
– А я и не лезу… Токо вам с тем «ампирализьмом» ни чё не сделать, а я могу…
– И чё могёшь?
– А вот к примеру… – голову задрал, а по небу облака плывут. Пальцем указал на них. – А вот могу на их сноп закинуть.
Смешались мужики от такой наглости. Слово за слово, по рукам ударили: коли забросит Баюшко сноп на небо, то мужики, «чё скажошь, то и сделаем»; а, если не получится, то хвастун всю «кумпанию мужиков угошшаёт, хто присутствовал при споре».
– Токо одно условие… – оговаривает Баюшко. – Не с каждого стога может получиться заброс, а лишь с того, который «на земном магнетизьме» поставлен.
Мужики дураками не желали выставляться перед куклой, согласились, что «магнетизьм – штука особлива» и стали выспрашивать, где тот «- изьм» находится?
– Ак сейчас… – Баюшко ивовый прутик срезал. Кору с него содрал и вершинку вичи в кулаке сжал – получилась лоза, с какой лозоходцы руду искали в старые времена. С поисковым инструментом в руке через покос Василисы пошагал.
Посреди луга свернуло насторону лозу – знак, что здесь и находится «магнетизьм». Мужики удивились такому, а Баюшко знал от Авдея, что раньше в этом месте была овинная погребушка. И однажды в яму трактор перевернулся. Его вытаскивать не стали, а заровняли землёй, чтобы Председатель не увидал. А сами слух пустили – цыгане угнали. Раньше, дескать, лошадей уводили, а когда тягло тракторами заменили, то и гулящие переиначили воровство – стали технику колхозную воровать.
– Этта! – ткнул вичей Баюшко в землю перед собой.
Мужики затылки почесали да за дело принялись. Баской стог получился.
Работу закончили, полюбовались ладным творением рук своих. И про затею вспомнили. К Баюшке – стог-то готов.
– Показывай чудеса свои…
– И облака, вонышь, пока не разогнало…
Баюшка не отнекивался, мол, враз совершит обешанное. Даже на стог взобрался и оттуда кричит мужикам.
– Сноп-от давайте! – А сам прилёг брюхом к солнцу, что солнечного питания набраться – подустал что-то.
Мужики возле стога озадачились – где взять сноп, если до жатвы ещё месяц? Вроде и не проиграли спор, но и не выиграли. А в голове уже держали, что складчина будет, что ухи похлебают да песни попоют душевно.
Тут ещё бабы подошли. Узнали, в чём дело, костерить непутёвых своих мужиков стали. Мол, мякинна башка их вокруг пальца обвела. Однако злились для порядку лишь – понимали, что всем миром доброе дело сделали.
– Ак сами угощение себе и сладим… – порешили, а Баюшке крикнули, чтоб спускался со стога. – Чё напрасно на солнышке-то прохлаждаёсся…
Кто-то из мужиков за бредешком сбегал. Один раз по заводи пруда протащили его, целое ведро рыбы попалось…
Час не прошло, уха готова.
Только расселись возле стога на травке, появился хозяин – Авдей! Не сразу его признали в хромом мужике со шрамом на щеке – борода едва прикрывала рану.
Двойная радость всем: к редкому празднику ещё и такое чудо!
Рассказал Авдей о своих злоключениях на лесоповале.
– В жись больше не уйду из дому… – когда же узнал про «магнетизьм», смеяться стал, но не зло. А, посмеявшись, про трактор напомнил…
Народ после складчины разошёлся. И Авдей с Василисой в избу направились, чтоб ребятишек порадовать возвращением отца да гостинцами…
Мужик с бабой спать ушли в клеть, а Баюшко робят на полатях стал убаюкивать. Они уже ждали, когда им очередную сказку Баюшко расскажет.
Поднялся нянька на печь, глянул на ребятишек.
«Ровно, снопы… – подумал. – Так и закинул бы их, как даве… – но осадил себя, – куда мне худосильному…»
Быстро печаль отогнал и уже к ребёнкам обратился с пояснением, относящимся больше к самому.
– Эть не в жилах сила, а в характере да дружбе…
Ребетня не поняла Баюшкиной истины.
– Ты ет про чё, Баюшко?
– Мы ишшо маниньки, штоб с характером…
– Ак тогда слушайте… Про Опёнка-то помните? Это, оккурат, характер… Когда не боишься на мир глядеть…
– А про дружбу?
– А про дружбу друга сказка…
КОЗЁЛ И ЗАЯЦ
Подружились Козёл и Заяц.
Вот как это случилось…
Поздней осенью за три дня до Сергея Капустника (восьмое октября – в это день принято убирать капусту из огорода) прокрался в огород Заяц, чтобы насытиться вкусным овощем перед долгой голодной зимой.
Кочан капусты грызёт и слышит – идёт кто-то со двора.
Испугался, под кочаном в клубочек свернулся и лежит: ни жив, ни мёртв. Только уши слегка подрагивали.
А шаги всё ближе, ближе.
Заяц уж с жизнью мысленно распрощался, но перед погибелью всё же отважился глянуть: от кого смертушку примет.
Глаз приоткрыл, потом второй. Мордочку из-за кочана высунул и первое, что увидел – рога, а после рожу бородатую...