Это введение нам преподавали на первом курсе журфака. Преподавала цветущая сангвихолерического типа симпатичная женщина, влюблённая в апокрифическую литературу. "-Вслушайтесь, мать ЗАСПАЛА своего ребёнка. Какое слово придумано - ЗАСПАЛА!" Зто из истории об истории суда царя Соломона.
А мне было нелитературно жаль задавленного во сне матерью ребёнка.
На прощание преподавательница устроила устный экзамен. Мне попалась
ординарная тема. Театр древней Греции, жанры, произведения, авторы. Спокойно собрался выстроить порядок ответа, а нету! Ничего! А было же. И- пусто.
Потом пришло, но не то. Песня Михаила Анчарова "38"
Не то весна, не то слепая осень,
не то сквозняк, не то не повезло...
Пора Эсхила путать с Эмпедоклом,
пора Джульету путать с Мазина,
мне тыщу лет романтика подохла...
Когда земля, как сад благословенный,
начнёт рожать людей, а не скотов...
-Вы готовы к ответу?
Я решительно встал и бросился в пустоту, выдёргивая по ходу из воздуха аргументы и факты. "Театр родился вовсе не в древней Греции". Встретил любопытствующий взгляд преподавательницы, но меня уже несло. В пещеры
палеолита, к наглядным нарисованным пособиям на тему охоты, к коллективным танцам, закрепляющим коллективный дух и порядок взаимодействия, К превращению
обучающих танцев в ритуальные и ...
-Хватит, садитесь.
? Продолжаю стоять.
-Садитесь, ставлю вам пять.
Я как стоял, так и сел.
ВВЕДЕНИЕ В ПРИХОЖУЮ
Мой однокурсник, небольшого роста неупитанный и оттого быстро хмелеющий
Боря Рицков был замечательным человеком. Заметил и особенности Великих:
У Великих губа не дура,
свято чтили они обычай:
что ни женщина, то Лаура,
иль, по крайности, Беатриче...
Уже забыл, как звали его миниатюрную благоверную.
Как-то Боря затащил меня в здание союза писателей. Прихожей служил большой квадратный зал на первом этаже.
Боря оставил меня в зале и пошёл разбираться с зав.отдела поэзии
по поводу покушения на соблазнение своей супруги. Людей в зале было, и мне не было скучно. Напротив через зал в группке людей выделялся шустрый бывший военный лётчик литературный критик Ушаков. Его любили за то, что он умел извлекать из словесного навоза радужные перламутровые шарики. А перлы это, или нет, решали более высокие партийные инстанции.
Заметив мой взгляд, Ушаков пересёк, прихрамывая на раненую ногу, зал и крепко пожал руку, заодно поинтересовался, встречались ли мы раньше. Занял ему трёшку, и он вернулся к своей компании.
А по широкой лестнице со второго этажа медленно, с остановками спускался большой высокий сиятельный мужчина с сияющей лысиной по фамилии Бендер, окружённый, как клушка цыплятами,начинающими литераторами.
Рассказывали, что ставший в одночасье с началом войны подозрительным и бесправным поволжский немец Бендер, уже что-то публиковавший, был сведён судьбой с полковником КГБ Георгием Брянцевым. Брянцев приютил бесхозного немца на своей подмосковной даче. И получился полезный для всех сторон симбиоз.
Брянцев снабжал Бендера интересной закрытой, но не секретной информацией, и тот писал по этим материалам книжки, выходившие в свет под фамилией полковника. "Кукла госпожи Барк", "Конец осиного гнезда" и другие.
Уже больной Брянцев завещал свою дачу Бендеру. Вдова Брянцева эту дачу отсудила себе.Легко. Но немец не сломался, и возродился из пепла уже в Ташкенте, где терпеливо ставил на крыло рождённых не ползать.
Боря на следующий после визита в союз писателей день выдал:
Вчера поведал мне словарь,
что старый термин "божья тварь"
был к человеку применим.
Сегодня всеми он гоним
как оскорбительный и ложный.
Всё верно. в наш двадцатый век
остался тварью человек,
но исключительно безбожной.