Лес утопал в потоках ночного дождя. Стихия с удивительной монотонностью сыпала с неба миллионы холодных капель, превращая деревья в хаотичную бурлящую массу. Луна изредка и лениво показывала из-за туч свое заспанное лицо, будто зная, что ее бледный свет сегодня уже точно никому не нужен. Вода лилась непрерывным потоком, не задерживаясь в кронах, ведомая известной силой исключительно к земле.
Там, в самом низу в подлеске, на серой прошлогодней листве лежал рыжий хвост. Мех уже основательно намок и, подобно все тем же листьям, походил на свалявшуюся, но нервно подрагивающую массу. На другом конце хвоста сырой черный нос безостановочно тянул воздух, силясь выхватить из буйства ароматов влажной флоры то, зачем он сюда пришел в эту промозглую ночь. Черные щелочки глаз, пытаясь помочь носу, безуспешно буравили ночь. Впрочем, зрение тоже не особо помогало – блеск сырых листьев колыхался вокруг – казалось, весь мир вокруг состоит лишь из влажных вспышек. Последней надеждой была два черных торчащих уха – лишь они улавливали среди окружающего безумия осторожные шорохи и редкие попискивания – да ,мышь была где-то рядом. Лис неоднократно видел ее именно здесь, но, она оказывалась всегда проворнее. Всегда, но только не сегодня.
Он пришел сюда сразу после заката – поначалу, дождь ловко скрывал следы и помог лису слиться с окружающим ландшафтом, но сейчас он порядком надоел. Шерсть промокла насквозь и уже неприятно холодила нутро, а редкие капли, стекавшие с нижней ветки попадали ровно в черную мочку носа – это жжжжжжжутко раздражало и всякий раз мешало сосредоточиться.
Время неумолимо текло. Вообще, лисы редко следили за временем, но окружающая атмосфера все меньше располагала к охоте – теплая темнота норы манила куда больше. От этой мысли внутри что-то заурчало – лис замер, он боялся спугнуть жертву, иначе все напрасно, все в пустую. Приступ голода прошел, но, словно в насмешку, где-то в холке, разбуженная внезапным потопом проснулась блоха. Мелкая назойливая тварь, боясь преждевременного утопления, пыталась покинуть лиса и отправилась в поход к кончику лисьего носа. Не известно, какой инстинкт ей двигал, но она упорно пробивала себе путь через свалявшуюся мокрую шерсть. Лису стало невыносимо тоскливо – вся охоты могла пойти, извините, псу под хвост из-за какой-то невидимой букашки. Он напрягся и, сдерживая неприятную дрожь, стал еще настойчивее слушать ночь – хвост тем временем уже жил своей жизнью слегка стучал по листве. Глупая блоха, тем временем, уже выписывала круги где-то в районе уха. Кап! На нос упала очередная капля.
Лис постарался сосредоточиться на мысли о мыши, а еще на том, что если блоха доползет до носа, то ее можно будет смахнуть языком. Кап! Казалось, вода уже наполняет череп и мешает следить за ночью. Лис уже ненавидел мышь. Блоха, видимо, совсем запутавшись, повернула обратно и снова лезла через холку, но, уже в сторону хвоста. Стало полегче. Кап!
Два черных круглых глаза смотрели прямо на него. Неожиданно, лис позабыл и о блохе, и о капле, и о дожде и о лесе. Он боялся пошевелиться и вздохнуть, боялся обнаружить себя, хотя мышь смотрела именно на него. Мокрый зверек казался до безобразия крошечным. Поднявшись на задние лапы, он настороженно тянул воздух и шевелил тонкими усами. В холке очень больно кольнуло, но лис даже не моргнул.
Мышь выжидала. Мокрая рыжая масса казалась безжизненной. Мышь опустилась на все четыре лапы и лис с огорчением понял, что упустил, возможно, самый удачный момент. Где-то вдалеке раздался шорох и, словно разбуженная, из-за тучи показалась Луна. В этот момент лис понял, что уже не контролирует себя, что почувствовала мышь – неизвестно.
В ту же секунду между лап что-то коротко пискнуло, а так как лисьи когти были даны не ради того, чтобы по деревьям лазить, а для охоты, писк этот был последним. Еще секунда и довольная лисья морда с мышиным хвостом между зубами уже щурилась на холодный диск Луны.
Время дождя прошло и лес искрился своей чистотой и тишиной. Воздух был настолько свежим, что, казалось, должен светиться. Ветер высоко в небе гнал густые, но уже очень легкие тучи в прорехах которых иногда то тут, то там вспыхивал белый шар Луны, подобно светлому пушистому кончику лисьего хвоста.