Человек - радиоактивен. Если, кто думает, что человек - это что-то вроде свинца или олова, то он заблуждается. Сильно заблуждается, очень сильно, можно сказать, жестоко.
Как и обогащенный уран, человек - довольно вредная и опасная сущность. Жестокость и агрессия - такая же барьерная функция организма, функция защиты, обеспечивающая наше здоровье, как иммунитет, как кожа, дыхательная система, печень, почки. В сущности агрессия - это и есть наши социальные доспехи, социальный иммунитет, который сотни тысяч лет вырабатывался в процессе видового выживания хомо сапиенс.
Надежды на то, что агрессии в нас поубавится, или на что, что ученые медики когда-нибудь научатся "вырезать" ее из нашего генома, как аппендикс, все это - утопия. Более того, чувство любви - не что иное, как сублимированная, перенаправленная, обращенная энергия агрессии. Все равно, что энергия атомного ядра, превращенная в свет и тепло.
"Был бы ты холоден, но ты - тепл", - говорил Христос. Потому и предпочитал обществу книжников и фарисеев - уголовников, мытарей и блудниц, а одним из главных отцов церкви, апостолом, назначенным. уже после земного пути Христа, стал Павел - один из самых жестоких преследователей христианства.
На примере литературы очень хорошо видно, кто мы есть. Взять, к примеру, героя "Войны и мира" Толстого Пьера Безухова. Как ни противоречив этот герой, как ни похож на дневники автора романа своей склонностью к духовным поискам, - он сильно проигрывает и Эдипу Софокла, и героям Шекспира, и Онегину, и Печорину, и герою "Записок из подполья" Достоевского. В Безухов нет энергии жестокости и агрессии, которую ему надо было бы обращать в энергию любви, а стало быть, нет и его самого.
Фото: бассейн выдержки АЭС - первый этап обращения с отработанным ядерным топливом.
P.S.
"Война и мир", безусловно, одна из величайших вершин литературы, и как раз поэтому, роман не однороден и гораздо больше обнажает свои несовершенства, чем какой-нибудь милый и во всем закругленный детектив. Одно из таких проседающих мест - как раз характер Пьера. Если открыть "Войну и мир" сразу после прочтения дневников Толстого, то можно отчетливо почувствовать, что все обаяние Пьера - это обаяние самого Льва Николаевича. Но Толстой, извините, не был Идиотом Достоевского, он прошел две войны, одна из которых была подобна тому кошмару, который происходит сегодня в Донецке. В молодости Толстой был изрядным пьяницей, азартным охотником и развратником. Кто этот милый миллиардер, этот фраер Пьер Безухов, я честно говоря не понимаю. И, в любом, случае, он рядом не стоит с Гамлетом и даже Онегиным. Образу Пьера, правда, очень способствуют сцены битвы при Бородино, но это субъективное видение, вплоть до мельчайших психологических нюансов, было "позаимствовано" Толстым у Стендаля - очевидца битвы при Ватерлоо. Толстой, впрочем, не стеснялся в этом признаваться, поскольку "это только бездарности заимствуют, а гении - воруют" (с).Как бы то ни было, Война и мир - великий роман, и Хемингуэй говорил, что он "побил" Тургенева и Мопассана, но ни что на свете не заставит его выйти на бой с Толстым, разве что он сойдет с ума или достигнет нечеловеческого совершенства. Хотя честно говоря, такие речи сродни признанию Сократа: "Я и сам не понимаю многое из того, что говорил великий Гераклит".