Юрчик.
Улица наша одним концом упиралась в лес, а в последнем к лесу доме жил Юрчик, заядлый охотник, рыбак, грибник, ягодник и, к тому же, отличный рассказчик. Удивляюсь, как язык повернулся назвать это строение домом: так домишко, избушка. Две комнатки, одна из которых спальня, а вторая и кухня, и столовая, и гостиная, и прихожая. А между ними – большая русская печь с лежанкой и полатями. Как по-настоящему звали хозяина мы, мальчишки, не знали. Звали как все: Юрчик, да Юрчик. А он и не обижался, хотя, по нашим понятиям, он был уже старым: лет под сорок. Сам Юрчик был под стать своему прозвищу: невысокого роста, суетливый, вечно какой-то растрёпанный. В то же время он успевал всё по дому делать и всегда с охотой откликался на любую просьбу соседей о помощи. У ворот, во дворе и огороде всегда были чистота и порядок.
Жена у Юрка была его копией: маленькая, подвижная, постоянно хлопочущая по хозяйству. Работала она учительницей младших классов. Своих детей у них не было, но ребятишек они любили и мы частенько, особенно непогоду гостили у них. Пока жена готовила к чаю какие либо постряпушки, Юрчик рассказывал нам о своих охотничье-рыбацких похождениях, не прекращая работы. А работа у него всегда находилась: то он чистил ружьё, то заряжал патроны, то ремонтировал рыбацкие снасти и приспособления, то чинил одежду, обувь и другую лесную амуницию. Часто он ремонтировал свой старенький мотоцикл. Мы даже не знали, работал ли он где-нибудь. Рыбачил он круглый год, Летом собирал грибы, ягоды и лекарственные травы, Осенью охотился на уток, глухарей, тетеревов и рябчиков. С выпадением снега переключался на зайцев и пушнину.
Из живности хозяева держали десятка два-три кроликов и около десятка кур. Ну, конечно же, кота и собаку-лайку. Но самое интересное то, что у Юрчика всегда были утки. И не какие-то там пекинские, а самые настоящие дикие утки кряквы. Каждую весну, в начале мая, Юрчик бросал всякую работу и бродил по озёрам и болотам в поисках утиных гнёзд. За несколько дней он приносил всегда двадцать утиных яиц, причём рассказывал, что никогда не разорял гнёзда, а брал из каждого по три-пять яиц. Из его рассказов мы знали, что кряквы несут до четырнадцати яиц. Яйца Юрчик раскладывал по десятку, в заранее подготовленные гнёзда в ящиках, садил в каждое по утке и ящик закрывал. Первые три-четыре дня он их выпускал трижды на кормёжку, затем ловил и снова закрывал. Птицы привыкали к гнезду и в последующие дни самостоятельно возвращались. Когда вылуплялись утята, Юрчик оба семейства пересаживал в большой вольер, где были вкопаны два больших корыта с водой. Через неделю воротца снимались и утиные выводки свободно гуляли по двору, когда хотели. Подрастающие перья на крыльях Юрок аккуратно подрезал. Я забыл сказать, что у уток крылья были подрезаны, и они летать не могли. К осени он отбирал трёх самых крикливых уток из подросших утят для охоты. Оставшиеся откармливались на еду или продавались охотникам.
В день открытия охоты на водоплавающую дичь Юрчик укладывал в корзины двух старых и двух молодых уток, ставил их в коляску, куда сама запрыгивала лайка, и уезжал до следующего дня. Возвращался поздним утром, вываливал добычу, кормил собаку и уток, заряжал патроны и заваливался спать на три-четыре часа. Затем сборы и очередной выезд. И так дней десять с редкими перерывами. Жена, возвращаясь из школы, ощипывала, потрошила и засаливала уток в деревянной бочке, а только затем занималась остальными делами. Примерно через две недели Юрчик звал нас на помощь. Нужно было промыть и прополоскать тушки для дальнейшего копчения. Коптил он двумя способами: горячим и холодным, но мы тогда не понимали разницы. Когда процесс копчения заканчивался (иногда через неделю), он опять приглашал нас и выдавал по одной утке, которую мы торжественно приносили домой.
Однажды, в начале июня, когда утята ещё были маленькими, Юрчик на рыбалке проткнул резиновую лодку и долго пробыл в ещё холодной воде, добираясь до берега. Попал в больницу и пробыл там целый месяц. Когда вернулся, первым делом заглянул в вольер, но увидел там только двух старых уток с подрезанными крыльями. Жена рассказала ему, что на днях во двор пробрался соседский рыжий кот и сцепился с их Васькой. Коты катались в пыли и дико орали. Утята перепугались, как-то почти одновременно взлетели и перелетели через забор. Она бросилась их искать, но не нашла ни одного. К вечеру утята не вернулись.
Юрчик долго переживал, но жену не ругал, за то что та не подрезала перья. То ли сказались последствия болезни, или что-то ещё, но он стал как-то чахнуть, угасать на глазах. В открытие охоты забрал уток, собаку и уехал на озеро. Утром собака вернулась одна. Она яростно скреблась в ворота, скулила и подвывала. Почуяв недоброе, жена разбудила соседа, тот завёл мотоцикл и они поехали к любимому месту охоты Юрчика. Собака бежала впереди. Юрчика они нашли лежащего у костра. Он уже был холодный.
В.Светашов.