Гл.1
В селе Кулибино начиналось обычное летнее утро: на заборах орали запоздалые петухи, хозяйки выпровожали подоенных коров в стадо, трактористы собирались возле конторы, чтобы получить наряды на работу, а солнышко стремилось ввысь, осушая травы от росы, чтобы люди по травяной влажности не успели определить о наступающем дневном пекле.
Кто его знает, почему село называлось "Кулибиным", тут и нету таких изобретателей. Ну разве что баба Матрёна, которая "изобрела" самогонный аппарат из здоровенного дедовского самовара, или старый Красуля, что своему правнуку смастерил велосипед из колёс сломавшейся тачки и деревянного корпуса бывшего штакетника. А вот - Кулибино и всё тут.
Ну это нынче неважно. Народ здесь проживает, как и везде: если горе у кого - бегут сочувствовать всей улицей, а уж случись празднику, тоже веселятся всем порядком.
Раньше столы накрывали прямо за двором и гуляли до утра, сопровождая песни и пляски незаменимой гармонью. А пусть завидуют соседние улицы!
В Кулибино ещё сохранились многие обычаи, что почитались издавна и передавались традициями из поколения в поколение. Не перевелись тут пока уважаемые бабушки, которые помнят свои детские колядки и запросто могут затянуть старинную песню, такую как:
"Через реку, реку
Лежала дощечка,
Доска дубовая,
Тоненька, гибкая;
По этой дощечке
Никто не прохаживал,
Никого не важивал.
Молодец тут перешёл,
Красну девку перевёл,
Переведши, целовал,
Тремя лентами даровал".
Эти бабушки норовили обучить такому же пению и внучек, те, пока были малы, вроде подхватывали и радовались, что бабули довольны и не скупятся на похвалы. Но потом внучки вырастали, всё чаще льнули к пацанам, коим щедрые родители приобретали "кассетники", на всю деревню извещающие зарубежную музыку, и на этом занятия оканчивались.
Старухи осуждающе поглядывали на молодые компании и покачивали головами, чему, мол, такие детей своих обучат?
Напрасно матроны сетовали, кое-что у внучек оставалось в памяти, поэтому их дети на Рождество ублажали "старое" население родительскими колядками:
"Приехали три короля,
Богу поклонились;
Теперь к вам приходят
Дом сей посетить,
Весельем одарить,
Просят доброго приёма."
Деды с бабками утирали набежавшие слёзы и только в этот Святой праздник соглашались - традиции вечны.
Для молодого кулибинского участкового, Сергуни Ростовцева, сегодняшнее утро начиналось не как обычно.
Он проснулся у себя в садочке, где почивал на раскладушке и некоторое время не мог припомнить, как он тут очутился? Вот то, что с кумом вчера выпивали, это сразу в памяти всплыло, а остальное...
"А, ладно, - подумал Сергуня, - небось опять от Полинки убегал. Ну что за жена такая крикливая и неугомонная? Ну можно думать я каждый день кума встречаю! Раз за всё время посидели, а пилила полночи."
Страж порядка вскочил на ноги и потрусил к туалету, на ходу изображая подобие зарядки.
Потом умылся прямо из кадушки, стоящей под виноградником, и направился в дом, где его ждал завтрак, а также с вечера выстиранная и выглаженная Полькой униформа.
Они с кумом вчера на мотоцикле за зайцами гонялись. Но, то ли заяц пошёл не такой, то ли "охотники" малость перебрали, да только косого ни одного не поймали, а вот акацию "обняли" мотоциклом.
Хорошо хоть отделались... Да ничем не отделались. Состояние не позволяло даже испугаться. Единственные неприятности - это разбили кумовский мотоцикл да Полька орала, как с цепи сорвалась, а так, всё нормально!
Сергуня специально гремел подвернувшимися на пути стульями, тарелками на столе, но Полина из спальни не показывалась. Обиделась. Сергуня не стал беспокоить её, решил, что прощение в обед попросит и отправился на работу.
Год назад кулибинскому участковому выдали тяжёлый мотоцикл с боковой люлькой, называется "Днепр", и теперь Сергуня не расставался с ним.
Нету на селе ни одного поля и не одной дороги, которые Сергуня не преодолел бы на своём "коне". А то, что вчера не взял его с собой на зайцев, за это Сергуня не мог сам на себя нахвалиться.
Ведь если бы разбил технику, то всё, никто б ему ничего больше не дал. И бегал бы потом на своих двоих, как вчерашние зайцы...
"Блин, у косого же четыре лапы... Может Полька права, насчёт "допился"?"
Не подъезжая нескольких десятков метров к участку, Сергуня с удовольствием отметил, что никого к нему нету: - "Вот и славненько, с часок перекемарю". - подумал он.
Поставив мотоцикл в тенёчек от раскидистой черёмухи, участковый отомкнул здоровенный замок массивной деревянной двери и, прошмыгнув во внутрь, быстро заперся изнутри: - "Блин, мотоцикл же выдаст! А, ладно, пусть думают, что я где-то рядом." - и Сергуня увалился на видавший виды диван, пружины которого тут же протяжно заскрипели.
Не успел и глаз сомкнуть, как услышал настойчивый стук в дверь, а затем и в окно.
- Ну, блин, не дают поспать, уже кого-то принесла нелёгкая. - проворчал страж порядка и поплёлся "отворять ворота."
На пороге стояла заплаканная бабка Карасиха. Вообще-то она Анна Ивановна Бочкина, а прозвище получила из-за своего мужа, Степана Фёдоровича.
Уж больно старик уважает рыбалку, не зависимо от сезона и погоды, за что и получил кличку "Карась".