- Все трое живут неподалеку друг от друга, - Бун показал собравшимся три маркера на карте пип-боя, - а это значит, что в случае чего, прийти на подмогу друг другу точно будет возможность. И еще, я считаю, что нам всем нужен какой-нибудь условный сигнал, если чью-либо группу перебьют.
- Согласен, - откликнулся возглавляющий отряд «красных беретов», лейтенант Коробец, - Предлагаю в качестве условного сигнала использовать огонь. В лагерях Чертей можно найти много досок, которые можно поджечь. Если таковой возможности не будет – поджигайте постройки или трупы, - с серьезным лицом закончил он.
Остальные участники зачистки согласно кивнули. Алу поморщилась, услыхав о необходимости поджога, но вовремя перехватила взгляд Буна, ясно свидетельствующий о том, что приказы лейтенанта не обсуждаются. Группа неспешно двинулась по направлению к развалинам Саут-Вегаса.
«Красные береты» шли, по большей части, молча, лишь несколько человек время от времени перебрасывались общими фразами. Лейтенант Коробец возглавлял шествие, Маленький Паршивец замыкал. Бун и Алу плелись где-то в середине, избегая смотреть друг на друга.
Словно заядлые спорщики, они ждали, пока кто-нибудь из них не сдасться первым. Но никто не сдавался.
Позади уже оставались фермы издольщиков НКР, когда внезапно раздался голос лейтенанта Горобовца:
- Мы приближаемся к сталолитейному заводу, где располагается, по последним данным, Нефи. Моя группа приготовилась идти за мной. Надеюсь, все из вас успели написать последние письма?
Алу кинула встревоженный взгляд на Буна. Его лицо оставалось непроницаемым, а глаза, казалось, вобрали в себя все холода Аляски.
- О каком письме он говорит? – тихонько спросила она идущего рядом с ней молодого сержанта с аккуратной темной бородкой.
- У солдат Республики есть так называемая традиция, - спокойным и размеренным тоном, точь-в-точь как у Буна, ответил тот, - написать последнее письмо родным. Если тебя убьют, то, при наличии трупа, конечно, это письмо будет отправлено семье погибшего. Или близкому другу. Неважно, в общем, адресату.
- Понятно, спасибо, - откликнулась Алу, вновь украдкой бросая еще более встревоженный взгляд на идущего поодаль напарника.
У него давно нет семьи и, кажется, никого не осталось из родственников. Только бывший лучший друг Мэнни в Новаке, но, по словам самого Буна, они не общались, по крайней мере, уже несколько лет.
Написал ли Бун свое последнее письмо, и, если да, то кому?
- Разделяемся, - хрипло скомандовал Горобец, когда они, после небольшой перестрелки с рейдерами, миновали мотель «Эльрей», также заселенный Чертями.
«Красные береты» перешли на бег. Бун, бегущий вместе с остальными, в последний момент обернулся и глянул на оставшуюся вдвоем с Паршивцем Алу. Девушка стояла, не обращая внимания на дергающего ее за руку хэндхантера, продолжая смотреть вслед убегающей группе. Снайпер коротко кивнул ей и, приказав себе сосредоточиться на задании, быстро нагнал свою группу.
Рейдеры, прячущиеся в руинах завода, практически сразу начали стрелять по солдатам. Большинство, уже успев накачаться наркотиками, палили мимо цели. Бун, быстро сообразив, что береты первого разведбата служат отличной мишенью, снял с себя головной убор и с быстротой касадора скользнул за отвесной участок полуразрушенной стены. Переложив снайперку на плечо, он напряженно всматривался в прицел, пытаясь среди броуновского движения людей на поле найти драйвера.
Ага, вон он, родимый!.. Как всегда, накачан психо, и летает по выжженному полю, размахивая своей клюшкой, словно бешеный яо-гай. Бун тихо матернулся, в очередной раз не сумев предугадать траекторию передвижения Нефи. Неожиданно, драйвер замер на одном месте, держа наготове клюшку и резко повернулся в ту сторону, где расположился Бун, чуть пригнувшись и неестественно приподняв голову, словно вынюхивающий зверь, а затем с прежней своей скоростью прыгнул, точно богомол, за спину одного из своих парней.
Бун убрал глаз от прицела, с ненавистью глядя вслед Нефи. Чертов сукин сын! Он опять сумел удрать!
«Красные береты» с громкими криками палили без разбора по Чертям. Во все стороны так и летели разгоряченные гильзы, слышался непрекращающийся треск автоматов. Бун решил попытать удачу еще один, последний раз. Если и в этот раз он промажет, то с честным словом оставит свой берет в лагере Маккаран.
Неожиданно, сбоку мелькнуло что-то яркое. Мелькнуло и ударило с размаху ему прямо в ногу, выжгло штанину и кожу до мяса, если не дальше. Бун, едва не выронив винтовку, резко склонился к раненой ноге, издав короткий страшный встрик. Краем глаза он заметил буквально в четырех-пяти метрах от себя пьяные глаза одного из Чертей. Трус, с бессильной яростью подумал Бун, трясущимися руками пытаясь заставить себя дотронуться до обожженной кожи с приварившейся тканью. Обкололся и сбежал от боя подальше, хотя имеет при себе лазерный пистолет, а теперь стреляет по нему!
Еще один лазерный луч сверкнул буквально в миллиметре от его плеча, чудом не угодив в Буна. Снайпер замер, полусогнувшись, а затем быстрым движением отстегнул от пояса боевой нож и с метнул в нападающего. Черт, издав хриплый ползадушенный вопль, выронил пистолет и, вытаращив глаза, ухватился обеими руками за рукоять ножа, торчащую у него между ребер.
Давай, дергай быстрее, и ты истечешь кровью, прежде, чем успеешь сказать «мед-х», с насмешливой издевкой подумал Бун, равнодушно глядя на беспомощные корчи рейдера. Сцепив зубы и крепко ухватившись за стену, он попытался было сделать шаг, но оказалось, что едва он наступал на покалеченную ногу, боль от ожога делалась и вовсе невыносимой. Ничего, он сможет!.. Снайпер, только из соображений чести, не подвывая от боли, рискнул было спуститься вниз, к товарищам, но неудачно поставил ногу. Соскользнув подошвой с осыпающегося края бетонки, он с громким воплем скатился вниз, сильно ободрав руки и отбив при этом все бока.
Поздравляю, солдат, это было ваше самое позорное и сокрушительное фиаско, мрачно поздравил себя Бун, чувствуя, что без посторонней помощи ему уже теперь точно не подняться. Сбоку замелькали чьи-то тени, над головой все раздавались крики и выстрелы.
Неожиданно, к носу подкатил тошнотворный запах давно немытого тела, рвоты и мочи. Бун, морщась, откинул голову назад, пытаясь понять от кого исходит такой аромат.
Последнее, что увидел за едва прошедший час бывший снайпер первого разведбатальона, была ослепительно-ярко блеснувшая на солнце клюшка со свежими следами крови и искаженное гримасой радостной ненависти лицо Нефи.
* * *
Какое-то время они шли молча, как и полагается хорошим профессиональным бойцам, держа оружие наготове. Хотя, вообще на территории Чертей лучше вести себя как можно тише.
- Эй, - едва слышно позвал Алу Паршивец, кивая в сторону огороженной территории, откуда доносился приглушенное собачье тявканье, - нам сюда.
Девушка кивнула и, чувствуя тяжелый тугой узел страха в животе, крепче сжала обеими руками пистолет. «Магнум» едва заметно дрожал в ее руке, норовя то и дело выскользнуть из взмокших ладоней.
Вайлит, по рассказам военных, была до крайности странной. В какой-то степени страннее самого Шеф-Шефа. В отличии от остальных Чертей, она жила обособленно, исключительно с собаками, которых, как издалека насчитала Алу, было семеро. Вайлит не особо раздумывала над тем, как устраивать собственный быт. Три ржавых заброшенных трейлера, выстроенных полукругом около небольшого возвышения с навесом, под которым виднелся единственный грязный матрац и пара ящиков, вроде тех, в которых НКР держит боеприпасы.
Алу быстро вскарабкалась на один из трейлеров и осторожно выглянула из-за него. Снизу до нее доносилось едва уловимое шипение оставшегося внизу Паршивца. Одетый в тяжелую броню, парень не мог себе позволить того же и страдал от одиночества. Ничего, перебьется, решила Алу, очень осторожно выглядывая из-за груды металлолома, наваленного на крыше трейлера.
Худая практически до костей грязная афроамериканка неподвижно лежала, распластавшись на земле. Около нее лежали, прижавшись такими же, как и у хозяйки, костлявыми боками со свалявшейся шерстью две дворняги. Еще одна нервно ходила взад-вперед около Вайлит, время от времени обнюхивая ее лицо и нервно поскуливая.
До того лежавшая неподвижно, словно труп, Вайлит вдруг резко дернулась, головой ударившись о морду собаки. Грязно выругавшись заплетающимся языком, наркоманка нетвердой рукой отпихнула от себя настойчиво лезущую к ней мохнатую морду и, кое-как перевалившись на живот, медленно поднялась на четвереньки. С пару мгновений онастранно подергивалась, точно через нее пропускали электрический ток, а затем блеванула, частично попав на одну из своих псин. Алу поморщилась, наблюдая за этим зрелищем. Вайлит же, проблевавшись, что-то нпромычала и на четвереньках подползла к лежащему неподалеку трупу одного из пропавших бойцов НКР. Кое-как вытащив из разбитого ботинка выкидной нож, она начала отрезать от его тела неровные темные куски мяса. Первые несколько она швырнула взрослым псам, нетерпеливо тявкающим и вьющимся около нее, а затем, отрезав от руки погибшего еще один кусок, без тени сомнения или отвращения положила его себе в рот. Алу быстро зажала рот руками, чувствуя, как съеденный завтрак вновь настойчиво просится наружу.
- Эй, пс-с! - раздалось внизу. Алу, как учил ее Бун, не меняя позы, повернула голову на звук и скосила глаза вниз. - Ну что?
- Все, э-э, нормально. - слово "чисто" как-то не очень подходило к данной обстановке. - У Вайлит и псов, походу, трапеза. Лучшего момента для выстрела не придумаешь.
Паршивец бесшумно снял с плеча винтовку и сосредоточено кивнул. В этот момент глядя на его напряженное хмурое лицо, Алу ни за что не дала бы ему меньше тридцати лет.
- Хорошо. - кивнул он. - Прикроешь меня сверху, если что.
Неожиданно посреди «двора» чертовки раздался взрыв. Комья земли, сопровождаемые шумом осыпавшегося песка, разлетелись в разные стороны, заляпанные кровью. Все семь псов Вайлит лежали вповалку. Какие-то отчего-то не умерли сразу и теперь лишь жалобно скулили от невыносимой боли. Когда дым рассеялся, Алу со своей позиции увидела, как Вайлит, свернувшись бубликом на окровавленной разрытой взрывом земле, крепко держит обеими руками и ногами также прижавшуюся от взрыва к земле Виолетту. Подняв голову, она заметила фигуру в тяжелой шипованной броне у входа в один из ее трейлеров и дико взвизгнула. Мгновенно почувствовав опасность, угрожающую стае и хозяйке, Виолетта вывернулась и со злобным рычанием кинулась, прихрамывая в сторону Паршивца. Тот лишь спокойно поднял на нее дуло автомата и спустил курок.
Алу спрыгнула с трейлера. Неудачно приземлившись, девушка сильно подвернула ногу и неловко опустилась на корточки, к счастью, не выпустив из ладоней "Магнум". Паршивец тем временем неторопливо обходил лагерь рейдерши, методично отстреливая один за другим ее псов. Алу тем временем медленно, почти с паническим страхом, приблизилась к Вайлит, сжимая обеими руками пистолет. Она впервые видела перед собой представителя Чертей так близко, и чувствовала себя как посетитель зоопарка, застывший около клетки со взбешенным животным.
Вайлит смотрела куда-то сквозь нее пустыми глазами. Худое грязное тело негритянки била сильная дрожь, между зубов медленно проступала наполнявшая рот кровь. Взрывом ей оторвало правую ногу и довольно сильно задело ребра. Наркоманка лежала, тихонько поскуливая, точно собака, беспомощно пытаясь сфокусировать взгляд, однако одурманенный наркотиком мозг не позволял ей это сделать.
Поврежденные ткани следует обработать спиртом или любым другим обеззараживающим средством, а затем зашить. Перед тем, как извлекать посторонние предметы из конечности, лучше наложить жгут. Ненадолго. Это позволит остановить на какое-то время кровотечение.
Чужой размеренный голос словно из ниоткуда зазвучал в ее голове. Будто кассетная запись. Алу нервно встряхнула головой и оглянулась на Паршивца. Тот, перебив собак и полагая, что Алу уже прикончила Вайлит, деловито обшаривал скромные запасы в лачуге рейдерши, бесцеремонно громыхая железными ящиками.
Внутреннее кровотечение начинается после травмы грудной, брюшной полости или черепно-мозговой травмы бледность покровов, губ и конъюнктив глаз, холодный пот, головокружение, жажда, частый пульс и дыхание.
Алу зажмурилась и вновь встряхнула головой. Голос внутри черепной коробки говорил все быстрее и, казалось, удваивался, превращая свой монолог в кашу из бессмысленных слов и терминов.
Наружные кровотечения бывают капиллярные, венозные и артериальные. Симптомы капиллярного кровотечения - она течет каплями или небольшой струей, часто останавливается самостоятельно. При венозном кровь темная, течет струей без пульсации, сама не останавливается. Артериальное кровотечение характеризуется ярко-алым цветом крови, вытекающей пульсирующей струей.
Перед глазами белыми вспышками проносились кадры из нарезанного кинофильма. Больничное помещение, отделанное битым кое-где кафелем. Люди на длинной больничной кушетке приходят и уходят. Руки вплоть до запястий измазаны кровью. Идет боевая операция, помощники приносят раненых. Их слишком много. Она ничего не успевает!
"Требуется срочная помощь, док! - третий голос, совсем молодой и испуганный. - У пациента интенсивный воспалительный эксудативный дерматит, высокая доза облучения!.."
Алу хрипло закричала и, направив на все так же извивающуюся на земле Вайлит дуло, выстрелила несколько раз в упор, раз за разом добивая ее, словно наркоманка была причиной голосов в ее голове, с каждой пулей сокращая ее жизнь и продлевая муки вплоть до последнего выстрела. Прямо промеж глаз.
- Стой, дура! - раздался ор взбешенного Паршивца. - Ты ей сейчас все е... расхерачишь, идиотка! Что я потом Датри понесу?!
Алу перевела дикий взгляд с истекающей кровью Вайлит на паршивца, затем на свою ладонь, сжимающую пистолет, и резко отбросила его, точно он был прокаженным. Отбросила и на ватных ногах опустилась на землю. Шум в ушах и белые вспышки перед глазами исчезли, и она перевела взгляд левее. В следующую секунду девушка с диким визгом вскочила на ноги и кинулась к Паршивцу, едва не напоровшись на мачете, который парень успел вытащить.
- Да что ты опять орешь, дура. - недовольно протянул он, отпихивая ее от себя. - Еще и наскакивает!.. Что ты смотришь на меня, как на врага народа? Да, я сейчас - да, вот прямо на твоих глазах - отрежу ей голову и уберу в твой рюкзак, потому что я с собой сумок не ношу. И не надо на меня так глядеть! Хотел бы я посмотреть на тебя, если вместо него, - он острием клинка указал на бледный до синевы растерзанный труп НКР-овца, - тут лежал твой «красный берет», и чертовка скармливала его своей животине.
Кажется, его слова возымели нужное действие. Истерика почти мгновенно прекратилась. Наконец-то, в кои-то веки, он сможет выбить себе отпуск, подумал Маленький Паршивец, резким отработанным движением вводя в шею Вайлит мачете и с силой надавливая на рукоять…
* * *
Остаток пути до развалин, где обитал Шеф-Шеф со своей братией, прошел для Алу в тягостном давящем молчании. Маленький Паршивец, как ни в чем не бывало, шел чуть позади нее, перекинув через плечо мешок с отрубленной головой Вайлит. Умом девушка понимала, что хэндхантер прав. Чертей нельзя жалеть. Они убивают, пытают, садистски мучают и насилуют людей, для них какую-либо ценность имеют только наркотики. Но все же, все же, все же…
Они остановились в конце небольшой выжившей группы первого разведбата, когда дошли до лагеря Шеф-Шефа, приблизившись ровно настолько, чтобы видеть расположение тройки браминов Чертей, но не быть замеченными рейдерами. Сильно прихрамывающий и, по видимому, до сих пор не заметивший ее Бун под командованием не менее раненого Горобовца вместе с еще двумя снайперами занять позицию. Три выстрела прозвучали практически одновременно, и три здоровенные туши браминов одна за другой тяжело повалились на землю.
- Хорошо, парни, а теперь тихо!.. – лейтенант быстро пригнулся, приподняв руку, призывая к тишине. «Красные береты» замерли, прислушиваясь к доносившемуся из развалин громкому, совершенно бешеному ору. Затем было отчетливо видно, как то с одной, то с другой стороны в воздух взметываются струи огня. Крики перепуганных поджаренных из огнемета Чертей смешивались с не менее громким криком Шеф-Шефа:
- КТО?! КТО УБИЛ КУИНИ?!
Из-за угла постройки выскочил один из рейдеров. Парень дико визжал и пытался на бегу сбить с себя пламя. Буквально уже через два шага он был снят одним из снайперов. Пуля попала точно в голову, и разнесла Черту едва ли не половину черепа.
- Приготовились… А теперь пошли, парни, пошли, - закричал Горобец, выхватывая автомат и, щелкнув затворов, побежал в сопровождении «красных беретов» в сторону источника бешеного разъяренного крика, - пошли, пошли, пошли!..
Серия из нескольких автоматных залпов, прогремевших практически одновременно, явно свидетельствовала о том, что сумасшедший повар закончил свою жизнь. Медленно шагая и стараясь не вдыхать запах жареной плоти, Алу, смотря под ноги и то и дело перепрыгивая через валяющиеся на земле тела и какой-то мусор, зашла вслед за бойцами НКР в остатки того помещения, где жил и, если здесь будет уместно это слово, творил Шеф-Шеф.
Двое солдат уже склонились над телом убитого, спрашивая у товарищей, нет ли у кого ножа. Решив повторно не смотреть на процесс обезглавливания трупа, Алу, встретившись взглядом с устало кивнувшим ей Буном, вышла на импровизированное пастбище Чертей и, внезапно, замерла, чувствуя, как все ее внутренности в одно мгновение собираются у горла, а в голове и глазах мутнеет.
Девушка резко вдохнула, с, казалось бы остановившимся, сердцем и округлившимися глазами глядя перед собой, а затем издала пронзительный протяжный крик, истошный, дикий, до срыва в голосе, до хрипоты, медленно седая на землю.
Она бы и упала прямо здесь, рядом с трупами застреленных двухголовых коров, если бы не подскочивший сзади Бун. Снайпер быстро обхватил ее за бедра и рывком поднял, не давая окончательно повалиться на землю. Он, шокированный не менее девушки, неотрывно глядел на то, что так напугало Алу, одновременно с этим крепко прижав к себе орущую напарницу.
- Не смотри туда, не смотри!.. – словно заезженная пластинка, повторял он, сам не в силах оторвать от ужасного зрелища взгляд.
Голоса молодого светловолосого человека была снята с трупа, очевидно, менее суток назад. Бледная кожа, закатившиеся глаза, искаженное предсмертной гримасой лицо и вываленный язык, впрочем, не создавали особых препятствий для узнавания. Алу, вырываясь и все продолжая кричать, почувствовала, словно где-то внутри нее разбили толстое стекло. Нет, не просто стекло, а целая оконная рама, сквозь которую быстро и стремительно задували ветра.
И вновь, словно в кадрах киноленты, перед ней проносились моменты, казалось бы чужой, но мгновенно узнаваемой жизни.
Смех и задорный крик «давай, догоняй». Большой город, выстроенный из кусков железа и остатков машин. Тонкое кривое дерево без листьев и с мертвыми выжженными ветвями с небольшим холмиком насыпи сразу под ним. Залитые закатным солнцем крыши какого-то незнакомого поселка. Бесконечная дорога, звуки стрельбы, запах воды. Вода. Бесконечная, до самого горизонта, река с прозрачной водой около берега. Огромный корабль с отломанным, наполовину затонувшим носом. Голубое небо над головой. Люди в здоровенной тяжелой стальной броне. Несколько мужчин в форме солдат НКР с характерным калифорнийским выговором. А затем долгое чувство тревоги, беспокойства. Равномерный стук колес по рельсам, тихонько раскачивающийся пустующий вагон. Огненное солнце Мохаве, долгие изнуряющие переходы. Дорога до сияющей в ночной темноте башне «Лаки 38», удар по голове. Бенни. Выстрел. Темнота.
И во всем этом безумии она, словно сквозь толщу воды, откуда-то издалека слышала тревожный, но в то же время ровный, успокаивающий голосу Буна, все так же повторяющий:
- Не смотри туда, не надо, не смотри, - шептал он, обняв девушку, которую била сильная дрожь, и успокаивающе перебирая ее волосы.
Алу с неимоверным трудом заставила себя оторвать взгляд от мертвой головы, воткнутой в кусок арматуры, тем самым сбив и еще сильнее заптав бешеный хоровод нескончаемых мыслей и уже не нужных ей к чертовой матери воспоминаний, и, всхлипывая, уткнулась лицом в плечо снайпера.
- Е.. его з-зовут Брайс, - стуча зубами, едва-едва сумела выговорить она.