Вылет задерживался. Модный тогда Кобо Абэ, роскошный томик, которого я взяла в дорогу, респектабельной обложкой вызывал завистливые взгляды проходящих пассажиров и навевал на меня невыносимую скуку "Человеком-ящиком". Несколько раз я открывала книгу, пытаясь углубиться в японскую философию, и, наконец, захлопнула её, решительно освобождаясь от поисков истины и правды, ограниченной стенами перфорированной коробки, с облегчением возвращаясь в реальный мир. Признаться, я искренне жалела, что журнал с Филатовским "Сказом про Федота-Стрельца..." лежал на самом дне затянутого ремнями чемодана.
Пассажиров было немного, и в просторном зале провинциального аэропорта среди кучек оживлённых провожающих они безошибочно выделялись рассеянным, чуть отстранённым от здешней суеты взглядом. Знакомое, "пограничное," состояние вокзала, когда ты ещё з д е с ь, а мысленно – т а м. Лишь стайка девчонок, по возрасту студенток, в узких джинсах и, хотя прохладно, лёгких разноцветных ветровках, с модными рюкзачками за спиной, дорожной сумкой, из которой выглядывали теннисные ракетки, с гитарой в чехле, волейбольным мячом в сетке, не подходила под это определение. Учебный год не закончен, очевидно, летят на практику, впервые без опеки родителей, хохочут не умолкая, всем существом своим, будучи уже, где-то - т а м.
Родители и бабушка, постоянно прикладывающая платок к глазам, провожают молодого лейтенанта, стройного и очень красивого в форме. Мама гладит его по волнистым русым волосам, чем приводит в смущение, заставляя бросать быстрые взгляды на девчонок.
Пожилая пара. Она в тёплой кофте пушистой ангорки. Нездорова. Он бережно поддерживает её под руку. Возможно, возвращаются домой после операции. А, может быть, провожает её в санаторий – пытаюсь я угадать.
Напротив меня опустились в кресла мужчина и женщина. Почему-то, интуитивно, не получается у меня назвать их "парой". Он лет сорока. Она несколько моложе. Не намного. Ухожена и красива. Особенно хороши волосы, очень пышные, рыжие, великолепного золотистого оттенка оранжевой настурции, выгодно подчёркивающие загар красивого гладкого лба, которого, наверняка, успело коснуться, недавнее южное солнце на побережье одного из далёких морей.
Ярко-красное лёгкое короткое пальто. Дорогие туфли на высоком каблуке, изящные ремешки которых перехватывают тонкую ногу чуть выше щиколотки. Хороший маникюр. Перстень с крупным прозрачным, чуть розоватым камнем на безымянном пальце правой руки. Кажется, несколько излишне, экзальтированна. Говорит, чуть заметно, картавя. Он восхищённо внимает, держит её руки в своих, поочерёдно, целуя каждый пальчик. Интересно, кто они? Явно, не муж и жена. Разговор на какую-то офисную тему.
У него внешность сотрудника какого-нибудь НИИ. Чуть заметные залысины на голове. Интеллигентен. Мягкая манера общения. Одет - в длинное светлое кашемировое пальто. Модный шарф с рисунком какого-то индийского мотива.
Кивнув своей спутнице, мужчина поднялся в буфет и, пока он отсутствовал, она сосредоточенно и деловито, вдруг обнаружив морщинки на челе, извлекла из сумочки на длинном ремне паспорт и один билет на самолёт, чем окончательно убедила меня, что мужчина лишь провожающий. Он вернулся с красивой коробкой конфет и был вознаграждён её обворожительной улыбкой.
Может быть, она его коллега по работе – пыталась я угадать – приезжала в очередную командировку, судя по небольшой дорожной сумке рядом с нею. А может, здешняя подруга уезжает ненадолго? Но то, что они давно в близких отношениях и расставание печалило больше его, чем её, было заметно. Времени у меня было достаточно, и я рассматривала их довольно беззастенчиво. Тем более что им до меня не было никакого дела.
Опытным взглядом пожившего человека нетрудно было уловить нюансы их отношений: его – покорность и обожание, её – благосклонное разрешение восхищаться ею.
"Для кого-то просто лётная погода, а ведь это проводы любви...", - мысленно рождалось у меня, глядя на немолодого, в общем, человека, с нежностью перебирающего в своих руках её пальчики, молча слушавшего разную прелестную чепуху, которую может щебетать женщина за полчаса до отлёта, находясь в том "пограничном" состоянии между эйфорией красивой разлуки и т о й, другой, собственной жизнью.
А, может быть, всё это лишь причудливая игра моего воображения. В воздухе бродила весна. И сама я улетала далеко... Объявили мою посадку. Их вылет, вероятно, тоже задерживался.
***
В холодный сырой день конца октября мы с дочкой, делая покупки к столу предстоящих ноябрьских праздников, забежали в магазин "Словакия", чтобы согреться и передохнуть в знакомом небольшом уголке-баре. Нам всегда нравились и, к удовольствию нашему, предлагались сейчас купаты и салат с лососем. Переглянулись и заказали по 50 г коньячку.
Его я узнала сразу. Он стоял, облокотившись на стойку, в самом углу и лениво потягивал коньяк из пузатой рюмочки, оглядываясь, явно кого-то ожидая. Узнала по знакомому светлому пальто и шарфу с оригинальным рисунком и непроизвольно оглянулась, надеясь вновь увидеть его сногсшибательную подругу.
Однако через несколько минут подошла миловидная невысокая брюнетка с хорошей короткой стрижкой. За руку она вела ребёнка лет четырёх. Второй мальчик, лет двенадцати, прижимал к груди доску скейтборда.
- Сколько можно ждать! - неожиданно раздражённо и резко прозвучал голос мужчины.
- Игорёк хотел - зелёную. Вот, пока отыскали, - оправдывалась жена, - ведь подарок.
- Папа, посмотри, какие широкие колёса!
- Короче, я устал! Не хватает, целый выходной потратить на магазины.
- Кушать хочу, кушать, - заканючил маленький.
- Давай, здесь покормим детей, посмотри какой отличный выбор. Так не хочется на холод. Себе вина закажем, - ласково заглянула она в глаза мужу.
- Нет, хватит, - небрежно отмахнулся он, - это долгая песня. Ладно, ты корми их, а я в "Охоту-рыболовство" зайду. И, не дожидаясь ответа, вышел.
По потухшему взгляду жены, по тому, как, не по-детски серьёзно, посмотрел ему вслед старший, я, невольный свидетель скрытой семейной драмы, поняла, каково им было вдруг ощутить свою досадную неуместность рядом с отцом и мужем.
И только маленький, теребя мать за полу плаща, тянул её к стеклянной витрине, которая манила великолепными пирожными.