– Что ты сказал? – переспросил я.
Элли медленно поднялась на ноги.
– Убили Дорис, – тяжело дыша, повторил Лука.
– Когда? – спросила Элли.
– Не знаю. Её нашли час назад в машине. Она мертва.
В квартире стало тихо, только Лука громко и глубоко дышал. Не понятное чувство поднималось во мне, разливалось и обжигало внутренности, пускало мелкую дрожь по коже. Сердце забилось громче, отдаваясь эхом в ушах. Дорис умерла? Глухие слова по сравнению с тем, что пульсировало внутри. Странное чувство дежа вю. Такое уже было.
– Где Воурт? – выдохнула Элли.
Воурт? У меня будто землю выбили из-под ног. Воурт! Что же с ним?!
– Я не знаю, я его не видел, – ответил Лука. – Мы с Зоей и Греем были там, когда её нашли.
Арозон кашлянул.
– Где это случилось?
– Её нашли около "Дыши огнём", но Заря предположила, что её могли убить не здесь, а только подбросили…
– И Воурт не знает, что у него под носом… Дорис? – Мой голос дрогнул.
– Его не было в клубе.
– Надо найти его! – Элли сорвалась с места, схватила свою сумку и накинула куртку цыплячьего цвета. – Мы должны быть с ним! Я в клуб. Арозон ты должен поехать в Совет.
Мой друг не шелохнулся. Я посмотрел на него, он спокойно стоял, уставившись в пол. Но от его фигуры почти зримыми волнами расползалось что-то чёрное, гневное, яростное и бессильное. Я увидел, как Джасмин съёжилась на диване. Не знаю, о чём он думал, но, похоже, тоже склонялся к мысли дежа вю.
– Ливви, побудь с Джасмин, – сказала Элли. – Мы свяжемся с тобой, как только сможем! Арозон, пожалуйста! Мы должны ехать.
Арозон медленно поднял голову и пустыми глазами посмотрел на Элли. Я замер.
– Арозон! – позвала она.
Он кивнул и последовал за ней, на прощание улыбнувшись Джасмин, но я видел каких усилий ему это стоило. Лука топтался на месте, не зная, ехать ему с ними или остаться, но Элли сама подхватила его под руку, и они первыми покинули квартиру.
– Ливви, – уже выйдя за порог, позвал Арозон.
Я схватил его за руку. Мы оба поняли друг друга. Тогда тоже были я, Элли и Арозон. И Дафна приехала сообщить, что Лара погибла… Чудовищное совпадение.
Мы не сказали друг другу ни слова. Я закрыл за ним дверь, оставшись с Джасмин один.
Оказывается, ноги меня плохо слушались. Я кое-как прошёл к дивану и упал на него.
Дорис умерла? Её больше нет? Но это невозможно! Невозможно, кот всех дери. Она была неприкосновенна больше, чем мы все вместе взятые. Если бы на землю обрушился страшный холод, хайшиты бы спасали в первую очередь именно её. И Воурта. Их обоих. Ведь они любили.
Мы очень редко, почти в исключительных случаях, находим того, с кем готовы прожить остаток вечности. Никто не знает почему, но любовью нас создатель обделил. Нам полюбить очень сложно, мы тяжело привыкаем к другим, однако это не распространяется на друзей или родственников. Это совершенно другое, не то же самое, что и вторая половина. У нас нет понятий "он мой парень", "она моя девушка". Спутник или спутница жизни, твой любимый и верный друг в одном лице. Хайшит, который, наконец, нашёл того, ради которого готов дышать, становится для нас в некотором роде святым. Любой, кто посягнёт на влюблённого демона, уже однозначно карается смертью. Но если убьёт… Страшно представить, что сделают с виновником.
Но ещё хуже тому, кто потерял. Воурт лишился Дорис. Я не знаю, и не хочу знать, что он испытывает в этот момент, но Элли безусловно была права, когда в первую очередь подумала именно о нём. Если он сломается, никто и ничто не сможет вернуть его к жизни. Самое страшное, что мы можем испытать и пережить. Воурту уже никогда не найти свою спутницу, он обречён и ему нужна помощь…
– Дорис умерла? – раздался рядом голос Джасмин.
Я на минуту забыл о её существовании. Посмотрев на неё, попытался улыбнуться, чтобы зазря не тревожить девочку, но лицо словно онемело. Я только кивнул.
– Она была человеком?
Я прокашлялся.
– Нет. Она была одной из нас.
– Но как она умерла? Арозон говорил, что мы живём вечно.
– Не во всех случаях.
Наверное, минуту в комнате стояла тишина, не считая приглушённого звука телевизора, по которому до сих пор показывали передачу про жуков.
– Значит, я тоже умру? – неожиданно спросила девочка.
Этот вопрос буквально выбил меня из колеи.
– Умрёшь? Нет, конечно, нет! Ты рождена хайшитом, тебе нечего бояться.
– Но Дорис же умерла.
– Её убили, Джасмин. А это разные вещи.
– Значит, меня тоже могут убить?
– С чего ты взяла? – немного рассердился я. – Ты ещё слишком молода, чтобы думать о смерти.
Она пристыжено опустила глаза, и мне стало неловко. Я не хотел её обижать.
– Яра говорила мне, что я могу умереть.
Таких слов я не ожидал.
– Что? – переспросил я.
– Яра говорила, что я могу умереть, – тихо повторила Джасмин.
Я замер, не зная, что сказать. Как Яра могла говорить об этом с маленькой девочкой?
– Она не разрешала мне далеко уходить от дома, иначе я могу умереть. И не разрешала говорить с чужими.
Впервые я слышал из уст девочки о том, как она жила вместе с демоницей. Насколько мне было известно, с Арозоном она тоже не откровенничала.
Джасмин низко опустила голову, скрывая лицо за длинными волосами. Я нагнулся к ней, испугавшись, что она сейчас расплачется, но она только грустно смотрела в пол своими янтарными глазами. И снова Джасмин показалась мне не по-детски взрослой.
– Почему она так говорила? – осторожно спросил я.
Джасмин пожала плечами, и стало понятно, что она больше не будет отвечать. Я только вздохнул и облокотился на спинку дивана, бездумно уставившись в телевизор. Безусловно, Арозону будет интересно узнать об этом, вот только ему сейчас немного не до этого. Как и мне, возможно. Мне хотелось быть сейчас вместе с Воуртом, и наплевать, что меня разыскивает полиция. Вот только девочку я оставить не могу. Посмотрев на неё, ждал раздражения, от того, что она держит меня, но на удивление я был спокоен. Возможно, из-за того, что мне было хорошо с ней. Ей нужен кто-то рядом, и я буду вместе с ней.
Программа про жуков закончилась, и начали показывать про диких кошек. Джасмин уставилась в телевизор, но уже не с таким интересом. Я больше не мог сидеть, встал и прошёлся по квартире. В какую-то секунду я почувствовал себя в клетке, но на этот раз её словно кто-то уменьшил, было тесно до ужаса. Мне, как никогда, захотелось быть на свободе. Я был нужен!
Элли и Арозон не звонили. И от этого было ещё хуже. Пару раз я порывался сам им набрать, но никто из них не брал трубку. Уж не специально ли они это делают? Может, что-то случилось и нужна моя помощь? В голове в одну секунду нарисовались страшные картинки, и я с трудом отделался от них.
Джасмин ожила только к обеду. Поднявшись с дивана, она выключила телевизор и прошла к холодильнику. Достала оттуда какие-то овощи и разложила их на кухонном столе.
– А где нож? – спросила она.
Я не стал ей отвечать, а решил помочь, в надежде, что какая-то физическая деятельность займёт не только меня самого, но и мозги. Я подошёл к ней, разглядывая то, что она вытащила.
– Обычный овощной салат, – пробормотала Джасмин.
– Отлично.
На пару мы быстро соорудили себе скромный обед и поели. Потом Джасмин снова засела за телевизор, а я развалился в кресле, одолённый страшными сомнениями. Руки иногда мелко начинали дрожать. Возможно, так себя чувствует студент на экзамене, хотя точно я не был уверен, так как никогда не приходилось им быть.
Почти весь день мы просидели в оцепенении. Один раз я попробовал снова показать Джасмин карточные фокусы, но они её не сильно развеселили. Она выглядела задумчивой, немного апатичной, будто тоже горевала по Дорис. Вот только они никак не могли быть знакомы, и причина грусти девочки мне не была известна.
Когда пробило десять вечера, и Джасмин широко зевнула, я понял, что ей пора ложиться спать. Проблемы с кроватью не было, мне сон был не нужен, однако она не могла спать в той же одежде, что и пришла.
– Джасмин, – позвал я. – У меня нет для тебя ни одной детской пижамы и рубашек Арозона тоже…
Она внимательно посмотрела на меня, и мне показалось, что она видит меня насквозь и знает, что я хочу предложить.
– Я могу дать тебе одну из своих футболок, ты не против? Я думаю, Арозон или Элли не вернуться даже к утру, так что… Хорошо?
Джасмин молча кивнула, а я прошёл к шкафу и достал оттуда более-менее чистую майку с нелепым человечком на груди – мою любимую.
– Вот.
Она взяла её из моих рук и тут же прошла в ванную. Через минуту я услышал, как заработал душ. Пока она мылась, я решил приготовить кровать, скинул шкуру зебры на пол, а потом, подумав, затолкал её под кровать. Постельное бельё ни разу не менялось за этот месяц из-за отсутствия запасного, и я очень огорчился этому факту. Может быть, где-нибудь есть плед? Но он ни разу мне не встретился, пока я тут жил. Что же, придётся Джасмин спать так.
Дожидаясь девочку, я сел на диван, но не обратил на телевизор внимания. Вода в ванной комнате перестала шуметь, и через некоторое время появилась Джасмин. В моей майке, которая свисала с неё ниже колен, она выглядела куклой, на которую дурашливый мальчишка нацепил большую одежду. Мокрые волосы были заплетены в длинную и тугую косу, как у Арозона, а маленькие ноги неуютно чувствовали себя без домашних тапочек.
Я поднялся с места.
– Я расправил тебе кровать.
Джасмин снова молча кивнула и подошла к постели. Она долго устраивалась на месте, вначале взбила подушку, потом укрылась одеялом чуть ли не с головой, а затем раскрылась и перевернулась на другой бок. Всё это время я старался хотя бы делать вид, что смотрю телевизор, жалея, что в квартире нет ещё одной комнаты. Должно быть, ей неловко засыпать, когда кто-то сидит поблизости. Не сразу я сообразил, что надо погасить свет. Неслышно встал, прошёл к выключателю, и через миг стало темно, не считая голубоватого света от экрана телевизора. Я вернулся на место, переключил канал на круглосуточные новости и стал смотреть всё без разбору. Джасмин ещё некоторое время ерзала, но наконец, успокоилась. Я тоже внутренне расслабился. По старой привычке попытался задремать, но лишь целый час пролежал на диване с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам. Раньше я не замечал, что с улицы доносятся чужие голоса, урчание машины, лай собак. Сейчас же я улавливал всё. Наверное, это было связано с Джасмин, так как боялся, что её могут разбудить. Когда за окном оглушительно взвыла сирена, я вскочил с дивана и подошёл к окну. Выглянув с пятого этажа, увидел проезжающую мимо карету скорой помощи. На кой им сдались посреди ночи мигалки? Сокрушённо покачав головой, развернулся и услышал:
– Ливви.
Вначале даже подумал, что мне это показалось. Но через секунду снова:
– Ливви.
– Джасмин? Ты не спишь? – прошептал я, не уверенный в этом. Вдруг она разговаривает во сне?
– Не могу уснуть, – сказала она, и я увидел, как она села в кровати, закутавшись по самую шею.
– Эм… выключить телевизор?
– Нет.
Я замешкался. Возможно, ей не хватает Арозона и она скучает по нему?
– Гм… Не волнуйся ни о чём. Арозон скоро вернётся.
– Я боюсь темноты, – не дослушав меня, сообщила девочка.
– Боишься темноты? – переспросил я. – Включить свет?
– Со светом я не усну.
Я совсем растерялся. Ночника здесь не было…
Но тут меня словно молния ударила. Я даже чуть не вскрикнул.
– Ты хочешь, чтобы я посидел с тобой?
Она не ответила, но я увидел, как она отчётливо кивнула. Я шмыгнул носом.
– Хорошо, я посижу.
Прежде, чем подойти к ней, я выключил телевизор, решив, что так она уснёт быстрее. Потом добрался до кровати и сел рядом. Джасмин тут же легла на подушку, отвернувшись от меня. Я замер.
Не знаю, сколько времени прошло, но моя спина довольно быстро устала. Из-за последней сумасшедшей тренировки, она ещё не до конца восстановила свои силы, и я сидел с ноющей болью, боясь пошевелиться. Когда терпеть было уже не возможно, я тихо привстал, и комочек под одеялом шевельнулся. Я сел обратно. Как-то же она почувствовала, что я собираюсь уйти. Неужели, Арозон сидит с ней всю ночь напролёт?! Подумав немного, я аккуратно начал опускаться на кровать. Когда голова коснулась самого края подушки, я весь расслабился, и матрас подо мной продавился. Джасмин тут же странно дёрнулась, а потом повернулась ко мне лицом. Встретившись глазами с девочкой, подумал, что она сейчас залепит мне пощёчину, за то, что я вторгся к ней в постель, но тут же одёрнул себя. Ей всего девять, а не двадцать девять…
– Привет, – виновато улыбнулся я.
Джасмин не ответила, глядя на меня сверкающими в темноте глазами. Её лицо ничего не выражало. Должно быть, она подумала, что это сон.
– Я ведь не умру, – неожиданно сказала она.
Я опешил. Она точно не разговаривает во сне? Джасмин смотрела на меня осмысленными и серьёзными глазами.
– Нет, ты не умрёшь, – ответил я.
– Правда?
– У тебя же есть Арозон, – сказал я и, помедлив, добавил, – и я.
Лицо Джасмин исказилось в жалобной гримасе.
– Яра тоже так говорила…
Не знаю, что я почувствовал в этот момент. Моё сердце и так было полно боли из-за потери Дорис и горя Воурта, а тут ещё это.
– Я говорю правду. Арозон никогда тебя не бросит.
– Почему же Яра бросила?
– Я не знаю. Я не могу у неё спросить, ведь она уехала.
Джасмин закрыла глаза, а меня пронзила одна мысль. Если она начала говорить…
– Ты не знаешь, куда могла уехать Яра?
Два янтарных глаза вперились в меня, и девочка ещё сильнее стала похожа на сову. Она долго смотрела на меня, и я подумал, что она не будет отвечать.
– Она никогда не говорила со мной о том, что хочет сделать или куда пойти, – очень тихо произнесла Джасмин.
– А о чём вы обычно разговаривали?
– Не знаю. Но мы не говорили так, как с Арозоном.
– Что ты имеешь в виду? – не понял я.
Девочка задумалась.
– Она говорила мне, чтобы я меньше гуляла вдали от дома, и чтобы поднималась к себе в комнату, когда приходили другие…
Джасмин резко замолчала и испуганно посмотрела на меня. Я ничего не успел понять, как она отвернулась от меня, скрывшись с головой под одеялом. Она испугалась? Но чего? Я поражённо привстал, поморщившись от боли в спине, но она уже не так волновала. Чем я мог обидеть девочку?
– Джасмин? – позвал я, кладя руку поверх одеяла. – Джасмин, что с тобой?
Она не ответила.
– Джасмин, я не хотел тебя обижать. Прости меня. – Я даже сам не имел понятия за что извиняюсь.
Она шевельнулась, а потом развернулась обратно.
– Я видела вас, – произнесла она.
– У Яры? – сразу догадался я.
– Да. Яра заметила, что я выглядываю из комнаты и сказала, что…
– Что?
– Что вы плохой.
– Я плохой? – переспросил я и вспомнил, как Арозон говорил мне, что Яра пугала девочку страшным и коварным Ливви.
– Нет. Вы не плохой. А Яра говорила, что плохой.
Я не удержался и улыбнулся.
– Значит, я не плохой?
– Нет.
– И ты теперь меня не боишься?
– Нет.
– Это меня радует, – искренне сказал я.
На моё удивление, Джасмин улыбнулась и закрыла глаза. Я не шевельнулся рядом с ней, дожидаясь, пока она уснёт…
– Ливви?
– Ты почему не спишь?
– Не могу уснуть на новом месте.
– А ты закрой глаза и представь, что ты дома.
– Не могу.
– И что же нам делать? Тебе надо поспать, иначе завтра будешь ползать, как сонная муха.
– А вы почему не спите?
– Зови меня на "ты", ладно? Арозона же ты так называешь.
– Ладно, – сразу согласилась Джасмин. – Так, почему же ты не спишь? Не хочется?
– Нет, не хочется.
– И будешь сидеть всю ночь?
– Обычно, я так и делаю, даю телу отдохнуть.
– Вы не спите? – округлила глаза Джасмин и даже приподняла голову над подушкой.
– Увы, не сплю.
– Но как?
– Не знаю, так получилось.
– Всю жизнь не спите?
– К моей радости, когда-то я спал, и мне нравилось видеть сны, но потом всё изменилось.
Джасмин долго смотрела на меня.
– Когда ты был человеком? – робко спросила она.
– Тебе Арозон сказал, что я был человеком?
– Да, – совсем смутилась девочка.
Я усмехнулся.
– Да, я был человеком, но спать мог и хайшитом. Несколько месяцев назад, если даже не год, что-то поменялось, и я потерял сон.
Как легко я говорю с ней об этом! Словно на её месте сидел Арозон. Обычно я не поднимаю эту тему, но теперь, когда меня спрашивали и действительно желали знать ответ…
– А как это быть человеком? – с любопытством спросила Джасмин.
– Если честно, я уже и забыл. Наверное, просто жить. Ощущать сильный голод, когда долго не ел или валиться с ног, когда долго не спал. Не чувствовать внутри себя тепло. Вот, как-то так. Я не помню, это было больше четырёхсот лет назад.
– Арозон говорит, что я родилась такой.
– Да, он прав.
– Это значит, я никогда не была человеком? Даже маленькой?
– Да, это значит, что ты родилась такой, твои родители были хайшитами, – я запнулся на полуслове, испугавшись, что девочка, услышав о родителях, замкнётся в себе.
– А если бы я родилась человеком, тогда бы меня не оставили?
– Э-э… – Я совсем запутался. – Я не знаю, Джасмин. Не думай об этом, у тебя есть Арозон и я. Мы позаботимся о тебе, не беспокойся.
– Хорошо.
– Тогда попытайся уснуть. Время уже позднее.
– Расскажи мне что-нибудь, чтобы я уснула. Арозон рассказывает мне сказки. Это самое интересное, что я слышала в жизни!
– А Яра рассказывала тебе сказки? – спросил я.
– Нет. Никогда. Я даже не знала, что про Белоснежку можно прочитать книгу, а не только посмотреть мультфильм.
– Хм, – задумался я. – И что же тогда ты хочешь услышать?
– Арозон говорил, что ты не знаешь ни одной сказки.
Я удивился – как часто они обо мне вспоминали. Это даже немного польстило мне.
– Да, я не знаю ни одной сказки, но… гм… может быть, я тебе спою?
Сам не знаю, зачем это предложил. Я давно, очень давно не пел. Не удивлюсь, что мой голос – мой, а не тела – ничего не сможет воспроизвести. Но так хотелось сделать что-то для Джасмин.
– Хорошо.
На минуту я задумался. Что спеть? За всю жизнь я придумал, написал и спел тысяч мелодий и песен. Каждая была для меня любимой по-своему и очень много подошли бы для колыбельной. Конечно, я не сочинял детских композиция и не все они могли подойти для данного случая. Но что же?
На ум пришла только одна. Та, которая сама собой напелась в период кризиса, когда я хотел отойти от мира сего, забиться куда-нибудь, чтобы никто меня не тревожил. Мельком посмотрев на девочку, начал:
– Всё вокруг меняет краски
Ты пытаешься уснуть
Безмятежность не находит
Спать спокойно не дают.
В темноте не одиноко
Ищешь ты покой и сон,
Одиночество не гложет
Растворяешься ты в нём.
Всё вокруг тебя мелькает,
И сложнее мир понять.
Ты один, а их так много.
Я сошёл с ума опять.
В жизни нет у меня цели,
Не пытаюсь, не ищу.
Не цепляйтесь за меня вы,
И позвольте я уйду.
Я пел медленно, ещё не уверенный в себе. Я не боялся сфальшивить, однако голос мог меня подвести. Первая песня за столько времени. Неужели я возвращаюсь?
– Очень грустная песня. – Вместо того чтобы закрыть глаза, Джасмин приподняла голову и посмотрела на меня. – Ты сам её сочинил?
Я кивнул.
– А куда ты хотел уйти?
– Если я её написал, это не значит, что она имеет ко мне какое-то отношение, – увернулся от ответа я.
Джасмин минуту подумала.
– Она тебе подходит.
– Что ты имеешь в виду?
На этот раз она не ответила, забилась под одеяло, но не отвернулась от меня. Вскоре её веки задрожали, и девочка уснула. Тёплое размеренное дыхание доносилось до моего плеча. Я лежал, повернувшись к ней. Наверное, прошёл ещё один час, звуки на улице уже не так отвлекали. Джасмин начала ёрзать во сне и раскрылась, а через некоторое время её кожа покрылась мурашками. Моя рука сама дёрнулась к одеялу, чтобы укрыть её, но девочка, не раскрывая глаз, как-то ухитрилась поймать мою ладонь и положить себе на маленькое острое плечо. Я перестал дышать. Я подумал, что она проснётся, но укрытая моей рукой, она быстро согрелась и не пробуждалась. Я и сам расслабился, даже закрыл глаза.
И уснул.