Валерий Мельников
Охота
Дотлевали угли в буржуйке.От глухих, далёких раскатов грома вздрагивал земляной пол...
- Сказку, так сказку, - проговорил Яков. – Когда мы с Максимом делили последний кусок хлеба, он мне совал большую часть, утверждая, что он сильнее меня, а сам еле стоял на ногах. Это совсем не сказка. Да... Сказки бывают разные... Вспоминается мне сказка про змею. С детства помню наизусть... Растянувшись на тёплом камне, сытая, старая змея дремала.Неожиданно перед ней появился небольшой земляной зверек. Убивать его без нужды змея не хотела и, глядя на него своим змеиным взглядом, вдруг заговорила:
- Ты не бойся, я хорошая я убивать тебя не стану. Я часто думаю
о том, что убивать не очень прилично… Я же не виновата в том, что я змея, правда? Оцепенев от страха зверек ничего не мог ответить, а змея продолжала:
- Мне так не хочется убивать... Я знаю, чего мне не хватает. У меня нет настоящего хребта. Ах, как жаль! Если бы у меня был настоящий хребет, как у... – Змея задумалась… - Я бы тогда уу!.. Много раз с моими сёстрами, греясь на солнце, мы подобным образом рассуждали… Я хорошим змея, ты не бойся. Иди, я отпускаю тебя, - сказала змея и отвернулась.
Зверёк быстро юркнул в норку, а змея продолжала рассуждать дальше:
- Все-таки, почему у меня нет такого хребта, как у?..
- Ты - змея и потому у тебя нет такого хребта, как у...- сказал зверек, высунув мордочку из норки и тут же скрылся.
- Неблагодарный,- вздохнула змея,- все-таки, видимо, мне придётся укусить тебя и проглотить...- Змея зашипела и, опять вздохнув, продолжала думать и рассуждать...
Яков замолчал, былое не давало покоя...
Лежа в степной траве, Яков в бинокль наблюдает за концлагерем. Никаких признаков присутствия людей. Яков направляется на территорию лагеря. Ворота открыты настежь. Он проходит пустые бараки, затем направляется в помещение охраны, резко открывает дверь. Четверо немецких солдат обедают, офицер дремлет около раскрытого окна. Несколько секунд общего оцепенения. Один солдат поперхнулся кашей, Яков рванул автомат... В предсмертной агонии забилось трое. Офицер прыгнул в окно, уцелевший солдат бросился Якову под ноги. Яков ударил его ногой, потом выстрелил и, бросившись к окну, дал очередь по убегающему к баракам офицеру, но тот скрылся. Завязывается перестрелка в бараках, за тем за пределами концлагеря. Офицер бежит по степи, Яков преследуя, настигает его около могилы Максима. Некоторое время оба, тяжело дыша, лежат на земле.
- Закурить хочешь? – спросил Яков и бросил прикуренную сигарету. – Бери, не стесняйся. По зубам бить не буду… Быстро бегаешь, Кренке.
- Ты почему не стреляешь?- Кренке жадно затягивался сигаретой.Я узналь тебья.
- Смотри ты, бегать научился.
- Я много крутил педали на велосипед, почему ты живой? Как ты получился живой?
- Длинная история, Кренке…
- Ты пель : « Эх, яблочко...»
- Списал слова, а?
- О, да!
- Где люди из лагеря? Чего молчишь, онемел от страха? Я пришёл, Кренке, повидаться с тобой с того света. Куда дели людей, - я тебя спрашиваю, отвечай! Увезли? Говори, сволочь! Уничтожили? Всех расстреляли, ну?!
- Я не виноват. Приказ, приказ…
- Всех до единого? Впрочем, глупый вопрос... Что дрожишь? Страшно умирать, а? А ну отойди подальше от этого святого места и давай-ка копай себе яму... Руками, Кренке, ручками…
На следующий день, к вечеру, Кренке заявил?
- Все, больше не можу.
- Умереть по-человечески можешь? - спросил Яков. - На, застрелись.- Яков протянул Кренке кольт и отошёл в сторону.- Смелей, смелей, завоеватель! Будь мужчиной,
Кренке приложил дуло к виску, затем направил оружие на Якова. Последовал щелчок...
- Обезьяна ты, Кренке, - серьёзно сказал Яков. - Дерьмо. Даже пристрелить тебя противно. Тьфу! Ночь проведёшь с шакалами, своими близкими родственниками...
Осознав ужас своего положения, Кренке истерично вдогонку долго кричал:
- Пристрели меня, пристрели меня!..