2
Матушка моя, с малолетними сёстрами, оставалась в Кушке до конца войны. На отца она получила не похоронку, а другую официальную бумагу, в которой он значился, как без вести пропавший. Так что у неё оставалась хоть и слабая, но всё же надежда, что муж жив и объявится.
В 1945 году старший брат матери вернулся с фронта. Жену и сына его замучили во время оккупации в фашистском концлагере под Запорожьем. Видать настучал кто-то, что глава семьи – советский офицер. Самого же его, после тяжелого ранения, не комиссовали, а направили дослуживать военкомом в Херсон.
Оставшись совсем один, он, было, запил с горя, но потом, получив от младшей сестры письмо, о том, что она тоже осталась одна с двумя малолетними детьми, взял себя в руки, и вызвал матушку к себе в Херсон. Теперь ему, по крайней мере, было о ком заботиться, и хоть немного отвлечься от своей страшной сердечной боли.
Прошел год. Мать вела холостяцкое хозяйство своего брата-вдовца. Сам он понемногу приходил в себя. Жизнь брала своё, и так как дядька мой был живой человек, и видный и крепкий ещё мужик, то недостатка в дежурных дамах сердца у него не было.
Девчонки подрастали, старшая пошла уже в школу – в первый класс. И тут приходит матери письмо из Риги, от сестры отца – ну той, которая подпортила бате карьеру, своим проживанием в буржуазной Латвии.
Мол, прислал Петя весточку из Москвы: что остался живым, и что если жена его Оля вышла замуж, то ничего ей о нём сообщать не надо. А если ещё ждёт – пусть приедет к нему по такому-то адресу.
«Ленд-лизовский» «Дуглас», подняв тучу пыли, оторвался от взлётной полосы Херсонского земляного аэродрома, сделал разворот над Днепром, и направился на северо-восток. Благодаря дядькиным связям лётчики взяли матушку на борт, и она, впервые в своей жизни, летела, и не куда-нибудь, а в столицу нашей Родины – Москву…..
Встретил её уже совсем не тот, стройный, подтянутый, уверенный в себе мужчина, каким знала она своего мужа. И всё равно ей крупно повезло, и злодейка-судьба хоть и скупо, но всё же улыбнулась матери. Сколько таких же, как она, женщин осталось без мужей и кормильцев! А сколько невест без женихов! Страшная эта штука – война.
Через пару месяцев вся семья, наконец, была в сборе, и настало время подумать, что делать и как жить дальше. На семейном совете решено было перебраться на Кубань – на родину отца. В родной его станице Калининской на батины скромные сбережения, оставшиеся от выходного пособия, полученного при демобилизации, был прикуплен небольшой домик.
И началась тихая сельская жизнь. Отец устроился в местном колхозе учётчиком. Так как при социализме – прежде всего учёт и контроль, то была тогда и такая должность. А матушка начала заведовать станичными детскими яслями.
Вот в такой патриархальной местности, с громким историческим прошлым, – как ни как это были земли бывшего Войска Кубанского, умудрился появиться на свет и я – послевоенный поскрёбыш. Мать, и особенно отец, мечтали иметь сына – наследника дел и состоянья. И когда я впервые заорал, объявляя о своём появлении на свет, матушка затребовала, чтобы ей предъявили меня, и особенно ту часть, по которой можно удостовериться, что младенец мужеского пола. И только убедившись, что «бантик» прикреплен именно там, где ему положено быть, она успокоилась.
Продолжение следует.