Сказка про беломорского бычка

 
МНОГОЕ В БЛАТНОМ МИРЕ СВЯЗАНО С «ВЕЛИКОЙ СТРОЙКОЙ СОЦИАЛИЗМА» - прокладкой Беломорско-Балтийского канала (1931 - 1934 гг.). Это и знаменитая поговорка «Без туфты и аммонала не построили бы Беломорканала», и песни вроде «На Молдаванке музыка играет»:

Торчит Ширмач на Беломорканале,
Толкает тачку, стукает кайлой,
А фраера вдвойне богаче стали -
Кому их щупать опытной рукой?

Но вряд ли кому-то придёт в голову, что просторечное словечко «бычок», означающее окурок, может иметь отношение к каналу из Белого моря в Балтийское. А между тем от старых зэков я слыхивал не раз именно эту версию. И долгое время верил в неё с чистым сердцем, поскольку уж очень правдоподобно она звучит.

Вот что гласит арестантская легенда. Пёстрый каналоармейский народ – «бытовики», уголовники, раскулаченные крестьяне, репрессированные дворяне, церковники, интеллигенция - впервые вместо громоздкого официального «Беломорско-Балтийский канал» изобрёл аббревиатуру ББК, или ещё короче - БК. Позже в честь завершения грандиозного строительства появились папиросы «Беломорканал», которые до сих пор пользуются популярностью. К ним также прилепилось название «БК» («бэ-ка» - почти как «зэ-ка»). Вскоре - по созвучию с «бэ-ка» - папиросы эти стали называть «бекас», и тут же родилось словосочетание «стрелять бекасов», то есть просить покурить.

До этого «стрелять» на уголовном жаргоне значило «просить милостыню». Известно оно еще с XIX века. Во всяком случае, встречаем его у Александра Куприна в физиологических очерках «Киевские типы», очерк «Стрелки» (1895 - 1897 гг.):

«Существует в Киеве несколько полуофициальных и даже совсем неофициальных ночлежных домов, называемых "постоялками". В нижнем этаже такой "постоялки" ночует обыкновенно народ темный и оголтелый - "босяки"; верх же занимается бывшими привилегированными людьми…
Обитатели верхнего этажа преимущественно "стрелки". Так они и сами себя называют, производя это название от глагола "стрелять", что означает просить или, вернее, выпрашивать.
В "стрелковом клубе" (полуироническое местное название "постоялки") живут бывшие чиновники, пропившиеся актеры, выгнанные со службы офицеры и, наконец, люди самого неопределённого происхождения…
Большею частью стрелки обращаются к филантропам не лично, а письменно… На улице порядочный стрелок редко просит (это дело уличных стрелков, попросту нищих), а если и просит, то делает это в оригинальной форме.
- Милостивый государь, говорит он патетическим тоном, на вас енотовая шуба, а я два дня, с позволения сказать, не ел-с. Одолжите полтинник!
Или вдруг обращается к прохожему, как будто сообщая ему нечто весьма курьёзное:
- Вообразите себе положение ни копейки денег и ни крошки табаку!»

Однако после Беломорканала слово вошло в просторечную лексику именно со значением «просить закурить» (хотя, впрочем, говорят и «стрелять мелочь», то есть выпрашивать мелкие монеты). Любопытно, что и жаргонное «бекас» тоже не изобретено «беломорцами»: так прежде арестанты именовали вшей и клопов...

Думаю, впрочем, что тогда же появилось и выражение "стрелять бекасов". Это - калька с английского "снайпер" (sniper), то есть "стрелок по бекасам", "охотник на бекасов" (по-английски "бекас" - sniper). Так что мнимая связь "бекаса" с названием папирос БК - пример "народной этимологии".

«Бекасы» в жаргоне, однако, не получили широкого распространения. Хотя с удивлением встретил я этот жаргонизм в словаре языка российских наркоманов Баяна Ширяева: здесь оно означает папиросу с гашишем (в этом же значении используется и слово «охнарь», «охнарик»).

Но всё же популярнее оказалось просто «бэ-ка». С ним, по версии сидельцев, якобы и произошёл забавный курьёз. Словом «бэ-ка» (БК) обычно называли целую папиросу. Но если поначалу в среде бывших «каналоармейцев» происхождение этого названия было вполне ясно, то через некоторое время и в арестантской среде, и тем более на свободе оно стало звучать достаточно экзотично. Поэтому просьба - «Дай бэ-ка» или «Оставь бэ-ка» на слух воспринималась как «Оставь быка». В конце концов «быком» стали называть целую папиросу «Беломорканал». А «бычком», то есть маленьким «быком» - окурок. О «быке» со временем забыли, а «бычок» сохранился и по сей день, означая теперь любой окурок - не только «беломорский».

Лингвистическое подтверждение сказанному выше мы вроде бы находим и в записках Ивана Солоневича «Россия в концлагере». В своих мемуарах он вспоминает, как один из уркаганов просит его оставить покурить:

«-Оставьте мне, товарищ Солоневич, бычка (окурок) – страсть курить хочется… ».

Или у Жака Росси в "Справочнике по ГУЛАГу":

«В уборной ребята нашли обоссанного бычка, забрали его в камеру, там развернули, высушили, добавили немного соломы из тюфяка, по новой свернули и выкурили».

Вот как сегодня кто-то попросит у приятеля докурить? «Оставь бычок». Потому что если в этом случае именительный и винительный падежи совпадают, речь идёт о неодушевлённом предмете, если не совпадают – о живом существе. (Помните: «ловили раков», но – «ели раки»). То есть во времена, описанные Солоневичем и Росси (1930-е годы) связь бычка и быка вроде бы была ещё достаточно очевидной и отражалась в языке. Кстати, отметим, что Солоневич в скобках поясняет читателю смысл слова "бычок" - окурок. То есть к началу 30-х годов прошлого века большинству россиян жаргонное значение "бычка" было неведомо.

К сему добавим, что «бычку» долго пришлось отвоёвывать «жизненное пространство» в лексике «блатной фени». В воспоминаниях ростовского писателя Владимира Фоменко о 1937-м годе «Записки о камере» постоянно упоминаются именно «чинарики», а не «бычки»:

«Папиросу мы выкурили вместе с моим подхалимом; а часа через три, когда у него вдруг появился чинарик, он не дал мне потянуть - дружба кончилась...».

Однако нынче все три названия – «бычок», чинарик», «охнарик» - соседствуют в жаргоне на равных.

КАЗАЛОСЬ БЫ, ВСЁ ЛОГИЧНО И НЕ ВЫЗЫВАЕТ ОСОБЫХ ВОПРОСОВ. Но увы: и в этом случае мы имеем дело не более чем с "народной этимологией". На самом деле словечко "бычок" в значении окурок известно ещё как минимум с конца XIX - начала XX веков.

Так одесский журналист и бытописатель Лазарь Кармен, прекрасный знаток уличного и портового одесского жаргона, писал в очерке "Поздно" (1901):

"Швабра принимал в сборах Нашатыря деятельное участие. Помогал ему штопать портки, уступил ему свою единственную сорочку, подарил горсть бычков (окурков), перочинный ножик, сам на свой счет купил ему жестяной чайник и осьмушку чаю".

Константин Паустовский в "Повести о жизни" вспоминает лето 1924 года:

"...Поначалу я зарабатывал в РОСТА очень мало. Я всё ещё жил в Пушкине и никак не мог устроить свою жизнь более сносно. каждый месяц у меня дней за десять до получки кончались деньги. На еду ещё кое-как хватало, но на папиросы не оставалось ничего. Беспрерывно «стрелять» папиросы у друзей и знакомых было неловко и в конце концов невозможно. Всему есть свой предел. Тогда я совершенно неожиданно открыл простой и бесплатный способ добычи табака. я выходил в Пушкине к полотну железной дороги и шел вдоль путей; подбирая все окурки  и так называемые «бычки», выброшенные пассажирами из окон вагонов".

Интересно, что Паустовский каким-то образом различает обычный окурок и "бычок". Кстати, в «Живом Журнале» мне встретилось остроумное указание на то, чем «чинарик» отличается от «бычка». Пользователь под ником radio_weiss пишет:

«Чинарик - это дымящийся окурок сигареты. Отсюда "дай добить чинарик". Бычок - это затушенный окурок, ср. "забычковать". И хватит уже путать эти два понятия».

Звучит достаточно обоснованно. Хотя многочисленные примеры современного словоупотребления нередко противоречат этой версии.

Но ежели одесский "бычок" появился раньше беломорского, тогда вопрос - откуда же он возник? Как свидетельствуют участники форума на сайте ABBYY lingvo и ряд других источников, возможно, окурок получил своё жаргонное имя от названия рыбы-"бычка". Во всяком случае, такие примеры существуют в других языках, В греческом слово гопа, упа означает как название рыбы Boops boops (бопс полосатый), так и окурок - наверное, потому, что у бопса удлинённое (до 36 см в длину), не сжатое с боков тело. Любопытно, что и в английском языке слово Bogue, обозначающее ту же самую рыбку, имеет значение "сигарета". И чтобы уж совсем закрыть тему: у английского roach (плотва) тоже есть жаргонное значение "сигарета с марихуаной"...

Правда, черноморский бычок-рыба, в общем-то, мало напоминает папиросу или сигарету. Особенно распространённый на Чёрном море бычок-мартовик, он же бычок-кнут, у которого обилие разнообразных плавников, торчащих во все стороны. Не подходят для такого сравнения и многие другие виды - например, серо-зелёный азовский бычок, бычок-бубырь... Хотя, скажем, бычок-гонец, который значительно мельче черноморского и достигает всего 15 см, на сигарету очень смахивает, но основной ареал его обитания - Днепр, Днестр, Дунай. Возможно, одесситы переняли жаргонный смысл у речников?

С другой стороны, как раз по имени рыбки бопс в международном морском жаргоне стали называть и окурок. То есть сравнение рыба-окурок минимум с начала 20 века стало международным. Кто первым до него додумался - греки, англичане или одесситы - и кто у кого заимствовал весёлое словечко, стопроцентно сказать не берусь. Здесь ещё надо покопаться...

ИНТЕРЕСНО, ЧТО У АРЕСТАНТСКОГО НАРОДА существует и другая легенда, которая трактует аббревиатуру «БК». Она относится к осуждённым, которые пользуются правом передвижения без конвоя за пределами «зоны» - так называемым «бесконвойникам». Эти зэки со времён ГУЛАГа носят на рукаве нашивку с буквами «б/к» (бесконвойник). И арестанты их между собой часто называют «быками»...

А ещё бесконвойника по этому же принципу называют «бек». Есть такая известная лагерная поговорка - «Жизнь бекова: нас ебут, а нам некого». Как утверждает арестантский люд, появилась эта мудрая сентенция именно в лагерях.

И впрямь, участь бесконвойника чаще всего незавидна (несмотря на его близость к воле). Начальство следит строго (хоть и оказали доверие, но с этими зэками держи ухо востро!), арестанты норовят использовать «бека» в своих целях: то весточку через него передать, то заставить его пронести в «зону» деньги, наркотики, водку и проч. Особенно давят на «быка» так называемые «чёрные» - блатные, проще говоря. Не сделаешь - могут голову оторвать. Сделаешь - голову оторвёт начальство. А она у арестанта одна, он же не змей-горыныч...

Однако и здесь мы сталкиваемся с мифом. Поговорка про бесконвойного «бека» является переделкой значительно более ранней присказки, которая относится как минимум к временам гражданской войны в России. Так, в романе Артёма Весёлого «Россия, кровью умытая» в эпизоде, который относится к Закавказскому фронту в 1917 году, читаем:

«Жизнь, братцы, пришла бекова: есть у нас свобода, есть Херенский, а греть нам некого…»

«Греть» здесь, разумеется, эвфемизм, подразумевающий «еть», то есть сношать. «Расшифровка» простая, если обратиться к известной поговорке: «Манька Ваньку будет греть, Ванька Маньку будет еть».

Как бы то ни было, выходит, поговорка про несчастного бека родилась либо во время революции 1917 года, либо до неё. И в этой связи чрезвычайно остроумной представляется версия, которая была высказана на форуме сайта ABBYY Lingvo в ноябре 2007 года (там же В.Беликов указал и на цитату из Артёма Весёлого).

Некто под ником «Стас» предположил, что разгадку надо искать в расколе социал-демократической партии, который произошёл на II Съезде РСДРП, в июле-августе 1903 года. Социал-демократы раскололись на партийное большинство («большевиков») и партийное меньшинство («меньшевиков»). Большевиков стали звать «беками», меньшевиков - «меками». Эти названия были очень популярными и расхожими. Так, у Максима Горького в «Жизни Клима Самгина» встречаем любопытный диалог:

«-Бек или мек?
-Я перестал заниматься политикой.
Ответ Самгина или равнодушие ответа как будто отрезвили Дронова...»

Да что там Горький; у самого Владимира Ильича Ленина есть «Конспект (план) доклада трех цекистов  беков частному совещанию девяти членов ЦК», датированный 1911 годом, где пролетарский вождь помечает:

«Новое бюро создано 2-мя членами ЦК беками. Никакого участия в их работе (сношения с агентами, с думской фракцией, с московскими социал-демократами при выборах и т. п.) ни один мек не принял.
Чтобы "голоснуть", один мек (Костров) один или 2 раза явился в бюро!
Оба бека арестованы».

В общем, «бекам» в царской России жилось, конечно, не очень сладко, они вечно находились в подполье, их преследовали, ссылали, бросали в тюрьмы… Правда, и «меки» вряд ли находились в лучшем положении. Да и назвать «беков» безответными страстотерпцами язык не поворачивается, вспоминая их постоянные теракты, грабежи-«эксы» и прочее. Не сходятся концы с концами у кочерги, как говаривал мой старинный знакомый.

Впрочем, ни к "бычку", ни к Беломорканалу это уже не имеет никакого отношения...