КАДРЫ ДЕТСТВА
Я рано начала осознавать связи с родными людьми. На фоне других чувствовала, что у меня была своеобразная семья - мама, и её младшая сестра, Ася. Мама безмерно меня любила. Никогда не ругала, жалея и оберегая меня как могла. В гостях у нас бывали подружки, пережившие вместе с Асей передряги эвакуации. Все они была мажорные люди, не смотря на самые тяжёлые невзгоды, выпавшие на их долю. Девичий круг разбавляли часто приходившие тоже молодые двоюродные братья. Они иногда выводили меня во двор на прогулку. Брали моего большого зайца в красных в белый горошек трусах с торчащим хвостиком. Детей в нашем дворе было много. И братья от души веселились, схватив зайца подмышку хвостом вперёд и «расстреливая» им бегающих смеющихся детей. Все они были светлы своей молодостью, наступившим миром, перспективой зажить легко и счастливо. Мама обладала прекрасным слухом и нежным голосом, и иногда, под хорошее настроение, пела прекрасные лирические песни, известные тогда по кино и радиопередачам. Это было для меня незабываемое время. В такие дни весь её облик молодой, с красиво сложенной фигурой, светлыми большими глазами, и копной пышных волос восхищал, давал ощущение праздника рядом ней.
Жили мама с сестрой очень скромно, так как профессии их мало оплачивались, а учиться уже было поздно. Мамину сестру до её замужества я тоже звала мамой. На какое-то время это было вполне справедливо. После войны мама вернулась на пепелище. До войны мама с сестрой жили в пригороде, из которого она ушла на фронт. Поэтому в Ленинграде жилье и прописку ей не давали. Но сестра была эвакуирована с учреждением из Ленинграда, и вопрос о карточках и жилплощади рассматривался только по её документам. Вот и решилась Ася вписать меня в свой паспорт как дочь. А ведь она была молодая, очень хорошенькая девушка, и рисковала счастьем выйти замуж. Так мы жили – бедно, но не грустили, считая, что самое страшное, война, уже позади. Когда мамина сестра Ася получила комнату в коммунальной квартире, никаких средств на приобретение мебели не было. Подруги привезли - кто что мог: детскую кроватку, в которой я спала, пока ноги не вылезли далеко за решётки, а потом на железной больничной койке, счастливо обнаруженную на нашем чердаке; стул на трех ногах с оборванной оплеткой на спинке, починенную соседом-слесарем за четвертушку водки; старый полуторный матрац, положенный на кирпичи. Часто, ночью он соскальзывал с какой-нибудь стороны, и с грохотом падал набок. С наличием стола была проблема, неожиданно решённую моей двоюродной бабушкой – она сообщила сёстрам, что соседка выбрасывает круглый прекрасный стол. Мама с сестрой поехали за ним в далёкий от нас район города. На машину, конечно, денег не было. И они, взяв санки у знакомых, погрузили столешницу и массивную четырёхглавую ногу, привязали к саням. Путь от Пяти Углов на Петроградскую был очень далёк и труден из-за зимних снежных наростов и ранней темноты. К тому же, предстояло одолеть два длинных моста. Весь путь до дома им приходилось снова и снова привязывать части стола к саням, которые были значительно меньше груза. На каких-то этапах за ними увязывались мальчишки, сопровождая этот эскорт насмешками, свистом и улюлюканьем. Забавляясь необычным действием, они кричали вслед: «Тётенька, у вас нога отвалилась!». Но всему приходит конец, и стол был водружён в центре комнаты. Собранный всё тем же соседом слесарем, стол не всегда выдерживал нехитрого груза яств. Периодически его столешница делала пируэт к полу со всем содержимым. Но сёстры все равно были рады даже этому нехитрому уюту – ведь это был первый в жизни их собственный дом, хотя и в коммуналке.
В один из предновогодних дней мамина сестра принесла большую пушистую ёлку, которая заполнила половину комнаты. Её запах и праздничность замечательно обновили наше жилище. Зима в том году выдалась суровая. И привезенные на машинах ёлки лежали в ледяных сосульках. Ёлка, ещё оттаивая от снега, распрямляла пышные ветки - она и без игрушек была хороша. Давно в памяти остался кадр того вечера. Сказочные морозные узоры на окне, огромная, до потолка, пушистая красавица с лужами талого снега на полу, сложенные в коробках шарики и пика со звездой. И самое прекрасное – преддверие праздника в нашей волшебной комнате.
Однажды мама с Асей решили немного заработать. Они покупали распечатанные на плотных листах картины разных художников. Покупались также канва, клей и лак. Как один из кадров детства помнится наша комната. Стол отодвинут к окну. Посередине комнаты на полу таз с водой и в нем замоченные листы. Техника создания картин была проста. На канву наносился клей, а сверху лист. После высыхания на картон наклеивалось полученное полотно. Рамы заказывали всё тому же соседу за четвертинку и вместе с полотном покрывались бесцветным лаком. Картины относили в комиссионку и получали какие-то деньги. Сестры радовались своему предприятию. Но длилось это недолго. Один из братьев, подсчитав расход и доход, смеясь над их «предпринимательством», сказал, что они тратят больше, чем выручают. И этот приятный и весёлый бизнес угас. Весёлый, потому, что в процессе участвовали забегавшие друзья и подруги. Было шумно, много шутили, болтали и смеялись.
Среди этих картин мне особенно запомнились две. Одна из них художника Пукирева «Неравный брак». Уже тогда ребёнком, вглядываясь в лица изображённых людей, я чувствовала драму и печаль этого сюжета. На картине изображена прелестная девушка в свадебном уборе, но очень грустная. Венчание. Её выдают замуж за богатого сановного старика. Позади невесты стоит влюблённый молодой человек. Он безнадёжно печален. В этой роли художник изобразил самого себя, хотя на самом деле её молодым несостоявшимся женихом был его друг. Драматическое настроение передано приглушенным светом, но ярким на двух главных участниках происходящего. И это ещё более усиливает контраст венчающихся, и абсурдность происходящего.
Зато вторая картина - Шишкина «Корабельная роща» дышала покоем и красотой. Небольшая ложбина с прозрачной водой. Высокие стройные сосны редко стоящие в пространстве тёплых лучей неяркого северного солнца. Все в ней гармонично и уютно. С годами это впечатление не уходит, а ещё сильнее увлекает, и почти ощутимо, успокаивает. Ах, как мне всегда хочется туда, когда вижу эту картину. В ней уединение от шумной суетной человеческой жизни. Там душа оттаивает, и не хочется возвращаться в наш безумный мир. Там есть только естество природы и волшебность места.
Хитра, но прекрасна детская память. Она оставляет самые острые ощущения - и радостные, и грустные – промежутков нет. До сих пор стоит перед глазами наша комната в летнем нежарком солнце, блестящий натёртый пол, круглый стол посередине. И мама с золотыми пышными волосами, напевающая свою любимую песню «Не забывай».
январь 2013 г.