Яхве взглянул на старшего сына. Люцифер спал, закинув ноги на приборную панель. Голова свесилась на грудь, длинная черная прядь выбилась из аккуратной прически и теперь разделяла его лицо на две половины, одна из которых освещалась уютно мигающими огоньками панели, а другая тонула во тьме окружающего мироздания. Творец улыбнулся уголком рта и сверил показания приборов. Судя по ним, они приближались к точке назначения, но ничего стоящего пока заметно не было. Ничего, время у него еще было, времени было много. Теперь Яхве очень полагался на Михаила. От того, сможет ли его сын справиться с временным управлением королевством, зависело многое. Творец не сомневался, что демиурги предпримут что-нибудь в его отсутствие, даже надеялся на это. Люцифер шевельнулся во сне, отбрасывая мешающую прядь с лица. Творец оперся локтями на панель и положил подбородок на скрещенные пальцы рук, позволив себе задуматься.
Крылья не годились для столь длительного перелета. Полагаясь лишь на них, он провел бы в пути несколько лет, это в его положении казалось непозволительной роскошью. Пришлось задействовать старые каналы связи, едва не раскрыв свое местоположение. Яхве оставалось лишь гадать о том, остались ли прежние друзья верны ему, не вычислят ли они источник полученного сигнала с точностью, необходимой для обнаружения и уничтожения. Конечно же, уничтожения. Не стоило тешить себя иллюзиями. По иронии судьбы небольшой летательный аппарат дожидался его на той же безжизненной планете, где он встречался с отцом незадолго до поворотного пункта своей жизни. В этом месте ему пришлось провести несколько дней, чтобы удостовериться в том, что слежки за ним нет. Лишь после этого удалось отправиться к великой аномалии. Загорелся огонек коммуникатора. Яхве тяжело вздохнул и принял вызов.
- Долетел? – коротко поинтересовался голос, идентифицировать который представлялось невозможным из-за помех, вызванных приближением к точке.
- Почти. Судя по приборам, осталось не больше… Немного.
- Боишься, что я пойму, где ты? – голос хрюкнул, что должно было означать смех. – Не бойся, я никому не сказал, что связывался с тобой. Но на твоем месте я был бы осторожен.
- Спасибо.
- Нет, серьезно. Ты не представляешь, какой переполох устроил. Я думал, за тобой пошлют как минимум роту.
- Они и послали.
- Шутишь?!
- Нет.
- И?..
- Я все еще жив, как слышишь.
- Хочешь сказать, ты их всех…
- Не будем об этом. Я больше не тот, кого ты помнишь.
- Пафосные речи. В твоем стиле, впрочем.
- Ты удерживаешь связь намеренно?
- Я просто хочу поговорить с тобой. Я не слышал тебя… сколько?
- И не услышишь. Послушай, я не вернусь. Не знаю, что ты решил, но я просил тебя одолжить мне «Генерала» не для того, чтобы вернуться домой.
- Я не прошу тебя вернуться, я всего лишь хочу поддерживать с тобой связь. Это возможно?
- Через тебя меня могут засечь, - руки Яхве начинали дрожать от гнева. – Неужели это так трудно понять? Я не хочу тащить за собой весь имперский флот. У меня семья, Ифремиэль. У меня шестеро сыновей. И целый мир. Целый мир.
Коммуникатор защелкал и отключился. Яхве потянулся, чтобы разбудить Люцифера, но почему-то не смог этого сделать. Рука застыла в воздухе, все тело словно покрылось льдом. ПАПОЧКА!!! Яхве рванулся, но тело осталось недвижимым. ПАПОЧКА, ПОМОГИ МНЕ!!! Люцифер нахмурился, веки его задрожали, но не раскрылись. ПАПОЧКА, ПОЖАЛУЙСТА, ВОЗВРАЩАЙСЯ!!! С большим трудом творец скосил взгляд к лобовому стеклу. Все мироздание словно превратилось в сверкающий спиралеобразный тоннель. Он не мог вернуться, даже если бы захотел. Я люблю тебя, папочка. Я очень, очень тебя люблю. Ответный крик ударил колоколом в собственной голове, разбившись о невидимый щит. Судя по всему, они вошли в зону, блокирующую любой вид связи. В зону необнаружения. Яхве успел подумать, что теперь, во всяком случае, Ифремиэль не сможет сдать его военному совету, прежде чем мироздание взорвалось миллиардами сверкающих вселенных и обратилось во тьму.
Падая в темноту, словно в колодец, Яхве чувствовал рядом присутствие Люцифера. «Генерал», скорее всего, перестал существовать, с честью исполнив свой долг. Он не мог слышать и видеть, но мог ощущать теплое прикосновение тьмы. Наверное, это же каждый день ощущает его младший сын. Прикосновение смерти? Или пульсация жизни, сердцебиение мироздания? Яхве не знал, но чувствовал, что скоро узнает.
Когда он перешагнул собственный призрачный рубеж? Или не было никогда никакого рубежа? Всегда ли он был способен на то, что совершил? Воспоминания вспыхивали в угасающем сознании ярче, чем свет тысячи солнц. Казалось, что все это происходит заново, единовременно. Это не пугало, но завораживало. Даже теперь Яхве мог пережить это заново. Значит, рубеж был перейден именно в этот день. В тот день, когда они вошли в убежище безымянного отпрыска короля дракона. Или раньше, в тот день, когда его младший сын смог связаться с ним? С ней. Это была девочка. Казалось невозможным, что наследником короля будет принцесса. В обществе, взрастившем Яхве, женщин никогда не было, и подобное решение казалось кощунственным и глупым. Разве может женщина адекватно воспринимать реальность, видеть нити, оплетающие вселенную? Конечно, нет. Была здесь какая-то загвоздка, какой-то замысел, которого Яхве не мог понять. Он изучал, он зарывался в книги, которые ему удалось увезти с собой. Информации было мало, но достаточно, для того, чтобы представить себе общую картину.
Наследником дракона должен был стать его первый солдат. От него не осталось ничего, кроме имени, но это имя Яхве часто слышал от собственного отца. Варфоломей. Отец восхищался им, хоть и вполголоса, поскольку на это имя табу было наложено еще драконом. Вероятно, между ними произошла какая-то размолвка, после чего Варфоломей пропал, а дракон запретил говорить о нем. Еще одна загадка, которую следовало разрешить. Отбросив ненужные воспоминания прочь, творец вернулся к интересовавшей его теме. Способности к телепатическому общению раскрылись в Гаврииле очень рано. Он только планировал обучать своих сыновей общепринятому виду коммуникации, а младший сын уже преподнес ему сюрприз, приняв сообщение от собственного деда, искавшего Яхве по всему мирозданию. Помнится, творец очень перепугался в тот день. Если бы генерал обнаружил Терру, всему замыслу пришел бы конец. Пришлось встретиться с ним на нейтральной территории и нагородить горы лжи, лишь бы только он не заинтересовался Террой. На этой мертвой земле Яхве открылось удивительное видение. Генерал стоял, держа на руках свою маленькую копию, напросившуюся на встречу, и улыбался. В точности так, как Яхве помнил, тихо напевая что-то себе под нос. Неугомонный Гавриил уснул почти сразу, обхватив ладошкой большой палец генерала. В тот день Яхве хотелось вернуться. Хотелось умолять отца забрать его домой, пообещать что угодно, лишь бы только видеть это каждый день. Но он знал, что так не будет. Что эта ласковость отца призрачна, мимолетна. Что он исчезнет, едва подвернется возможность, и Яхве снова останется один, и Гавриил будет плакать, если позволить ему полюбить деда. Генерал ушел, удовлетворившись объяснениями сына. Гавриил плакал все равно.
Шло время, безмолвный диалог младшего сына и генерала веселил обоих. Яхве не доставалось ничего из их слов, ни одной из их улыбок. В один из дней Гавриил по малолетству ошибся, связавшись не с тем. Так он узнал о Безымянной, так она узнала о нем. Так мироздание поставило точку в ее судьбе. Люцифер, взявший воспитание Гавриила в свои руки, заставил его выяснить о Безымянной все. И пришел к опечаленному отцу с предложением. Что, если они высвободят ее из укрытия, в которое ее оттащил дракон перед тем, как сгинуть, и привезут домой? Не возьмут ли их тогда обратно, да еще и с почестями? Конечно, согласился Яхве. Еще как возьмут, пусть только попробуют не взять! Люцифер не мог знать того, что знал творец. Империи не нужна была дочь дракона, ей нужно было только ее сердце. Оставалось придумать, как быть с генералом. Единственно его существование уберегало Безымянную до сих пор. Последующие события разворачивались слишком быстро, слились в один обжигающий кадр. Яхве помнил, как легко убедил Гавриила познакомить папочку со своей подругой. Как радовался его сын, когда узнал, что папочка знает, как освободить ее, и они смогут увидеться, и играть, сколько угодно. И, конечно, она сможет жить с ними. Люцифер радовался не меньше. Он хотел домой, Терра ему не нравилась. Помнил Яхве и то, как собственная рука с размаху опустила тяжелый булыжник на затылок собственного сына, едва они вошли. Как ошалело смотрел на него Люцифер, стоявший чуть позади. Гавриил должен был отключиться, должен был никогда не вспомнить о том, что произошло. Но он не отключился. Он лежал, оглушенный, и смотрел. Смотрел широко раскрытыми синими глазами на то, как старший брат рыдает, скорчившись, в углу, а отец разрывает на части маленького красивого дракона. Глаза Безымянной и Гавриила встретились лишь на одно мгновение, но этого было достаточно. Яхве не мог быть уверен, в тот момент он был слишком занят, и без вскрытия ничего нельзя было сказать наверняка, но он подозревал, что главная часть Безымянной все-таки перешла в его сына. Оставалось лишь заставить его использовать ее. В этом должны были помочь демиурги.
Генерал был обвинен в государственной измене и закован в цепи на главной площади. Поскольку дракон наделил его бессмертием, о том, чтобы казнить его там же, нечего было и думать. Поэтому изворотливые умы военного совета изобрели новый вид наказания. В этот самый момент его отец висел на цепях в изолированной башне, ежесекундно страдая от боли, пожираемый насекомыми, вживленными под кожу. Съеденное восстанавливалось почти моментально, но от боли избавиться было нельзя. Своей рукой он обрек отца на вечные страдания. И не мог понять, жалеет ли об этом. Военный совет распахнул перед ним двери, но войти мог только он один. Отдай нам сердце, говорили они. Убей своих сыновей, говорили они. И можешь возвращаться. Яхве посмотрел в изумрудные глаза Люцифера, все еще не сообразившего, что произошло. Посмотрел в бледное лицо Гавриила, вцепившегося в старшего брата так, словно мир рушился прямо под его ногами. Потом взял их за руки и рванул из этого проклятого места, стащив как можно больше нужных вещей. Включая уникальные глаза одного из разведчиков короля дракона. Теперь ими пользовался Гавриил. Яхве надеялся, что с их помощью им удастся разыскать самого короля. Он не питал иллюзий на счет того, что с ним удастся расправиться так же легко, как с принцессой. Не верил он и в то, что его освобождение станет достаточным искуплением за смерть его дочери. Но ему нужны были ответы, которые мог дать только создатель всего, что Яхве знал. Интересно, Гавриил простил его? Сможет ли когда-нибудь? Когда он все-таки вспомнит все, что только что вспыхнуло перед ослепшими глазами творца, сможет ли он понять его? Или Яхве ждет та же судьба, что и генерала?
Тьма сменилась ослепительным светом. Яхве зажмурился, нащупал холодную руку Люцифера.
- Что это? – прошептал его сын, отвечая на прикосновение отца легким пожатием. – Ты видишь то же, что и я?
- По-видимому, великий аттрактор на деле – своеобразный портал. Осталось выяснить, куда. Соединяет ли он параллельные вселенные, или же…
Люцифер не услышал продолжения мысли и требовательно потряс отца за руку. Тот не отреагировал. Он висел в пространстве, глядя широко раскрытыми глазами на огромный светящийся шар, который Люцифер изначально принял за отдаленное солнце. Глазные яблоки творца двигались в глазницах хаотично, словно он пытался ухватить как можно больше текста на огромном листке бумаги. Зрачки расширились так, что радужка почти скрылась. Светящийся шар пульсировал, Люцифер физически ощущал исходившую от него угрозу. Яхве до боли сжал его ладонь и прохрипел что-то невразумительное. Шар раздулся до невероятных размеров, заполнив собой все. Закрыто для вас, - словно отголосок основной мысли. Это закрыто для вас. Ты знаешь все.
- Нет! – внезапно заорал Яхве. – Я ничего не знаю!
Прочь.
- Нет!!!
Но видение шара пропало. Не было даже ощущения, что им довелось испытать, падая в великий аттрактор. В одно мгновение они просто оказались там же, откуда начали свой путь, всего в нескольких днях пути от Терры. Яхве не удержался на ногах, упал на колени. Его трясло и, кажется, мутило. Люцифер обнял его за плечи, всем своим видом выражая готовность помочь и мучаясь от любопытства. Что отец услышал, что он видел, недоступное ему? Яхве медленно повернулся к сыну. На лице его застыла маска абсолютного безумия.
- Ты не понимаешь, звезда моя? Ты ничего не понимаешь?
Губы его дрожали, по лицу градом струился пот. Люцифер присел рядом и медленно покачал головой, позволив себе улыбнуться. Отец не называл его так с детства.
- Ничего не понимаешь, - сокрушенно пробормотал творец. – Ничего не понимаю и я. Ничего не знаю!
И, когда Люцифер уже решил, что отец окончательно свихнулся, внезапно добавил совершенно спокойным, уверенным голосом:
- Смирре. Король дракон. Он не создавал этот мир, малыш.
- Что? – Люцифер рассмеялся. – Что ты такое говоришь, как это возможно?
- Эту вселенную ему подарили. Забавно, правда? Я скажу тебе больше. Таких вселенных, таких миров… триллионы. Я видел Создателя, и я… Не узнал ничего.
Яхве замолчал и надолго ушел в размышления. ПАПОЧКА!!! Наверняка, этот шар не был первым. Наверняка, он сам ничего не знает. Но полученной информации… ПАПА!!! … должно хватить, чтобы добраться до первопричины всего. Начать, конечно, следует со Смирре, он будет разговорчивее, когда… Яхве. …учует свою дочь неподалеку. Конечно, не следует рассказывать ему о том, что он всего лишь… Помоги мне. Яхве. …положит ее сердце неподалеку, чтобы был ощутим запах. ЯХВЕ! НЕМЕДЛЕННО КО МНЕ!
- Нам пора, звезда моя, - творец расправил крылья и протянул сыну руку, приглашая его следовать за собой. – Терра зовет нас.